малыш, ты такой потрясающий

Чонгук за весь путь даже не спрашивает, куда собирается ехать Чимин. Единственный вопрос, который прозвучал в салоне его чёрного мерседеса, был о самочувствии младшего. Чон мягко погладил блестящую от остатков хайлайтера щёку, убирая выбившуюся прядку волос за ушко, а затем быстро чмокая в скулу, вернул внимание на дорогу. Вероятно, Чонгук должен был думать о том, что находился за рулём в не самом трезвом состоянии, но, как и его друзья, имея высокое положение в обществе и достаточное количество нужных связей, мужчина мог себе позволить такую вольность. Когда алкогольное опьянение было слишком сильным, что случалось довольно редко, Чон спокойно мог 'сделать' водителем кого-то из охраны. Сейчас он чувствовал, что нарушать незнакомым человеком эту атмосферу между ним и Паком было преступлением. Всё, о чём думал Чонгук последние несколько часов, был юный парень по имени Чимин. Чимин, который заставил мужчину поволноваться, непреднамеренно игнорировав чужие звонки и сообщения. Чимин, который появился в свете софитов, притягивая к себе не только лучи освещения, но и взгляды всех присутствующих в клубе, как восхищающихся, так и завистливых. Чимин, который изящно, но в то же время так горячо двигался под музыку, словно та играла исключительно ради того, чтобы Пак танцевал. Чимин, который пьяно хихикал с шуток мужчин, утыкаясь Чонгуку в шею и пряча там свою улыбку, но звонко заливался смехом с незначительных подколов со стороны друзей. Чимин, который льнул мягко обниматься, пока его глаза слипались от усталости, когда старший помогал надевать пальто. Чимин, в глазах которого сейчас будто плясали языки пламени. Чонгук не помнит, как они подъехали к дому, как выходили из машины, как попали в здание. Мужчина словно вышел из транса, находясь в лифте рядом с кнопочной панелью. На другом конце кабины стоял сам демон похоти; он расположил руки на горизонтальных перилах по обе стороны от тела, спина была чуть прижата к стене, в то время как таз её не касался вовсе. Казалось, что если бы сзади Чимина не было поверхности, то он, оперевшись спиной, отклонился бы назад, что есть силы, закидывая голову и дико смеясь. Стройные ноги были обтянуты тканью белых брюк, слегка влажная чёлка спадала на лоб. Чонгук понимал, что в его логово попал вовсе не маленький запуганный зверёк, а самая настоящая змея, готовая напасть на выбранную жертву. Но младший не учёл одного. Главным хищником всё ещё оставался хозяин пентхауса, в который поднимались мужчины. Когда старший слегка приподнял подбородок, словно насмехаясь над собеседником, его губы растянулись в зверином оскале, а взгляд в секунду изменился, что не осталось незамеченным Чимином. Пак почувствовал, как это заставило его ноги задрожать, а по спине от предвкушения побежала стая мурашек. Чонгук принимал правила его игры. Он медленным шагом направился к нему, видя, как младший сильнее сжимает железо, не сводя с приближающегося Чона взгляда. - Малыш, - Чонгук медленно, игнорируя расстёгнутое пальто, заскользил по бокам Чимина, останавливаясь на талии и резко притягивая к себе, что их бёдра соприкоснулись. От неожиданности дыхание Чимина сбилось, между их лицами оставались считанные миллиметры. Чонгук чуть придвинулся, их носы готовы были вот-вот столкнуться; Пак полуприкрыл глаза, что стало заметно, как на его веках немного смазался глиттер; он слегка разомкнул губы, ожидая наконец почувствовать такой желанный, практически обжигающий поцелуй... которого не последовало, - мы в лифте, - прошептал старший по слогам, усмехнувшись. Он видел, каким жаждущим был парень в его руках. Чонгук не торопясь спустился к его шее, но вместо поцелуев он продолжил водить кончиком носа по бронзовой коже, иногда случайно задевая её губами, так очевидно дразня. Чимин жалостливо захныкал; даже не видя, он чувствовал улыбку старшего. Чонгук подхватил Чимина, плотно прижимая к себе, стоило звуку оповещения прибытия на этаж раздаться. Пак крепко схватился за широкие плечи, совсем не ожидая, что его с такой лёгкостью поднимут. Левой рукой Чонгук уже прикладывал ключ-карту к замку. Мысли Чимина были в беспорядке. Вот они сумбурно скидывают верхнюю одежду и обувь, а вот Чимина уже зажимают около стены, вдавливая в холодную поверхность и поднимая его руки над головой. - Малыш, чёрт, я так тебя хочу. - Тогда возьми. Чимин ещё не понимает, что собственноручно подписывает смертельный приговор. Чонгук впивается в его пухлые, такие сочные губы жадным поцелуем, оглаживая младшего по спине, бокам, спускаясь к ягодицам и собственнически сжимая их. Чимин разрывает их мокрый, такой страстный поцелуй, ахая от неожиданности и растягивая между лицами дорожку из слюны. Он мёртвой хваткой вцепился в плечи Чона, благодаря чему остался стоять, потому что ноги уже, признаться, не держат совсем. Старший пристально смотрит, давая пару секунд на передышку, а затем вновь целует желанные губы, периодически покусывая их. - Малыш, какой же ты... - они вновь прерываются, поскольку воздуха в лёгких катастрофически не хватает обоим. Губы слегка покалывает, Пак чувствует слюну на подбородке, так как Чонгук продолжает покрывать его лицо поцелуями-бабочками, и стоило младшему перевести дух, подумать о том, что, может быть, Чонгук всё же предпочитает понежничать, как старший распахивает с силой рубашку. Чимин слышит, как мелкие белые пуговички покатились по полу врассыпную, а потом закатывает глаза и тихо стонет, впиваясь пальцами в крепкие бицепсы вместо плеч, потому что Чонгук играет по своим собственным правилам. Чон Чонгук с наслаждением вгрызается в чужую манящую шею, периодически вылизывая её и не отказывая себе в удовольствии, оставляет россыпь ярких засосов на нежной коже. Старший осыпает поцелуями ключицы, нередко покусывая, опускается ниже, переходя на грудь. Левая рука ползёт к шее, аккуратно, но властно сжимая её и перекрывая свободный доступ Чимина к кислороду. - Хочу сожрать тебя, - рычит он в губы, не отпуская шею, - целиком. Чимин негромко постанывает, почти хрипит из-за пережатой шеи и тяжело дышит. Он чувствует, как старший просовывает между ног своё колено. Пак немного поддаётся вниз, создавая трение, Чонгук на это шипит, не позволяя своевольничать младшему. - Я хочу... - Чимин хнычет, когда мужчина целует его около соска, а затем сжимает горошинку между зубов, - отсосать тебе, Чонгук. - Тогда надо хорошо попросить, малыш, - Чонгук отрывается от своего занятия, возвращая внимание Паку, берёт его щёку в свою руку, большим пальцем оглаживая блестящие от слюны губы, которые податливо раскрываются, стоит старшему слегла надавить на них. Он сжимает руку Чимина и прикладывает её к собственному паху. Чимин задыхается от осознания того, что Чонгук, его влажная мечта последний год точно, возбуждён из-за него так сильно. - Папочка, ах, - Чимин упирается в мощную, вздымающуюся грудь напротив, когда чужое колено вновь давит на бугорок в брюках, его рот открывается в немом крике, - пожалуйста, позволь малышу сделать тебе приятно, - Пак смотрит жалобным взглядом снизу вверх, видя в чужих глазах недовольство. Он привстаёт на носочки и быстро, едва ощутимо, чмокает старшего в губы, но не спешит отстраняться, - твоему малышу. Чимин всё ещё поражается, с какой лёгкостью его поднимают на руки, неся в сторону дивана в гостиной, как он успел заметить краем глаза. Чонгук сажает его на свои колени, вновь жадно целуя, параллельно избавляя младшего от порванной рубашки. Чон отрывается от увлекательного занятия и оглядывает своё творение. Волосы Пака сильно взъерошены, губы опухли, на его коже расцветают алые засосы, щеки покраснели, а по виску стекает капелька пота, его зад так прекрасно обтянут этими брюками. Чонгук не лишает себя удовольствия и грубо сминает каждую половинку по очереди, а затем шлёпает пару раз. Пак прикрывает глаза от удовольствия, прикусывая губу, и сильнее опирается на грудь Чонгука, стараясь проехаться на чужих бёдрах, задев чужое возбуждение своим. - Хэй, малыш, - Пак испугано замирает, за секунду выпрямляясь по струнке. Голос Чонгука стал ниже и немного злее? Старший впился в бёдра Пака, останавливая, и смотрит исподлобья, неодобрительно дёргая головой, будто разминая шею. Чимин переводит дыхание и признаётся сам себе, что готов кончить от одного вида своего парня. Пак сползает на пол, удобно устраиваясь между разведённых колен. Чонгук приподнимает его лицо за подбородок, смотря сверху вниз, так властно, что Чимин чувствует мокрое пятно от смазки на своём белье. Чимин тянется к поясу старшего, расстёгивая ремень, но не трогая сами штаны. Он кладёт голову на чужое бедро словно подушку и пальчиками по противоположному начинает медленный путь от коленки к паху, слыша смешок сверху. Чимин останавливается около так сильно выпирающего сквозь штаны члена, пару секунд он думает о том, что его размер будет очевидно меньше, а затем накрывает его своей ладошкой. Чимин так доволен шипением Чонгука, что просто расслаблено улыбается. - Малыш, - Чонгук поглаживает его по голове, пропуская между пальцев светлые прядки. Чимин вновь поднимается, расстёгивает ширинку и, стянув чужое бельё, высвобождает эрегированный член. Чонгук влажный, естественная смазка поблёскивает в приглушенном свете. Чимин смотрит, как завороженный, и, приблизившись, целует в самый кончик, собирая на губы выделившиеся капли. Он открывает рот, ждёт пару секунд, словно примеряясь, а затем медленно пропускает член в горло, словно пробуя в первый раз. После чего чуть быстрее выпускает его с громким чмоком. Пак поднимает взгляд наверх, и лучше бы он этого не делал. Потому что Чонгук словно бешеный зверь, который загнал добычу в угол. Он вцепился в обивку дивана, его ноздри широко раздуваются, а взгляд направлен чётко на младшего. Пак облизывает головку, поцелуями спускается к основанию и возвращается обратно, дуя на неё. Чимин вновь берёт томно, он обожает чувство заполненности внутри, ему так сильно нравится тепло, что в считанные секунды обжигает словно пылающий яд. Он думает о том, как чуть позже Чон будет втрахивать его этим членом в кровать, поэтому он должен хорошо постараться, он ведь хороший мальчик? Чимин чувствует, как слюна обильно стекает по подбородку, и благодарит свой притуплённый рвотный рефлекс. Потому что Пак обожает эту грязную мокрость; он буквально сходит с ума от грязи всего происходящего. Он чертовски любит изображать невинность, ему так нравится играть. Но то, что по-настоящему заставляет слетать с катушек, это стоны, доносящиеся сверху. Чимин без ума от Чонгука, который до последнего сдерживался, а сейчас благодарит младшего этим прекрасным звучанием вперемешку с порыкиванием. Чимин выпускает член изо рта, обхватывая его у основания ладошкой. Пак вновь едва слышно хнычет от предвкушения, потому что его пальцы еле смыкаются. Чонгук рвано дышит сквозь зубы, неотрывно глядя на партнёра. Одно Чимин знает точно - сейчас этот зверь в его власти. Каждое движение Пака, даже самое незначительное, имеет огромный вес. И вместо того, чтобы нагло воспользоваться этим, он накрывает руку Чонгука с побелевшими костяшками, а после заменяет ей свою на основании, приоткрывая рот. Секундная заминка на лице Чонгука сменяется восхищением, когда он осознаёт уровень покорности Чимина. Как же Чону приятно обводить членом контур этих блядски пухлых губ. Они блестят от слюны, смазки и остатков блеска, который стёрся к чёрту, оставив только фантомное ощущение липкости. Чонгук ощутимо надавливает, пропуская в тёплую влажность только головку, вынимает и пристально следит, как растягивает ниточка слюны от раскрасневшихся губ до уздечки. Чонгук похлопывает членом по щекам, губам, пачкая Чимина всё больше. Чёрт, какой же он красивый. С размазанными остатками косметики, с вязкими жидкостями на лице, запыхавшийся и потный - самый красивый на свете. Чонгук водит рукой по члену, оттягивая крайнюю плоть, даёт Паку вдохнуть поглубже и с наслаждением толкается внутрь практически до основания, низко выстанывая любимое 'малыш'. Ресницы младшего подрагивают, скулы залились румянцем, он такой чудесный. Чонгук чувствует скорый оргазм, делает несколько финальных толчков и выходит, кончая Паку на раскрытые, такие манящие, опухшие губы и слегла высунутый язычок. Горячая сперма стекает по подбородку, Пак облизывает губы, стараясь собрать все капли до единой; Чимин невероятный. Всё это сводит Чонгука с ума. Если честно, Пак Чимин сводит его с ума. У Чимина кружится голова. Он всё ещё сидит на полу, собирает последние оставшиеся капли с подбородка пальцами и непринуждённо облизывает их, не замечая, какой эффект это производит на Чонгука. Пак словно в тумане, он не до конца ощущает себя в пространстве, взгляд мутный, а в голове кто-то потряс все мысли, что они смешались в одну кучу. Чимин немного привстаёт на коленях, чтобы сменить положение, потому что его ноги слегка затекли; в его штанах мокро. Какого чёрта? Он настолько был увлечён членом Чонгука, что даже не заметил, как спустил в собственные брюки, не притронувшись к себе ни разу. Пак хотел отклониться назад и упасть на мягкий ковёр, уткнувшись в него лицом; ему было стыдно. Совсем чуть-чуть, потому что никто не смеет осуждать Пак Чимина на коленях перед до жути сексуальным Чон Чонгуком, который обездвиживал младшего, одним взглядом пригвождая к полу намертво. Чимин чувствует, как крепкие руки помогают ему подняться. Пак снова оказывается на чужих коленях, его ноги располагаются по обе стороны от бёдер Чона, который притягивает к себе за талию ближе, обнимая так крепко, будто хочет слиться с возлюбленным каждой клеточкой тела. Чимин ластиться к нему как котёнок, утыкаясь носом в чужие ключицы, позволяя делать с собой всё, что угодно. - Малыш, ты такой потрясающий, - Чонгук целует его в щёку, а затем в уголок губ, поглаживая по подрагивающей спине, - если ты устал, то мы... - Нет! - младший поднимает корпус, пересекаясь с мужчиной взглядами, - Пожалуйста, - он вновь ёрзает своей упругой задницей на чужих коленях, - можем ли мы продолжить? - Чимин готов скулить, как хочет продолжения, не смотря на накопившуюся за рабочие дни усталость. Он так давно желает ощутить в себе это большой толстый член, который несколько минут назад старательно вылизывал, обводя кончиком языка каждую выступающую венку. Он чуть пружинит на ногах, чувствуя как длинные пальцы Чонгука сильнее впиваются в ягодицы. Пак уже смирился с тем, что на следующий день, вероятно, на нём не останется живого места, но если эта работа рук Чон Чонгука, то один раз можно закрыть на это глаза. Ну, может, и не один. Чонгук дышит обрывисто, сжирая Чимина взглядом, обгладывая все его косточки. - Ты дразнишься, малыш? - Чонгук медленно приближается, мягко целуя в шею, а затем несильно покусывает места поцелуев. Чимин плавится под его прикосновениями, он тает на глазах, словно масло в сорокоградусную жару, забытое на солнце на столе. - Так нечестно, что ты всё ещё одетый, - Чимин отклоняет голову, давая Чонгуку больше пространства для его меток, в это время стягивая с него расстёгнутую рубашку и футболку под ней, обнажая торс Чона. Его правую руку опоясывают несколько крупных тату, Чимин ведёт по коже от запястья к плечу, чуть задерживаясь на бицепсах мужчины, словно проверяя, не сотрутся ли чернила, если провести несколько раз. Чон в прекрасной физической форме, он атлетически сложен, подкачен, и младший понимает, почему его таскают словно пушинку. - Поцелуешь меня? - он берёт чужое лицо в ладони, заглядывая в антрацитовые глаза, видя в расширенных зрачках своё отражение. Чонгук втягивает его в мокрый поцелуй, Пак невольно уступает доминирующую роль, отдавая себя на растерзание. Чонгук поочередно жадно покусывает его распухшие губы, не в силах остановиться, словно младший это живительный источник в пустыне. Чимин крупно вздрагивает, когда его наконец-то освобождают от мешающей испачканной одежды. Медовую кожу покрывают мурашки от соприкосновения с холодным воздухом. Горячие прикосновения Чонгука чувствуются теперь абсолютно везде. Чимин думает, что помимо алых засосов на нём также останутся ожоги. Чонгуку всё ещё мало Чимина; он влюблён в него слишком сильно. Они перебираются в спальню, интерьер которой Пак и не вспомнит утром, потому что слишком увлечён кое-кем другим. Чон, не разрывая поцелуя, прижимает младшего к стене, с наслаждением оглаживая чужие бока. Они оба обнажены, и у обоих вновь стоит. Чимина аккуратно валят на кровать. Чонгук считает себя демоном, который схватился за худую лодыжку самого прекрасного ангела и, потянув со всей силы, заставил рухнуть с небес к себе в постель. Волосы Пака распушились, он немного сводит ноги, выглядя так невинно, что для завершения образа не хватает обломанных крыльев. Но глаза. В глазах этого хрупкого парня развергается преисподняя; там пляшут черти, водя хороводы, похоть заливает их. Пак лежит, но смотрит на своего мужчину так надмено насмешливо, будто восседает на троне, а место Чона в его ногах. Чонгук покрывает маленькими поцелуями его грудь, любовно оглаживает рёбра, будто пересчитывает. Старший безумно жаден до прикосновений, вызывающих у Пака такую бурную реакцию. Чонгук тащился от громких вдохов Чимина, как парень прерывисто дышал с полуприкрытыми глазами, как шипел на особо сильных укусах старшего, но позволял продолжать. Чонгук, нехотя оторвавшись, достал презервативы и смазку. Он спустился к тазовым выпирающим косточкам Пака, оставив едва ощутимые поцелуи на каждой, стараясь отвлечь. Чимин шире развёл такие красивые, стройные ноги в стороны, давая больший доступ Чону. Он, смущаясь, слишком сильно запрокинул голову, отрываясь взглядом от своего любимого, когда старший покрывал поцелуями внутреннюю часть бёдер. Чёрт, а Чонгук, оказывается, со своими фетишами. Потолок в спальне Чона зеркальный. Чимин несдержанно стонет, чувствуя укус и видя такую пошлую картину перед собой; у него кружится голова. Старший вылил тягучую жидкость себе на пальцы, растирая и разогревая её, а после плавно скользнул одним внутрь горячего нутра. Чимин сладостно всхлипнул, стараясь максимально расслабиться. Да, он готовился, и приехал не просто так позже друзей на целый час. Нельзя осуждать его желание стать единым целым со своим парнем. Чон бережно касался напряжённых мышц, отчего младший постанывал, прежде чем погрузиться вторым пальцем внутрь. Горячая теснота сводила Чона с ума, его член болезненно ныл, но он держал себя в руках, давая Чимину время привыкнуть. Смотреть на то, как собственные пальцы миллиметр за миллиметром погружаются в Пака, было самой огромной пыткой, что кружила голову с каждой секундой всё больше. Толкнув поглубже и чуть согнув их, он задел ту самую чувствительную точку, отчего Пак вцепился в простынь, сжимая ладони в кулаки до побелевших костяшек и раскрывая рот в немом крике. Чимин кружил Чонгуку голову. Такой красивый Чимин с чуть влажными волосами стонал для него, выгибался в спине практически до хруста только для него. Пак ловил чужие губы своими, умоляя о поцелуе. Старший продолжал двигать пальцами, добавляя третий, оставляя поцелуи на плечах и ключицах. Он мягко целовал за ушком, а после жадно вгрызался в пульсирующую на шее вену. Чимин хватался за широкие плечи, несильно впиваясь ноготочками, стонал так громко, нетерпеливо насаживаясь на пальцы; Чонгук же считал эту музыку для его ушей вознаграждением. Мужчина провёл рукой по члену и, раскатав презерватив, приставил его к пульсирующему входу. Чимин обнял его за шею, притянув к себе, вдыхая его запах. По виску Чона одиноко проследовала капелька пота. Когда Чимин достиг бедер Чонгука, он чувствовал, как по щеке скатывается кристально чистая слезинка. Он был так счастлив, что спустя столько времени мог быть с человеком, в которого так сильно влюблён. Чонгук перехватил Пака за талию, начиная неспешно двигаться, но стоило Чимину чуть привыкнуть, стоило ему громко простонать, раскрывая малиновые губы, Чонгук потерял над собой контроль. Чимин не был против, потому что несмотря на быстрый темп, на то, как страстно и жадно Чонгук брал его, он его желал. Чонгук желал Чимина всё это время, и скрыть это было не в его силах. Чимин громко стонал, иногда срываясь на хрип; в его ушах они смешивались со звуками шлепков разгорячённых тел и низким рычанием Чонгука. В Чимине было так потрясающе хорошо. Он вскрикнул, когда его настиг оргазм, а затем начал обмякать в крепких руках Чона. Он цеплялся за накаченные руки, плечи, мощные бёдра - всё, до чего дотягивался. Чонгук вновь целовал его. Не грубо, совсем без зубов, но очень-очень мокро. Старший продолжал вдалбливаться в него, доволя Чимина до сверхстимуляции, пока Пак хныкал в чужие губы, требуя новые и новые поцелуи. Чонгук замер где-то глубоко внутри Чимина, чувствуя, как оргазм накрывает с головой и его. Они поменялись местами, младший удобно расположился на чужой груди, практически сразу проваливаясь в сон, пока Чонгук, обняв его, поглаживал по спине. Он прикрыл глаза, целуя светлую макушку и укрывая их обоих. - Ты такой потрясающий, Чимин.