И вишня цвела...

      Его Высочество наследный принц Сяньлэ великолепен, подобно восходящему солнцу — такой же далёкий и чудесный, обманчиво ласковый, но стоит долго не отводить взгляда — обожжешься.       Му Цину всё равно, насколько сильно будут болеть ожоги, достаточно лишь того, что они остались от его — его, вы понимаете? Его личного — солнца! От солнца, обратившего внимание на щуплого воришку, посмевшего прикоснуться к личным вещам Наследного Принца.       От того, кто осветил жизнь Му Цина своей теплой улыбкой, протянувшего руку помощи ему и матушке.       Личный слуга принца убеждает себя, что грудь сжимается ни от переполняющей радости, ни от мягкой улыбки, а от зависти Фэн Синю, который ничуть не лучше его. Му Цин почти уверен, что даже хуже, ну вы посмотрите на этого оболтуса, он ведь даже не старается — но именно Фэн Синь получает всё внимание Его Высочества.       «Происхождение — жестокая вещь» — не сосчитать, сколько раз надоедливая мысль кружила в голове Му Цина, пока его личное Божество обращало всё свое внимание на другого, не на него! Хотя кто такой Му Цин, чтобы требовать чего-то от Се Ляня? Он может лишь смириться с болью в груди, с этими отвратительными ожогами на его душе, и довольствоваться той крохой внимания, что ему позволена.       К сожалению, этому слуге было невдомек, что Се Лянь и не пытался оставить красные ожоги, нестерпимо болящие при каждом упоминании о них. Му Цин сам того не понимая, оставил их сам себе.       И ожогами этими были рвущие саму его душу чувства к Его Высочеству — восхищение, почтение, восторг, любовь …

***

      Из размышлений о сегодняшнем дне Му Цина вырывает тихий голос Его Высочества. — Му Цин, Фэн Синь, что вы думаете о последнем экзамене наставника? — Наследный принц задумчиво крутил в руках упавший с древа цветок. — Лично мне было довольно трудно... — Не могу знать, Ваше Высочество, — немного нахмурился Му Цин, вспоминая, что Мэй Няньцин не удосужился даже создать видимость теста, а просто отослал его заниматься тем, чем и остальные слуги, не ученики. — Проверкой моих знаний никто не занимается. — Да ладно тебе! — по другую сторону от Се Ляня послышался смеющийся голос, — Не понимаешь своего счастья. А на счёт вашего вопроса, Ваше Высочество, как по мне экзамен был невыносимо трудным, и...       Му Цин перестал слушать Фэн Синя, сосредоточив всё внимание на Наследном Принце. На шелковые, расшитые златыми нитями одежды, всё падали и падали цветы вишни, покрывая Его Высочество ковром персикового цвета. Сам Принц нежил свое лицо под лучами палящего солнца, расслабленно слушая Фэн Синя, время от времени что-то добавляя к его рассказу. Белая, словно фарфор, кожа не обгорела от солнца, в отличии от уже смуглой Му Цина, который большую часть дня проводил под палящими лучами, то стирая одежду, то подметая двор. Глаза были прикрыты, а под ними залегли лёгкие тени из-за подготовки к прошедшему экзамену, что ни разу не портило чудесный вид Принца.       Му Цин приподнялся на локтях и перевёл взгляд на говорившего, создав видимость интереса к монологу Фэн Синя, но как только в разговор вступил Его Высочество, откинул голову к дереву, уже не обращая внимание на возмущение Фэн Синя. Наслаждаться бархатным, но совсем юношеским голосом Се Ляня, прямо-таки осязаемом из-за счастья и радости в нём, куда предпочтительнее.       Солнце клонилось к западу, а молодые юноши всё разговаривали и ещё не ведали, через что они в скором времени пройдут. Пока их единственной сложностью были собственные чувства и Наставник, а главным приключением — побег с вечерних занятий, чтобы вдоволь успеть порезвиться перед закатом.