Ты проиграешь

      Акума растерянно моргает, открывая рот в немом вопросе. У него в голове белый шум, а дикая и широкая улыбка на лице Курседа вовсе вводила в ступор. Переводит взгляд на того, тяжело сглатывая. Моргает ещё пару раз, надеясь, что это всего лишь его галлюцинации, но вздрагивает, когда рука Курседа ложится на его запястье. В его глазах он видит азарт и нетерпение. Хочет воспротивиться, только все слова застревают поперёк горла.       — Нет, я не буду пить эту дрянь, — наконец-то выдавливает из себя Акума, с большим сомнением смотря на парня.       — Всего один раз. Я обещаю, если нам станет хуёво, то я вызову скорую.       — Ага, конечно, — фыркает в ответ, присаживаясь на диван, где Курсед тут же занимает место рядом.       — Пожалуйста, — жалобно выдавливает тот, поглаживая парня по тыльной стороне ладони.       Только усмехается, выдёргивая ладонь, поджимая алые губы. Вся эта идея была такой странной и пугающей, а интерес Курседа был максимально непонятен ему. Наверное, он уже давно должен был привыкнуть к таким выкрутасам своего парня, но тот каждый раз удивлял его ещё больше. Конечно, он доверял Курседу, но страх всё равно трепыхался в грудной клетке. Пить что-то максимально сомнительное ему не прельщала вовсе.       — Всего один раз, — тихо произнёс Курсед, накрывая чужую ладонь своею, заставляя посмотреть на себя. — Просто доверься мне. Прошу.       В грудной клетке невольно защемило от высказанных слов, отзываясь приятными импульсами по всем окончаниям. Плотно поджимает алые губы, мысленно взвешивая все «за» и «против». Даже не смотря на то, что идея сама по себе была, мягко говоря, не внушающая доверия, но все чувства к этому парню — были сильнее всякого страха от неизвестности. Судорожно выдыхает, комкая пальцами край полосатой кофты. Мелко кивает головой, лихорадочно облизывая губы.       В зрачках Курседа сразу же загорается обжигающий огонь азарта и благодарности. На губах расцветает широкая улыбка, что заставила Акуму непроизвольно отзеркалить её на своих.       — Всего один раз, — на всякий случай повторяет Акума, наблюдая, как тот в ответ лишь часто кивает головой.       Толком ничего не успев понять, парень наблюдает, как Курсед спешно слезает с дивана, скрываясь в их спальне, матерясь себе под нос, когда чуть впопыхах не спотыкается об длинный провод. Нервно бегает глазами по сторонам, мысленно успокаивая себя и свою больную фантазию, что начала невольно буйствовать. Щёки медленно принимали алый оттенок, стоило только вспомнить, за чем именно пошёл его парень. Конечно, Акума знал про всякого рода возбудители, но никогда не задумывался о том, чтобы применять их на себе.       Резко переводит взгляд в сторону дверного проёма, замечая Курседа, что с хитрой улыбкой на лице направлялся прямиком к нему, удерживая в одной ладони небольшой флакон с прозрачной жидкостью. По телу машинально прокатывается мелкая дрожь, оставляя после себя на коже рой мурашек. С замиранием сердца наблюдает, как Курсед вновь занимает место рядом с ним, с интересом прокручивает бутылёк в руках.       — Эффект наступает после десятой минуты со времени применения или чуть позже, — бубнит себе под нос, читая всякие сноски.       От этих слов Акума ещё сильнее краснеет, ощущая приятные покалывания внизу живота. У него всё ещё есть шанс отказаться, но теперь вместо страха, в нём зарождается предательский интерес, что туманит его рассудок.       — Так, тут сказано, что норма для одного человека, не более двадцати миллиграмм, — тот вновь подрывается с дивана, уносясь в сторону кухни, притаскивая оттуда два стакана.       Без особых проблем наливает нужное количество в две ёмкости, закручивая стеклянный флакон. Протягивает стакан Акуме, наблюдая за тем, как тот нерешительно берёт его в свои руки.       — Зачем мы вообще это делаем? — малость страдальчески произносит Акума, забирая поданный стакан.       — Ну, можно устроить небольшой спор.       Хмурится, глядя в лукавые глаза напротив, непроизвольно сглатывая вязкую слюну. Это предложение не внушало никакого доверия, а уж тем более азартный огонёк в чужих зрачках.       — В смысле? Какой к хуям спор? — потерянно спрашивает, опасаясь услышать самые худшие предположения.       — Хочу узнать, кто из нас дольше продержится без секса, — флегматично отзывается Курсед, заставляя Акуму изумлённо округлить глаза и смешно приоткрыть рот.       Хочется что-то сказать, но всё вопросы превращаются в полный и неудержимый круговорот. Конечно, он ожидал что-нибудь из такого разряда, но мысленно надеялся на благоразумие своего парня. Вот только, того кажется это полностью устраивало и ни капли не смущало. Если эта штука настолько сносит крышу, то Курсед всё равно сдастся первый. Ведь тот, словно мартовский кот, что при малейшей манипуляции со стороны Акумы, уже был готов трахаться. Эта мысль как ни странно заметно успокаивала, невольно заставляя загореться азартом к предложению Курседа.       — А на что спорить будем? — уже менее незаинтересованно спрашивает Акума, но пока не притрагивается к своему стакану.       — Похуй на что. Если хочешь, то можно на желание.       — На любое? — лукаво щурится, криво усмехаясь.       — На любое. Даже самое хуёвое, но в рамках закона.       Тут уже Акума не сдерживает своей широкой улыбки, предчувствуя максимально лёгкую победу. Он уверен, что она уже у него в руках. Пф, подумаешь продержаться без секса какое-то время. В голове было множество мыслей о том, какое же он желание загадает парню. Ох, он отыграется по полной.       — И сколько нужно будет продержаться? — интересуется Акума.       — Кто первый сорвётся — тот и проиграл, — хищно скалится в ответ, окидывая парня насмешливым взглядом. — Готовься выполнять моё желание.       Только кивает головой, мол, конечно, обязательно. Это будет самый лёгкий спор для него, ведь Акума прекрасно знал все слабые места своего парня и куда нужно целиться. Хочется рассмеяться в голос от тупости Курседа, но тактично помалкивает, давая тому насладиться минутами мнимой победы. Наблюдает, как тот медленно подносит к своим искусанным губам наполненный стакан и совершает точно то же. Осушают стаканы одновременно, морщась от чуть кисловатого привкуса.       На вкус почти ничего необычного, какая-то смесь цитрусов, оставляющая сладкое послевкусие после себя. Ловит на себе хитрый взор чужих глаз, что так и сверкали предвкушением победы. Акума только фыркает, поднимаясь с дивана, унося стаканы на кухню. Как же ему хочется посмотреть на лицо Курседа, что будет отчаянно жаться к нему, буквально умоляя о чём-то большем. Испускает тихий смешок, отмывая стаканы, оставляя их на столе. Спокойно проходит в зал, замечая Курседа, что сидел на диване, печатая кому-то сообщение. Не желая наблюдать чужую бесящую ухмылку, усаживается в кресло, доставая телефон. Бездумно листает ленту тик тока, решая, что это отличный способ скоротать время.       Но вопреки внешнему спокойствию, внутри Акума был малость напряжён и то и дело поглядывал на время, замечая, что прошло уже как восемь минут с принятия этой дряни. Смеётся в слух от очередного тупого тик тока с животными, в ту же минуту встречаясь взглядом с чужим. Награждает того надменной улыбкой, вновь обращая своё внимание к экрану телефона.       Первые признаки стали проявляться спустя пару минут. Акума резко поёжился от тянущей боли внизу живота, что растекалась обжигающим жаром. К щекам прилила краска, плавно распространяясь по лицу. Лихорадочно облизывает губы кончиком розового языка, ощущая удушающую духоту. Непроизвольно оттягивает ворот полосатой кофты в сторону, давая себе хоть каплю прохлады. Моргает пару раз, пытаясь согнать знакомые ощущения, которые в этот раз были более глубокими и сильными. Подгибает ноги под себя, меняя позу, расфокусировано следя за происходящим на экране телефона.       Он не особо следит за сутью тик токов, что пролетали в ленте, ибо внимание чертовски сложно было удержать на чём-то одном. Ёрзает, чувствуя, как дыхание становится сбитым, а тяжесть плавно образуется в паху. Прикусывает нижнюю губу, хмурясь. Зря он недооценил эту штуку, ведь та оказывается имела очень действенный эффект, что с каждым мгновением только набирал обороты. В ногах появилась заметная тяжесть, а в голове была туманная дымка, что отравляла его разум.       Ленту тик тока Акума листал уже без особого интереса, ведь его мысли были так далеки отсюда. Смотрел в одну точку расфокусированным взглядом, пребывая в полной прострации. Всё тело словно горело, ноющее чувство в паху нарастало, дыхание сбивалось к чертям. Всего лишь на миг подняв свой взор на Курседа, Акума непроизвольно поджал пальцы на ногах, получая тёмный и обжигающий взгляд чужих глаз, что буквально пожирали его. Тяжело сглатывает вязкую слюну, краснея ещё сильнее, отводя свой взор в сторону.       Курседу было невыносимо тяжело не смотреть в сторону Акумы, что всё это время облизывал свои блядские губы и постоянно оттягивал ворот кофты. Первые признаки возбуждения он почувствовал ещё минут восемь назад, но старательно игнорировал их. Вот только с каждой секундой это было сделать более затруднительно. Жар струился по всему телу, облизывая нервные окончания, туманя мозг. Спустя ещё пару минут хотелось уже выть в голос от тупой боли в паху и чувствительности собственного тела.       Каждое движение со стороны Акумы не давало ему покоя, заставляя сбивчиво дышать. Все его чувства словно обострились в несколько раз, а возбуждение подчистую вынесло все здравые мысли. Желание прикоснуться к чужому телу было так велико, всецелостно поглощая разум. Жадно ловил глазами юркий кончик розового языка, что лихорадочно мазал по алым губам. Стоило только Акуме издать еле слышный вздох и откинуть голову назад, непроизвольно выставляя бледную шею напоказ, Курсед нервно сглотнул. В такие минуты спор уже не играл ключевой роли. Да, и само желание победить тоже растворялось, полностью обесценивая его.       Чуть ли не скрипя зубами, он наблюдал, как лицо Акумы становилось пунцовым, грудь вздымалась чаще, а ноги, что были облачены в одни лишь короткие шорты, разводил с каждым разом всё шире. Дышит через нос, мысленно умоляя себя успокоиться, но как тут можно было оставаться спокойным, улавливая чужие сиплые вздохи. Он видел, что Акума сходил с ума, но упорно старался делать вид, что всё отлично. В отличие от такого же Курседа, который балансировал на грани, боясь сорваться в любой момент.       Последней каплей становится томный вздох Акумы, что прикусил нижнюю губу, оттягивая ворот кофты в сторону, машинально разводя ноги шире. В глазах вспыхивает адское пламя, циркулируя по венам вместе с кровью. Резко поднимается с дивана, а после так же быстро оказывается около него, упираясь ладонями в подлокотники, нависая коршуном над растерянным парнем. Акума мечет взгляд по сторонам, укладывая свою руку на грудь Курседа, пытаясь оттолкнуть. Только выходило очень слабо, ибо тот даже не сдвинулся с места хоть на миллиметр.       — Неужели ты всё? Я думал, что ты хочешь победить, — криво усмехается, поднимая взгляд на Курседа. — А сколько выебонов то было.       Хрипло смеётся, но резко замолкает, стоит только чужим губам коснуться покрасневшей мочке уха, нежно покусывая хрящик зубами. Вздрагивает всем телом, закатывая глаза от пронзившего удовольствия. С губ слетает жалобный стон, который для Курседа становится зелёным светом.       — Я ведь могу остановиться, — хрипит на ухо, не переставая дразнить парня, хотя сам изводится от желания. — Тогда будет очень обидно.       — Но ты этого всё равно не сделаешь, — рвано отзывается Акума, сильнее подставляя длинную шею под прикосновения горячих губ. — Ведь ты так хочешь меня трахнуть.       Скалится, понимая, что попал в нужное место. Сдавленно охает, когда руки Курседа обхватывают его талию, а после подняв, за пару шагов дойдя до дивана, опрокидывает того на мягкую поверхность. Акума поднимает мутный взгляд на парня, что в это время мазал по нему голодным взором, наверняка, мысленно представляя в каких позах сегодня выебет всю душу из того. Жадно примыкает искусанными губами к манящей шее, целуя, кусая, оставляя всевозможные метки. Проводит зубами по выпирающей венке, вдыхая приятный аромат геля для душа.       У Акумы идёт крупная дрожь по телу, полностью туманя здравый разум, заполняя плотной дымкой желания. С языка то и дело вырывались сиплые стоны и вздохи, стоило только чужим губам притронуться к его коже. Голова идёт кругом, томящее чувство в паху только усиливается, заставляя морщиться. Самолично поддаётся навстречу чужим рукам, что настойчиво стянули с него полосатую кофту. Тяжело сглатывает, невольно выгибается в спине, когда губы Курседа плавно ведут дорожку поцелуев с шеи к груди. Жалобно скулит, ощущая дразнящие движения шершавого языка на бусинках сосков. Ловит на себе широкую усмешку Курседа, заставляя тяжесть внизу живота увеличиться, а багровый румянец ещё интенсивнее окрасить щёки.       С губ срывается громкий стон, цепляясь ладонями за плечи Курседа, что в это время с жадностью вылизывал розовые соски, еле ощутимо покусывая их зубами. Часто дышит, закатывая глаза в неописуемом наслаждении, оставляя на чужой спине короткими ногтями лёгкие царапины. Тёмные волосы струятся по подушке волнами, падая редкими прядями на глаза. Всё перед глазами взрывается пёстрыми огнями и витиеватыми линиями, а очертания комнаты размываются.       Курсед ухмыляется нахально, щуря свои лисьи глаза, перемещая ладонь с груди парня на его скулы, а после резко притягивает к себе, жадно сминая рубиновые губы своими. Акума нуждающе тянется, позорно всхлипывая, прикрывая веки, целиком растворяясь в дурманящих ласках. Удерживается ладонями за чужие плечи, словно за якорь, что позволяет остаться на плаву и не утонуть окончательно в сладострастном омуте желания. Отвечает на поцелуй с такой же жадностью, послушно размыкает рот, когда язык Курседа начинает толкаться ему в губы, требуя повиновения.       Они буквально пожирают друг друга, теряя голову в вихре чувств. Курсед чуть не рычит, ощущая ладони Акумы под своей футболкой, что так бессовестно оглаживали его бока, легонько царапая когтями. Целует более настойчиво и остервенело, задыхаясь от чужого тепла. Отстраняется всего лишь на мгновения, чтобы перевести дыхание, но пальцы Акумы настойчиво притягивают к себе, заставляя вновь прикоснуться губами к его. Мелко усмехается, но внутри едва ли не урчит от активности своего парня. Зарывается пятернёй в мягкие волосы Акумы, еле ощутимо сжимает, поглаживает, вдыхая приятный аромат.       Спускается губами по бледной коже вниз, пробивая на крупные мурашки, заставляя тихо стонать. Его пальцы нежно очерчивают чуть выпирающие ребра, целуя их. Акума машинально разводит ноги в сторону, когда проворные руки Курседа так легко стягивают с него короткие чёрные шорты, откидывая их куда-то на пол вместе с бельём. Акума прикрывает пылающее лицо рукой, когда Курсед награждает его голодным взглядом, мысленно вынуждая скулить.       Испускает глухой стон наслаждения, ощущая на внутренней стороне бедра жаркое дыхание. Дрожит, откидывая голову на подушку, тихо матерясь себе под нос. Хочется свести ноги от дикого смущения, но ладони парня ему не дают такой возможности, удерживая их на месте. Звонко стонет от поцелуев на собственной коже, что распаляли его опьянённое сознание ещё больше. Выгибается едва ли не дугой, стоит только длинным пальцам Курседа прикоснуться к его члену, совершая пару плавных движений вверх-вниз. Буквально задыхается от пронзающего удовольствия и такого обжигающего взора чужих глаз.       Курсед, улыбаясь, неспешно поглаживает тёплой ладонью весь ствол, стреляя мутным взглядом в разомлевшего Акуму. Мягко очерчивает каждую выпирающую венку, массируя красную головку, собирая на кончике пальца белёсую смазку. Делает ещё пару движений рукой, а после склоняется ниже, выдыхая поток горячего воздуха. Высовывает язык, плавно скользит им по всей длине, дразняще посасывает головку. С упоением слушает надрывные стоны и всхлипы парня, прекрасно понимая, что тот еле может цепляться руками за уплывающую из-под ног реальность.       — Блять, — сипло выдыхает Акума, когда юркий язык парня делает ещё пару мазков, а после мягкие губы растягиваются вокруг его члена.       Курсед тихо хмыкает и не спешит вбирать больше. Он продолжает толкаться языком в каждую неровность, попадающуюся ему на пути, и растягивать губы на крупной головке, с которой вновь начинает обильно течь густая смазка, приятно оседая на кончике языка. Чуть ли не мурчит от того какой Акума чувствительный в данный момент, лаская его уши бархатными стонами. Склоняется ещё ниже, вбирая в рот больше, ощущая, как челюсть начинает немного сводить.       Активно двигает головой, пуская по всему стволу мелкую вибрацию, добавляя больше слюны. Он сосет умело и жадно — изредка толкает головку за щеку, играется, позволяя себе пройтись по чувствительной плоти кромкой зубов, растягивает губы у самого основания, громко давится, сплевывает на верхушку и вновь жадно сосет. Чувствует тяжесть чужой руки у себя на макушке, что заставляет его взять глубже, на что Курсед послушно соглашается, принимаясь опускаться более активно. В комнате становится чертовски душно, а запах секса буквально пропитал все углы.       Курсед отстраняется всего на секунду, чтобы набрать больше воздуха в легкие, и вновь насаживается, ловя на себе умоляющий взгляд Акумы, что жадно ловил ртом воздух, давясь собственными стонами. Нежно оглаживает ладонями чужие бёдра, пуская рой мурашек. Позволяет рукам Акумы направлять его, чувствуя подступающую пульсацию. Не прекращает двигать головой, увеличивая ритм, подводя парня к концу. Не отстраняется, когда вязкая сперма заполняет глотку, проглатывая всё до последней капли.       Вытирает припухшие губы тыльной стороной ладони, а после несдержанно примыкает к губам Акумы, страстно сминая их. Гладит по задней части шеи, не давая отстраниться, толкаясь языком. У Акумы в уголках глаз скапливается влага от накативших чувств и эмоций, что полностью лишали рассудка. Стонет в поцелуй, смотрит поплывшим взглядом в глаза Курседа, что отстранился, давая вдохнуть воздух. Завороженно наблюдает, как тот быстро снимает с себя оставшуюся одежду, кидая ту на пол, а после толкает Акуму на спину, по-лисьи улыбаясь. Акума тяжело сглатывает, когда Курсед берёт тюбик смазки, что был заранее им приготовлен на столе, выдавливая обильно прозрачную мазь на длинные пальцы.       Мягко ведёт кончиками пальцев по припухшим краям дырочки, плавно проникая одной фалангой, заставляя Акуму непроизвольно поморщиться. Какого-то сильного дискомфорта не ощущалось, ведь накрывшее возбуждение почти полностью притупляло неприятные ощущения. Неспешно начинает двигаться, аккуратно растягивая парня, следя за эмоциями, что отражались на чужом лице. Плавно наращивает темп, а после вставляет ещё один палец, целуя чужие колени. Добавляет ещё смазки, наблюдая, как Акума медленно подстраивается под его движения, выпуская жалобные стоны.       Начинает двигать пальцами более активно, жадно ловя протяжные стоны парня, задевая кончиками простату. Ухмыляется, входя под этим углом, специально надавливая на нужную точку, заставляя того буквально сходить с ума в опьяняющем бреду. Акума отчаянно мотает головой из стороны в сторону, когда Курсед надавливает пальцами в том месте, мягко массируя. Выгибается в спине, жалобно хныча, умоляя о большем.       — Пожалуйста… — сбивчиво шелестит, принимая в себя длинные фаланги.       Курсед напоследок делает несколько толчков, прежде чем вытащить пальцы из парня с пошлым хлюпом. Оставляет смазанные поцелуи на бледной шее Акумы, нежно оглаживая ладонями тонкую талию того. Выдавливает немного прозрачной жидкости на ладонь, размазывая ту по твёрдому члену. Дразняще мажет головкой по влажному и раскрытому входу парня, плавно проникая внутрь. Закусывает губу от тесноты и жара, что с каждым мгновением всё больше и больше обволакивали его член. На миг прикрывает веки, пытаясь совладать с чувствами, что резкой волной накрыли с головой.       Переводит взгляд на Акуму, который в это время, словно находился в прострации, жадно ловя ртом воздух. Залипает на приоткрытых рубиновых губах, поплывшему взоре глаз и алом румянце, что мягко струился с кончиков ушей до скул. Входит по самое основание, испуская хриплый стон, закатывая глаза. Укладывает ладони на чужих бёдрах, притягивая парня к себе, плавно делая первые толчки.       Утягивает Акуму за руку, пересаживая на свои колени, меняя позу. Тот цепляется за плечи Курседа, утыкаясь лицом в мужскую шею. Двигает бёдрами навстречу толчкам, жмуря глаза. Не сдерживает своих стонов, когда головка члена задевает простату, разнося покалывающее чувство по всем окончаниям. Акума вылизывает шею Курседа, оставляя россыпь засосов на нежной коже. Ладони Курседа перемещаются с талии на упругие ягодицы парня, чуть сжимая их, разводя в стороны. Диван поскрипывает под их движениями, но сейчас это не играло роли, ибо желание, что поглощало их обоих с головой — целиком затмило разум.       Входит в податливое тело активнее, насаживая Акуму до упора на свой член. Гортанно стонет от ощущения узости и жара. Зарывается одной рукой в тёмные волосы парня, притягивая к себе для поцелуя. Не церемонясь сразу же запускает язык, оглаживая им весь рот. Ловит своими губами чужие стоны, что с каждым мгновением становились только громче и протяжнее. Горячо вылизывает рот Акумы, яростно трахая его зад. Быстрее подмахивает бёдрами, блаженно прикрывая глаза от того, как Акума сжимался вокруг него, проделывая такие манипуляции ещё несколько раз.       Перед глазами всё мутнеет, а член больно пульсирует внутри парня, давая понять, что он уже скоро. Разрывает поцелуй, делая последние быстрые толчки, матерясь себе под нос, когда Акума кусает его в шею. Кончает с хриплым стоном на губах, заполняя собой парня. Откидывается на спинку дивана, прижимая к себе запыхавшегося Акуму, что загнанно дышал, пытаясь отойти от пережитого оргазма. Перебирает пальцами длинные пряди чужих волос, судорожно облизывая искусанные губы.       — Ты проебал мне желание, — подаёт голос, напоминая о споре Курседу.       Тот только кивает головой, до сих пор находясь в эйфории, совершенно забывая о тупом уговоре и его последствиях.