Перепих по пьяни

Чимин не спит. Он слушает тихую музыку в наушниках и вспоминает о далеких временах. Детский сад, школа, кружок хореографии, потом — кастинг. Если подумать, он прожил счастливую, действительно счастливую жизнь, и с каждым днём она становится лишь лучше. Он занимается любимым делом, обеспечивает себя и свою семью, у него прекрасные преданные друзья. Всё сложилось очень хорошо. Но всё же, есть кое-что, от чего сердце неизменно начинает ныть, стоит лишь Чимину подумать об этом. В дверь негромко стучат, и сразу дёргают ручку. Но Чимин в последнее время запирается на замок, он всё больше времени проводит наедине с собой, чтобы разобраться в своих чувствах раз и навсегда. Только вот раз и навсегда не получается, вместо этого он снова и снова возвращается к тому, с чего начинал: к тупику. Дурацкая ситуация, отпустить которую становится всё сложнее день за днём. Пак встаёт с постели и открывает дверь. Тэхён ураганом залетает в комнату, едва не сбив друга с ног, бросается на шею, нещадно ероша светлые волосы, запрыгивает на спину, заваливая их обоих на постель, звонко смеётся и непрерывно что-то громко вещает, что-то бессмысленное, сбивчивое и совершенно милое. Он прижимается грудью к спине друга и с тёплым дыханием выдаёт в чужой затылок: — Чимина, я останусь у тебя? Жизнерадостный, непосредственный, порой абсолютно беспардонный, но невероятный Ким, покорил всех, и продолжает это делать каждый день, каждым своим даже неуклюжим жестом, каждой улыбкой. От него в восторге все, никто не может не поддаться его обаянию. И особенно Чимин. С замиранием сердца он прикрывает глаза, впитывая родной голос и дыхание. Сердце его грохочет, как ненормальное, а кончики пальцев покалывают от волнения. «Нет», — стоит ответить другу, — «Ты не можешь остаться со мной, уйди из моей комнаты и моих мыслей». Но Пак не может этого сделать, он не может ему отказать. Почему? Потому что это Тэхён. Он и сам не помнит, когда перестал воспринимать этого парня просто как друга. Чимин смотрел на него, восхищался им, подражал ему, вместе с ним переживал горькие и радостные моменты, и в итоге сам не заметил, как влюбился. Сначала влюблённость, да, было здорово и забавно, ведь Тэ всегда был рядом, охотно лез обниматься, соглашался на любую авантюру и проводил с Чимином всё своё свободное время. Но со временем Пак понял, что чувства, зародившиеся и разросшиеся, как лианы, в его груди, опутали всё его сердце и разум, и теперь причиняли боль. Тэхёна хотелось себе целиком до скрипа в зубах, но это было невозможно, и эти невысказанные чувства и неудовлетворённые желания сводили с ума. Чимин подумывал даже как-то открыться ему, признаться, но так и не нашёл в себе сил. Ким был просто сам собой, тактильный контакт, нежные прикосновения и яркие улыбки он щедро раздаривал всем и каждому направо и налево; и наблюдая за этим раз за разом, Пак ощущал себя глупцом оттого, что слепо верил, что для Тэхёна он особенный. На деле же особенным здесь был один Тэ, Чимин же был просто очередным человеком в его жизни, ничем не отличавшимся от остальных. И сейчас он лежит, ни жив, ни мёртв, отдавая себя в до боли знакомые, желанные, но такие недоступные ему, Чимину, руки, и на глаза невольно наворачиваются слезы. А тут ещё этот мягкий, с хрипотцой голос, любимый голос, который Пак готов слушать до звона в ушах, просит его: — Повернись ко мне лицом. И в этом он отказать тоже, естественно, не может. Чимин переворачивается в постели, встречаясь взглядом с парой живых, чересчур подвижных зрачков и чуть вздрагивает, когда Тэхён берёт его ладошки в свои руки и говорит: — Я так тебя люблю. Ким снова долго говорит о какой-то ерунде, пока уморив сам себя не засыпает, закинув ногу на бедро лучшего друга, который силится заставить себя, наконец, дышать. Потому что после слов «я так тебя люблю» Пак не слышал и не хотел слышать уже совершенно ничего. Он снова обманывал себя, прекрасно зная, что эти слова не значат ничего, кроме дружеской признательности, но что он мог с собой поделать, если человек, что беззаботно спал сейчас в его постели, прижимаясь к нему так близко, выбивал из лёгких Чимина весь кислород и заставлял кровь в венах течь в разы быстрее? Пак прерывисто вздохнул, оглядывая умиротворенное сном лицо, и не сдержал нежной улыбки. Тэхён был таким разным, то дерзким и смелым, то уязвимым и капризным ребёнком. Может, поэтому он полюбил его окончательно и бесповоротно?

*

Как бы он ни хотел остаться в тёплых объятиях подольше, Чимин не мог спать до обеда, как Тэхён. Поэтому аккуратно высвободившись из плена рук, Пак идёт в кухню, по пути встречаясь с другими членами группы. — Хён! — радостно восклицает Чонгук и большой рукой обвивает Чимина за шею, нагибая его вперёд и взлохмачивая волосы, — Доброе утро, хён! Пак прыскает от смеха и легонько ударяет младшего в бедро. Тот отстраняется и спрашивает: — Что будешь на завтрак? — Что у нас есть? — позевывая, отвечает Чимин вопросом на вопрос, и открывает дверцы холодильника. — Мороженого хочу, — говорит он решительно, — буду есть мороженое. — На завтрак? — Чонгук удивлённо вскидывает брови, — Уверен, что не хочешь омлет или глазунью? Я буду сейчас готовить, могу сделать и для тебя. Но Пак уже открывает крышку контейнера с мороженным и тянется за ложкой, облизывая слегка испачканные пальцы. Чонгук усмехается, наблюдая за ним, и качает головой. Если говорить о настоящей дружбе, без примеси каких-то обременительных чувств, то Чонгук и есть тот самый друг. Чимин жить без него не может, и это взаимно, но никакого дополнительного подтекста их отношения не несут, они просто всегда готовы прийти на помощь друг другу, успокоить, поддержать, подколоть, что делают постоянно. Глубокое взаимопонимание и уважение — вот что между ними происходит, и как оба надеятся, так будет всегда, и их крепкая дружба будет длиться ещё долгие-долгие годы. Пак включает телевизор и устраивается на диване, сложив ноги под себя. Он наслаждается мороженым и пролистав каналы, натыкается на какое-то шоу, с интересом глядя в экран. — Ты рано встал хён, — слышится голос Чонгука, и повернув голову, Чимин понимает, что слова адресованы не ему. В дверном проёме кухни стоит сонный Тэхён, потирая глаза и разбрасывая пальцами и без того растрёпанные волосы. Чимин видит, как Ким вразвалочку подходит к Чонгуку и крепко обнимает того со спины, касаясь губами волос; и ему становится неприятно. Не то, чтобы Пак не привык это видеть сотню раз на дню и не то, чтобы Тэхён не имел права делать то, что хочет. Просто немножко не по себе от вида этого очаровательного сонного медвежонка, обнимающего кого-то ещё. Пак быстро отворачивается, усиленно вглядываясь в происходящее на экране, хотя понимает, что его слух и внимание сейчас в другом месте. Он невольно прислушивается к диалогу на кухне, из которого узнаёт, что Тэ очень хорошо поспал и проснулся так рано лишь оттого, что был голоден. Ким без конца целует Чонгука в щеки, выпрашивая что-то на завтрак, и не представляет, что совсем рядом чьё-то сердце обливается немыми слезами. Так не может больше продолжаться. Пак обязан взять себя в руки, сконцентрироваться на карьере, наконец. Он поспешно встаёт, проходя мимо ребят, и немного резко опускает на стол бокс с мороженым и ложку, и идёт обратно в свою комнату.

*

Дни идут, и меняется лишь то, что Чимин, на полном серьёзе решивший загасить свои чувства, старательно претворяет план действий в жизнь. Пару раз он довольно грубо отбрил ошарашенного Тэ, который снова пытался обняться. Больше никаких касаний, никаких, даже если их хочется до дрожи в коленках. Нельзя и дальше поедать себя из-за этой не нужной никому любви без взаимности. В этот день Чимин репетирует на студии один. Он быстренько прогоняет свои партии из номеров для предстоящего концерта, и теперь просто импровизирует, расслабленно двигаясь под любимую музыку. Ему нравится танцевать, это позволяет отвлечься, забыть о печали. Он так увлекается, что даже не замечает, как за ним уже несколько минут наблюдает пара тёмных выразительных глаз. Делая оборот вокруг себя, Пак мгновенно останавливается, увидев Тэхёна, и тут же выключает музыку. — А, ты здесь? — бросает он как можно более равнодушно, — Тренируйся, я пошёл. Подхватив телефон и ветровку, Чимин уверенно идёт к выходу, но Ким загораживает ему путь, чуть подаваясь вперёд, отчего их тела соприкасаются. — Потанцуем вместе? — с озорной улыбкой спрашивает Тэ, ловя слегка потерянный взгляд. Пак быстро отстраняется и изо всех сил пытается не улыбнуться в ответ на это движение красивых губ. — Нет, мне уже пора, — суховато произносит он, — извини. И не глядя на растерявшегося друга, Чимин быстро покидает танцевальную студию, до хруста сжимая кулаки, чтобы не поддаваться желанию остаться.

*

Почти все мемберы сидят в гостиной и занимаются кто чем. Чонгук делает наброски простым карандашом и отдаёт их на растерзание Паку, воинственно орудующему цветными фломастерами. Снующих повсюду следом за ними камер сегодня нет, они наедине друг с другом и с самими собой. Как же ребята любят такие дни, когда они по-настоящему отдыхают — душой. Чимин делает вид, что не слышит заразительного хохота приближающегося к ним Тэхёна, и не поднимает головы, когда тот врывается в гостиную, силой таща за собой упирающегося Джина. — Посмотрите! Посмотрите на хёна! — кричит Ким сквозь смех, и все оборачиваются на его голос. Джин стоит, пожимая плечами под общий разноголосый смех и добродушно улыбается, демонстрируя своё милое, вымазанное Тэхёном зубной пастой лицо. Чимин тоже засмеялся. Но встретившись с глазами Тэ, тут же вернулся к рисованию, словно это было жизненно необходимым прямо сейчас занятием, не требующим отлагательств в виде перерывов на глупые шутки. — Вау, ты только посмотри! — восхищённо говорит Чонгук, склоняясь к работе Чимина, — Круто получилось, хён! — Спасибо, — улыбается Пак, краем глаза замечая, как Тэхён покидает гостиную, и расслабленно выдыхает.

*

— Я поправлю, — слышится за спиной, и Чимин резко оборачивается. Он уже битых пять минут не может справиться с наушником, который зацепился то ли за волосы, то ли за серьгу, безуспешно пытаясь освободиться. Стафф занят другими мемберами, и в гримёрке в целом небольшая суета, так как до начала концерта осталось менее двадцати минут. Лёгким движением руки Тэхён отстегивает серёжку Чимина от наушника и растягивает губы в милой улыбке. — Удачи, — произносит он тёплым голосом, от которого у Пака щемит в груди. — Спасибо, и тебе, — хмыкнув, отвечает он, и сразу же отходит в сторону. Концерт проходит точно так же, как и все их остальные концерты. Единственным изменением, которое заметил один только Пак, было навязчиво усиленное внимание к нему со стороны Тэхёна. Сегодня он превзошёл сам себя, то и дело подбегал обниматься с Чимином, запрыгивал на его спину и подолгу не слезал, гипнотизировал сверкающими глазами… Чимин не мог отстраниться, зная, что за ними наблюдают миллионы, поэтому терпел и умело подыгрывал, несмотря на то, что внутри всё переворачивалось. Это была хоть и сладкая, но нестерпимо мучительная пытка, и с трудом дождавшись окончания выступления, Пак первым сорвался в гримёрку, чтобы не встречаться более с тёплыми глазами оттенка горького шоколада: слишком много их было за один день, слишком. Этих глаз и так, в принципе, непозволительно много в жизни Чимина.

*

Перед выходом из душа, напоследок умывая лицо холодной водой, Пак посмотрел на себя в зеркало и хмыкнул. Он изменился за последние две недели, его лицо стало таким отстранённым, черты немного обострились, взгляд стал глубже. Хорошо это или плохо он не знал, знал только, что расстояние, которое он намеренно проложил между собой и Тэхёном, нисколько не помогало, а делало напротив лишь хуже. Чимин скучал по Тэхёну, очень скучал. В кухне Пак увидел Юнги, в гордом одиночестве распивающего алкоголь. — Что пьешь, хён, — спросил Чимин, хотя ответ был перед ним на столе. — Вино, — отозвался тот, — вкусненькое… Будешь? — Буду, — кивнул Чимин. Бокал следовал за бокалом, тело расслаблялось и пьянело, а душа теперь ещё сильнее рвалась к тому самому человеку, из-за которого хотелось напиться до беспамятства. Неуверенной походкой Чимин прошёл в свою комнату, не потрудившись даже прикрыть до конца дверь, и тяжело плюхнулся на кровать. Перед глазами всё плыло, комната кружилась и по телу разливалось тепло. Пак блаженно улыбнулся, и внезапно услышал совсем близко: — Чего такой радостный? Чимин резко сел, отчего голова закружилась ещё больше. Тэхён стоял прямо тут, в его комнате, в банном халате и с влажными ещё волосами. — Ты больше не запираешь дверь? — спросил он с улыбкой и подошёл к кровати, усаживаясь на краешек. — Тэ… — Пак прочистил горло, — Тэхён, что ты здесь делаешь? — Сижу, — простодушно ответил тот, и сразу перевёл тему, — ты что, тоже выпил? — Выпил. — признался Чимин, не в силах не пялиться на друга, — Иди к себе, Тэхёна, я хочу побыть один. Ким нахмурился и тут же снова растянул улыбку. — А ты меня прогони, — сказал он, толкая Пака спиной на кровать и забираясь на его бёдра, отчего халат опасно задрался. Чимин сглотнул, напрягшись всем телом. — Что ты… — попытался сказать он что-то хрипло, но его перебили. — Почему ты избегаешь меня? — вдруг серьёзно спросил Тэ. Он сидел сверху и внимательно смотрел в лицо друга, чуть нахмурив брови, — И не говори, что это не так, я не слепой. Я тебя чем-то обидел? — Слезь с меня, — попросил Пак, не зная, как ответить на вопрос. Он попался так глупо. Почему он сразу не подумал о возможности такого разговора? Ким не был виноват в том, что у него, Пака, внезапно вспыхнули чувства. Нечестно было игнорировать его вот так и играть в догонялки. Он так и не ответил Тэхёну, хотя тот терпеливо ждал. — Не собираешься отвечать? — сказал он, наконец, после затянувшегося молчания, кажется, и не думая вставать с Чимина, — Зачем ты бегал от меня? — Я не бегал, — соврал Пак. — Может я тебе нравлюсь? — пошутил Тэхён. Чимин прикрыл глаза. Вино отдавалось в крови жаром, путало слова в голове; вес тела Кима на нём, его волнующая близость, бархатистый голос — всё это напрочь лишало парня возможности мыслить трезво. — Может и нравишься, — неожиданно для себя выдал Пак, отвечая долгим взглядом на взгляд Тэхёна. Дальше всё происходило словно во сне. Ким несколько секунд смотрел на Чимина неотрывно, и вдруг склонился к его лицу, коснувшись губ своими. Пак прерывисто выдохнул, не веря, что это происходит на самом деле. Мягкие губы ласкали его, обдавая горячим дыханием, чужой язык скользнул в рот, нежно переплетаясь с его собственным, задавая поцелую ритм. Чимин не выдержал и тихонько простонал, как умиравший от жажды, наконец дорвавшийся до заветной влаги, человек. Он положил руки на шею Тэхёна, отвечая на самые сладкие и долгожданные поцелуи в своей жизни. Он чувствовал запахи их дыхания, смешанные с алкоголем, и блаженно закрывал глаза, крепче обнимая Кима и притягивая к себе ещё ближе. Длинные пальцы Тэхёна забрались под футболку Пака, нежно перебегая вверх и вниз по торсу, легонько сжимали грудь, перебирали рёбра, оглаживали бока. Поцелуи становились всё настойчивее, и когда Ким потянул с него одежду, Чимин уже не стал этому препятствовать. Сейчас ему было так нереально хорошо, что хотелось просто забыться. Чуть дрожащими руками он несмело потянулся к халату Кима, и отбросив его, понял, что под этой деталью одежды на парне ничего не было. Чимин жадно рассматривал все его прелести. Они уже видели друг друга обнажёнными, и не раз, но в этот момент все было совсем по-другому, слишком интимно. Когда Тэхён опустился ртом на член Пака, неумело лаская языком, Чимин тихо завыл. Тэ делал это впервые, слегка задевал зубами, причиняя боль, но он отчаянно старался делать Паку приятно. А тому не было приятно, тому было хорошо, как никогда. Он выгибался, закусывал ладонь, чтобы не кричать, свободной рукой ласково водил по волосам Кима, непроизвольно подаваясь бёдрами навстречу горячему рту. Чимин кончил быстро, и Тэхён даже не побрезговав, проглотил чужую сперму, немного давясь от спешки. Пак был в восторге. Такого Тэхёна он ещё не видел, нагого, возбужденного, с горящими вожделением глазами, такого смелого и пошлого. — Тебе понравилось? — с улыбкой спросил Ким, не смущаясь восхищенных взглядов. — Очень, — ответил Чимин, — я тоже хочу попробовать. Тэхён с готовностью кивнул и прополз на коленках к основанию кровати, и сел, облокачиваясь спиной на подушки. Он согнул ноги в коленях и широко развёл их в стороны. Чимин посмотрел на его член и поднял глаза на Кима, словно ища поддержки. Он ещё никогда этого не делал. Только, разве что, мысленно, в своих самых смелых фантазиях. Ким притянул его за шею и глубоко и развязно поцеловал, давая понять, что хочет продолжения. Пак опустился к чужому члену и осторожно взял его в ладонь. Тэхён выдохнул сквозь зубы от этого лёгкого прикосновения. Чимин осмелел и немножко боязливо коснулся возбужденной головки кончиком языка. Ким застонал, и тут же зажал свой рот ладонью. Пак погрузил его член в рот, стараясь не задевать зубами, и принялся ласкать, пока как получалось. А получалось, видимо, неплохо, потому что Тэхён метался по подушкам и едва сдерживал крики. Щеки его пылали румянцем, а голодные глаза следили за каждым движением Чимина. Паку было сложновато ускориться, с непривычки он то и дело вытаскивал член изо рта, вдыхал воздух, поводил затекшей челюстью. — Чимина, — совсем уж низко позвал Ким, и когда тот поднял голову, сказал, — я хочу тебя. Пак несколько мгновений смотрел на него, пытаясь понять смысл сказанного, а потом — своё к этому отношение. В итоге он кивнул и лёг на спину рядом с Тэхёном, доверчиво глядя в его глаза. Ким хищником навис над ним, весь дрожа от желания. Он впился губами в белую шею, жадно слушая сбитое дыхание Чимина. — Будет больно, — предупредил Ким, разводя ноги Пака до упора, на что тот тоже кивнул. Чимин был сейчас не в этой вселенной. Он унесся далеко-далеко, и полностью отдался в любимые руки, только замжурился слегка, когда Тэхён ткнулся головкой в его расслабленное тело. — Если будет слишком больно, скажи, я вытащу, — заботливо сказал Ким, и попытался войти в него, но не смог. Слишком узко и сухо. Тэхён оглядел комнату друга и поднявшись, выудил из косметички Чимина пузырёк с детским маслом, которое тот использовал, чтобы избежать растяжек. Обильно полив ароматной жидкостью свой член, Ким растер её ладонью и толкнувшись снова, на этот раз попал в горячее, больно сжимающее его нутро. Пак задышал часто-часто. Было неприятно только давление внутри, но то, что это делал с ним именно Тэхён, наполняло сердце радостью и туманило рассудок, притупляя телесную боль. Чимин терпел. — Ооо, Чиминаааа, — выдохнул Ким, закрывая глаза, — это так приятно. Пак слабо улыбнулся и обнял парня за плечи, ища его губы. Тэхён поцеловал его так нежно, как только мог, словно извиняясь за боль, которую тот терпит ради него, и двинулся глубже в его тело. Чимин невольно дернулся и замычал. Было больно, да, но что-то ещё. Ему было… Хорошо? — Тэхён, — прошептал он, как в бреду, — Тэхён! Ким снова затянул его в поцелуй, осторожно двигаясь в нём и распаляясь всё больше. Надолго его не хватило, он был перевозбужден, поэтому коротко вскрикнув, кончил внутрь Пака, тяжело дыша и утыкаясь носом в его плечо. — Очень неприятно? — поинтересовался Ким, когда они отерлись салфетками. — Сначала не приятно, потом приятно, — улыбнулся Чимин. — Я тоже хочу! — сказал вдруг Тэхён, сверкая мгновенно расширившимися зрачками. Он был похож на одержимого или безумца в этот момент, — Сделай и ты то же, — попросил он, — со мной. Чимина не нужно было упрашивать, он и сам этого до жути хотел. Но прежде чем вводить член, всё же, немного поводил скользким от масла пальцем внутри Кима, заставляя того сжиматься и скрипеть зубами. — Если передумал, я не стану, — сказал Пак. — Не передумал. Я готов, — выдохнул тот. Чимин сам чуть не закричал во весь голос, когда вошёл в тело, о котором только и мечтал последние несколько лет. Тэхён мгновенно сжался и едва слышно зашипел. — Помнишь нашу поездку на Гавайи? — вдруг спросил Пак, и увидел кивок в ответ, — Думай о ней, как мы здорово провели там время. Расслабься… И Ким не сразу, но расслабился. Чимин двигался в нём очень медленно, и целовал в губы и лицо, пока тот хватался за него руками, оставляя красные полосы на коже, и тихонько стонал. — Чиминаааа, — позвал он. — Да, Тэхёна? — ласково отозвался Пак. Ему просто нужно было услышать голос Чимина, чтобы убедиться, что он с ним, рядом, чтобы почувствовать поддержку, и Чимин понимал его прекрасно. Подойдя к концу, он не стал изливаться внутрь Тэхёна, чтобы тому не было некомфортно, и едва успев выйти, сбрызнул его загорелый живот молочно-белой струёй, тяжело простонав. Они лежали в обнимку совсем голые, периодически целуясь, и долго делились впечатлениями от произошедшего, пока, наконец, не уснули.

*

То, от чего убегал Чимин — он знал прекрасно: он бежал от своих чувств. Но когда игру в кошки-мышки начал Тэхён, Пак был раздавлен. Ким не давал ему ни шанса не то что приблизиться — даже с собой заговорить. Неужели он пожалел о случившемся? Вряд ли, ведь они так хорошо провели вместе утро, позавтракали и поболтали, пока Чимин не уехал с Чонгуком за покупками по его просьбе. После их секса игнорировать тягу к Тэ уже не представлялось возможным, и Пак страшно тосковал, не понимая, что же сделал не так и почему его Тэхён (а он посчитал его своим после совместно проведённой ночи) вдруг так отдалился. — Поговорим? — Чимин стоит на пороге комнаты Кима, опираясь на дверной косяк. — Ну и о чем же ты хочешь поговорить? — враждебным тоном спрашивает Тэхён. — О нас. О том, что между нами произошло… — А что между нами произошло? — Ким с вызовом смотрит ему в глаза, — Так, перепих по пьяни, не более. — Пере… перепих?! — нервно и слишком громко переспросил Пак. Он мнётся, разрываясь между желаниями остаться и выслушать или уйти и хлопнуть дверью. — Да, перепих! — неожиданно злобно вскрикивает Тэхён и подскакивает к Чимину, — Для тебя же это ничего не значило! Чимин теряется на секунду, но решительно закрывает дверь в комнату и вплотную подходит к Киму, вглядываясь в его глаза. — С чего ты взял, что для меня это ничего не значит? — осторожно, но настойчиво спрашивает Пак. — А с того! — голос Тэхёна срывается, в ресницах проблескивают слезинки, — Ты переспал со мной и сразу побежал к Гуку! Чимин молчит, невольно приоткрыв рот. — Ты всегда с Гуком! — слезы всё-таки срываются с дрожащих ресниц Тэ, — Вы завтраки друг другу готовите, рисованием занимаетесь… Вечно ходите куда-то вместе! Я столько лет пытаюсь привлечь твоё внимание, как дурак делаю всё, чтобы ты ревновал, а тебе… тебе всё равно! — с болью воскликнул он, затягиваясь в жалобном плаче. Пак просто нежно прижимает к себе плачущего глупого медвежонка, укладывая его голову на своё плечо. — Мне не всё равно, — только и удаётся сказать сейчас из-за переизбытка эмоций. Он расскажет, обо всём расскажет Тэхёну, но сначала успокоит его, а заодно и своё неистово колотящееся от счастья сердце.