Мои запросы просты - мне нужен только ты

      Внимательный взгляд, проверяющий каждую строчку нового договора скользит по бумаге. Каждая позиция, количество и их наличие не остаётся без внимания острого взгляда. Он поднимает лист, проверяя вторую часть, пока мирно стоящий рядом практикант ждёт дальнейших поручений. — Можешь нести декану, — отдаёт мужчина листы, а парень их кивая принимает, удаляясь из кабинета.       Ручка щелкает, а мужчина откидывается на спинку кожаного кресла, потирая ладонями лицо. За окном всего пятый час, но зима, что даёт о себе знать, опускает город в сумерки, придаёт романтики падающие крупные как хлопья снежинки, а жёлтый свет фонарей, даёт налюбоваться какой стеной они опускаются на асфальт.       Бан Кристофер Чан зиму не любит, но любит её мальчик, отдающий в сердце невероятные кульбиты. Вот и сейчас, представляя как это взбалмошный паренёк наверняка вздёрнув свой носик к небу, с яркой улыбкой, позволяет снежинкам опускаться на свои пушистые русые ресницы и даже к ним Крис жаден. Улыбка на усталое лицо ложится непроизвольно, а руки тянутся к внутреннему карману пиджака, открывая любимый диалог.

» Крис: Услада души моей, не замерзни, я знаю, что ты вытащил свой носик за окно.

Я привезу тебе твой любимый капучино с солёной карамелью, дождись меня.

Я хочу укрыть тебя от снежинок, знаю же, что захочешь прогуляться. »

      Ответа не следует, но Чан лишь откладывает телефон, соблюдая правила «получаса», когда в течении тридцати минут, ответ может остаться без ответа и никто не будет волноваться. Следом в аудиторию английского языка входят вечерники, а по аудитории разносится приятный мужской голос преподавателя, объясняющего тему. Внимательно слушающие студенты на протяжении всех двух часов не отводят и глаза, а Кристофер сообщает о конце занятия.       Аудитория постепенно пустеет, мужчина накидывает чёрное пальто с шарфом и выключив все лампы, проворачивает ключ в замочной скважине. Коридоры как и всегда в это время оказываются пусты и Крис соврет себе самому, если начнет отрицать факт того, что ему безумно нравится вечерняя атмосфера в учебных заведениях. Когда в коридоре горит лишь пару ламп, а уборщица закрывает кладовку со швабрами и тряпками до следующего утра. Когда при выходе от пожилого охранника он слышит на последок:       — Заработаетесь ведь, Господин Чан.       На что мужчина мягко посмеётся и сдав ключи, выйдет в вечерний город, снимая с блокировки свою черную Фольксваген Тигуан. Он включает печку, свет и дав машине прогреться, выезжает с вечерней парковки не скрывая улыбки и предвкушения вечера после тяжелого дня. Прокручивает руль и выудив из кармана телефон, вновь заходит в чат, но ответа не видит.       — Ты спишь наверное, — с любовью в голосе произносит Чан и заблокировав телефон, откладывает в сторону.       С Чонином он познакомился два года назад в кофейне зимой. Холодные красные пальчики тогда нашли тепло в картонном стаканчике с горячим кофе. Чан тогда зашёл за стаканом горячего имбирного чая, а Ян мялся с ноги на ногу, считая мелочь в руке.       — Почему ваш аппарат сломался именно сейчас и я не могу приложить долбанную карточку, а должен расплачиваться мелочью? — парень топнул ногой, а кончик носа дёргался, вызывая в Чане ухмылку, — Давайте я вам потом занесу?       — Простите, но либо вы платите, либо уходите, — с заметным раздражением ответил бариста, постукивая ногой.       — Сколько тебе не хватает, дёргающийся носик? , — привлёк тогда Крис внимание паренька и встретился с парой недовольных глаз и раздражения в лице, — Я заплачу.       Чонин хмыкнул, задрав нос и повернувшись полностью, хватая свой шопер со стойки, подошёл на шаг ближе, смотря мужчине в карие глаза:       — У тебя не хватит и я не позволю, мужлан, — демонстративно он развернулся и под провожающий взгляд покинул кофейню.       — Что он хотел?. — Чан достал купюру и забрав свой заказ протянул её по стойке.       — Капучино с солёной карамелью, этот паренёк всегда заказывает его и больше ничего, уже как второй год подряд, три раза в неделю сюда приходит.       — Необычный выбор, — повел бровью Банчан, — До свидания.       Он ехал тогда домой, а ухмылка не спадала с лица, прокручивая в голове носик, что действительно так мило дергался. А на следующий день произошел словно сюжет фильма, судьба не иначе, войдя в аудиторию, за самой первой партой, он его и увидел. Блондинистая шевелюра склонившись над конспектом, что-то усердно учила, а затем когда студенты начали приветствовать его, взгляды и встретились. Удивление и удовлетворение.       — В-вы…       — Мужлан? — ухмыльнулся Крис, — Бан Кристофер мужлан, а вы? — глаза опустились на именной бейдж, — Ян Дёргающийся носик Чонин? Приятно познакомиться, — Чонин будучи агностиком поблагодарил бога, что за партой сидел лишь он, а этот странный преподаватель говорил так чтобы слышно было словно только Чонину.       Банчан с ухмылкой развернулся и открыв телефон и сделав заказ, начал вести лекцию. Занятие незамедлительно подошло к концу, а вышедший на пару минут раньше мужчина, вернулся со стаканчиком из той самой кофейни и поставив перед носиком парня, лишь с ухмылкой произнёс:       — Хватило.       С того дня в их жизни начался другой этап. С того самого:       — Я ведь не знал что вы… А хотя знаете, я и не должен извиняться, господин мужлан!       Паренёк тогда кофе забрал, а Чан на следущий день принёс ему новый. У Чонина оказались проблемы с языком и господин Мужлан, от чего-то, абсолютно бесплатно, решил ему помочь, когда вечером, снова выходя из университета, в коридоре нашёл его сидящего за книгой английского словаря. Он присел рядом, мягко забрав книгу и закрыл, убрав в сторону.       — Учить через силу — гиблое дело, носик, ничего не запомнится, — мягко произнёс Чан повернув к нему голову, взгляд пал на аккуратную переносицу.       — Что предлагаете, господин мужлан? — устало спросил парень, — Мне ведь надо как-то семестр закрывать.       — В субботу в аудитории, жду тебя и твой носик, с меня капучино, — Крис книгу забрал и щёлкнув парня по кончику носа, одарив полуулыбкой, покинул университет.       В субботу в аудиторию просунув любопытный носик, пришёл его обладатель. Кофе дымился, а Крис на проекторе включил свой любимый фильм. Они разобрали чуть ли не каждую фразу, а кофе незамедлительно опустошался. Чонин слушал внимательно, рассматривая точёный профиль и следя за движением губ, вникая в голос без акцента, а занятий прибавилось по три раза в неделю. Ян улучшал свои навыки, привык к прозвищу и кажется уже перестал представлять свой день без него.

И без прозвища, тоже.

      Любимого преподавателя сохранил как «Мужлан», а после начала отношений, переименовал в «Любимый мужлан».       Занятия шли, месяца сменялись. Крис не чувствовал усталость на работе, из-за так неожиданно появившегося в его жизни паренька, но в один день произошло то, что ошарашило. В его аудитории вошёл он, пряча носик за чёлкой, а Чан молча подошёл, поднимая голову дрожащего парня вверх и на холодящий душу тон и вопрос.       — Кто?       Чонин тихо ответил:       — Брат       Крис усадил его за свой стул и достав из шкафчика аптечку, принялся обрабатывать разбитую губу и скулу. Челюсти сжимались, а кровь сама начинала в жилах закипать. Этот светлый паренёк, озаряющий самый пасмурный день своей улыбкой, в солнечный день, погрузил душу альфы в тяжёлые, налитые свинцом тучи.       — Оставьте, — прошептал Чонин и хватая Чана мягко за запястье, остановил, поднимая глаза.       И столько в них было обиды и боли, от чего на душе словно кошки заскребли, исцарапывая поверхность. В них была детская наивность, столкнувшиеся с реалиями жестокого мира, который ломает хрупкие души конвеером. Маленький носик шмыгнул, а Чан сглотнул.       — Господин Чан… — перешёл на шепот Ян, — Пожалуйста, поцелуйте меня…       У Чана дыхание остановилось, вся вселенная в два карих глаза поместилась, что мокрыми напротив в его смотрели. Он просил на грани отчаяния, будто хватаясь за последнюю лучинку жизни и Чан поддался. Он убрал ватку и аккуратно положив ладони на щеки, приблизился, накрывая розовые губы с ранкой в углу, своими. В аккуратном и мягком поцелуе, Чонин не шипел, стойко терпел, да и Банчан, больно не делал. Не смел. И никогда не посмеет.       Чонин рассказал тогда, что родители умерли три года назад, опекуном стал совершеннолетний брат, который после смерти родителей ушёл в отрыв. Сохён был и при жизни родителей оторвой, а после его никто не смог удержать. Он тратил все деньги со счетов покойных родителей до тех пор, пока они не исчерпали себя до последней копейки и парню просто пришлось пойти на работу, деньги от которой, он все спускал на свою убогую жизнь и Чонин бы избавился от пройдохи брата, только какой бы он ни был, это всё что осталось у Яна из близкой семьи. Финансово помогала пенсия по потере кормильца и небольшая, но стипендия. Мальчишка сам платил все счета и сам содержал квартиру и брата. Только факта того, что творил этот умалишённый в пьяном бреду не изменяло. Чонин обычно убегал к соседке, но сегодня не успел. Сохён вырвав телефон, прочитал переписку с учителем и увидев своего рода близкое общение, пришёл в ярость, со всей дури зарядив брату по губе, обзывая самыми последними словами и ведь прав был, Чонин не по девушкам вовсе, но пожелания смерти и гомофобные высказывания прошлись по сердцу лезвием.

Но больше правда — Чонин питал чувства к своему преподавателю по английскому.

      Не первую неделю, не первый месяц, хватаясь за живое нормальное общение как оголодалый зверёк.       Кристофер же не гасил в себе чувства к парню, ему он отчётливо нравился и если бы не этот случай, он бы признался в нормальной обстановке, ведь тоже видел, как на него смотрят. Чан в тот вечер забрал его к себе, а потом, когда Сохёна не было дома, они перевезли все вещи. Чонин так же из жалости платил за квартплату. Жизнь наладилась, а в жизни Чана, находящего успокоение в работе, появился смысл с дёргающимся носиком.       Вот и сейчас, он заезжает в их кофейню, покупает два стаканчика капучино и пару кусочков фисташкового чизкейка, с улыбкой благодарит баристу и под снегопад бежит к машине. Снежинки на пряжках из-за температуры в салоне тают, а счастливый Крис уносится домой. Домой не из-за квартиры, а из-за поселившегося в нём, носика.       Машина через несколько десяток минут паркуется рядом с этажным домом, а мужчина выходит и быстро пробежав под снегом, слетает в парадную. Лифт, третий этаж, ключ в скважину, а затем шум пакетов на тумбочку и ласковое:       — Носик, я дома, — Чан снимает пальто, стряхивая с прядей снег и идёт прямиком в спальню, — Ты уснул, малыш? — замечает он комочек на кровати и улыбкой подходит ближе, присаживаясь на край кровати, но тишину оглушает тихий всхлип, — Чонин? — обеспокоенно.       — Чан я немного у-устал, — сквозь всхлипы звучит надломленный голос, — Ужинай без м-меня.       — Носик…       — Не уходи, — резко оборачивается Ян и подскакивая вцепляется в Чана, носиком в шею зарываясь, — Не уходи, не уходи, не уходи.       — Малыш, я ведь здесь, — обнимает в ответ Чан, успокаивающе по спине поглаживая, — Что случилось?       — Будь рядом и ничего не случится, — шепчет на отчаянии Чонин, — Иначе в моей жизни точно смысл исчезнет.       Чан не понимает, он слушает, пытается вникнуть. Ещё утром всё было прекрасно, они позавтракали, долго целовались у выхода и договорившись вечером встретиться дома, разошлись по делам. Вот только до него медленно, но верно доходит и Чан отрывает от себя Чонина, поднимая зареванное лицо.       Губа разбита, бровь, скулы в ссадинах. Чонин прячет лицо, Чан поднимает, на каждой ранке оставляет невесомый, мягкий поцелуй, не смотря на разжигающуюся внутри ярость. Хочется из дома вылететь, со скрипом уехать и проехаться на наглой, пьяной роже кулаками, бросить об асфальт и окрасить снег алым.

Только он продолжает целовать.

      — Чан, это пройдёт, — шепчет еле слышно Ян, — Ча…       — Этому придёт свой конец, — опаляет губы омеги мужчина дыханием, — Не думай, что я так просто это оставлю.       — Он сказал, что ты уйдешь, что я тебе на пару ночей, даже если месяцев или лет, что ты в конце концов, взрослый мужчина, захочешь детей, — сглатывает ком Чонин, сжимая прядки Кристофера меж пальчиков, он зажмуривается, мужчина целует его в каждое веко. — Что ты со мной до поры до вре…       — Тссс, — кладёт указательный палец на губы парня Банчан, — Носик, я купил твой капуч и любимый чизкейк, остынет ведь, — он шепчет, целует, отвлекает.       — Нет, — хватается за мужчину сильнее парень, — Нет Чан, я…       — Как, нам, друг без друга, прожить и дня? , — посмеиваясь шепчет мужчина в мягкие губы, словно как и в первый раз, обходя ранки губами, — Капкан, ты самый опасный для меня.       Чонин поддаётся первым, валит мужчину за собой, отчаянно цепляется, словно боится отпустить даже на секунду. Чан нависает сверху, целует, не сдерживаясь углубляя поцелуй и Ян не щипит, лишь в нетерпении стягивая с мужчины водолазку.       — И если ты меня разлюбишь, пожалуйста, ска… — договорить Яну не дают, затыкая поцелуем.       — Я агностик, но гори твой брат в аду, — шепчет Чан, забираясь под футболку младшего, — И я не буду говорить, что нет таких как ты больше в мире, потому что ты Ян Чонин, — лбом о лоб прижимается мужчина, — И есть, весь мой мир.       В уголках мальчишки снова скапливается влага и он сам притягивает его впиваясь поцелуем. И слой за слоем на пол летит одежда, оставляя их друг перед другом нагими. Чан целует каждый сантиметр, каждый синяк, каждую ссадину. Носом по линии челюсти ведёт, к шее с поцелуями спускается, нежную кожу покусывает, руками по талии ведёт. Чонин под мужчиной ёрзает в нетерпении, волосы на затылке мужчины перебирает и издаёт первый стон, когда горячий язык касается сосков. Он прогибается в позвоночнике, а ногти резко царапают чужую спину, когда Чан накрывает рукой его член. По длине вверх вниз проводит, на головку большим пальцем давит и рукой чаще по длине ведёт.       — Ч-Чан…       — Ещё нет, малыш, — прикусывает набухший сосок альфа, — Ещё нет…       — Я с-сейчас, — содрагается всем телом Чонин снова полосуя ноготочками спину Чана, — Боже… — он извивается под ним и максимально прогнувшись в позвоночнике, кончает старшему в ладонь.       Чан привстает, утирает сперму о простынь и достав из-под подушки смазку, обильно выдавливает на ладонь, разводя колени парня. Чонин лежит словно в эйфории, которая подпитывается, когда холодная смазка капает на кожу, а Чан вводит два пальца в кольцо мышц. Ян снова обнимает своего мужчину за плечи, а Чан с трудом терпит. С этим мальчишкой порой дышать бывает трудно, хочется всего и сразу, до крика, шлепков, но и до нежности и размеренности с ним все грани, идут на грани, с ним слетает крыша, но с ним, чувствуется самый сильный покой. И член ноет, но он не торопится, словно ножницы, разводит пальцы, сгибая в костяшках, разводя снова, добавляя третий.       — Не медли, пожалуйста, я готов, — шепчет в самые губы Чонин притягивая ближе, а Чан пальцы вынимает.       По члену смазку размазывает и разводя колени шире, пристраиваясь ко входу, напрявляет головку внутрь. Чонин хмурится, закрывая глаза, Чан покрывает его мягкими, нежными поцелуями, успокаивая и входя сантиметр за сантиметром. Он заполняет парня до конца и даёт привыкнуть, а когда Ян мягко целует его в ответ, делает первый толчок. Чонин стонет громче, а Чан делает ещё один толчок. — Каждый раз, когда ты будешь сомневаться и бояться, помни, мой милый, дёргающийся носик, — на ухо шепчет Чан, — Мои запросы просты — мне нужен только ты.       Чонин замирает, прижимая альфу ближе, а Чан учащает толчки, он шире колени разводит, по внутренней части бедра гладит, ягодицы мнёт, покрывает шею поцелуями, местами оставляя следы. Свои следы. Он закидывает его ноги на плечи и переплетая пальцы их рук, входит размашисто, разнося по комнате стоны своего мальчика.       Они усталые завалятся спать только к утру, а вечером Чонин будет обрабатывать костяшки своего любимого мужлана, потому что:       — Никто не смеет обижать, мой единственный в мире, дёргающийся носик.