Outside of death

      Омен отвлекся всего на секунду. Сосредоточившись на предполагаемом месте появления врага, он пропустил выход Йору из его телепорта. На пленте А их оставили вдвоем с Сайфером, камера Аамира охватывала обзором сразу два выхода, что позволило стянуть остальные силы на другой плент. Сайфер, как казалось Омену, стоял в максимально безопасном месте, подключившись к своему гаджету, но пары метров за его незащищенной спиной врагу оказалось вполне достаточно. Автоматная очередь разрезала напряженную тишину тяжелого знойного воздуха, и призрак услышал крик союзника, настолько болезненный и мучительный, что осколки душ, которые еще остались в теле Омена, мгновенно провалились в пятки. Переместившись, призрак нацелил свой Гост точно в голову врагу, и через мгновение мозги не ожидавшего такого поворота японца сюрреалистичной мазней окрасили стену. Но было уже поздно. Сайфер лежал на полу в луже собственной крови, и его прострелянная в нескольких местах грудная клетка крупно подрагивала в попытках втиснуть в разорванные легкие так необходимый кислород. Омен присел на одно колено перед союзником, оценивая повреждения. Первую помощь оказывать уже не было смысла. Сквозь хрипы и бульканье, приглушаемые маской, слышалось рваное агонирующее дыхание. Сайфер с трудом сфокусировал взгляд на призраке, постарался приподняться на слабых руках, но лишь усилил кровотечение бесполезной попыткой. — Нужен медик, — доложил по связи Омен и рассеянно поднял с пола отлетевшую шляпу, положив ее союзнику на грудь, прикрывая смертельные раны. Он осторожно взял Сайфера под колени и спину и поднял на руки. Горячая кровь потоками лавы потекла по покрытым бинтами рукам, отчего Омен непроизвольно вздрогнул. Голова Сайфера завалилась куда-то назад, и он уставился сквозь голубые прорези маски прямо на призрака. Странно было ощущать обжигающее тепло чужого вздрагивающего тела, Омен плотнее прижал союзника к себе, тщетно пытаясь разглядеть за голубыми стекляшками маски выражение глаз. Сайфер слабо пошевелился, то ли чтобы устроиться удобнее, то ли чтобы облегчить наверняка невыносимую боль. — Нора, мы скоро встретимся, — тихо прохрипел Аамир и как-то сразу весь обмяк на руках призрака, потеряв сознание. Омен застыл на месте, не в силах пошевелиться. Отстраненно слушая доносящиеся по рации голоса ведущих на другом пленте бой союзников, он пытался различить едва слышимое из-под маски ослабевающее дыхание. Всю его броню насквозь пропитало горячей кровью и вскоре редкие рваные вздохи закончились странным бульканьем, окончательно затихнув. Омен держал на руках потяжелевшее мертвое тело. Кем была эта женщина, которую так отчаянно хотел увидеть Сайфер на другой стороне? Дочь, жена, сестра? На одной из миссий, провалившись слишком глубоко в свои мысли, Аамир невольно выдал свой секрет о том, что у него была семья и, вероятнее всего, его родные погибли. И перед смертью он наконец раскрыл имя. Нора. Призрак женщины, которая оказалась куда более желанной драгоценностью для умирающего, чем тень, изо дня в день следующая за ним по пятам, оберегающая, терпеливая, незаметная. Живая. Омен безошибочно нашел крепления маски и с легкостью расстегнул ее, с обреченной грустью разглядывая замершее в спокойном выражении лицо. Если бы не залившая всю нижнюю половину кровь, можно было бы подумать, что Аамир просто провалился в глубокий сон, настолько умиротворенным он казался. Омен протянул когтистые пальцы к чужому лицу, в нерешительности замер. Сайфер был слишком большим параноиком для того, чтобы показывать себя даже команде, предпочитая прятаться под маской для сохранения конфиденциальности. Единственным местом, которое он считал достаточно безопасным для того, чтобы ходить без формы, была его комната, но даже ее он нашпиговал рядом жучков и камер. Вот только для Омена они не были помехой. Единственный из всех он имел доступ к тайне их главного информатора. Охранял чужой сон, бесплотной тенью прячась в чернильной ночной мгле. Наблюдая, впитывая, навсегда сохраняя в памяти. Покрытое тонкими полосами шрамов волевое лицо, ярко выраженные скулы, острый нос с горбинкой. Иронично изогнутые брови, густые пушистые ресницы, так умиротворяюще подрагивающие во сне. Саркастичный, невыносимый, ставший жизненно необходимым, такой хрупкий по сравнению с ним человек. Омен для Сайфера всего лишь союзник, коллега, обладающий рядом необходимых для команды способностей. Все, что ему остается, с усмешкой отвечать на беспрерывно срывающиеся с болтливого языка подколки, прикрывать спину на миссиях, оберегать, как ангел-хранитель, долгими ночами спокойное, размеренное дыхание. Лицо Сайфера застыло в неподвижной маске, но все еще хранило угасающее тепло. Наконец впервые за все время Омен позволил себе прикоснуться. Ощутить бархатистость кожи, быть так близко, как никогда в жизни больше не удастся. Он тихо гладил чужое лицо, убаюкивая в вечном сне так быстро и внезапно угасший разум. Но как бы сильно Сайфер не стремился к своей Норе, Омен ей его не отдаст. Он связался с остальными по связи, удовлетворенно выдохнул, когда узнал, что все закончилось наилучшим образом и без его вмешательства. Аккуратным движением он в последний раз провел кончиками пальцев по острой скуле Аамира. Черная маска вновь спрятала под собой самое дорогое для призрака сокровище. На покрытом копотью лице Сэйдж застыло какое-то непонятное выражение. Из разорванной осколками гранаты щеки девушки текла кровь, но почему-то она не торопилась вылечить себя. Омен привлек к себе ее внимание, и пустое выражение в ее глазах сменилось тихим ужасом, когда она перевела взгляд на тело Сайфера. — Давай… На базе, — неуверенно и хрипло произнесла она, и Омен с трудом подавил в себе гневное ругательство. На лицо подошедшей Джетт легла тень грусти, когда она увидела мертвого союзника. Все они стали относиться к смерти спокойнее, зная, что рядом всегда есть Сэйдж, способная вытянуть любого из них с того света своим невероятным даром. Но видеть пустую неподвижную оболочку, лишенную жизни, всегда было немного жутко. Холодное ощущение отсутствия пробирало до самых костей, заставляя невольно ежится. Среди них всех только Рейна, в силу своих способностей, предпочитала живым мертвецов. В салоне вертолета все уставились на Омена с недоумением, когда, вместо того, чтобы положить свой груз на пол, призрак посадил Сайфера на соседнее сидение и пристегнул ремнем. Сидящий напротив Бримстоун недовольно проворчал о том, что снова придется оттирать кровавые пятна, но призраку все равно. Тяжелая голова непроизвольно опустилась на его плечо, отчего Омен ощутил что-то сродни странному удовлетворению.       Сэйдж беспокойно и бесцельно металась по медицинскому кабинету, как загнанный в ловушку зверь. Нетерпение сочилось радианитовыми всполохами сквозь плотно сжатые кулаки, пока Омен тщетно пытался не сорваться. Дурацкий плащ Сайфера успел из ярко-алого стать бурым, голубые прорези маски превратились в белесые слепые стекляшки, когда ставший бесполезным гаджет, так и не дождавшись отклика от хозяина, наконец отключился. — В чем твоя проблема? — наконец не выдержал Омен и, резким движением поднявшись со стула, угрожающе застыл рядом с медиком. Сэйдж нервно заломила руки, избегая смотреть в радианитовые прорези, заменяющие призраку глаза, как-то вся сжалась, словно провинившаяся школьница. — Омен… Я не могу. Призрак тупо уставился на девушку, с трудом осознавая услышанное. Повреждения, полученные Сэйдж, не критичные, раны неглубокие, она вполне здорова. Омен искренне не мог понять, что не так. — Он сам себя не воскресит, — наконец вновь надавил он, раздраженно отмечая, как фиолетовый дым, в силу снижения контроля, тонкими вихрями стал срываться с нестабильного тела. — Ты знал об этом?! — голос девушки неожиданно сорвался в крик, ледяными пальцами она вцепилась Омену в плечи, отчего он непроизвольно сделал шаг назад. — О чем ты?  — Вражеский Омен сказал мне… Что каждый раз, когда я воскрешаю, где-то в мире падает замертво человек. Жизнь за жизнь! Это может быть старик, женщина, ребенок, хоть кто! Ты знал об этом, Омен?! В уголках глаз девушки невыплаканными слезами осела горечь. В груди Омена что-то оторвалось, и тяжелым камнем рухнуло вниз. Прогорело дотла, посыпая давно разбитые на осколки заключенные внутри него души пеплом. Все тайное рано или поздно становится явным. Он поклялся хранить от их целительницы страшный секрет ее дара. Вражеский Омен не давал никому таких обещаний. Чтобы победить, иногда не обязательно использовать оружие. — У всего своя цена, — не подтверждая и не отрицая, тихо ответил Омен. Положил свою холодную нечеловеческую ладонь поверх чужих пальцев, мягко поглаживая, пытаясь успокоить. — Я отказываюсь быть палачом, — Сэйдж зло вырвала руку и, отвернувшись от призрака, обняла себя, — кто я такая, чтобы судить, чья жизнь более ценная? Я думала… Что действую во благо. Что мой дар — это благословение. Но чем я лучше той же Рейны, что живет, поглощая чужие души? — Ты нужна Сайферу, Сэйдж. Внутри Омена что-то окончательно покрылось толстой ледяной коркой, когда он увидел выражение, с которым медик посмотрела на мертвое тело. Неверие, страх загнанного в угол зверя, почти отвращение. Сайфер выше ростом почти всех из команды, но, лежащий неподвижно, как сломанная кукла, он казался болезненно хрупким. На безвольно свисающих с койки пальцах рубинами сверкали застывшие капли свернувшейся крови, от которых Омен с трудом смог оторвать взгляд. — Знаешь, а ведь мы даже не знаем, кто он, — тихо произнесла Сэйдж, рассматривая тело Сайфера, — Я никогда не видела его лица, почти ничего не знаю о его прошлом. Лишь какие-то обрывки информации, которыми он поделился с нами. Имя, родной город, как ничтожно мало данных в ответ от того, кто знает о тебе все. Он говорил, что был убийцей. Кого он убивал и за что? Кем были эти люди? Преступники или невинные жертвы? Теперь я не могу не задуматься об этом. — Каждый из находящихся на этой базе — убийца, — прохрипел в ответ Омен, подавляя пробежавшийся по спине холодок, — твои рассуждения ни к чему не приведут, Сэйдж. Если он нам ничего не рассказывал, значит, на то были причины. Командир абсолютно доверяет ему. Я тоже. Сайфер еще ни разу не подвел никого из нас. Он нужен… Нам. — Я не могу. Мне нужно… Подумать. — Ты что, просто оставишь его здесь? — наконец не выдержал Омен и лишь в последний момент сумел удержать рванувшуюся вцепиться в чужое беззащитное горло руку. Сэйдж, кажется, даже не заметила этого. — Я могу вернуть к жизни уже достаточно давно погибшего человека. Пока не началось разложение.       Омен ошарашенно уставился на громко захлопнувшуюся за медиком дверь и незамедлительно связался с Вайпер. Та выслушала его внимательно, пообещала немедленно разобраться. Пару мгновений призрак стоял на месте, сжимая и разжимая кулаки, а затем, издав хрип, больше похожий на угрожающее рычание хищника, взорвался вспышкой фиолетового дыма по всей комнате. Утратившее стабильность тело с трудом вернулось в свою привычную форму, норовя навсегда разлететься на мельчайшие атомы. Бинты на руках зажглись ослепительно радианитовым, тратя всю свою энергию на то, чтобы удержать то, чем когда-то было его человеческое тело, в своих границах. Омену хотелось рвать и метать, снести ураганом все окружающее его пространство, уничтожить первого попавшегося под горячую руку человека, чтобы насытить вечно зияющую дыру в груди. Но потом он вновь увидел тело Сайфера, и это окатило его чаном ледяной воды. Сохранять спокойствие. Мыслить здраво. Вернуть то, что дорого, любой ценой. Колоссальным усилием воли он отказался от идеи немедленно телепортироваться к Сэйдж и силой заставить ее выполнить ее работу. Было бы намного проще убедить ее, если бы Сайфер не был таким чертовым скрытным засранцем и действительно показывал настоящего себя коллегам. Вечно занятые своими делами людишки не могут просто так взглянуть в глубину чужой души и увидеть ее суть. В отличие от Омена. У призрака нет своих потребностей. Ему не доступно ничего из того, чем так беспечно разбрасываются люди. Поэтому он видит больше. Ему не нужны чужие слова для того, чтобы узнать, что спрятано в самых глубоких водах. Он читает между строк, за фальшивыми улыбками и дружелюбным смехом, за подбадриванием и глупыми шутками. Он видит искалеченное, но не сломленное, невероятно притягательное, живое и трепещущее, бесконечно родное за всеми фасадами и масками. Наверное, Сайфер и сам не знает, как обезоруживающе он улыбается, когда спит. — Как же я завидую тебе, Нора. У меня так много имен, но ни одно из них он не назовет, вспоминая о самом дорогом, что было в его жизни.       Сэйдж вернулась через час, в сопровождении хмурой Вайпер. Замерла перед телом Сайфера, кусая губы почти в отчаянии. Целительница не могла ослушаться приказа Сабины. Не после того, что сделала с ней, не после того, что отняла по неосторожности. Если эта услуга — та самая цена, что ей придется заплатить за содеянное — Сэйдж сделает все наилучшим образом. И новая жертва упадет замертво, пополняя бесконечную дорожку ломающихся под ногами целительницы человеческих костей. Омен замер в напряжении, неотрывно наблюдая за подрагивающими тонкими пальцами. Яркая вспышка радианитового сияния охватила тело Сайфера, вдыхая жизнь в окоченевшую плоть, разгоняя бурным потоком кровь по артериям и венам. Аамир сделал свой первый судорожный вздох и опустился на ноги, приводя в порядок сбившееся дыхание. На месте глаз вновь ярко голубым засияли стекла маски, а в сотканным из тьмы сердце Омена теплой живой волной разлилось облегчение. Что-то хрупкое и мягкое, как нагретые на солнце белесые шапки одуванчиков, нежно оберегаемые легким летним ветерком. Сэйдж отошла в сторону, мрачно осматривая плоды своей работы. Сабина удовлетворенно хмыкнула. А Омен искренне пожалел о том, что никто не может увидеть его первую за долгие годы, робкую улыбку. Приятным открытием оказалось то, что он все еще может испытывать такую яркую, живую, почти человеческую радость. Все еще слегка дезориентированный, Сайфер растерянно осматривался по сторонам, а Омен никак не мог отвести от него глаз. Как вдруг Аамир, наконец замерев на месте, разрушил всю идиллию, вонзив призраку острый кинжал неосторожных слов в самое нутро, с непосредственностью ребенка безжалостно рассекая на ошметки мягкие внутренности. — На мгновение, я увидел их… Они были такие живые и звали меня… Боже. Сэйдж, скажи, ты можешь воскресить… Кого угодно? Любого? Голос Сайфера эйфорически подрагивал, сочась какой-то восторженной, безумной верой. Омен замер на месте, всматриваясь в лицо Аамира. Маска не была для него преградой. Он знал, что по другую ее сторону в слепой надежде лихорадочным блеском сверкают темно-карие глаза. — В зависимости от характера повреждений, — сухо ответила Сэйдж, смотря куда-то в пол, — и количества прошедшего со смерти времени. Кого ты хочешь вернуть, Сайфер? — Мою семью… Они погибли около года назад, — голос Аамира охрип и дрогнул, отчего ему пришлось прокашляться, — Мы ужинали дома. Я не знаю, что именно произошло. Сначала моя жена, а затем, через несколько минут мой семилетний сын, объятые голубым сиянием, упали замертво прямо на моих глазах. — К-к-как, как говоришь, это произошло? — и без того тихий голос целительницы перешел почти в шепот. — Они просто умерли. Никаких повреждений, ничего. Как будто бы что-то вытянуло из них жизнь. Я надеялся, что здесь, в протоколе, где так много радиантов, я смогу найти этому объяснение, потому что я уверен, что без чертового радианита здесь не обошлось. Я так скучаю по моим родным. Сэйдж, ты сможешь вернуть их? В черное, сотканное из фиолетово-эбонитового дыма сердце Омена словно вцепились дикие звери, острыми когтями и зубами разрывая его на мельчайшие ошметки. Адская боль пересекла все его тело. Переместившись в пространстве, призрак быстрее ошарашенной Вайпер сумел среагировать и почти у самого пола поймал упавшую в обморок целительницу.