лакричная палочка

***

                           Чимин не ощущает тепла рядом.       Проснувшись средь ночи, он не понимает, что происходит. Мягко проводит ладонью — никого. За окном кромешная тьма, такая же окутывает их с Юнги комнату. Вот только Пак здесь, а Юн…       — Юнги? — он вначале шепчет, думает, что его омега где-то рядом, ибо частенько у старшего возникает бессонница.       В такие моменты он уходит сидеть в гостиную и там до самого утра либо играет, либо смотрит какие-то тупые видосы.       Но сейчас, кажется, немного другое.       Чимин поднимается на ноги и натягивает на боксеры свободные серые штаны. Полностью игнорируя тапочки, он шлепает по линолеуму прямиком на кухню. В ней горит свет, значит омега находится именно там.       Все достаточно логично, да.       Альфа по пути зевает, чешет отлежанную щеку, ибо имеет привычку засыпать на одном боку, а потом на нем и спит дальше. Вот и получается хороший такой отпечаток подушки на нежной коже мужчины.       — Юн-и, ты почему не спишь?       Пак стоит на пороге и сонно разглядывает угол кухни. Юнги сидит за столом, подложив ноги под себя, закутанный в одеяло, из которого только симпатичный нос омеги и виден. На самом столе стоит кружка, лежат какие-то таблетки и прочие медикаменты.       — Милый, ты заболел? — Младший начинает беспокоиться и присаживается с супругом рядом. Юнги облокачивается на его плечо и тяжело вздыхает.       — Температура поднимается, пытаюсь сбить ее сейчас, — произносит он измучено.       И даже так Чимин ощущает жар его тела.       — Жаропонижающее пил?       Юнги отрицательно кивает головой. — Не успел еще, вот допроверю температуру — и сразу выпью.       Чимин, услышав его ответ, поднимается и ставит электрический чайник, быстро наполняя кухню шумом. Он лазает по каким-то полкам, достает посуду, травы, лекарства — иными словами он решает, по всей видимости, опоить Юнги каждым средством, чтобы тому стало хоть на чуточку легче.       Омега даже улыбается, ведь забота со стороны мужа выглядит очень даже милой. А ещё от этого тепло на душе. И это не потому, что у рыжеволосого жар.       — Малиновый чай, держи. Он твой любимый и всегда поднимает тебе настроение, — хлопочет альфа, придвигая наполненный приятной жидкостью бокал. Лицо Юнги все еще украшает улыбка, он вылезает из своего кокона, доставая из-под подмышки градусник, и берет предложенный мужем чай.       — Ты мой любимый, — говорит Юнги и отпивает, стараясь на градусник не смотреть.       Это делает Пак.       — Почти тридцать восемь, милый. Давай выпивай таблетку, и пойдём досыпать, да?       Он кивает и с особым удовольствием пьет чай. Его омеге еще в детстве готовил заботливо отец, а теперь Юнги вырос, обрел себя, создал семью; заботой старшего занимается исключительно Чимин.       Когда на дне бокала ничего не остается, Чимин присаживается рядом с супругом, трогает губами чужой лоб, — проверяет температуру и заодно дарит легкий, нежно-румяный поцелуй.       — Держись крепче, обезьянка, — хихикает он и берет Юнги на руки.       Это обращение Юнги терпеть не может. Не потому, что оно не милое — вполне очаровательное. Просто из «Сумерек», а это кринж какой-то.       Рыжеволосый тоже начинает заливисто смеяться, и теперь теплеет на душе у альфы. Он аккуратно укладывал омегу на кровать, распутывая одеяльный кокон. Юнги лезет к нему обниматься, такой игривый и совсем не похожий на заболевающего. Чимин укладывается рядом, не в силах отказать любимому — позволяет буквально улечься на себе, обнимает его за талию и глубоко в полном спокойствии вздыхает.       — Доброй ночи, точнее ее остатка, жемчужина, — целует в висок, и Юнги быстро засыпает.       Чимин еще с полчаса ждет, пока сон омеги станет крепким, и только после закрывает глаза.       Утром, он уверен, его супругу будет намного легче. Да и кто откажет поухаживать за своим мужем? Чимин вот чемпион в этом — знает все проверенные приемы, чтобы Юнги хорошо было и поцелуи сладкие заодно получить.                     

***