Попала...

✦✦✦ POV — Итэр ✦✦✦

      Выверенный топот сапог эхом прокатывался по узкому коридору подземелья, словно чья-то неведомая поступь из глубин мира. Звук отражался от древнего камня и растворялся в глухом мраке, как будто сама тьма прислушивалась к каждому шагу. Света здесь не было — ни факелов, ни магических кристаллов. Но Итэру он был и не нужен: пыль, оседающая на рёбра сводов, сама искрилась под натиском невидимых токов эфира. Энергия, струившаяся по жилам миров в тех или иных видах, для него и его вида в целом была яснее солнечного света.       Проход коридора, извиваясь змеей, уводил его вглубь, пока не привёл к арке — внушительной, с резными узорами, на которых были начертаны древние символы. За ней открывалось огромное круглое пространство, напоминающее скорее культовое помещение или заброшенный атриум без окон. Стены терялись в темноте, а в потолке, казалось, была бездонная пропасть, которая заявляла о себе лишь гулким шёпотом воздуха. Парень остановился и огляделся.       Здесь кипела работа.       По краям залы шныряли хиличурлы — существа с масками вместо лиц и гривой, дрожащей от напряжения. Их фигуры мелькали среди валунов, корёженных остатков колонн и кусков мрамора. Одни тащили камни, другие дробили их тяжёлыми кирками, и от каждого удара по камню отлетали сгустки усталости и холода. Над этим хаосом парили маги Бездны. Их силуэты, обёрнутые в ритуальные рясы, полные узоров и архаичных символов, зависали в воздухе, контролируя ритм происходящего.       Один из них заметил Итэра и тут же опустился, легко коснувшись земли.       — Ваше высочество… Не ожидал, что вы придёте лично. — проскрипел он, голос звучал, словно доносился из далеких гротов.       — Хотел взглянуть, — сухо бросил Итэр. Он не стал упоминать, что сбежал из покоев под предлогом проверки. Медитация, попытка связаться с Люмин… Вновь обернулась тишиной. Точнее, отклик был — тонкий, призрачный, как вздох на другом конце пустоты. Он знал, что это была она. Должна была быть.       — «И всё же… Исток не мог сработать в холостую… Следует ли мне и сегодня попробовать? Может… Мне просто что-то помешало? В любом случае медитации лучше, чем сны с кошмарами…»       — Всё идёт по плану, ваше величество. Инцидентов не было. Мы следим за тем, чтобы рабочие больше не бродили по коридорам в поисках еды. — Пиро маг бездны прервал размышления юноши, ответив на его вопрос. Он указал на несколько ящиков, стоящих в углу под охраной более крупного гуманоида с бирюзовой кожей и пышной гривой. Его лицо также скрывала белая маска, но он больше походил на человека, чем остальные монстры. Он не горбился, как другие, был выше и носил не набедренную повязку, а цветастый плащ и балахон, более-менее напоминающий одежду.       — Хорошо. Когда закончите, отведите рабочих обратно на прежний объект. Если из провизии что-то останется — оставьте им. Они заслужили.       — Будет исполнено. — Кивнул маг и, поняв, что Принца больше ничего не интересует, вернулся к работе.       Итэр же ещё раз окинул работающих хиличурлов взглядом, а затем остановился на обломках статуй, что тут и там лежали у стен. Тогда юноша решил пройтись.       Приблизившись к первой груде камней, он, немного подумав, вытянул вперёд руку и выпустил самую каплю Гео эфира, смешанной с его собственной силой. Камни дрогнули, медленно поднялись и, повинуясь внутренней памяти материи, начали складываться. На глазах возникал силуэт — фигура жреца в тяжёлой мантии с чашей в руках. Лишь головы не было — след разрушения. Парень так и не смог восстановить память камня об этой части изваяния. Словно кто-то намеренно раздробил лицо жреца элементальным навыком. Конечно, Итэр мог бы попробовать создать на месте пробела что-то своё, но… В отличие от его сестры, он за всю его долгую жизнь так и не смог преуспеть в скульптуре… Как и во всём, что требовало творческого начала. Хотя, если говорить на чистоту… Он никогда и не пробовал, оставив преимущество в этом за Люмин.       Юноша слабо улыбнулся при воспоминаниях о ней и пошёл по кругу, продолжая восстанавливать произведения неизвестного мастера. Один за другим жрецы, стражи, забытые титаны восставали из забытья. Это не имело отношения к ритуалу. Но в этой тьме, среди грохота, ему просто нужно было что-то… иное.       Когда последнее изваяние нашло форму, Итэр обернулся. Камней ещё много, но… Принц не стал ничего делать. То, что готовится здесь, нужно не ему, а значит, и усердствовать для ускорения процесса он не обязан. К тому же, эти камни явно были когда-то частью породы, провалившейся сверху, и, если он применит похожий навык на ней, дыра сверху перестанет быть таковой, а она, по задумке, была ещё нужна. Поэтому его совесть была чиста.       Поняв, что больше статуй не осталось, Итэр, растягивая время «отдыха», подошёл к ящикам с едой, что охранял воин-хиличурл. Тот тут же напрягся, было готовый атаковать непрошенного гостя, но… Ощутив ауру Итэра, быстро стушевался и тактично отступил… Но недалеко. Стражник продолжал напряжённо наблюдать, пока Итэр, открыв крышку первого ящика, осматривал провизию. Набит под завязку. Молоко, масло, творог, яйца… Мясо и молодые овощи и фрукты, явно выращенные в теплицах. Тут же был и запертый в малом деревянном ящике крио-слайм, что и поддерживал свежесть еды. Беднягу явно никто не подпитывал уже пару дней, поэтому Итэр сделал это сам, сформировав в пальцах маленький, но очень плотный кристалл льда. Энергии в нем слайму должно было хватить на неделю. Ну а чтобы малыш не поглотил всё сразу, эволюционировав в большого слайма, парень сделал несколько прослоек из гео-элемента, что прослужат своеобразной «капсулой», растворяясь постепенно.       После юноша просто просунул кристалл, величиной с подсолнечное семя, в щель ящика и закрыл большую крышку, чтобы снизить рассеивание прохлады. Подойдя ко второму ящику, что был длиннее первого в два раза и накрыт тканью, Итэр обнаружил, что это вовсе не ящик, а клетка с мелкой сеткой. В ней тут же всполошились с десятка два курей. Тоже явно оголодавших, судя по ауре. Итэр нахмурился, но не стал ничего предпринимать. Всё равно всех их ждёт путь в хиличурское варево, в отличие от слайма, которого есть не будут.       Вернув ткань на место, принц подошёл к третьему ящику и потянулся к крышке, но замер, заметив краем глаза, как нервничает хиличурл-страж. Но это Итэра не остановило, а только подогрело интерес. Подготовившись к возможной, но глупой и явно безрезультатной атаке, парень всё же открыл крышку… И, замерев всего на секунду, закрыл, встретившись с глазами маленькой испуганной девочки. Нет, он ощущал присутствие живой нейтральной энергии из ящика, но предполагал, что внутри также какое-нибудь животное, но…       — Ребёнок? — юноша удивился, но не подал виду, давя то раздражением. Обернулся с холодом к переминающемуся с ноги на ногу гуманоиду.       — Ты знал? И молчал… — Его голос сначала прозвучал строго, но потом парень бросил взгляд на магов Бездны и устало выдохнул, поняв ситуацию: — Ладно.       Он расслабился и снова потянулся к ящику. Кажется, проклятые, снова поддавшись своим первобытным инстинктам, ограбили повозку с мясом и животными, но, довольные этим, не заглянули в третий ящик. В него не заглянули и маги, потому как подобное их не интересовало. Тот же, кто оказался ответственным за порядок в этой общине хиличурлов, являясь более сознательным, ребёнка обнаружил, но не нашёл ничего лучше, чем оставить того внутри. Теперь же Итэру предстоит выяснить, откуда были украдены эти припасы, собирался ли глава этой общины проклятых что-то сделать с девочкой сам и… Как много увидел ребёнок.

✦✦✦ Конец — POV ✦✦✦

      Сон был… Странным. Сознание снова плавало во тьме, но не холодной, как в воспоминании о перерождении, а тёплой. Я бы даже сказала… Аппетитной? Первой ассоциацией, пришедшей на ум, был почему-то суп. Такой, что варят из всего самого полезного. Тот самый, что готовят тебе любящие люди, когда ты болеешь.       Болела ли я, раз меня аж окунули в эту субстанцию с головой? Я не знала, но, задавшись этим вопросом, прислушалась к себе и сразу обнаружила тянущее и пульсирующее ощущение в районе своего сердца, что слегка зудело. Похоже было на то, что я действительно была ранена в этом месте, но… Не физически? Неприятные ощущения были только на уровне… Чего-то неуловимого.       В попытке интерпретировать ощущения моё внимание плавно перетекло к окружению, и я почти сразу ощутила не только своё полнящееся золотой энергией тело, но и другую яркую звезду рядом. Она тоже пульсировала с той же амплитудой, что и моя, но немного с опережением, от чего получалось так, что когда мой свет слегка потухал, эта звезда разгоралась ярче, и наоборот.       Несколько мгновений я умиротворенно наблюдала за «соседом», пока не осознала, что он довольно близко и… Кажется, плавает в теплой тьме вместе со мной.       — «Неужели мой сосед тоже болеет?» — подумалось мне, и, прислушавшись к свечению «приятеля», я осознала, что золотая энергия, что течёт в каждом из нас, одинакова. Более того, с каждой пульсацией наших звёзд она плавно циркулировала от одного к другому, словно не решаясь выбрать, где лучше остаться… И подобная ассоциация пришла мне в голову не просто так, а потому, что стоило звезде моего спутника вспыхнуть в очередной раз чуть ярче, она перестала пульсировать. Моя тоже замерла и… Это стало началом перемен.       Темнота резко отхлынула, заставив ранее невидимые стены окружения сжаться плотнее… Словно нас заглотил какой-нибудь змей. Разумеется, от такой ассоциации я ощутила панику, особенно когда давление со стороны прекращалось на миг, а затем возвращалось с новой силой. За пределами нашего узилища я, кажется, даже услышала чей-то чудовищный рык… За которым последовало очередное сжатие. Только это оказалось сильнее предыдущих, и оно заставило моего сверкающего товарища по несчастью стать первой жертвой.       Со страхом я ощущала, как горящая, словно солнце, звезда отдаляется от меня всё дальше… Пока не исчезает за пределы моего восприятия. Так я осталась одна, шокированная, напуганная, в тесном пространстве. Благо моя звезда с оттоком основного количества золота не угасла окончательно, только слегка потускнела, но… Кажется, постепенно снова разгоралась, подпитываемая откуда-то извне. Пространство вокруг тоже прекратило пытаться что-либо сделать…       — «Может, насытилось моим соседом?» — подумала я, а затем, словно в насмешку над моими надеждами не повторить судьбы моего спутника, меня снова сжало, так же начав толкать куда-то. С перепугу я вдруг вспомнила, что у меня есть руки и ноги, и попробовала дернуться, но мышцы тела оказались намного слабее, чем окружающая склизкая стена, и скоро меня схватило за голову что-то холодное.       Через пару мгновений моё лицо и тело оказались… снаружи, а меня явно держали на руках какие-то гиганты. Всё вокруг было ярким и холодным. Шумным. Сотни красок кружили в восприятии, а глаза отказывались слушаться, как и всё остальное тело, кроме горла и лёгких… Которые сейчас неприятно жгло после вдоха.       Разумеется, я кричала, от страха и растерянности, от недружелюбного окружения. Кричала так громко, как только могла. Высокий плачущий визг, словно разносящийся эхом по всей округе, резал слух и мне самой, но я не могла остановиться.       Только когда мою липкую и мокрую от объятий чрева неизвестного змея кожу аккуратно обтерли чем-то теплым и мягким, неприятностей стало на одну меньше, и я начала успокаиваться, стараясь разобраться в той мешанине образов, что плясала в моем восприятии. От круговерти красок начинало подташнивать, и я, словно подсознательно, потянулась к единственному родному и знакомому золотому свечению. Сконцентрировавшись только на нем, я совсем успокоилась… И наступила тишина… Под чьи-то удивленные вздохи. Но я не обратила на них внимания. Я снова чувствовала звезду моего друга по несчастью, и остальной мир приятно посерел, разгружая кружащуюся голову.       Стоило неприятным ощущениям отступить — я ощутила дикую слабость и усталость. Сознание постепенно уходило в забытье, но… Сон на этом не закончился.       Во второй раз моё сознание вернулось в тело тогда, когда оно лежало на мягкой подстилке. Звезда в груди перестала быть блёклой, а золотая энергия пребывала в покое, несмотря на то, что рядом снова оказался мой сосед. Наша энергия, пусть и была одинакова, больше не перемешивалась, но… Я ощутила кое-что иное, когда потянулась восприятием к другой звезде. Там был чей-то разум, совсем не такой, как у меня, очень простой, но оттого очень понятный и… Какой-то родной? Кажется, он принадлежал моему соседу, чья ладошка сейчас мёртвой хваткой сжимала пальцы моей руки.       — «Его ладошка такая маленькая, но… моя тоже. Так я ребёнок? Это… многое объясняет», — прозвучала у меня в голове моя же мысль, и… окружение слегка дрогнуло, померцав пиксельными помехами. Внезапно мир вокруг, состоящий из блёклых цветов, лишь отдалённо напоминающих предметы, замер, а я поняла, что сплю… И это мне снится. Перед «глазами» возникла надпись:       Воспроизведение воспоминания 1 из пользовательского Архива No.3 (В процессе реконструкции 0,03%) в режиме «полное погружение», приостановлено в связи с когнитивной ошибкой восприятия.       Номер ячейки памяти: 1. Устранить ошибку и продолжить просмотр?

Да/Нет

      «Эм… А что, собственно, происходит?» — Я была сбита с толку происходящим и не спешила принимать решение, ведь… Я находилась всё ещё в замершем маленьком тельце. И, осмотрев сияющие истоки золотой энергии в грудях обоих младенцев, мысленно словила очередной, но более осознанный ступор, так как прекрасно знала, что это за энергия. И что за архив.       — «Так… Ещё раз… Архив третий? Почему он вдруг… Или… Энергия из ядра…» — Но новая волна понимания накатила ещё большим напором. Мне не хотелось верить.       — «Это же точно воспоминания о рождении… в теле Люмин? Но почему… Почему я вообще ничего не помнила до этого? Нет… Если… Как архив с такой важной информацией вообще был поврежден?!» — Я ощущала панику и негодование, и система, словно впервые меня услышав, вывела перед моим разумом новые строки:

      Хотите посмотреть последний системный лог?

Да/Нет

      — «ДА, черт возьми!» — мысленно крикнула я, нажимая на кнопку, и перед глазами заструились строки: [Системный лог 14324] Время: Неизвестно. Невозможно связаться с сервером. Процесс: ИИ конструкт «Страж» | Система защиты: Активирована Местоположение: Ментальные слои Пользователя Инициализация системы защиты… Оценка уровня угрозы… Результат не получен. Проверка функциональности конструктов… Обнаружен признак вторжения! Проверка допуска… Доступ в подсистему нейро-сенсорного анализа несанкционирован! Обнаружена аномалия в ментальных слоях Пользователя! Источник: неизвестен. Проведена первая блокировка: 90% проникновения нейтрализовано. Рекомендации: изолировать данные ментальных потоков, активировать внешний барьер… Отклик от Пользователя не получен! Переход в автономный режим защиты. Запуск обработки аномалии в памяти… В ходе обработки выявлено вторжение на уровне архивных хранилищ… Обнаружено вторжение в Архив 3. Несоответствие паттернов доступа. ВНИМАНИЕ! Поток ментальных данных имеет признаки божественной сигнатуры. Опасность: ВЫСОКАЯ! Попытка манипуляции с Архивом 3 зафиксирована. Статус архивов: Уязвимы. Структура Архива 3: повреждения на 35% в критических данных (файл памяти пользователя поврежден). Местоположение повреждений: глобальные сектора 2, 5, 7. Потери: критические данные объемом 5%. Активирован пользовательский режим блокировки всех архивов. Объект «Пользователь» стабилизирован на 73%. Все архивы переходят в защищённый режим, блокируется доступ ко всем внешним источникам. Статус системы: ожидает распоряжения от Администратора. Советы пользователю: принять меры по устранению источника вторжения до начала реконструкции данных. Связь с Истоком потеряна! Связь с Администратором… отсутствует.       — «Вот это ж… ситуация…» — Пробормотала я мысленно, витая в темноте. Воспоминание давно исчезло, и сейчас моё сознание парило… Где-то. Слева в воздухе лежала вертикально иконка интерфейса, предлагающая продолжить просмотр памяти, чуть ниже — кнопка, что предлагала выйти из ментального конструкта симуляций. А справа парила простыня из текста. Сухие машинные строки, суть которых можно было сложить в одно простое предложение: «Вашу жопу взламывали, но мы держались!»       — Это что же получается… Все мои загоны по поводу «украденного» тела Люмин… Это пустышка? Я… Переродилась в неё ещё при её рождении? Пробормотав это в пустоту, я чувствовала себя двояко. С одной стороны — это отличная новость. Нет нужды бояться Итэра, если я всегда была его сестрой…       — Да и всегда я хотела старшего брата, а с другой… Тут у меня промелькнула мысль, что система всё подстроила, чтобы я подумала именно так, чтобы приняла тело, но быстро отбросила её, ибо… Система пока не была замечена в подтасовке данных.        — Ну а ещё… Какой нормальный разумный вообще будет помнить момент собственного рождения спустя тысячелетия? Разве такое возможно? Каким бы ты «сверхсуществом» ни был, нельзя запомнить столько деталей, когда мозг твой размером с крупный апельсин. — Подвела я итог, глядя на предложение системы продолжить просмотр воспоминания.       — «Нет, если бы это на видео записали сами родители близнецов и показали потом Люмин… Это я бы поняла, но… Чтоб так, с ощущениями всеми…» — Я поёжилась, прочувствовав словно заново, как кружилась голова от красок эфирных отпечатков, как горели легкие от первого вдоха и как в целом казался враждебен мир.       — «Такое может подсунуть только система… То есть… Записать. Значит… Теперь это факт? Я переродилась в Люмин, ещё пока та была в матери». — Я нервно закружила по застывшей тьме, стараясь не накручивать себя.       — «Что случилось, то уже случилось. Да и вообще, возможно, я попала в одну из параллельных вселенных, и в какой-то из соседних сейчас есть вполне обычная Люмин, которая не попаданка…» — Я остановилась и успокоилась, держась за эту мысль. Думать о том, что заняла место невинного ребёнка, было ещё хуже, чем думать, что попала в тело взрослого инопланетянина.       Мой взгляд же упал на предложение снова начать просмотр сна. Я слабо потянулась к надписи, и вот… Я уже снова в маленьком тельце, не осознавая того, что это лишь память.

***

      Сон больше не был прибежищем. С каждым разом, когда сознание возвращалось в это маленькое тело, я всё яснее понимала — отсюда не проснуться. Это не кошмар, где можно отвернуться, закутаться с головой в одеяло и сбежать. Это… повседневность. Моя новая реальность. И, надо признать, довольно липкая.       — «Пелёнки мокрые…» — осознала я с лёгким отвращением и одновременно с этим — с ужасной беспомощностью. Как бы я ни хотела сбросить их с себя, ноги только безвольно дрыгнули, а рука, дёрнувшись в сторону, напоролась на пухлую щёку соседа.       Он тихо зафыркал. Не заплакал — просто… издал звук, будто ворчал. Его звезда теплилась где-то рядом, и я по-прежнему ощущала её, словно кусочек себя, который по какой-то причине решили положить в «соседнюю колыбель». Он был спокоен. Спал. И всё моё напряжение невольно отступило.       В комнате было тихо. Не тишина уюта, а медицинская, усыпляюще-фильтрованная — ни одного резкого звука, только редкий шелест ткани и слабое гудение фильтров. Кто-то прошёл мимо — я слышала отдалённые шаги. Дверь с тихим щелчком открылась.       — «Смена поста? Или осмотр?» — размышления плавали где-то на грани сна, пока глаза, почти не фокусируя, пытались уловить хоть одно знакомое пятно, но ничего. Зато мешанина из этих странных энергий, что оглушила в первый день, уже была более-менее осмысленной. Прислушавшись к ней, я напряглась — что-то живое, но слабое приближалось.       Тень заслонила свет. Кто-то склонился надо мной. Лицо размытое, но руки — тёплые… Она что-то забормотала, но… Я не поняла ни слова… Кажется, она просто сюсюкала. Зато я теперь знала, что это женщина. К сожалению, она не напоминала нашу мать… Ту после того, как нас с братом вытолкнуло из её тела, я пока ещё не видела и… Не было уверенности, что увижу. У меня были самые прискорбные гипотезы на счёт её судьбы.       Прошло уже несколько дней с того знаменательного события, а все, кто нас посещали… Они даже на врачей не были похожи, скорее на учёных. Но эта аура новая. Пелёнки мне меняет куда бережнее, чем те ординаторы… Даже по голове погладила, от чего моё тело улыбнулось само собой. Среагировало на разум и… Так вот. Оно меня слушает, но пока не слушается.       — «Нянечка?» — подумала я, почти удивлённая, что к нам может прикасаться кто-то, кто не держит в руках инструменты.       Её голос был тихим, почти шёпотом:       — «Маленькие… Как же вы ещё светитесь».       Я не поняла, всерьёз ли она это говорила или просто… не знала, что ещё сказать. Но голос был добрый. И это обнадеживало хоть немного… В этом царстве мензурок и садистов любой лучик тепла казался спасением. Нас наконец даже покормили! Смесь по вкусу сладко-приторная, но телу хотелось есть, и я не стала капризничать, в отличие от брата. Хотя он тоже не ел все эти дни. Удивительно, что мы всё ещё живы, но… Полагаю, золотая энергия, что в наших истоках, не только затягивает все раны, но и не дает телу истощиться. И да, я уже успела «ощутить» раны. Те, кто держал нас в этом месте, проверяли наши «свойства». И ладно я могла осознанно терпеть уколы и порезы — нас не совсем уж истерзали, боясь навредить чересчур, но братишку моего ведь тоже не пожалели… Благо энергия от моей всколыхнувшейся тогда истерики и негодования пришла в разнос, и нас с того случая не трогали. Похоже, мы оба маги или что-то вроде того. Причем безумно сильные, раз нас держат в лаборатории…       Я непроизвольно пустила слюнявый пузырь, припоминая тот момент и то, что потом пыталась воззвать к энергии осознано, но… Нас переложили в комнату, в которой ауры ощущались, но не подчинялись от слова совсем. Опасались младенцев… Ублюдки.       Хмурясь и кряхтя, я не заметила, как тело снова задремало. Но я вздрогнула, когда в комнате снова вспыхнул свет. Неожиданный, холодный — лабораторный. За ним — чужие голоса. Не те, что ругаются или воркуют, а те, что наблюдают. От них веяло чем-то… расчетливым.       — «Они пришли». Мои кулачки сжались, тревога разжигала гнев, а брат, ощутив это, проснулся и захныкал. Я тут же смягчилась, но прислушиваться к аурам не прекращала.       Приближались голоса. Кто-то подошёл совсем близко. Брат беспокойно заёрзал. Он ещё не осознавал, что происходит, но чувствовал: случится что-то нехорошее. Моё сердце, которое было пока совсем крошечным, сжалось от страха. Я ощутила его тревогу.       — «Ублюдки… Опять вы за своё? Прекратите, не трогайте его! Я здесь! Я понимаю!» — кричала я мысленно в пустоту, срывая голос в громком детском плаче. Потянулась к ядру, взывая к истоку, он послушался, но дальше моего тела уйти не мог. Не его территория больше. Зато он придал сил маленькому телу, и я смогла избавиться от пелёнки, что меня окутывала, но… Не встать. Пока нет.       К счастью, мой вой привлек внимание. Мгновение — и я почувствовала прикосновение ко лбу. Не грубое, но чужое. Холодные пальцы. Что-то щёлкнуло — как будто включился прибор. Я услышала слова, но как сквозь вату:       — «Активность растёт. У этой — уже в два раза выше, чем ожидалось в таком возрасте. Реагирует на голос, различает разумных, даже, кажется… магический импульс».       — «Девочка?» — отозвался кто-то другой.       — «Угу. Интересно… Мы рассчитывали, что мальчик будет доминирующим. Видимо, придётся пересматривать модель».       Как же мне хотелось плеваться. Но максимум, на что я была способна, — это очередной жалобный, истеричный писк и махание кулачками.       — «Я не знаю, что у вас на уме… Но раз вас так привлекает эта энергия… Я дам больше!» — эти мысли звучали как приказ, как крик, как последняя воля. Я старалась вложить в них как можно больше энергии. Я хотела, чтобы эти люди потеряли интерес к моему брату. Пусть лучше они проводят опыты на мне, но не причиняют ему вреда. И они сделали свой выбор.       — «Для продолжения проекта «Ихор» характеристик объекта номер два достаточно. Стоит ли ускорить процесс?»       

***

      Я проснулась в холодном поту, дрожа всем телом. Мне всё ещё мерещилось, что в моём теле находятся проклятые иглы и трубки, вытягивающие мою кровь и магию. Первым делом я ощупала сгибы локтей и убедилась, что ничего подобного нет. Лишь тогда я с облегчением выдохнула и упала обратно на мягкую кровать. Деревянный заштукатуренный потолок белел в ночи комнаты. На перекладине висела незамысловатая простенькая люстра с кристаллом-артефактом. Под боком сопела Паймон. Всё спокойно… Я снова в Тейвате.       Я прикрыла глаза и провела по лбу всё ещё дрожащей ладонью. Когда я соглашалась на просмотр воспоминания, я даже не думала, что оно может быть… таким. Реальным и кошмарным. Над новорожденными близнецами ставили опыты, пытаясь понять, в чём секрет того, что они выжили после внедрения в их души чистого эфира, а другие эмбрионы — нет.       — «Нет… не над близнецами… Надо мной и Итэром». — Поправила я себя, вздохнув. Тогда, в тот момент жизни, я уже поняла, что буду защищать его. Всегда. И пусть это хоть инстинкты, хоть синдромы, но я не могла иначе. И как было больно мне, когда у меня не получалось предотвратить его боль.       Я потёрла переносицу, переворачиваясь на другой бок. Мысли никак не отпускали, в голове была свалка, и я пыталась её разобрать.       Из-за того, что воспоминания влились в меня не сразу одним потоком, как первые два архива, а я уже успела сделать вывод на основе того, что имела, я всё еще думала о них… нас как о посторонних. Но… Это… Не просто воспоминания — это опыт. Причем не самый приятный, в котором ты, как ни крути, становишься частью механизма прогресса. С системой теперь эти три года отпечатались в моей памяти как клеймо и… В отличие от жизни «до» тьмы, тут ни лица, ни имена не исчезали, делая память особенно личной. Брату было три, мне тоже, и, несмотря на то что он не был таким, как я, попаданцем, он стал мне роднее всех, кого я когда-либо знала.       К сожалению, сон больше не приходил, как и облегчение. Что-то в черепушке назойливо чесалось. Тишина начинала раздражать, и только сопящая под боком Фея давала хоть какое-то успокоение. Мне хотелось пойти и сломать что-нибудь в щепки прямо сейчас. В такт моему настрою Исток, пусть и был в ловушке, но жарко пульсировал, словно поддакивая. Я глубоко вздохнула и выдохнула, ощущая, как послевкусие памяти оседает где-то внутри моей личности.       — «Нужно просто принять, не пытаться отрицать. Три года в качестве объекта опытов. Этого даже врагу не пожелаешь, но… Отрицать тоже нельзя», — я поморщилась, прокручивая в голове череду тестов, безразличия, погружения в «экстремальные условия». Минута, другая… И я выдыхаю с облегчением, отпуская в сознание остатки этого кошмарного видения… Остались лишь последние два дня. Но они в моих воспоминаниях смазывают все эти ужасы.       Я сомкнула веки, и мне стало легче. Если бы это воспоминание было только о страдании, я бы, вероятно, опасалась засыпать. Однако в тот день всё изменилось, и вместе с этим пришла и независимость. Это событие навсегда останется в моей памяти.       Мы с Итэром сидели, обнимаясь в углу нашей «комнаты». Где кроме кровати, стола и туалета и не было ничего… По крайней мере, не пока кто-то наблюдал. Затем — звук воющих сирен и запах горелого металла. Огромные стены их лаборатории, которые начали трещать. Это был не просто взрыв. Это было предвкушением свободы, о которой я мечтала три года. Все вокруг охали и метались, но мне было всё равно. Я крепко держала Итера, его маленькие ручки, всё ещё не понимающие, почему мир вокруг рушится, сжимали мою одежду.       — «Мы же будем свободны?» — подумала я тогда, когда вдалеке сквозь стекло я увидела, как спецназ в тяжёлых доспехах, выглядящих как космодесантники, спрыгивающие с воздуха, проникал в лабораторию. Лазерные выстрелы начали свистеть в воздухе, осветив помещение, а я почувствовала, как моё сердце бьётся быстрее. Это не было просто возможным спасением — это было правосудие, которое давно требовало своей мести.       — «Даже если это не спасители… Как только глушители эфира в комнате уничтожат… Я смогу нас освободить…» — решила я в тот миг, чувствуя, как над нами, как в какой-то далёкой точке пространства, за стеклом лаборатории, началась настоящая буря энергии. Огненный свет — не такой, как наш, изменчивый и пластичный, а яркий и испепеляющий. Я еще удивилась его мощи, ведь даже сквозь экранированную комнату он проникал, но не жег. Словно заглянул в душу, но на секунду. Обнюхал, как грозный зверь, и тут же ушел, не увидев добычи.       И тогда в комнату вошёл он — мужчина в бело-золотом футуристичном костюме. На его броне были следы крови, гари и вмятины, но даже в таком виде она выдавала в нём кого-то значимого. Его лицо с резкими чертами выражало разочарование и злость. За ним шли несколько учёных и врачей, с которыми мы уже давно должны были попрощаться. Он прошёл к стеклянной перегородке и, увидев нас, сжался, как будто впервые взглянув на то, что считалось объектами. Объектами.       — «Вот что вы здесь создавали?» — его голос был тяжёлым, словно не верил в то, что он видел. — «Вот это… дети?!»       Он схватил одного из врачей за плечо, рванув его к себе, и потребовал объяснений, впечатав того спиной в сталь. Мне было всё равно. С каждым мгновением я чувствовала, как мир этих гиен рушится, а все те, кто держал нас в цепях, наконец-то получают то, что заслуживали. Оковы на комнате не выдерживали напора силы жара, а я готовилась. Если это новые пленители — я уже не дамся так просто.        Хмыкнув на свою тогда храбрость, я приоткрыла глаза и, используя эфир и ветер, потянула занавеску окна. Только начинало светлеть. Системное время 05:31. Я зевнула, скорее по инерции, чем от усталости. Просто из-за воспоминания было впечатление, что и не спала вовсе. В голове же продолжали мелькать последние усвоенные мной дни «трехлетки»:       Как волком смотрела на подозрительного дядьку, что говорил, что заберет нас. Я не чувствовала в его ауре намерения вредить, но и не хотела доверять. Тогда он вытащил из голенища доспеха короткий меч и предложил взять, ударить им, если мне покажется, что кто-то захочет меня или брата обидеть. И я приняла… Но не потому, что он был нужен.        Да, может, я и выглядела с ним неопасно, но они же не знали, что главное мое оружие я тренировала под наблюдением стервятников. Контроль эфира. У меня ко времени спасения, благодаря их опытам, уже была неплохая коллекция самых разных сигнатур этой волшебной субстанции. Они же думали, что я могу лишь временно «маскировать» свой эфир под другой и воспроизводить его.       Я недовольно фыркнула, ёрзая на кровати. В моём воображении возникли образы, как нас ведут под охраной по коридору, который был тщательно очищен от трупов. Однако в одном из проходов, через которые мы проходили, всё же виднелась груда тел. Примерно десять человек… Все они были в белых халатах, с обугленными ранами на телах, а иногда и на головах. Но не это меня удивило, а то, что коридор выглядел как в каком-то космическом фильме, как и… посадочная площадка, на которой стоял настоящий космический корабль. Я была поражена в тот миг и начала сомневаться, что попала именно в тело Люмин, ведь… нигде не было информации о том, как выглядит мир близнецов. В лаборатории же нам не давали имён, и я могла только догадываться о вселенной, в которую попала, по косвенным признакам — внешности и способности резонировать с любой стихией.       Мне надоело без дела лежать в постели, и я, сладко потянувшись, аккуратно встала, не тревожа малышку. Затем принялась разминаться с использованием чистого эфира и… удивилась. Обычно у меня не было привычки делать утреннюю зарядку.       — «Точно… Её я завела в лаборатории, чтобы лучше привыкнуть и контролировать источник, но сейчас она…» — Я с недовольством потерла грудную клетку, чувствуя дискомфорт. — «…не будет так же эффективна. Вонючая печать богини майнкрафта… Чтоб тебе пусто было, сука».       Мысленно ругнувшись, я села на холодный деревянный пол у окна. Сквозняк щекотал оголенную кожу сквозь щели в полу, но я сконцентрировалась на себе. Я помнила теперь, как управляться с эфиром, и… надеялась, что смогу избавиться от печати. Мысленно я потянулась к золоту в истоке. Суть… моего тела. Да, я в нём одна и всегда была, но в соседстве с чистой энергией. Она как часть меня и как часть чего-то большего из-за своего сверкающего многообразия.       Коснувшись пульсирующего сияния, я мягко погрузила в него свою волю. Было приятно снова побыть с ним, но я не стала терять времени. Собирая себя в потоке в тонкую нить, я двинулась глубже. За пределы поверхностной энергии, что стекала по жилам, за нейтральные потоки, что ласкали кожу изнутри. Я скользнула по каналу, что вёл к сердцевине. И сразу же наткнулась на преграду.       Оковы.       Чем дольше я прикасалась к ним, тем больше внутри росло отвращение. Я ощущала, что именно они мешают мне — не дают в полной мере использовать своё столько, сколько хочу, блокируют путь к Истоку.       Воля, превращённая в узел. Запечатанный замок, охраняющий дверь. Я почувствовала их отчётливо — словно чужеродные структуры, чужие рёбра внутри моей души, углы — пусть они и были сточены до состояния округлости, всё равно кололись в мою энергетическую систему, раздражая и отягощая. Они были не из металла. Даже не из эфира. Они были… намерением? Твёрдой… Словно противоположностью энергией. Самим пространством, обличённым в материю, но… На уровне эфира — сложная концепция.       Никогда не встречалась ни с чем таким даже в лаборатории. Подавители там… Они скорее не давали эфиру покинуть тела, а не… Не отрезали потоки совсем. Это же сдерживает их у самого начала, не даёт объединиться до конца с тем, что внутри. То, что идёт через трещины, — лишь отголоски. Но даже так… Я ощущаю, что по ту сторону меня зовут.       Я не сразу поняла, как проникнуть внутрь. Попробовала снова: просочиться вниманием, как в медитации, как в воспоминаниях. Медленно, мягко. Но, как только я приближалась к трещине в защите, что едва заметно дрожала от старого повреждения… что-то внутри меня сжималось. Всё внимание соскальзывало. Будто чужая рука отталкивала. Не физически — но ясно. Резко. С раздражением. Вторая попытка. Третья. Седьмая…       Я стиснула зубы.       — «Ах вот как, значит?» — шепнула я себе, сжав кулаки. — «Ты мне не дашь пройти? Ну, давай проверим, кто кого».       Я развернула сознание внутрь полностью — к золотому сиянию, что всегда отвечало мне с готовностью. Собрала всё до капли. Каждую частицу. Потоки эфира отозвались мгновенно. Они стекались ко мне, как лучи к центру линзы. Я вытянула их в гибкие жгуты-ладони, приподняв их волной, как будто собиралась сжать в кулаках свет. И он пришёл. Тёплое золото, густое, пульсирующее, обвилось вокруг, наполняя меня до краёв. Анемо вылетел, как пробка из бутылки. Воздух задрожал. Волосы медленно приподнялись от статики.       — «Если не могу пройти… значит, сломаю», — выдохнула я и, сжав эфир в комок, направила всё внутрь.       Поток золота стиснулся в точке под сердцем. Я вложила туда всю свою волю. Всё, что накопила. Всё, что злило. Всё, что терзало. В одно — в удар. Такой, каким Анемо прорвал когда-то оболочку. Я повторила его… Только теперь — своими руками.       Боль пришла сразу. Не от жара, не от перенапряжения, а от… противостояния. Оковы не просто держались — они сражались. Стягивались, давили, отзывались холодной волной, которая пробегала по спине. Внутри что-то дёрнулось. Пульс зазвенел в ушах.       — «Не остановлюсь…» — прорычала я сквозь зубы, и энергия послушно вспыхнула сильнее.       Щёлк. Где-то в груди — будто трещина. Мгновение — и я почувствовала, как один из узлов дрогнул. Поддался. Я… почти прорвалась. Почти!       И тут же — откат.       Что-то хлынуло назад… Моя же энергия из истока, но не внутрь, а наружу. Как вода, брошенная на раскалённый металл. Трещина стала больше, разветвилась, но поток собственной силы, хлынувшей назад, я не удержала. Эфир сорвался, торопясь вернуться в тело, и вспышка света ударила вовне. Волна эфира вырвалась из груди и прошлась по комнате. Кажется я даже услышала зов, но не успела ответить.       Стены дома тихо загудели. Гео-элемент дал отклик, как и Дендро в скрипящей кровати. Где-то в стенах натужно заскрипел металл труб от бурления потока воды с Гидро, а в комнате, словно вспугнутая птица, забился ветер. Окно за моей спиной треснуло. Глухой щелчок стекла, за которым последовал звон тонкой паутины трещин. Я судорожно вдохнула, возвращаясь в реальность… и услышала сонное:       — Ммм… Люмин?..       Паймон только приподнялась с подушки, но глаза её быстро перестали быть мутными от сна. Она села, натянув одеяло до подбородка, и уставилась в пространство — туда, где воздух всё ещё пульсировал остаточным свечением.       — Э? Э-это что?! — Её взгляд метался по комнате, в которой творился самый настоящий хаос: свет в хрустальном подвеске люстры мигал, словно не знал, какой элемент ему подчиняется; половицы потрескивали, будто жаловались на нагрузку; а по краям потолка блуждали бледные, полупрозрачные разводы — остаточные следы Гидро и Крио концентрата.       — Уа-а-а-ах!       Я не успела ничего сказать, как в коридоре послышался оглушительный визг:       — ААААААА!       Топот босых ног, хлопок двери… И в комнату влетела Эмбер.       Она была полусонной, с растрёпанной чёлкой, торчащей в стороны, как антенны, и щёчками, перепачканными полосками зубной пасты. Её пижама с кроликами — слишком милая для скаута — была влажной по подолу.       — Кран! — выпалила она, дыша сбивчиво. — Кран… взбесился! Вода полетела во все стороны, как будто… как будто в него гневный Гидро слайм вселился! И ещё… Я почувствовала… это! Всё пульсировало!       Она замерла на пороге, наконец осматривая комнату. И только сейчас до неё дошло, что перед ней не просто утренняя суматоха. Я тоже отошла от своего отката и так же растерянно осматривала комнату в разрухе. Коробки развалены по полу, кровать сдвинута… Всюду из древесины полезли почки, а побелка потрескалась местами. Воздух в комнате густел, будто после грозы. На кровати — завернувшаяся в одеяло, ошалевшая Паймон. Один из деревянных подоконников кресла у стены едва заметно дымился.       А я… Я сидела прямо на полу, с распущенными волосами и светящимися в местах уплотнений каналов, но уже затухающими конечностями.       — …Ты… это была ты?.. — прошептала Эмбер, не в укор, а в недоумении.       Я сжалась и опустила взгляд. Почувствовала, как тепло от энергии сменилось холодом в животе и сглотнула, ощущая, как начинаю гореть от стыда. Как я могла вот так взять и не подумать о последствиях?       А треснувшее окно позади меня, словно добивая ситуацию, сбросило на подоконник пару выпавших из сети трещин осколков.       — Да… — выдохнула я. — Это была я… Извини… Я… постараюсь всё возместить. И этого не повторится.       Паймон же, что по-прежнему держа одеяло у подбородка, наконец осознала, кто был эпицентром.       — Ты?! В каком смысле? Как?! — возмутилась она. — Это… это ты? Я думала, что дракон вторгся! Или тот чудик в зелёном пришел мстить! Или… или начался конец света!       Я Поджала губы и лишь пожала плечами, поднимая взгляд. Нельзя прятаться, как нашкодивший ребёнок.       — Мне правда жаль. Я не… Не ожидала, что всё так будет.       Эмбер моргнула. Сделала шаг. Потом ещё один.       — Ты в порядке?..       — А? Я-то да… Но… комната… — Я была немного сбита с толку тем, что Эмбер волнует моё состояние, а не её имущество. И скаут словно тоже вспомнила об ущербе. Озадаченно осмотрелась.       Мы все трое одновременно посмотрели на трещину в окне, на чёрную полосу от перегрева на шкафу и искривлённый карниз, на котором теперь болталась одна-единственная шторина.       — …Ты сломала не только комнату, — пробормотала Паймон. — Я теперь боюсь ложиться спать. Что, если ты ночью во сне… случайно превратишь весь дом в портал в Бездну?..       — Это не смешно, я же сказала, что не повториться и… Вообще, Бездна это совсем другой тип Эфира. У меня его нет… Как и Анемо теперь… — Я прислушалась к себе, но ни следа воздушной стихии. — Я его, кажется, вычихнула…       Эмбер выдохнула. Потом — фыркнула. Только тогда я поняла, что ляпнула это вслух.       — Ой… Я хотела сказать… — я начала бы извиняться по второму кругу, но к моему изумлению, скаут рассмеялась.       — Вот уж не думала, что у меня в доме буквально сорвёт крышу от присутствия приглашённой.

~❈~ Pov/Джинн ~❈~

      Раннее утро застало Джинн за привычным делом — проверкой расписания. Кабинет, ещё не тронутый солнцем, дышал утренней прохладой. Эфирная лампа на краю стола мерцала ровным светом, бросая мягкие тени на аккуратные стопки бумаг.       Она была на посту — как всегда, с опережением графика. По расписанию значилась встреча с очередным представителем Фатуи, и Джинн уже внутренне готовилась: витиеватые обороты, привычное давление и неизменное «предложение помощи», за которым всегда скрывались условия.       Но дверь распахнулась раньше срока.       И вошла не просто гостья. Вошла буря в алом.       Высокая, грациозная, будто высеченная из инея и намерений, Синьора скользнула внутрь с тем величием, что не нуждается в представлении. Её белоснежный наряд с кровавыми акцентами, тонкие перчатки, маска, скрывающая половину лица — всё говорило об опасности, обманчиво завернутой в утонченность. От неё веяло холодом — буквально: воздух за её спиной на мгновение покрылся хрустящим инеем.       — Леди Синьора, — Джинн поднялась, голос прозвучал ровно, без дрожи. — Не ожидала, что Фатуи пришлют саму Десятую.       — Ситуация с драконом перешла за грань дипломатических курьёзов, — прозвучал её голос, холодный, вкрадчивый, с тем затаённым презрением, что не выкрикивается — внушается. — Царица озабочена… стабильностью региона.       — Насколько мне известно, Мондштадт способен справляться с собственными проблемами, — мягко, но с подтекстом отозвалась Джинн. Она жестом указала на столик, где ждали две чашки чая. — Хотя проявление внимания, разумеется, лестно.       Синьора опустилась в кресло, будто скользнула в него — с точностью ястреба, опускающегося на добычу. Чай проигнорировала, взглянув на чашки, как на странный жест наивной вежливости.       — Вы называете «справляться» тот факт, что несколько деревень стерты с карты, а плодородные земли утонули в чуме элементальных бурь? — её слова звучали как упрёк, завёрнутый в ледяную вуаль озабоченности. — Мы предлагаем ресурсы. Силы. Опыт. Всё во имя безопасности ваших граждан.       — Ваше предложение отмечено, — Джинн чуть приподняла подбородок. — Но зачистка уже координируется Ордо Фавониус. Хиличурлы, аномалии и последствия стихии — под контролем.       Наступила пауза — не неловкая, но наэлектризованная. Синьора склонила голову набок, словно изучала собеседницу под новым углом.       — Значит, Мондштадт всё ещё не доверяет Фатуи, — медленно произнесла она, и слова эти, хоть и были вопросом, звучали как приговор.       — Мы просто бережём свою независимость, — Джинн впервые позволила себе холодную нотку в голосе. — Надеюсь, вы не сочтёте это личным оскорблением.       Снова молчание. Тонкое, как серебряная нить, натянутая между двумя пульсами. Ни одна из женщин не спешила прервать его — и всё же мир сам вмешался.       На дальней полке продолжали отстукивать ритм часы, привычно, будто бы уверяя: всё в порядке. Но в следующее мгновение реальность под ними вздрогнула, едва заметно сместившись, словно ткань мира на миг пошла морщинами.       Воздух вздрогнул. Ощутимая, прозрачная, как дыхание горного ручья, волна эфира прошла по комнате — не вспышкой, не толчком, а звоном, что отзывается в груди и уходит в позвоночник.       Они обе почувствовали это. Обе подняли головы, будто по зову, которому не было слов. Волна была бесцветной, но столь насыщенной, что казалась почти осязаемой — как будто сама суть мира напомнила о себе.       Первая пришла в себя Джинн.       — Что это было?.. — её голос прозвучал неуверенно, почти шёпотом, как если бы она боялась потревожить нечто, что всё ещё витало в воздухе.       Ж-ж-жжжжж.       Из ящика стола раздался тревожный вибрирующий звон. Джинн выдвинула ящик и вытащила плоский эфирный артефакт, сияющий изнутри нежным голубым светом. На поверхности замерцал сигнал. Третье кольцо. Южный квартал. Сектор С-3. Дом Эмбер. Именно там.       Её пальцы сжались крепче, почти судорожно. Звон уже стих, но ощущение не исчезло. Оно осталось — не в предмете, а в ней самой. Как вибрация натянутой струны, что никак не может затихнуть.       Она не произнесла имя вслух. Оно всплыло в сознании само. Чётко. Тревожно.        — «Люмин.»       Она не сказала вслух, чьё это было место. Не нужно было. Мысленно щёлкнув, Джинн отключила артефакт и спрятала его обратно в ящик, после чего выдохнула и медленно встала. В груди холодом прокатилась вялая, но упорная догадка.       — Даже ваша «глупая коробочка» это уловила, — заметила Синьора, и в её голосе теперь было больше интереса, чем иронии. — Любопытно. Это… не похоже на дракона.       — «И не соответствует ни одному из зарегистрированных Глазов Бога,» — Джинн мысленно продолжила и нахмурилась, а затем встала, словно тень сомнения превратилась в решимость. Она выглядела всё так же сдержанно, но в её движениях чувствовалась новая острота. Вслух же заявила:       — Прошу прощения, но мы вынуждены отложить беседу. Возможно, это чрезвычайная ситуация.       — О, я не возражаю, — откликнулась Синьора с улыбкой, в которой сквозила почти весёлая насмешка. — Подобные… явления безусловно требуют внимания. Всех, кто заинтересован.       И хотя Джинн не обернулась и не подала ни единого знака… Внутри у неё всё похолодело.       Девушка не казалась опасной. Не то чтобы обычной, конечно — обыденного в ней было, пожалуй, меньше всего. Но не было в ней и враждебности. Она ощущала это тем, что пробуждается не у всех обладателей Глаза Бога. Элементальным чутьём.       Когда эту девушку впервые занёс ветер в город, вместе с Паймон, когда Джинн почувствовала её присутствие, она уловила странную… тишину. Но не глухую. А звенящую, как в горах перед рассветом. Как будто кто-то дотронулся до внутренней струны мира и отпустил, и та всё ещё колышется.       Звёздная свежесть, пробегающая по коже. Как зарах в ночных горах, когда на миг кажется, что небо опустилось к земле. Такого не забыть. Так не ощущаются враги. Это — другое. И именно это ощущение не позволило Джинн ставить под сомнение слова гостьи. Даже несмотря на странности.       — «Каэнри’ах…»       Она нахмурилась, вспоминая слова Кэйи. Его отчёт был… беспокойным. Он не верил в амнезию. Но и не мог назвать её лгуньей. Говорил: будто она сама верит в часть сказанного. Остальное… как будто забыто. Или вытеснено. А цветы в её волосах… слишком похожи на те, что описаны в архивах как «запретные». Хрупкие символы исчезнувшего мира.       Кэйа же был и автором «практичного» плана: поселить её поближе, под невидимое крыло рыцарей. В этом была своя логика — кто знает, кто она, откуда, и что может произойти. Эмбер — живой и добрый человек, но наблюдательная, дисциплинированная. Он считал, что лучше неё никто не составит объективное впечатление.       Но самой Джинн такой подход… не нравился.       Она не хотела превращать жест доброй воли в скрытую проверку. И потому поговорила с Эмбер отдельно. Попросила лишь быть рядом. Попросту жить с Люмин. Не задавать лишнего. И если что-то насторожит — сказать. Не как рыцарь. А как сосед, по-людски.       Но теперь…       Теперь Джинн стояла на улице, затягивая ремешки на седле, и ощущала, как утренний воздух города еще хранит ночную прохладу. Башни мельниц скрипели где-то вдали, туман полз по брусчатке, и солнечные лучи только начинали окрашивать верхушки зданий в золото.       А она уже мчалась верхом.       Оставить Синьору было… формально неверно. Но иного выхода не было. Позволить Десятой Предвестнице Фатуи поехать вместе? Ни в коем случае. Её «интерес» мог обернуться любым вмешательством. А сейчас… нужно было узнать правду первой. Понять масштаб. Сдержать последствия, если они есть. И защитить — если потребуется.       Сейчас Джинн была не только магистром. Она была и просто человеком, который почувствовал отклик. Столь чистый, что у неё до сих пор мурашки. Это не было стихией. Это не было знаком Архонта. Это было… Иное. Чистое и сильное, быть может, слишком сильное, чтобы быть оставленным без внимания.

~❈~ Pov/Конец ~❈~

      Дальнейшее утро продолжилось уборкой. Пришлось рассказать дамам, отчего я вообще решилась играться с элементами с утра пораньше.       — Да я… С братом хотела связаться и вообще. Вспомнила во сне кое-что. Решила повторить, но не учла, что в вашем мире даже в бумажке есть энергия. И всё за раз откликнулось, когда из меня не ветер попёр, а мой эфир. — Я пожала плечами, стараясь балансировать между честностью и всей правдой.       — И как, получилось? Ну, с братом связаться?! — взволнованно спросила Паймон, но я лишь отрицательно покачала головой. Высвободить больше энергии вышло — да, но не попасть в изолированный исток. Это было… Сравни с тем, чтобы пытаться плыть против течения, ну или пытаться протиснуть нитку в бочонок через дырку, из которой так и течёт вода. Только с истоком она никогда не кончится, а это тело… Оно было рассчитано на постепенное впитывание энергии. Даже сейчас тело пыталось освоить всё в форсированном режиме. Разветвляло каналы, расчищало все болячки, если те были, и просто сгущало и без того плотное золото.       — Всё зря. Только Анемо в пустую профукала. Нужно будет… Наверное, снова сходить к статуе архонта? — Я продолжила, добавив малышке новых мыслей и сменив тему. Сон же о лаборатории… Он был слишком личным, чтобы делиться этим даже с Паймон. Да и не обязательно фее знать о таких ужасах, и жалости к себе тоже не хотелось.       — «Можно сказать, что теперь это останется между мной и… братом». — Всё внутри неприятно стянуло. Пока я собирала с пола мусор после погрома, мои мысли то и дело метались над фактом существования моего родственника. Я разрывалась между своими прожитыми с ним тремя годами и тем, что думала до этого.       — «С одной стороны, опять же, просто прекрасно, что мы росли вместе.» — Я спрятала весь сметенный мусор в инвентарь и вздохнула, глядя на ветвистое древо трещины на стекле, всё еще думая о своем, но так же ища решение того, как восстановить прежний вид обители.       — «Я понимаю, что оберегала его в детстве, как младшего, как сейчас совершенно так же делаю с Паймон. Не воспитание, а поддержка и забота. И я точно не могу гарантировать того, что… Через пять сотен лет фея не вымахает во что-то на равне с нынешней Асмодей. И что тогда? Будет ли она так же прощать мне подколы? А мыть руки перед едой, когда я говорю это сделать?» — Я покосилась на Паймон, что неуклюже собирала с потолка влагу тряпкой. Я не могла представить, какой она станет в будущем. Вот и с Итэром было так же. Я помнила его как ребёнка, невинного и нуждающегося в помощи. Помнила нашу тонкую связь, когда слышали эмоции друг друга, даже если он не осознавал.       — «Но сейчас он взрослый, связи с ним нет, и… Кто знает? Вдруг богиня майнкрафта и ему в голову забралась? А ещё… Не могла же я, будучи попаданкой ещё тогда, не рассказать ему, чем нам грозит посещение Тейвата? Я не могла просто забыть… Рано или поздно я бы поняла, кто мы… Так почему я полезла в драконью пасть, зная, что может случиться?» — тревога накатила. Не от того, что я приняла какой-то выбор, а от того, что не знала его причин. Не знала, что могло быть столь ценным, что я пошла на такой риск.       — Погоди, но в прошлый раз тебе было так нехорошо от статуи! Может, не надо к Архонту? — Пока я размышляла, Паймон закончила и с потолком, и осмыслять сказанное. Я же лишь покачала головой, глядя на ветвистый узор на стекле. Его не починить самой, не без Пиро и гео в арсенале. Я вздохнула и уже было хотела ответить Паймон, как заметила, как к дому Эмбер подъехал всадник. Присмотревшись же, я поняла, что это Джинн.       — Пу… пу… пу… Кажется, по мою душу… — пробормотала я, наблюдая, как женщина осматривает дом и спешивается.       Я осторожно вышла на крыльцо, чувствуя, как прохлада утра тут же взялась за кожу. Солнце едва прорезало сероватый туман, и трава блестела от влаги, словно город ночью искупали в элементальной росе. Возле забора стояла Джинн, уже не верхом, сдержанная и непроницаемая. В ней сейчас не было строгости начальника — скорее, осторожная внимательность врача, который заметил в тебе симптомы, но ещё не назвал болезнь.       За моей спиной маячила Эмбер, нервно теребя край рукава. Она улыбалась, но так натянуто, словно пыталась одной улыбкой закрыть трещину в окне. Паймон выглядывала из-за её плеча, настороженно сопя и цепляясь за мою одежду, будто собиралась спрятаться, если вдруг станет жарко.       — Доброе утро, — произнесла Джинн, шагнув ближе и глядя мне прямо в глаза. — Мы получили сигнал о мощном элементальном всплеске в этом секторе. Настолько мощном, что наша сигнальная сеть приняла его за присутствие Архонта.       Я растерянно замерла, совсем не скрывая удивления. Сглотнула но не нашлась, что ответить сразу. Сравнение меня с архонтом… это звучало нелепо и пугающе одновременно. Я покосилась на Эмбер, которая тут же отвела взгляд, не желая выдавать меня, но и скрывать что-либо от Джинн не умела.       — Простите, магистр! Это… Ну, просто небольшое происшествие с элементами, мы уже почти всё убрали… — пробормотала все же Эмбер виновато, теребя в пальцах пуговицу на рубашке.       — Почти? — Джинн медленно перевела взгляд на окно с красивой трещиной и слегка приподняла бровь.       Эмбер тут же замолчала и неловко поправила волосы.       — Всплеск был сильнее всего, что фиксировали приборы за последние месяцы, — Джинн снова повернулась ко мне, её тон стал мягче. — Я просто хочу понять, что именно произошло, а не обвинить в чём-то ужасном.       Я глубоко вздохнула, перебирая варианты ответа. Сказать прямо про попытку связаться с братом и раскрыть свою особенность казалось слишком личным, поэтому я просто неопределённо повела плечами и сказала негромко:       — Это… получилось случайно. Я не знала, что ваша сеть… вообще такая есть и… что она настолько чувствительна. Я же… Ничего там не сломала? — Последняя догадка заставила меня вжать голову в плечи от понимания, что в отличии от окна — магическую сеть не заменить так просто.       Джинн нахмурилась чуть сильнее, но без нажима, внимательно рассматривая меня. К моему счастью она отрицательно покачала головой:       — Нет… Сеть в порядке, но… Когда мы встретились впервые, я ясно ощущала в тебе Анемо. Сейчас — ничего. Ты что, потеряла связь со стихией? Разве это не пострашнее разбитого окна? Ты не выглядишь так, словно тебе плохо… Обычно симптомы не заставляют себя ждать…       Я услышала в голосе Джинн очередное волнение, задумалась на мгновение и решила всё же рассказать хотя бы часть правды:       — Не совсем… Я же не местная, и на меня законы этого мира не должны влиять… То есть… Получила я Анемо тоже нестандартно, так что… Для меня это то же самое, наверное, как перекрасить волосы… — Я замялась, сомневаясь, что в Тейвате есть краска для волос. Попыталась переформулировать метафору:       — То есть… Скорее как… Эм… — Я почесала затылок, но в голову никак не шло ничего более удачного. Внезапно помогла Паймон:       — Как слизь слайма?       — Теперь я не поняла… — Я нахмурилась и отвлеклась от ощущения того, что меня отчитывают перед учителем. Фея повеселела, будучи услышанной, и пояснила. В стиле Паймон, конечно:       — Ну… Это когда кажется, что вся слизь одинаковая, но когда видишь её вместе со слаймом, понимаешь и элемент.       — Ну… Если так смотреть… — До меня всё ещё не совсем доходило, ведь я не видела слизи отдельно от слайма, а сами слаймы, те, что уже встречались мне лично, были разными, как огонь и вода. Буквально.       Но прежде чем Паймон, видя моё скептичное лицо, начала бы объяснять по второму кругу, Джинн прервала наш диспут:       — Достаточно, я поняла. Ты не такая, как другие. Лучше скажи, Люмин, твоё состояние временное или ты потеряла Анемо навсегда?       — Честно? Не знаю. Может быть, хотела как раз попробовать снова резонировать через статую Архонта. — ответила я правду, уже расслабившись. Потом спохватилась, вспомнив, что в городе точку телепортации ещё не активировала. Отличная возможность прощупать почву.       — И я обязательно это сделаю, если… смогу активировать маяк телепортации и вернуться в город сразу, а не топать потом ногами… Ну, я почувствовала один такой на башне вашего штаба и… Вот, прошу разрешения…       Джинн сначала явно удивилась, как, собственно, и все окружающие. Я ведь даже перед Паймон не афишировала эту способность. Магистр же быстро переварила информацию, некоторое время помолчала, явно взвешивая мои слова и последствия её согласия. Потом кивнула задумчиво:       — Хорошо. Мы это обсудим. Но перед этим нужно убедиться, что твоё состояние безопасно. Понадобится пройти осмотр у Лизы — чисто элементальный, не физический. Это не займёт много времени. Там же и решим, что у тебя за способности к перемещению. Если Лиза одобрит — я не против.       Я замерла в недоумении.       — «И как всё опять уперлось в библиотекаря-мага? Похоже, сама судьба настаивает на приватной нашей встрече, но… Осмотр… элементальный?» — Я смутилась, ведь по сути понятия не имела, что это значит, и это явно читалось на моём лице. Джинн, заметив это, пояснила чуть мягче:       — Это стандартная процедура после подобных всплесков. Мы должны знать, что тебе самой ничего не угрожает.       — Хорошо тогда. — тихо согласилась я, стараясь скрыть тревогу, затем, вспомнив про окно и своё обещание скауту, осторожно продолжила, пытаясь найти правильный тон:       — Кхм, а ещё… Может быть, у вас найдётся для меня какая-нибудь работа до оформления бумаг? Чтобы я могла хотя бы окно Эмбер сегодня починить…       Джинн вопросительно посмотрела на меня, и я поспешила осторожно пояснить, стараясь не выглядеть нагло:       — Не смотрите так, я правда могу быть полезна даже без Анемо. У меня пространственный карман есть… Очень вместительный, но это не артефакт, а способность. Продукты там не портятся, и веса никакого… Плюс элементальное чутьё у меня хорошее, и, может быть, если всё же разрешите, я смогу активировать точку телепортации в городе, а это мгновенное перемещение… Точек полезных пока мало, конечно, но тогда же я и элемент, может быть, верну. Это было бы удобно и вам, и… мне.       Джинн снова замолчала, явно взвешивая моё предложение. Паймон у меня за спиной негромко ойкнула от удивления, Эмбер же замерла, явно впечатлённая моей речью. Я чувствовала, что снова покраснела, смущённая собственными словами. Магистр же медленно улыбнулась, едва заметно, но её глаза стали чуть теплее.       — Я подумаю над твоим предложением, Люмин. Сначала осмотр. Лизе сообщу, чтобы сегодня же занялась этим.       Она кивнула мне, словно закрывая этим жестом тему разговора, но я заметила, что её взгляд снова ненадолго остановился на повреждённом окне, словно напоминание о том, что решение будет зависеть от меня самой.

***

      После того как магистр, успокоенная нашими усилиями, отправилась обратно в штаб, день, начавшийся с невероятных событий, наконец-то перешёл к завтраку.       Эмбер же, после вопроса моего, какую работу мне могут дать, поделилась с нами информацией о том, как трудно рыцарям справляться с растущим количеством монстров. И что, возможно, учитывая мою просьбу и засечённую силу, меня могут привлечь к очистке лагерей хиличурлов.       Я слушала её рассказ, серьёзно обдумывая сказанное. Несмотря на то, что мне бы подошла и работа горничной, (на пару дней-то) мне, на самом деле, действительно не помешало бы такое мероприятие, как поход за стены. Это был бы отличный опыт. Лучше отправиться на «охоту» с поддержкой рыцарей, чем бродить по дорогам этого мира, не будучи уверенной в том, что мои навыки тела сработают в нужный момент. Однако вслух я ничего не сказала. Только спросила:       — Понятно, но… Где у вас тут вообще можно мечом помахать да магией бахнуть? Не хочу повторения сегодняшнего дня, а специальная площадка для этих дел у вас ведь в городе точно есть, я права?       Эмбер кивнула, с улыбкой откусывая большой кусок пирога и прожёвывая его с таким выражением, словно пыталась получить максимум вкуса и уверенности из сладкой выпечки.       — Конечно есть! И не одна! — она тут же оживилась, с удовольствием отодвинув на мгновение заботы о разбитом окне и утреннем происшествии.       — Самые защищённые места для таких тренировок — это у нас штаб Ордо Фавониус и Гильдия искателей приключений. Там можно тренироваться хоть до упаду, и никакая случайная магия не вырвется наружу. В штабе, кстати, вообще есть подземный укреплённый полигон специально для магических практик. Стены там очень толстые и укреплённые магическими печатями — даже если Джинн и сам Архонт туда зайдут, городу ничего не будет!       Я с интересом слушала, представляя себе массивные каменные стены и то чувство спокойствия, которое они могли бы дать при тренировках. Магический полигон звучал особенно привлекательно после моего утреннего… приключения.       — А ещё есть несколько тренировочных площадок прямо в городе, — продолжила Эмбер, слегка нахмурившись, — но там обычно занимаются новички, или те, кто предпочитает физические упражнения без магии. Туда тебе, думаю, лучше не ходить… А ещё одна площадка находится за городом, но туда сейчас почти никто не заходит. Разве что Кли иногда сбегает туда, чтобы опробовать свои… эм… творческие эксперименты.       Я невольно улыбнулась, представляя маленькую Кли, радостно бегающую по полю с огромными бомбами в руках. Было интересно, как она выглядит в этом мире, но я понимала, что спешить не стоит. Откусила кусочек хлеба, заедая отменную яичницу. Прожевав, я прокомментировала, хмыкнув:       — Звучит… любопытно. Раз кому-то понадобилось практиковаться аж за городом… Может, не я такая одна тут угроза класса «Архонт», а?       — Да уж, это точно! — хихикнула Эмбер. — Даже Джинн старается не заходить туда без особой нужды. Слишком уж громко и… взрывоопасно.       Пока я мысленно выбирала подходящее место, чтобы не устроить ещё один «архонтский» инцидент, Паймон, давно ждавшая своего часа, внезапно встрепенулась и зависла прямо перед моим лицом:       — Погодите-ка! Паймон кажется, что все игнорируют кое-что крайне важное! Люмин! Какие ещё точки телепортации? Почему я впервые слышу об этом?!       Я смутилась, вспомнив, что Паймон и правда была не в курсе этих моих особенностей.       — О, это… — начала я неуверенно. — Это такие специальные места, которые можно активировать, и потом быстро перемещаться между ними. Ну, примерно как… двери в пространстве?       — И ты молчала об этом?! Ты не говорила Паймон, что умеешь так! Это же… Эх! И почему ты так упрямо не хочешь становиться странствующем торговцем?! — возмутилась фея, скрестив руки на груди.       — Потому что торговцы должны уметь врать и быть жадными, чтобы хорошо зарабатывать, а я такое не люблю. — Фыркнула я, скорее в шутку, но Паймон почему-то замолчала и задумалась.       — Ладно… Но даже без этого! Паймон могла бы не летать по всему Тейвату, если бы знала! Ты вообще представляешь, как это трудно — летать постоянно?!       — Ну, для начала — ты не спрашивала. Это раз. Два — их нужно АКТИВИРОВАТЬ, чтобы перемещаться к ним. А до этого дойти до них ножками или, в твоём случае, допарить. Думаешь, я бы стала топать до города четыре дня, если бы могла перемещаться по всему Тейвату? — Я выгнула вопросительно бровь, снова жуя. Фея стушевалась.       — Ну… если всё так… Ладно. Но ты могла бы рассказать Паймон раньше! — Она не сдалась, но я просто пожала на это плечами:       — Ну, я сама об этом вспомнила недавно, когда увидела одну такую точку. Они выглядят как статуи Архонтов, только меньше. И если Магистр Джинн разрешит активировать такую точку в городе, то я обязательно буду использовать её, чтобы быстро перемещаться. Только представь. Отправимся мы в Ли Юэ. Доберемся, а тебе захочется кухни Мондштадта. И мы — бац, и уже тут!       — Хе… Хе- хе-хе! Паймон нравиться. Ладно, Паймон тебя прощает! — захихикала она, довольная моим манёвром. Я тоже улыбнулась. Знала что сработает упоминание еды, да и фея явно обижалась лишь для виду.       Эмбер, что нас всё это время слушала, заинтересованно склонила голову набок:       — Звучит и правда очень удобно. Особенно, если нужно срочно передать сообщение или доставить что-то важное… Но как ты вообще узнала о них, о этих точках? Как они выглядят?        — М… Как небольшой столб — шахматная фигура. Только с красным кристаллом, если не активированы. Видела такие?       — Да! — В глазах скаута блеснуло понимание, но она тут же смутилась:       — Только у нас и не знают о них почти ничего. Многие изучали их, но всё, что удалось выяснить, — что они как-то связаны с артериями земли и существуют на этой земле дольше, чем семерка архонтов. Остатки древней цивилизации, но насколько древней — никто не знает. — Она пожала плечами.       — Да ладно… Так мало? — Я удивилась, и обе собеседницы выразительно помолчали. Я было хотела спросить про мать Кли, ведь та-то точно должна была понимать, но быстро прикусила язык. Из-за моего молчания тема быстро сошла на нет. Тогда мы и приступили к обсуждению дел в «целом». Вспомнили о теле несчастного в моём пространстве и решили больше не тянуть. Наш путь лежал к собору фавония.