Соблазн

*** Тем временем Нина, вернувшись домой и не застав там своего друга, который должен был прийти намного раньше неё, решила, что он просто задерживается. Позже поняла, что, скорее всего, после работы он пошёл куда-то ещё и, может быть, опять явится к полуночи и снова пьяный. Усмехнулась этой мысли. Но время шло, перевалило уже за 10 часов вечера, и хотя в такое время он ещё имел право быть, где хочет, что-то подсказывало ей, что ни в плане, ни в маршруте у него сегодня нет её квартиры. Она не знала, как реагировать на эту догадку. С одной стороны, ей было как-то пусто вернуться в квартиру одной, за последнюю неделю она уже привыкла к неизменно выходящему встречать её в прихожую мужчине в фартуке, привыкла смеяться за ужином, вести ночные разговоры и укладываться наконец спать только тогда, когда этот мужчина уже начинал ругать её за сбитый режим и халатное отношение к собственному здоровью. С другой, невозможно было не брать во внимание то, что произошло между ними вчера. Кто из них, и чьей несдержанности больше боится - друг друга или каждый своей - неизвестно, но, как говорится, от греха подальше. Все-таки, от такого нужно было отойти хотя бы немного. Может, так действительно будет лучше. И с третьей, она понимала, что он волен поступать, как хочет, и она примет его выбор. Больше всего она боялась, что этот выбор может касаться не только временного места жительства, но и их дружбы в целом. Её пробрало от этой мысли. Она давно не злилась на него, но неужели одна пьяная ошибка может разрушить ту трепетную связь между ними? Ровно также думал он. Они оба больше всего боялись потерять друг друга, и именно поэтому, как ни парадоксально, тихо приняли выбор друг друга, который сами себе и придумали. Нина ждала. Потом перестала. Пусть проведёт вечер так, как хочет он. Она сходила в душ, смыла макияж, надела уютную домашнюю одежду, огляделась по сторонам: в квартире была идеальная чистота, даже на уборку отвлечься не получится. А на что-то надо было, потому что сердце все-таки ныло. Она задавала себе вопрос «от чего?» и не находила конкретного ответа. Неужели все-таки подпустила Славу ближе, чем обещала себе? Она скучает? Нет, она запретила себе это. А все же больно. В итоге она остановилась на том, что просто задето её самолюбие - она встречалась с женатым, а не с разведённым, была так мерзко брошена им через жену, он даже не сказал ей ничего лично, в глаза. Ужасно. Не найдя никакого полезного, отвлекающего от грустных мыслей занятия, она стала перебирать вредные, и остановилась на бутылке красного вина. В комнате приятно пахло свежестью, сама она после душа чувствовала себя обновлённой, и всё это свидание наедине с собой больше напоминало то самое «красивое страдание» из фильмов, но не так оно было поэтично на самом деле. Потушила свет везде, кроме одной комнаты, в которой устроилась. Стало ещё уютнее. Налив вино в бокал, она медленно потягивала его и думала о своём. Она старалась вспомнить все слова, которые говорили ей друзья после развода с Неклюдовым. Что она сильная, красивая, ещё молодая, со всем справится и обязательно обретёт любовь, а если не обретёт, то станет счастливой с двумя прекрасными детьми. Увы и ах... все-таки было плохо, причём как-то нестерпимо плохо. Это то самое неприятное чувство, когда не что-то конкретное бьет тебя прямо в сердце, а много всего и в то же время ничего давит на все твоё существо. Невысказанные мысли, невыплаканные слезы, попытки разобраться в самой себе и какая-то сплошная путаница в голове. Она держалась, долго держалась. Не хотела его беспокоить. Она давала ему время всё решить самому, да и в конце концов, просто быть там, где он хочет, с с кем он хочет и столько, сколько хочет. Нет, невыносимо. Он же сейчас единственный человек, который может ей помочь. Ну почему это произошло в один день? И то, и то по отдельности она пережила бы намного легче. А сейчас она чувствовала себя очень одинокой. Несколько раз она гоняла эти мысли по кругу и то брала телефон, то снова откладывала его в сторону. В какой-то момент она вспомнила все те вечера, когда он сидел с ней допоздна, успокаивая и давая ощущение защищенности, все ситуации, когда он нёсся откуда угодно на помощь ей, когда готов был порвать любого, кто её обидит и рвал, если нужно было, когда вытаскивал её с того света, ночами сидел в её палате и многое-многое другое за все проведённые вместе годы. Вспомнила и решилась. «Он поймёт» - подумала она. Набрала номер и затаила дыхание. *** Увидев высветившееся имя на экране, Брагин подорвался с места, бросив короткое «извините, я отойду» своим собеседникам и скрылся в одной из темных спальных комнат. Он не ждал этого звонка. Скорее всего, что-то случилось. - Да? - Привет... - Привет. Ты чего, не спишь? - Слушай.. может, не стоило...я не знаю, где ты и... но можешь приехать? Пожалуйста. - Что случилось? - её тихий, сломленный голос, сама неожиданность звонка начинали поднимать в нем настоящую панику, но пока он ещё старался задавать вразумительные вопросы. - Мне плохо. Очень плохо. Ты мне нужен... Больше не надо было. Даже по первому «привет» он уловил интонацию, и невольно стал нервно расхаживать вдоль окна, теребя на ощупь в темноте плотные шторы. - Еду. Жди -, не задумываясь ответил он и сбросил вызов, чтобы не терять ни минуты. - Спаси... спасибо - прошептала уже самой себе Нина, услышав звук завершенного звонка. Она не сомневалась. Она знала, что он прилетит к ней с другого края Москвы, а если надо, то России, такое тоже уже было, и от осознания того, какой человек находится рядом с ней и как он к ней относится, она закрыла глаза, выдохнула и улыбнулась, а одинокая и счастливая слеза быстро скатилась по щеке из-под ресниц. Брагин вернулся в кухню-столовую к Сперанским очень встревоженным. Не дожидаясь вопросов, он пытался быстро и в то же время понятно обьяснить, что вынужден их покинуть. Внятно не совсем получалось, а растерянный жест, указывающий на телефон вот уже несколько раз за его короткую речь, полностью выдавал его волнение. Он продолжал: - Я должен к ней поехать. Прямо сейчас. - Вот так внезапно? - первое, что пришло на ум при виде его состояния, спросила Тамара. - Да. Извини. Это срочно. Приятно было познакомиться - , обратился он к Сперанскому и быстро пожал ему руку -, поеду. Уже не обращая на них внимание, он кинулся в коридор. - Пошли проводим -, вполголоса сказала Тамара мужу, и они поднялись из-за стола. Выйдя за ним в прихожую, они наблюдали странную картину. Он надевал куртку и завязывал ботинок одновременно. Естественно, ему толком не удавалось ни одно, ни другое. В итоге он бросил ботинок, и на секунду остановился, пытаясь прийти в себя и умывая лицо руками. По нему было заметно, что его трясло, и Сперанская это видела. Не зная, что делать в такой ситуации, она подошла и слегка встряхнула его за плечи, обратив на себя внимание. Он взглянул на неё. - Послушай, успокойся. Наверняка это очень важно, но в таком состоянии ты не доедешь. Выдохни. Ответь мне: это жена звонила? С ней что-то случилось? - она решила, что конкретные вопросы заставят его сфокусироваться на проблеме, а не на эмоциях. - Нет... -, ответил он с таким недоумением и растерянностью, что Сперанскому в этом ответе показалось что-то вроде «какая ещё жена?», потому он спросил, помедля с полминуты: - Любовница?.. Тамара укоризненно посмотрела на мужа. Хотя она и услышала некое презрение в его вопросе, но слишком уж он был нетактичен. Брагин в это время уже обувался, сидя на корточках, и поднял на вопрошающего взгляд с довольно странным выражением: растерянным до пугающего, вместе с каким-то удивленным. Он покачал головой и сдавленно ответил: - Нет, Коль, это большее.. Это Нинка. Это не жена и не любовница, это больше... - повторил он, будто в бреду -, это... И он махнул рукой, не договорив. Все равно не объяснишь каждому, кто не знает об их трогательной дружбе, что за человек сейчас находился на другом конце провода, и что он значит для него. Мало кто это поймёт. Не у всех есть такой. Он уже переступил порог квартиры, когда Сперанская последний раз удержала его за локоть. Он обернулся. - Я тебя очень прошу, как выйдешь, подыши воздухом, приди в себя, только потом садись в машину, слышишь? Ты нужен завтра живой и не в реанимации. Он лишь кивнул ей, а захлопнув за собой дверь, понял, что она права. Нужно выдохнуть и хоть немного успокоиться. Иначе он не справится с управлением. Тамара повернула защелку на двери и медленно прислонилась к ней спиной, тяжело взглянув на мужа. - Может, не стоило сажать его за руль в таком состоянии? - Я бы мог его довезти.. но ты же видела это состояние. Возможно, он бы и адреса не сказал. Ему нужно одному.. Она молча согласилась с ним. - Ну пойдём -, бережно взяв жену за плечи, он отодвинул её от холодной двери, на которую она облокотилась, и повёл её обратно в гостиную. *** Морозный воздух отрезвляюще подействовал на Олега, уже более успокоенный он сел за руль и поехал как можно быстрее, объезжая все светофоры, кольца, срезая путь, лишь бы добраться до той одинокой, возможно, уже единственной светящейся квартиры во всем доме, где его ждёт она, его Нинка. Сосредоточившись на управлении, он параллельно старался себя успокоить. Почему его трясёт? Она же позвонила, дозвонилась, она ждёт. Он знал, почему. Знал и не хотел это признавать, он запретил себе вспоминать об этом. Когда-то он уже не успел к ней на помощь... Стоило лишь на секунду все-таки вспомнить это, как в голове предстало сразу всё. *** Как сердце пропустило сразу несколько ударов, когда она дала остановку в машине скорой помощи, как он рассказал об этом Марине и столкнулся с неким непониманием, как сидел у её больничной постели ночами и держал за руку, каждую секунду ожидая, что она вот-вот очнётся, и опять же, чувствовал немое недовольство Марины, которое та мужественно скрывала. Он понимал её. Не всякой жене понравится, когда муж не отходит от другой женщины, буквально бредит её выздоровлением, при том, что эта женщина не является ему кровной родственницей. Но тогда он сильно злился на неё. Он недоумевал, как можно оставаться такой холодной и какое тут уже может быть дело до ревности! Марина сама была Нининой подругой, но знала, что Олег был ее другом намного дольше и ближе, знала также и то, что её, Марины, ещё не было и в помине в жизни Брагина, когда уже была Нина и занимала особое место в его душе. К этому примешивалось чувство вины, разрывающее его изнутри. Этот пропущенный звонок... который мог бы все решить. Который не подвесил бы частичку его жизни на краю гибели. Его поражало нежелание жены понять всё это. Он даже помнит, как они сильно поссорились с ней из-за этого. Каким-то чудом он все-таки оказался дома, а не в палате номер пять, но и там он не дал покоя своим домочадцам. Его накрыла настоящая истерика, вызванная страхом потерять её навсегда. Кричал он громко, а более всего упирал на то, что должен был быть с ней рядом в тот момент. Всё дело в том, что как раз тогда он был рядом с семьёй. Другими словами, он ясно давал понять, кого нужно было предпочесть, и Марину не могло это не оскорбить. Она даже выпалила что-то больное и резкое на эмоциях, вроде «вот и иди тогда к ней!», но успокоившись, пожалела о своих словах и впредь решила больше не допускать такого глупого поведения. К кому угодно ревновать, но не к ней, не к их Нинке. *** Олег старался рассуждать здраво и не проводить аналогию с той страшной ситуацией, но в голове, закладывая уши, пульсировали только её слова: «Мне очень плохо. Ты мне нужен», и он уже не понимал, что застилает ему глаза - капли дождя на лобовом стекле или его собственные слёзы. Он летел к ней через все преграды и... о, как бы красиво это звучало в каком-нибудь литературном романе, но это была реальная жизнь, в которой романтике не оставляли места боль, страх, отчаяние. Нет, он знал, что успеет. Раз он нужен ей, он успеет. Преодолев наконец ещё несколько кварталов шумной столицы, он завернул в знакомый двор и, быстро закрыв машину, ринулся к подъезду, даже не замечая, как дождь и ветер хлестает по щекам, и вообще, на улице довольно мерзкая, сырая погода. Открыв домофонную дверь своим ключом, в квартирную он все же решил постучаться, так будет приличнее.