Мальчик с пшеничными кудряшками

— Деда! Ты пришёл, — бежит к мужчине маленькая принцесса, за пару секунд пересекая расстояние от одного угла группы детского сада до другого. — Привет, моя ты красавица! — Арсений бережно обнимает нарядную для выпускного утренника Алису за плечи. Девочка коротко хихикает и решает покрутится вокруг себя, чтобы показать всю красоту бело-розового платья и кудряшек, осторожно накрученных мамой с раннего утра, — Тебе очень идёт, Лисёнок, — ещё раз улыбается врач и отправляет малышку к друзьям, когда сам направляется к стоящим неподалёку Антону с Ирой, — Доброе утро. — Доброе, — кивает девушка, улыбнувшись уголком губ. — Привет, — буквально давит лыбу Шастун, совершенно точно радуясь выпускному утреннику дочки также, как и сама выпускница. С другой стороны, можно, конечно, и погрустить. Это маленькая зайка вроде только на руках была, а все боялись сделать хоть что-то не так. Она только ходить научилась, неумело переставляя крохотные ножки, только неожиданно сказала первое слово, только научилась ложку в розовой ручёнке держать.. А тут на тебе, выпускается из сада.

***

Всё мероприятие Попов с сыном сидели рядом и восхищались своей Алисой в стране чудес. У девочки превосходная память, что давно заметили и воспитатели и родители, а поэтому стихов у неё было больше всех. И читала она их не просто монотонно или тараторя, а с выражением и, на сколько это возможно в шесть лет, пониманием. Педиатр вспоминал и другие утренники, где малышка была совершенно разными героями: Снегурочка, Лиса, Царевна, Белка, Зайчик и даже тучка. Причём, честно признаться, мужчине действительно нравилось, как ребёнок отыгрывает свою роль. Ей явно нравилось то внимание, которое она получает, выступая. А вот Кузнецова никак не могла спокойно сидеть на месте: то слезу пустит, то телефон достанет и начнёт снимать, и не важно, что полноценная запись всего концерта обязательно будет. В конце выпускного все дети выпускают в воздух разноцветные воздушные шарики, загадывая свои самые заветные желания. И каждый из ребят уверен, что их мечты обязательно сбудутся. А родители стоят чуть поодаль, стараясь не заплакать.

***

Буквально на следующий день Арсений повёл внучку на первый в жизни экзамен по музыке, который ребёнок, окончивший первый класс, должен был сдать только один раз, в конце учебного года. Кстати, на сами занятия по специальности, сольфеджио и хору Алису водила няня, которую пришлось нанять, ведь как иначе справляться с маленькой девочкой, родители не знали. Но малышку этот момент ничуть не смущал и она с удовольствием записала себе в список добрых людей Татьяну Сергеевну, что сразу так понравилась маленькой принцессе. Сказать, что Алиса нервничала — не сказать ничего. Она бедная вся завелась ещё в машине, пока ехала вместе с голубоглазым в музыкальную школу в лёгком белом платюшке, потому что школьной формы, которая по идее полагалась, у неё просто напросто нет, ведь она только-только окончила детский сад. Малышка постоянно тараторила что-то про недостаточное количество усилий, вложенных в два произведения, которые ей и предстоит играть где-то через час комиссии, про то, что тёти будут злые и поставят плохую оценку, про то, что если она не получит пятёрку, то мама с папой перестанут её любить, про… Стоп. — Лисёнок мой, ты с чего вообще это взяла? — немного нервно спрашивает Попов, ставя машину на сигнализацию, так как они уже приехали, и им осталось только пройти минут пять до входа. Малышка держит ручки на лямках небольшого рюкзачка, в котором лежат ноты, на всякий случай, и дневник, для итоговой оценки. Ребёнок упорно смотрит вниз: то на асфальт, то на свои босоножки, не желая что-либо отвечать, — Алис, золотце, подними на меня свои чудные глазки, — всё-таки садится на одно колено старший, тут же замечая одинокую слезинку на детской щеке, — Эй, ну ты чего? — мягко обнимает кроху врач, пытаясь хоть чуть-чуть собрать в голове картинку, — Расскажи, что тебя тревожит. — Если.. если я плохо сыграю, то.. то мама с папой не будут меня л-любить, — старается не плакать девочка, но получается не очень хорошо, поэтому на рубашке педиатра всё же образуется небольшое мокрое пятнышко. И Арсению сейчас абсолютно плевать, что они сидят посередине улицы, и на них поглядывают недовольные прохожие, ему непонятно, почему шестилетний ребёнок несёт такую несусветную чушь. — Ластонька моя, ты ошибаешься, — поглаживает по крохотной спинке взрослый, стараясь говорить уверенно, — Родители любят и будут любить тебя всегда, и в не зависимости от того, как ты сыграешь на каком-то экзамене, — уверенно говорит Попов, а Алиса тихонько шмыгает носиком, всё ещё утыкаясь лобиком в крепкое мужское плечо. — Если бы я вчера плохо выступила, они бы меня тоже не любили, — бубнит младшая, — А ещё у меня скоро на танцах экзамен, там тоже надо хорошо всё сделать, — у девочки снова под конец срывается голос, как только она вспоминает об ещё одном «испытании». А у брюнета мыслей — забитый шкаф, и полное непонимание того, когда всё пошло не так. — Детка, я не знаю, почему ты так уверена в своих словах, но родители тебя очень сильно любят, — доктору кажется, что он начинает волноваться за внучку сильнее, чем она сейчас за этот грёбаный экзамен, — Мы с тобой обязательно вернёмся к этой теме, у нас сегодня ещё целый день впереди, а сейчас уже время поджимает, мы должны идти, Лисёнок, — грустно улыбается Попов, предельно мягко отстраняя от себя Алису, которая, кажется, успела слегка потеряться в этом мире, — Пойдём, зайка, я с тобой буду, обещаю. Они наконец заходят в здание, поднимаются на второй этаж, так как туда ведёт Арсения Алиса, без труда находят нужный кабинет, где их уже ждёт педагог и ещё несколько ребят, которым тоже сегодня придётся показывать свои умения игры на фортепиано взрослым людям. Девочка слишком серьёзно для шестилетнего ребёнка выдыхает и садится разыгрываться вместе с Марией Степановной, которая только хвалит, видя нервную малышку, и уверяет, что у той всё обязательно получится, ведь она такая молодец. Мужчина не лезет, а только тихонько сидит в стороне на стульчике, под которым лежит детский рюкзак. Алиса самая маленькая по возрасту в первом классе, поэтому должна была идти сдавать первой, но, несмотря на поддержку педиатра, не смогла зайти в зал, поэтому преподаватели уступили мальчишке, который должен был идти второй. Попов сидит со своей крохой на коленях на лавочке в красивом, слегка старинном коридоре, обнимает её и шепчет что-то успокаивающее на ушко, стараясь привести в чувство. Боже мой, шесть лет ребёнку, нервов больше чем у взрослых.. Что ж случилось? Устала? Не чувствует отдачи? Ира с Антоном не замечают? Обращают внимание только тогда, когда она сделала что-то хорошее? — Тшшш, — ведёт ладонь по волосам старший, — Твоя очередь, котёнок, — как только из аудитории выходит тот самый мальчик и выглядывает голова Марии Степановны, с совершенно понимающим выражением лица, говорит врач, опуская ребёнка на ножки, а сам он садится на корточки, беря её влажные ладошки в свои, заставляя смотреть точно в глаза, — У тебя всё получится, ты превосходно играла только что, я так никогда не смогу, — лучезарно улыбается, пытаясь подбодрить, и получается. На детском личике появляется несмелая улыбка, — Я жду тебя тут. Покажи им, какая ты умница, — напоследок целует в лобик Арсений и буквально передаёт кроху Марии Степановне. Алиса робко приветственно кивает нескольким женщинам, сидящим напротив пианино, и усаживается на стул, поправляя под ногами подставку, так как маленькие ножки совершенно не дотягиваются до пола, а во время игры на них должна быть опора. Но это в теории. Вряд ли для шестилетнего ребёнка это очень важно. Алиса незаметно вытирает вспотевшие ладошки об платье, пока её преподаватель объявляет произведения и авторов, а потом, когда повисает давящая тишина, заносит крохотные, не растягивающиеся даже на сексту, дрожащие пальчики над клавишами и начинает играть минуэт, который очень нравится маме. Алиса отыгрывает хорошо. Немного нервно, но хорошо. Комиссия — тоже люди, поэтому все, совсем чуть-чуть посовещавшись, ставят в бланки заслуженную пятёрку для этой хрупкой и нежной принцессы, которая ещё раз вежливо кланится и выходит за дверь. А там уже весь на нервах стоит дедушка, который, в силу возраста и обстоятельств, не показывает своих переживаний, чтобы сильнее не пугать ребёнка. Малышка буквально налетает на старшего, утыкаясь носом куда-то в низ живота, и начинает истерически плакать. Мужчина, вначале расценив это, как «Отыграла плохо», впадает в ступор, но потом в растерянности кривовато, но по-доброму улыбается преподавателю, которая шепнула ему короткое — «Молодец. Пятёрка. Можете идти» и пошла дальше приглашать детей, которых ещё штук десять. И все они вместе сидели в коридоре всё это время. Брюнет берёт подмышки и с лёгкостью поднимает на руки расплакавшуюся девочку, стремительно скрываясь в одном из разветвлений коридора, где находится уже привычный младшей рабочий кабинет, в котором остался и её рюкзак. — Ну-ну, Лисёнок, что такое? — сюсюкается доктор, в надежде успокоить. А у крохи просто силы закончились для того, чтобы держать всё в себе, хоть она и буквально только что позволяла себе чуть поплакать, — Моя маленькая умничка, такая молодец, — тихо баюкает на руках взрослый, одной рукой поддерживая Алиску под попу, а второй гладя то по головке, то по спинке, — Тш-тш-тш.. Тише, золотая, тише.. Всё уже хорошо, я рядом, котёнок, — не известно, сколько ещё времени проходит, чтобы не громкий, однако горький и обессиленный плач вместе со всхлипами прекратились, но малышка засыпает прямо на руках у Попова, полностью обмякнув на нём, наконец чувствуя себя в безопасности.

***

Когда Алиса просыпается, Арсений уже подъезжает к парку, в котором можно купить малышке мороженое и прогуляться, чтобы немного успокоится и всё же поговорить. А вечером Попов обязательно уложит эту зайку спать пораньше, не забыв серьёзно обсудить это «Не будут любить» с молодыми. — Деда.. А мы где? — немного сонно оглядывается малышка, осознавая только то, что она в кресле и пристёгнута. — Привет, Лисён, — мягко улыбается врач, паркуя машину, глуша мотор и разворачиваясь к ребёнку, — Пошли мороженое есть? — с энтузиазмом предлагает старший, а у девочки буквально глаза загораются от такой классной новости. Пока они вместе идут к ларьку за ручку, мужчина рассказывает Алисе, что Мария Степановна её похвалила, что поставили пятёрку, и что в следующий раз так сильно переживать не стоит. А то такими темпами никаких нервов не хватит.. А вот после покупки клубничного и мятного шариков разговор возвращается к родителям. В итоге, проанализировав все слова девочки, которые иногда сопровождались вздохами и одного и другого, Попов понял, что был прав. Просто Алиса молодец только тогда, когда «5+» в дневнике. Не важно, в танцевальном или в музыкальном. А вскоре, видимо, уже может быть и в школьном. Что ж, мужчина уже готовит речь..

***

— Ты сегодня большая умничка, я тобой горжусь, детка, — шепчет педиатр, поправляя засыпающей крохе одеяло, — Спокойной ночи, Лисёнок, — целует в лобик и, по опыту всё зная, сидит рядышком ещё минутки три. Сегодня Алиса вырубилаясь практически моментально. Брюнет идёт на кухню.

***

— Четыре и три — тоже хорошие оценки, она не обязана делать всё всегда идеально! — всё ещё разъясняет Попов упёртой Ире и не сильно слушающему Антону, — Ей шесть, — жалобно выдаёт убивающий факт голубоглазый, поднимая руки к верху в молящем не известно о чём жесте, — Она ребёнок. У неё сегодня истерика была из-за этого «Сыграю плохо — мама с папой не будут любить»! — старается не кричать старший, и прекрасно контролирует руки, давно хотящие в непонимании больно стукнуть по столу, — Ей сейчас очень нужны ваше внимание и забота. Она должна чувствовать вашу поддержку, безопасность. Она должна приходить к вам за помощью, не боясь, что её поругают за это. Она ещё совсем маленькая, она не взрослая и не самостоятельная. Она ребёнок, — проговаривает педиатр, выдыхая и опуская тяжёлую голову. Повисает тишина. — Извини, пап, — через пару минут первым подаёт голос немного подафигевший Шастун, который, вообще-то, изначально пытался объяснить жене, что забота и похвала должны быть для дочери всегда и априори. Кузнецова же просто молча сидит с мужем, который обнимает её одной рукой, и думает о всех словах Попова за последние пол часа. — Проведите завтра вечер после работы с ней вместе, я вас прошу. Поговорите, объясните, что любите и желаете лучшего. Я не знаю, поймёт ли она, но чтобы на танцевальный экзамен мне не надо было брать с собой успокоительное, — обречённо, но мягко и тихо выдыхает Арсений, обводя взглядом просторную кухню, — Спать, дорогие, пора спать, — он по очереди обнимает детей, ещё раз проверяет Алиску и уезжает домой, сбросив с плеч хоть небольшой груз сегодняшних переживаний.

***

Как вы думаете, какую оценку получила Алиса на экзамене по танцам? Правильно: пятёрку. Но в этот раз переживаний всё же было меньше. Девочка с удовольствием и горящими глазами по дороге в зал рассказала, как последние несколько вечеров она проводит в компании любимых мамы с папой, как они что-то готовят, играют во всё, что попадётся на глаза, читают книжки и смотрят мультфильмы. И Попов действительно неописуемо рад, что всё возвращается на свои места, и маленькая Алиса вновь вспоминает про любовь родителей, хоть и позволяет себе немного попереживать перед самим экзаменом, обнимая врача, в котором она уже давно видит безграничную поддержку. А после всех этих мероприятий семья Шастунов отправляется на отдых, на который их добровольно-принудительно спихнул брюнет, аргументируя тем, что все они устали, всем им нужно в отпуск и всем им непомешает развееться. А никто особо и не возникал.

***

— Алиса, если ты сейчас же не наденешь панамку, мы никуда не пойдём и будем сидеть здесь, — строго ставит условие Ира, держа в руках небольшую белую шляпку. Вся семья выбралась в отпуск, на море, и в первый же день девчонка упёрлась, и теперь, похоже, никто не пойдёт плавать, пока эта маленькая вредина не соизволит защитить свою головушку от горячего солнышка. — Да, ну, блин, — громко выдохнув, явно недовольно проворчала младшая, забирая панамку и надевая её себе на голову. — Готовы? — обречённо, но предвкушающе спрашивает давно собранный на выход Шастун. Жена кивает и семейство наконец выходит в свет. А через пять минут Алиска уже задорно скачет по улице, совершенно не придавая значения головному убору. Старшие переглянулись и слегка вымученно улыбнулись.

***

— Да, пап, всё хорошо, — размеренно разговаривает с отцом по телефону Антон, выйдя прогуляться поздним вечером на территорию отеля, пока Ира с Алиской готовятся ко сну, — Только Алиска уже третий день с самого утра начинает вредничать и не надевает панамку. Я уже задолбался, вот реально. Ну, что это, сложно что ли? — тяжело выдыхая, откровенно жалуется парень, а мужчина на той стороне тихо хихикает, вспоминая момент из их с сыном отпуска.

***

— Антон, если ты сейчас же не наденешь кепку, то будешь ходить в этом, — Арсений указывает пальцем на детскую розовую панаму, висящую на стенде с туристическими вещами. Сегодня первый день в Италии и парни отправились посмотреть город. А солнце вообще-то светит и очень даже греет. А солнечного удара никому не надо. — Ну, пап, мне что, пять лет? — канючит Шаст, чуть ли не топнув ножкой. — Ты солнце видел? Ты сейчас за полчаса на нём тепловой удар получишь. Знаешь, какая это хрень? — ругается брюнет, не понимая, чем парню не угодила своя чёрная (хрен с ним, хоть так) кепка. — Вот ты.., — бубнит младший, всё же надевая головной убор. — Больше нервов было, — подводит итог Арсений.

***

— Чего ты смеёшься? Реально капец, — искренне негодует зеленоглазый, разводя руками, будто его кто-то видит. На огороженной и облагороженной территории светят многочисленные фонари, поставленные вдоль каменных дорожек, всего пара человек виднеется где-то около берега моря, а ночные сверчки стрекочат свои незамудрённые и даже успокаивающие песни. И бархатный шум волн. — А то ты не помнишь, как сам таким же был? — усмехается взрослый, с улыбкой вспоминая о тех прекрасных и каких-то светлых временах. — Ой, да ну тебя! Не был я таким, — будучи уверенным в своих словах, отвечает Антон, зачем-то улыбнувшись пробежавшей мимо ящерице. — Ага.. «Мне не пять лет», бла-бла.., — смеётся Попов, невольно заставляя зеленоглазого сделать то же. — Короче, у нас всё круто, солнечный удар никто не получил, — всё-таки заключает младший, понимая, что ему пора возвращаться в номер к своим любимым девчонкам, — Меня там заждались уже, наверное. Доброй ночи, — мило улыбается Шастун, вышагивая обратно к отелю. — Доброй ночи, Тош, — улыбнувшись и под конец широко зевая, вторит Арсений.

***

— Серёга, погнали в Италию, — буквально врывается, как ребёнок, играющий в догонялки, в кабинет хирурга Арсений, будто не ему уже как пять месяцев назад стукнуло пятьдесят три годика. Матвиенко вначале смотрит на пытающегося отдышаться друга, как на сумасшедшего, а потом всё же улыбается, понимая, что поэтому-то они и дружат. — А давай! — игриво принимает вызов мужчина, улыбаясь педиатру, которому эта мысль буквально крышу сносит. Он радостно подпрыгивает, сгибая руку в локте и шепча короткое «Ес», будто бы сбылась его давняя мечта, и бежит обнимать кареглазого. — Серый, две недели отдыха, как же круто! — счастливо прижимает к себе врача брюнет, пока хирург даже думать боится, что нашло на лучшего друга. Тем не менее, Матвиенко похлопывает того по спине в ответ, полностью поддерживая идею об отпуске.

***

— Да, Антош, у нас всё хорошо, — дежурно отвечает на вопросы сына, позвонившего по видеозвонку, педиатр, сидя с коллегой в каком-то Итальянском ресторане поздним вечером, — Ты там как? Алиске в школу всё купили? Сейчас самый конец августа, Алисе совсем недавно исполнилось долгожданных семь лет, и родители уже определили девочку в школу, причём в свою же, старую, где прошло всё их невероятное и увлекательное детство. Ох, чего только не было. — Ну, да, вроде, — немного глупо улыбается парень, туда-сюда поворачиваясь на колёсном стуле как раз в комнате будущей первоклашки, — Она вся в нетерпении, на самом деле. Всё спрашивает, что там да как.. Я уже устал на эти вопросы отвечать, — делится и усмехается Шастун, слегка мотая головой и подпирая голову ладонью так, что одно веко немного оттягивается, и глаз становится похожим на китайский, — А так, она сейчас купается с Ир.. — Дедушка! — раздаётся звонкий голосок где-то на заднем фоне, и буквально через секунду брюнет видит на экране счастливую Алису в пижамке и с мокрыми волосами, — Привет! — искренне радуется она, маша ладошкой, что заставляет четверых взрослых — Арсения, Антона, Иру и Серёжу — умилённо улыбнуться, — Дядя Серёжа, здравствуйте! — заприметив в камере знакомого врача, спешно здоровается младшая. Зеленоглазый-же кивает старшим в экране и покорно оставляет телефон дочке, а сам уходит к Ире, которая тут же мило целует его в кончик носа, и они скрываются в коридоре. — Привет, Лисёнок, — так же забавно машет рукой педиатр. — Как у тебя дела? — подхватывает разговор Матвиенко, делая глоток прохладного пива из огромного стакана. Голубоглазый-же опирает гаджет на салфетницу, чтобы освободить руки, и, от голода, жадно припадает к Цезарю, который совсем недавно принёс молодой парень-официант. — У меня всё хорошо, я скоро в школу пойду, — гордо объясняет Алиса, — Я даже знаю, что Никита и Егор со мной в классе будут! Мне мама сказала.. Мне просто Егор нравится, я с ним в паре танцевала на выпускном, помнишь, дедушка? — Помню, родная, — отзывается старший, пожимая плечами на какой-то немой вопрос Серёги, — Такой стройный, светловолосый и.. в синем галстуке с ромашками был, да? — напрягает память мужчина, действительно припоминая красивого мальчика в паре с девочкой.

***

— Привет, пап.. Шаст сам звонит отцу буквально на следующий день, пока идёт в магазин за продуктами, потому что в очередной выходной день его девочки неожиданно решили приготовить торт, а всего необходимого для сего произведения исскуства в квартире не оказалось. Попов немного удивлён такому раннему созвону, но размеренно ведёт разговор, расположившись на лежаке, по видеосвязи показывая, как Серёга заплыл далеко-далеко и не видит махающей ему руки педиатра.

***

Первое сентября — наверное, самый долгожданный праздник для многих первоклашек. Как правило, всем уже поскорее хочется сидеть за партой ровненько, слушать учителя, обязательно узнавая что-то новое, выходить к доске и мелком писать на ней примеры или слова прописными буквами, а самое главное — больше не надо спать днём. Жаль, что всю прелесть тихого часа дети понимают только классе в шестом-седьмом. Ну а пока, на линейке перед школой стоят три класса (клана) задорных и воодушевлённых детей, с букетами для первого учителя, с белыми бантиками и чёрными галстучками. Директор школы вновь произносит известные для остальной школы слова о том, что для первоклассников начинается длинный и трудный путь, а выпускникам предстоит сдавать экзамены и прощаться со школой. А мелких то и дело успокаивают классные руководители, потому что детям надоело стоять на солнце и слушать монотонные речи, поэтому они решили поболтать. А родители стоят в сторонке, наблюдая за своим, самым лучшим ребёнком и пытаются не заплакать. Снова. Антон почему-то очень гордится своей Алисой, стоя прямиком позади неё, хоть и немного боится всех предстоящих трудностей, которые наверняка возникнут. Первый звонок, первый урок, первый учитель. Новые знакомства, новый кабинет, новые обязанности. Шарики в небо с пожеланиями о лёгкой и весёлой учёбе. Алиса почему-то плачет. Сделали общую фотографию и всех деток отпустили к родителям. — Чего плачешь, первоклашка моя? — по-доброму спрашивает Ира, приседая на корточки перед дочкой, которая старательно утирает слёзки маленькими пальчиками. Шастун пока просто стоит рядом. — Мам, пап, я такая взрослая уже, в школу иду, — говоря такой очевидный факт, сквозь слёзы улыбается малышка, и Кузнецова мягко обнимает её, целуя в лоб. — Да, первый раз в первый класс, — хмыкает зеленоглазый, присаживаясь рядом и поглаживая дочь по двум аккуратным косичкам, — У тебя всё получится, золотая. А мы с мамой обязательно поможем, — подбадривает он, и Алиса отлипает от мамы, теперь желая обнять и папу, — Моя принцесса, — Антон поднимает девочку на руки, целует в щёку, как и жену, и они вместе идут на выход, к машине, чтобы отправится домой, а вечером отпраздновать такой важный день в ресторане. Арсений же, получив все праздничные фотографии, продолжает активно отдыхать вместе с лучшим другом, наслаждаясь тёплыми деньками и добрыми заграничными людьми.

***

— Догоню-догоню-догоню, — смеясь, небыстро бежит из детской и примерно к кухне за Алиской Шастун, играя с задорно смеющейся девочкой в догонялки. Вот честное слово, ненавидит он догонялки. Но это же дочка. А малышка всё убегает, думая, что папа действительно бежит так медленно, поэтому позволяет себе оглянуться, но буквально тут же она впечатывается виском в стену у входа на кухню, где как раз сейчас что-то готовила Ирина. Девочка непонимающе останавливается, хватаясь ладошкой за ушибленное место, и немного слезливым взглядом смотрит на папу, который почему-то абсолютно такой же весёлый, как и минуту назад. — Ага! Попалась, — по-доброму улыбается Антон, подхватывая ребёнка на руки, — Что, врезалась? Потому что вперёд смотреть надо, принцесса, — нравоучительно, но спокойно рассказывает парень, так как понимает, что ничего страшного не случилось. А девчонка, кажется, уже и забыла про то, что было больно. Она понятливо кивает, принимая к сведению сей невероятно нужный факт и мило щурит глазки, когда папа довольно целует повреждённое место. — Эй, гонщики мои, кушать! — по-хозяйски зовёт из кухни Кузнецова, накрывая ужин крышкой, и принимается доставать приборы. — Слышала, нам там подкрепиться предлагают, а что может быть лучше, правда? — эмоционально говорит зеленоглазый, завлекая Алиску, — А ну-ка вперёд мыть ручки, чтобы никакие вредные микробы нам не помешали! — покружив на месте, он отпускает хохочущую принцессу на пол, а та тут же скрывается где-то в ванной. Шастун выдыхает, опуская голову, но всё-таки ещё раз улыбается, уже сам себе, хоть и устало.

***

— А почему наступает ночь? — вдруг спрашивает Алиса за ужином, когда вся семья в сборе. Родители немного подзависли от вопроса, но Антон всё же решился на такой отважный шаг, как объяснить всё малышке. Он откладывает вилку на край тарелки, ловя поддерживающий взгляд Иры, и складывает руки вместе, почти как его же дочка на уроках. А ребенок-то весь внимание. — Тааак, ну, смотри. Ночь наступает потому, что наша планета, на которой мы живём, Земля, она вертится и поворачивается к Солнышку другим боком. Мы сейчас сидим на одном боку, а Земля поворачивается не тем, на котором мы находимся. Мы оказываемся в тени, на нас просто не светит солнце. И эта тень и есть ночь, — постарался максимально понятно и доходчиво объяснить парень, глядя на задумчивую девчонку.

***

— Ну? Какая полосочка короче? — разбирает следующую задачу по математике за первый класс Антон, пока Ира стирает-гладит-готовит-убирает. Алиса показывает пальчиком в тетрадку, — Правильно. Закрашивай, — незаметно вздыхает парень, продолжая подпирать голову рукой. Домашка в начальной школе — дело непростое. Это ещё хорошо, что русский и окружающий мир Алиса сделала с няней. А что будет в средней школе? — Аккуратненько, Лис, за края не вылазь... Дааальше идём. «Заполни таблицу и сравни, кого на рисунке меньше, а кого больше».. Ну, смотри. У нас есть кошки и мышки… А Кузнецова тем временем незаметно сделала снимок этих двоих, делающих домашку, на память.

***

— А почему деревья в белой краске внизу? — спрашивает Алиса, когда гуляет на выходных с папой. Они вдвоём просто идут вдоль набережной около центра, и Антону кажется, что он — ходячая Википедия. — Это называется побелка. Весной специальным раствором белят деревья, — первая часть ответа есть, думаем дальше, — Вообще, это древняя традиция. А ещё побелка защищает деревья от бактерий и грибков, — так, осталось последнее — интересный факт, — Забавно, что если рядом с деревом стоят бетонные или деревянные столбы электропередач, то и они подвергаются побелке. — Ага, — кажется, малышка вполне удовлетворена ответом старшего, поэтому продолжает забавно качать своей ручкой, уложенной в широкой папиной, туда-сюда, вышагивая по уложенной плитке. Шастун заботливо поправляет девочке шапку, думая над тем, что завтра же поедет к Арсению, который уже вернулся, но до сих пор в полной уверенности, что у сына всё отлично.

***

— Антош? — Попов удивляется, когда вечером понедельника на пороге его квартиры показывается растрёпанный парнишка, который в подъезд зашёл с помощью своего ключа, а вот уже в дверь решил постучать. Мало ли, — Проходи, — врач явно насторожен, потому что видит перед собой не яркого и жизнерадостного мальчишку, а задолбавшегося родителя. — А я вот.., к тебе приехал, — сипло произносит младший, смотря на взрослого большими блестящими глазами, и не торопится раздеваться. Сил нет, — Можно? — Можно, конечно. Заходи, — мужчина нервно пожимает плечами и помогает парню повесить осеннюю куртку на крючок, — У тебя всё в порядке? — всё же спрашивает брюнет, когда Шастун уже выходит из ванной, успев хорошо вымыть руки. Младший буквально замирает, услышав такой больной вопрос. Не знаю я. — А ты знал, — он шмыгает носом, не переставая преданно смотреть во взволнованные голубые глаза, — Что самая распространенная ложь в мире, это — «Всё хорошо»? — под конец фразы голос юноши совсем ломается, и в следующую секунду слышится несдержанный всхлип. Но слёз нет. Педиатр стоит совсем близко и только сейчас видит, что у сына почему-то радужка на оттенок темнее прежнего, губы искусаны, и где-то ещё не до конца затянулись кровавые ранки, что синяки под глазами ещё темнее, чем были две недели назад по видеосвязи, а сам парень явно похудел, хотя казалось, куда уж больше. — Тош, — мягко зовёт старший, потому что видит, что мальчишка успел уйти в какие-то свои размышления, — Чай? — слышится ещё один всхлип, и Антон мотает головой, всё же опуская её. — Папа? — Чего, хороший? — А я.., — он делает шажок вперёд и, слегка подрагивающими руками, тянется к доктору, почему-то боясь своих действий. Но взрослый начинает объятия за него, притягивая ближе, к своей груди, — Я.. Я к маме хочу, — шепчет, зажмуривая глаза, и буквально вгрызается пальцами в футболку отца, боясь, что тот сейчас исчезнет или обидется и уйдёт. Но голубоглазый лишь опускает подбородок на плечо своего ребёнка и продолжает стоять, обдумывая, что он вообще должен говорить. Когда Попов только забирал Тошу из детского дома, он читал какие-то статьи именно на тему того, что говорить малышу-сироте, который скучает по родителям. Тогда, всё это казалось нормально и просто. А в итоге и вовсе не пригодилось. Но, кажется, не всё так прекрасно. — Тошенька, я же чувствую, что ты хочешь плакать.., — тихо и нежно, как в самом детстве, на ушко произносит врач, — Плачь, Тоша, — звучит уже чуть увереннее, и парня, хоть и не сразу, но прорывает. Он заходится в неконтролируемых рыданиях прям в руках Арсения, который мужественно отстаивает роль «взрослого и спокойного» в этой ситуации, хотя у самого сердце так щимит от слёз сына, что хочется в угол забиться, вырезать к херам этот чёртов четырёхкамерный пульсирующий орган из грудной клетки, сжаться в комочек и сидеть.. сидеть.. Шастун не успокаивается ни через пять минут, ни через десять, ни через пятнадцать. Он уже буквально висит на педиатре, который продолжает бережно поглаживает худую спину. Голубоглазый сам шмыгает носом и еле-еле плюхается с парнишкой, который не выпускает серую футболку папы из пальцев ни на секунду, на близ стоящий диван. Шаст плачет ещё минут десять, что заставляет старшего находится не только в объятиях с ревущим ребёнком, но ещё и в культурном шоке. В какой-то момент Антон начинает несильно стучать кулаками, биться головой о крепкое плечо, как-то извиваться, но всё это происходит всё равно достаточно слабо и не опасно ни для него самого, ни для брюнета. Через время и этот мини приступ активности пропадает, но, когда Арсений пытается заглянуть в зелёные глазки, понимает, что, несмотря на отсутствие звуков, слёзы текут, что называется, как из ведра. — Тоша, пойдём со мной на кухню, пожалуйста, — Попов всё-таки решает дать парню успокоительное, потому что это уже не нормально. Шастун возмущается ещё минутку, но всё же послушно доползает до столешницы у раковины на кухне. Он стоит абсолютно никакой: просто пялится вперёд и роняет солёные капли на тёмную поверхность, всё ещё крепко, как он считает, держась пальцами за серую футболку, — Пей, — врач размешал в небольшом количестве воды успокоительное и протянул этот стакан к губам мальчишки. — М-м, — мотает тот головой, уворачиваясь от лекарства, за что получает недовольный взгляд голубых глаз. — Антоша, выпей это, станет легче, зайчик, — мягко уговаривает доктор, но всё бестолку. Шастун опять начинает буянить, — Если не выпьешь, мне придётся сделать тебе укол, — продолжает спокойно себя вести педиатр, пока ребёнок натурально психует, не отходя ни на шаг, плача и топая ножками. — Нет, не хочу, не надо, — быстро шепчет, снова крепко-крепко обнимая, — Прости-прости меня, я не буду больше плакать, никогда не буду, не надо, нет.. Я буду сильным, обещаю.. Да, не буду плакать! Всё! Ничего не надо делать, пожалуйста, нет... — Тоша, тише, заяц, посмотри на меня, — чётко выдаёт мужчина, понимая, что ещё чуть-чуть и он реально уже вынужденно уколит успокоительное. — Я не.. я не.. С тобой хочу.. И к маме тоже хочуу.., — еле дышит младший. Голубоглазый терпеливо минутки две ласкает своего мальчишку. Но Антон утихомиривается совсем капельку, и брюнет по итогу чуть ли не силой вливает в младшего всю эту жидкость. — Всё, тише-тише, — со слезами и воплями они добираются до спальни взрослого, укладываясь прямо в одежде, — Тшшш..., — Арсений гладит хнычущего паренька по голове, пока тот переодически что-то бурчит тому в шею, обнимая. Шастун засыпает через пять минут. С забитым носом и опухшими глазами. И с папой рядышком.