Ворон, лишённый воздуха

«Ну у тебя и видок, кхех. Так тебе и надо», - мужчина ухмыльнулся, чуть обнажив жёлтые зубы. Корбин стоял в паре метров, сжимая в чуть трясущихся руках серпы. И смотрел в немигающие глаза охотника перед ним. Покрасневшие, с расширенными зрачками, которые чуть подрагивали, но всё-таки внимательно следили за вороном. Жуткая картина, но Ярнам заставил считать за обыденность кошмары много хуже. И Корбин не чувствовал ничего, рассматривая мужчину в старом сером плаще и мятой шляпе словно полузабытое сновидение. Эхо чего-то прошедшего, больше не имеющего никакого значения. «Что я здесь делаю?» - мысленно спрашивал он себя. «Что я должен сделать?» «Вы такие же, как звери, прячущиеся… мхр… снующие по углам. Хэй, пёсик, ты хочешь моей крови?» - продолжал охотник, ни то улыбаясь, ни то скалясь. – «Ты меня вообще понимаешь?» Ворон не ответил, задумавшись о том, как необычно звучала чужая речь. Как скрип рессор, срывающийся на гортанные звуки, словно колесо опустившееся в грязь. Наваждение спало только тогда, когда незнакомец сделал шаг к нему навстречу. Корбин вздрогнул и тут же ударил. Одним рывком сократил дистанцию и проткнул ткань плаща изогнутым лезвием. Охотник вскрикнул от неожиданности и отшатнулся, а потом разложил свою трость в хлыст. Ворон метнулся следом, ударив снова, но противник успел закрыться рукой и с силой оттолкнуть его. Он упал, тут же поднялся, а потом почувствовал, как тонкие лезвия скользнули по ноге выше колена, разрывая кожу и мышцы. Всё тело на секунду онемело, что даже невозможно стало вздохнуть. Корбин сдавленно вскрикнул и снова очутился на земле, сразу же ползком попробовав разорвать дистанцию. Боль вернула ясность мысли. Вернулся и страх. Он ошибся, теперь он умрёт. «Ах ты, падаль!» - охотник сделал пару шагов следом, занося хлыст для второго удара, но помедлил. Чуть согнулся, пытаясь второй рукой остановить кровь из раны на боку. Не теряя ни секунды, ворон выхватил из ножен на бедре нож и метнул в грудь мужчины. Со звериным рыком тот сразу же рванулся вперёд и навалился на Корбина всем телом. Ворон почувствовал, как на его шее сомкнулись руки, вдавливая её в землю. Он судорожно нащупал на бедре ещё один нож и вогнал его в живот охотника, а потом ещё раз и ещё. Но тому было всё равно. Он ударил мужчину по руке, отчаянно попытался расцепить его хватку, но всё напрасно. Враг словно вообще ничего не чувствовал, продолжая мерзко скалиться, не давая вздохнуть. Ужас скрутил внутренности в тугой узел. Ворон хотел позвать на помощь, но не мог. Только бил ножом наугад, куда получится, пока совсем не ослаб и не выронил его. Хотя бы один вдох...

***

Темнота отпустила его неохотно. Всё ужасно болело, будто тело перетянули тугими жгутами, а виски сдавили в тисках. Тяжело втягивая воздух маленькими глотками, он кое-как разлепил веки, чтобы тут же сощуриться от противного оранжевого света свечей. Ворон пришёл в себя в какой-то маленькой комнатке, в которой угадывалась келья. Кровать, столик, книжная полка и маленький алтарь в углу - вот и всё убранство. Вставать он не стал. Сами мысли о том, чтобы двигаться, вызывали тошноту. К тому же, прислушавшись к ощущениям, Корбин различил, как особенно неприятно жгло его левую ногу. В воспоминаниях тут же вспыхнула драка с безумным охотником. На секунду он даже снова почувствовал его пальцы на шее, но глубокий вдох заставил страх отступить. Через несколько минут ворон всё-таки слегка приподнялся и отодвинул в сторону простынку, которой был кем-то укрыт. На нём из всего его охотничьего наряда была только голубая рубаха да штаны, при чём последние явно были чужими. Светлыми и великоватыми в талии. Аккуратно оттянув пояс, он осмотрел рану от лезвий хлыста, но смог различить лишь густо почерневшие бинты. Плохой знак. Вновь откинувшись на спину, Корбин прикрыл глаза. Травмы на охоте его сильно не беспокоили. Раз он погиб из-за неосторожности, даже не успев испугаться, но оказался во Сне, совершенно цел, и даже... здоров? По крайней мере ворон не помнил, чтобы его там мучил кашель. Только по возвращении в этот кошмар. Он мог ошибаться и погибать бесчётное число раз. А теперь... Больше никаких чудес не случится. Он просто умрёт и всё.

***

Беспокойный сон был прерван скрипом открывшейся двери. В комнату неспешно прошаркала монахиня в чёрных одеяниях церкви. - Как себя чувствуешь? - чуть улыбнувшись спросила она и поставила на столик миску какой-то каши. Корбин открыл было рот, чтобы что-то спросить, но вместо слов вышел только свистящий шёпот. Откашлявшись, он отмахнулся: - Паршиво... - Ничего, это пройдёт, - снова улыбнулась монахиня и села рядом, разглядывая ворона. - Конечно... - равнодушно подтвердил он и поднял взгляд на незнакомку. На вид ей было уже около шестидесяти. Глубокие морщины изрисовали всё лицо, но глаза горели жизнью. И чувства, которые она вызывала, были столь же противоречивы. - Кто вы? - наконец спросил он. Монахиня лишь взмахнула совершенно сухой рукой. - Так ли это важно, дитя? Я просто та, что заметила ещё живого человека под трупом чудовища. Он не дышал и потерял много крови, но не моя ли работа - верить в исцеление? Ворон усмехнулся. - Исцеление? Это вы про чуму, охватившую город? Про кровь, что сама несла в себе заразу? - В крови никогда её не было, - качнула головой старуха. - Наши болезни всё время скрывались только внутри нас самих. Хор мечтал говорить с Великими, но боги лишь обличили нашу истинную суть. - Ну да, а так же суть собак и птиц? Он снова закашлялся и почувствовал, как в келье стало чуть жарче, а в теле заныли кости. Злость и обида заполняли всё внутри, хотя он понимал, что его обвинения ничего не изменят. Да и много ли вины на одной монашке? Но ему хотелось, чтобы хотя бы кто-нибудь за обман ответил. И плевать, что он уже убивал церковников, превратившихся в зверей. Этого было недостаточно. Это не стоило ничего. Это его не... Старуха мягко взяла его за руку и вложила в пальцы холодный гладкий пузырёк. Потом вздохнула. - Наказание ли чума? Или люди на самом деле так стали ближе к богам? Тем, что вместо того, чтобы даровать нам лекарства и знания, решили утопить город в крови, не жалея никого, как могли поступить только истинные чудовища? Обманули ли нас или мы обманулись сами? Корбин чуть приподнялся, выдернул зубами маленькую пробку и глотком осушил склянку. Кое-как удержался, чтобы не выкашлять кровь обратно, и снова лёг, в ожидании, пока станет хоть капельку лучше. - Ты бы поел, - робко сменила тему монашка. Он лишь качнул головой.

***

- Я дома! - раздавался немного уставший, но довольный гулкий голос. Корбин схватил со стола чёрное перо, всунул между страницами и захлопнул книгу. А потом сбежал вниз по лестнице в гостиную. В маленькой прихожей вешал на крючок свою шинель Бентон. Он мельком взглянул на пасынка, а потом, ухмыльнувшись, запустил руку в дорожную сумку. - Привет! - Корбин осторожно подошёл ближе, приподнимаясь на цыпочках и пытаясь заглянуть что там. Мужчина вытащил книжку в ярко-красной обложке. Золотыми буквами на ней значилось "Сир Мишель и испытания короля". Мальчик протянул к ней свободную руку: - Ух ты! Я не знал, что вышло продолжение! - Да я и сам ни слухом, ни духом, - улыбнулся Бентон, вручив подарок. - Но был по работе в столице, увидел на полке и тут же купил, пока не разобрали. - Спасибо! - Корбин прижался к животу солдата, стиснув его в объятьях. Мужчина только слегка потрепал его по макушке. - Перед сном почитаешь мне? У тебя талант рассказчика. Особенно мне нравится, как ты изображаешь главного героя. - Хорошо! - мальчик снова отстранился. - Но сначала я один, чтобы знать, где нужно менять голос. - Как скажешь. Корбин ещё раз взглянул на красивые завитушки у букв на обложке, а потом помчался наверх, чтобы плюхнуться на свою скрипучую кровать и скорее погрузиться в приключения любимого рыцаря. В этот раз сиру Мишелю предстояло доказать всем, что он лучший мечник королевства, и разоблачить заговорщиков, что попытаются ему помешать. Мальчик знал, что история неприменно закончится новой победой, но она его всё равно увлекала и... вдохновляла? Из раза в раз. Храбрый воин всегда своего добьётся, по-другому и быть не может.

***

Была ли кровь отравой или нет, но раны она всё ещё исцеляла. Уже через пару тягучих сновидений на бедре остался только уродливый длинный шрам. Даже странно, что против какого-то кашля кровь была бессильна. Словно в шутку. Он снова облачился в свой вороний наряд. Проверил хорошо ли наточены лезвия серпов. В мыслях было на удивление ясно. И пусто. Как будто всё вокруг вдруг потеряло всякий смысл, а следом испарились запахи и краски. Он чувствовал себя потерянной игрушкой. Обманули ли его или он обманулся сам, в чём разница? Дороги змеились, переплетались, поворачивали и обращались вспять. Вот только всегда сливались в одну. Он всегда выбирал между смертью и... смертью. - Уходишь? - спросила монахиня, наблюдая, как ворон закрепляет ремни. - Да, благодарю за помощь, - холодно ответил он, чуть кивнув. - Я буду молиться, чтобы ты увидел рассвет. Он поднял на неё поблекшие серые глаза. Конечно, может быть у этой истории и будет красивый конец. Но это всё равно последние страницы его романа. И он слишком устал горевать об этом и страшиться этого. Задумавшись, он вырвал из накидки одно чёрное пёрышко, повертел в пальцах, а потом выпустил. - Молитесь лучше за себя, мэм. А обо мне более не беспокойтесь. - Но ты всё ещё выглядишь неважно... Ворон только хмыкнул. - Если боги и ведают милосердие, не мне познать его. Я... - Корбин вдруг замолчал. Ровный тон его чуть дрогнул, он сделал глубокий вдох, задержал дыхание на мгновение, а потом медленно выдохнул. Ему было страшно признать это, но... пришла пора проснуться от иллюзий. - Я сдаюсь, - наконец сказал он и вышел на улицу. Пока он дышит, охотник должен охотиться.