Время ответов. Часть первая

      Холодный февральский ветер беспощадно гнул голые ветви беззащитных деревьев, свистел в каждой маленькой щёлочке старых стен, заставлял звенеть стекла завешенных окон, которые дрожали, словно от холода. Погода сегодня была подстать настроению, которое витало в доме. Чонвон, укутавшись в свой полюбившийся плед, уже третью минуту бездумно размешивал сахар в кофе, рассеянным взглядом уставившись наружу. Бедная юная яблоня во дворе отчаянно скребла своими скрюченными веточками в окно кухни, словно умоляла впустить её внутрь и спрятать от этого ужасного холода. Шли только самые первые числа последнего зимнего месяца, но морозы, которые обычно наступали после дня рождения Чонвона, в этом году пришли очень рано. Сморгнув свою бессознательную задумчивость, Чонвон, наконец, сделал большой глоток горячего напитка и обернулся на сидящего позади вампира, который так же бесцельно и слепо листал что-то у себя в телефоне.       Сегодняшний вечер будет очень особенным. Джей наконец-то приоткроет завесу своих секретов, которые так тщательно прятал от острого взгляда возлюбленного. Чонвон чувствовал тревогу и напряжение, которые исходили от вампира, и ему даже не нужно было становиться одарённым эмпатом, чтобы увидеть их. Младший потребовал ответов от Джея ещё в ту ночь, после спасения от загадочного двойника, но вампир лишь сказал, что не сможет рассказать всё сам, а поэтому пригласит Сону, как только у него появится время.       К превеликому несчастью для Джея, время у занятого аристократа появилось прямо на следующий вечер, и узнал Чонсон об этом когда Сону был уже в пути к ним домой. Чонвон всё ещё не до конца понимал, почему присутствие аристократа столь обязательно: ранее у него создалось впечатление, что Джей предпочитал рассказывать о личных вещах наедине. Младший не был уверен, было ли это недоверием к самому себе со стороны Чонсона или же великим доверием к Сону-щи.       Чонвон снова вспомнил, как всего на мгновение поймал то холодное и сосредоточенное выражение лица хёна, которое уже через секунду так просто и естественно вернуло себе былую беззаботную улыбчивость. Мог ли он в самом деле доверять этому вампиру? Какие у него мотивы? Почему все ниточки обязательно касались именно его, с какой стороны не подступиться? Сону неожиданно стал для Чонвона ещё большей загадкой, чем его возлюбленный. Странное предчувствие не покидало его с того самого момента случайного прозрения, и Чонвон привык доверять своей интуиции. Ему стоило быть настороже, даже если Джей так слепо доверял этому аристократу.       В любом случае, в предвкушении долгожданных ответов младший был рад, взволнован и напуган одновременно. Такое часто случалось, когда столь желанный и запретный плод внезапно сам сваливался на голову. Странное, необоснованное чувство, будто он не заслужил этого, а вымогал обманом, провокацией. Как будто на самом деле он никогда и не должен был узнавать всего того, что услышит сегодня. Но всё это всего лишь последствия его собственной робкости и безграничной любви к своему Джею. Он должен знать. Должен услышать. Даже если сегодня вампиру придётся достать из тёмного угла неприятные воспоминания, теперь это вопрос не прихоти, а безопасности. Всё зашло слишком далеко.       — Тебе не холодно? — прервал затянувшуюся тишину Джей. Он изо всех сил старался придать повседневности своему тону, но у него совершенно не получалось скрыть тревогу и настороженность в нём. — Может, пойдём в гостиную?       — Да, пойдём. Тут довольно зябко, — так же искусственно ответил Чонвон, поправляя плед на своих плечах. — Стены продувает. Надо подлатать.       — Я займусь этим завтра же, — заверил Джей и, поднявшись, подошёл к младшему. Чонвон оставил кружку с кофе и с тяжёлым вздохом обнял вампира, прикрывая глаза. Даже тело Джея было полно напряжения. Чонвону уже становилось по-настоящему совестно за то, через что он скоро заставит пройти своего любимого.       — Мне жаль. Я правда не хотел тебя торопить, — всё же сказал он, качая головой. — Если бы не обстоятельства, я бы ни за что не… Надеюсь, для тебя это не слишком в тягость.       — Я буду в порядке. За меня не переживай, — заверил Джей и с небольшой улыбкой поцеловал Чонвона в лоб. — Этот день рано или поздно настал бы. Если быть совсем честным, я виноват в том, что оттягивал всё до последнего момента. Было легче думать об этом как о попытке уберечь нас обоих, хотя на самом деле я лишь маскировал собственный эгоизм. И должен извиниться за это. Хисын прав. Многое можно было бы избежать, если… — вздохнул, поджимая губы. — Из-за меня ты постоянно чувствовал себя слабым, беспомощным и беззащитным. Это неправильно. Я должен был довериться тебе, рассказать всю правду, вступить в борьбу вместе. Но я наивно и единолично решил, что справлюсь со всем сам. Снова.       Чонвон грустно улыбнулся и обхватил лицо Джея обеими руками, большими пальцами поглаживая безупречную линию скул. Его любимый наконец-то был честен и откровенен с ним, поэтому младший ловил каждое слово, пристально внимая такой трогательной речи.       — Ты очень храбр, раз способен признать всё это, — наконец, сказал Чонвон, одобрительно кивая. — Ты молодец, правда, Джей.       — Я научился этому у тебя, — усмехнулся и щёлкнул младшего по носу. — То, как решительно ты встретился лицом к лицу со своим прошлым, вдохновило меня.       Чонвон смущённо почесал покрасневшую щёку и спрятал глаза. Неужели такой всемогущий и сильный вампир правда взял с него пример? Уму непостижимо.       Атмосфера дома сразу разрядилась, даже стало как-то теплее. Стоило всего лишь поговорить друг с другом, как вся неловкость и напряжение тут же исчезли. Влюблённые устроились на своём диване перед камином в объятиях друг друга уже с лёгкой душой.       Чонвон вздохнул с облегчением. Уютное потрескивание дров в камине, расслабленный вампир рядом, шерстяной плед на плечах, сладко-кофейный привкус на кончике языка и обособленность от всех забот посреди зимнего леса… Младшего, наконец, объяло чувство безопасности и комфорта. Не было серьёзных причин для беспокойств и паники, по крайней мере, пока что. Напротив, совсем скоро Чонвон получит необходимые знания, чтобы лучше понимать, что происходит и как защитить себя.       «Всё хорошо, » — повторял себе и Джею в мыслях младший. — «Всё так, как и должно быть…»

***

      Прошло ещё некоторое время. По примерным подсчётам Джея, Сону должен был прибыть с минуту на минуту. Внутри него снова поселился ком липкой, тягучей тревоги, и вампир не мог сказать наверняка, оправдана она или нет. С одной стороны, это вполне естественно — переживать, открывая кому-то свои тёмные стороны, пусть даже и человеку, которому полностью доверяешь. А с другой — Чонсон был уверен, что его мальчик точно никак не поменяет своё мнение о нём, а значит, и волноваться не было причин. В конце концов, Джей пришёл к выводу, что оценка разумности его переживаний сейчас ничего не даст и оставил это дело, чтобы не истощать и так иссякающий запас душевных сил.       — Прости за тот концерт, который я устроил вчера с Хисыном, — снова подал голос Джей, с усталым вздохом поглаживая Чонвона по спине. — Я правда не знаю… Точнее, знаю, что на меня нашло. Но не думал, что всё будет настолько плохо.       — Он сказал, что ты себя не контролируешь, — постепенно начал свой расспрос Чонвон, нежась в ласке вампира. — Что он имел в виду?       Джей слегка помедлил с ответом. Он и сам иногда задавал себе этот вопрос. Что стояло за вспышками его гнева — отсутствие самоконтроля или же влияние создателя? Ни то, ни другое не оправдывало его действия, поэтому смысла углубляться в эту тему вампир не видел.       — Во мне много ярости, которой я плохо управляю. Ты — мой якорь, поэтому никогда не замечал этого… До вчерашней ночи, — уже тише добавил со стыдом в голосе.       — Это плохо, раз даже со мной ты уже не можешь держать себя в руках? — негромко спросил младший, обеспокоенно пожимая губы. — Откуда она вообще, твоя злость? Из-за чего?       Джей вздохнул. Любопытству Чонвона не было предела, но вампир всё же планировал начать обо всём по порядку, основательно, чтобы полученная информация не превратилась в однородную кашу.       — Ты все поймёшь, — в конце концов, заверил Джей и оставил на виске младшего аккуратный поцелуй. — Нам нужна помощь Сону.       — Но почему? — не унимался Чонвон. К сожалению или к счастью, в следующий же момент раздался дверной звонок.       Ким Сону ворвался в их дом, словно продрогшая синичка, которой не посчастливилось попасть в ураган по пути в гнёздышко. Обычно аккуратно и трепетно уложенные розовые волосы были растрёпаны и взъерошены, а недовольное из-за этого факта лицо придавало аристократу ещё более причудливый вид. Чонвон снова почувствовал, что невольно проникался симпатией к этому вампиру, хоть ещё недавно пообещал себе сохранять бдительность. Настолько искренним и простым казался Сону-щи. Эти сияющие глаза, широкая естественная улыбка и эмоциональность делали его живее некоторых живых. Сейчас он совсем не был похож на величественного и могущественного аристократа, кем являлся на самом деле. За этим было наблюдать так же странно, как за полицейскими или военными не при исполнении: иногда забывался, что у всех людей есть обычная, домашняя сторона, чем бы они не занимались.       — Погодка просто ужас! — воскликнул Сону, снимая с себя дорогое и красивое бежевое пальто. — Как вы тут живете? Такая глушь. Так тихо и пустынно…       — Именно поэтому и живём, — усмехнулся Джей, кисло улыбаясь. Дружелюбный настрой аристократа не помог развеять напряжение внутри него. Все мысли вампира сейчас крутились вокруг того, что скоро произойдёт.       Чонвон держался молчаливо. Он просто стоял рядом со своим возлюбленным, рассеянно встречая взглядом гостя. Сону без труда почувствовал настороженное настроение младшего и вместо того, чтобы притвориться, будто ничего не заметил, обратился к проблеме прямо:       — В чём дело, Чонвончик? Ты как-то холодно ко мне настроен сегодня. От твоего взгляда пробирает не меньше, чем от ветра снаружи, — снова растянул уголки губ и по привычке протянул руку, чтобы ущипнуть Чонвона за щёку, но, как и всегда, напоролся на взгляд Чонсона.       — Я просто пытаюсь понять, почему выходит так, что ты связан со всем, к чему не прикоснёшься, — серьёзно ответил младший и облизнул губы. Джей тихонько и довольно хмыкнул. Сону нервно хохотнул, оттягивая ворот своего свитера.       — Это всё влияние нашего ворчуна. Он меня такими же подозрениями осыпал. Может, ты сегодня даже увидишь это, если он покажет, — дёрнул бровями, кидая на Чонсона вызывающий взгляд.       — Покажет? — недоумённо переспросил Чонвон и похлопал глазами. — В каком смысле?       — Ну конечно, — всплеснул руками Сону. — Всё мне объяснять приходится… Джей, мог бы начать свои откровения хотя бы с того, чтобы рассказать мальчику, что сегодня будет происходить! — возмутился аристократ, поправляя свою многострадальную шевелюру. — Я погружу вас в «Сон на двоих», — коротко выдал, прилипнув взглядом к зеркалу в прихожей. — Джей покажет тебе свои воспоминания в виде сна.       — Интересно… — восторженно протянул Чонвон, задумчиво потирая подбородок. — Я и не знал, что вампиры так могут.       «Возможно ли, что вампиры с фиолетовыми глазами имеют власть над снами и видениями?» — с надеждой подумал младший. — «А если он может избавить меня от кошмаров?»       — Ты много чего не знаешь, — констатировал Сону, локон за локоном выравнивая свой пробор. — В этом и проблема. Именно поэтому мы сегодня здесь собрались.       — И то верно… — пробормотал Чонвон, почесав затылок.       — Ну, пойдём. Медлить нельзя. Процесс может затянуться. А я ещё хочу вернуться домой и сделать некоторые дела, — внезапно заторопил парочку и поскорее прошёл с ними в гостиную.       Сону усадил Джея и Чонвона на диван рядом друг с другом и перевёл дух, чтобы собраться с мыслями. В конце концов, он встал перед ними и, деловито положив руки на пояс, принялся объяснять то, что их ждёт. Чонвон волновался из-за необычности предстоящего опыта, а Джей — от осознания того, что ему вновь придётся пережить воспоминания, которые он так отчаянно пытался похоронить в своей памяти. Тиканье часов усиливало напряжение, но Сону на самом деле был не против такой аналогии метронома, который облегчал процесс вхождения в транс.       — Итак. Я погружу вас в особую дрёму. Тут нечего бояться, нечего опасаться. Никаких последствий у этого ритуала нет. Вы в полной безопасности и в надёжных руках, — Сону самодовольно улыбнулся и наигранно вздохнул. — Джей будет выбирать воспоминания, чтобы показать тебе, а ты будешь переживать всё в его теле, так скажем. Держи в голове, что любые ощущения, в том числе и боль — это всё не по-настоящему. Ты в полном порядке, тебе всё это просто кажется. Ты будешь чувствовать всё, что и Джей когда-то в тот момент, который ты наблюдаешь. Эмоции могут быть не твоими: внутри себя ты будешь испытывать грусть, а маленький Джей, к примеру, будет очень злиться. В чувствах легко запутаться, так что будь внимателен: постарайся стать беспристрастным зрителем. Хотя, учитывая обстоятельства, я сейчас прошу у тебя невозможного…       Чонвон внимательно слушал инструктаж Сону-щи, изредка кивая и поглядывая на побелевшего от волнения Джея. Младший аккуратно сжал руку любимого и начал поглаживать её в отчаянной попытке успокоить несчастного. Чонвон был рад, что сможет в полной мере прочувствовать судьбу своего Джея, но дискомфорт, который сейчас испытывал вампир, снова взывал к неугомонной совести Чонвона.       — Я сам вызвался провести ритуал, — выдавил из себя Чонсон, сжимая руку младшего в ответ. — Поверь, так будет намного проще, чем объяснить всё на словах.       — Но тебе тоже снова придётся пережить всё это, — возразил Чонвон, с волнением прикусывая губу. — Ты уверен, что не хочешь просто рассказать?       — Я уверен. Сону. Начинай, — решительно посмотрел на аристократа, который кивнул ему в ответ.

***

      — Мам, пап, я вернулся, — услышал Чонвон знакомый голос своего любимого. Только звучал он не где-то в стороне, я совсем рядом, прямо здесь, как будто вампир проник в него и говорил его устами. Хотя на самом деле это младший стал гостем в голове у Чонсона. Чонвону понадобилась пара минут, чтобы привыкнуть к своему новому необычному положению. Он совершенно не чувствовал своего тела, но при этом он чувствовал соприкосновения с тканью одежды, чувствовал лёгкое тепло, чувствовал, как лёгкие его ритмично наполнялись воздухом и снова пустели с каждым выдохом. Всё, как и сказал Сону. Сейчас он слился с сознанием юного Джея и испытывал на себе в точности всё, что и он в то далекое время. Очень непривычно и странно, но рвение узнать как можно больше о любимом затмевало любые возможные неудобства.       Они с юным Джеем находились в большом богато обставленном доме, намного более шикарном и дорогом, чем скромный особняк, в котором они жили сейчас. Похоже, Чонвон не ошибся, когда предположил о происхождении своего любимого. Во всех его манерах, воспитании, образовании и отношении к деньгам угадывались повадки человека, который никогда не испытывал недостатка средств к существованию.       — Почему так поздно? — послышался женский голос из другой комнаты. — У тебя сегодня нет никаких дополнительных занятий.       Чонвон почувствовал лёгкое раздражение внутри себя. Это были чувства Джея, и создавалось впечатление, что бедный юноша жил с этим ощущением дискомфорта и напряжения уже очень долгое время. Он вздохнул и кинул свой рюкзак у порога. У Чонвона сжалось сердце: в голове у него никак не укладывалось, что его Джей когда-то ходил в школу, как самый обычный подросток.       — Я погулял с приятелями немного, — почти пробубнил Джей, нервно облизывая губы. Раздражение нарастало. Он знал, какие слова последуют за этим его признанием.       — Я надеюсь, не с теми сорванцами из обычной школы?       Джей промолчал. Досада и усталость навалились на него, как только он переступил порог дома. Чонвон с сожалением посмотрел на отражение в зеркале, где стоял его возлюбленный. Всё такой же красивый, но слегка загорелый, угрюмый. Несколько неловко замазанных подростковых угрей было рассыпано по его лицу, придавая ему ещё более живой и «человеческий» вид. Школьная форма с эмблемой на одной стороне и с именным бейджем на другой. «Пак Чонсон» — гласила золотистая надпись на нём.       В дверях прихожей появилась высокая красивая женщина в длинном домашнем платье, в котором, однако, не стыдно было бы явиться и на какой-нибудь официальный приём. В её глазах плескался холодный упрёк, который заставил сердце Джея сжаться от тоски по материнской любви.       — Сколько раз мне нужно тебе повторять? Перестань возиться с этими… Людьми. Ты знаешь, папа этого не одобряет.       — Они хорошие люди, — бесстрашно возразил Джей. — Он не может указывать мне, с кем дружить.       — Ещё как может! — воскликнула женщина и стукнула ладонью по стене рядом с дверью. Джей даже не вздрогнул. Он слишком привык к подобным концертам. — Я ведь познакомила тебя с хорошими мальчиками, они умные и из благородных семей. Чем они тебя не устраивают?       — Я не буду снова говорить с тобой об этом, — негромко проворчал под нос Джей и поспешил на лестницу, к своей комнате, но ловкая женская рука схватила его за рукав пиджака и остановила рядом с собой.       — Вот так ты с матерью? — строго спросила она слегка дрожащим голосом. — Твои подростковые замашки мне уже надоели. Пора бы и повзрослеть и понять, что мама с папой для тебя хотят только самого лучшего.       — Ложь! — неожиданно крикнул юный Джей, что стало неожиданностью и для его матери, и для Чонвона в том числе. — «Мама с папой» хотят самого лучшего только для себя!       Женщина прикрыла рот рукой, шокировано распахивая глаза. Увидев реакцию матери, Джей мгновенно пожалел о своих словах, но едкая неприязнь ко всему, что вытворяли с его жизнью родители, слишком долго томилась у него внутри, чтобы он мог сдерживать её в себе.       — Немедленно извинись, — раздался строгий, грубый мужской голос. Джея тут же пробил ужас. Он выпрямился и набрал побольше воздуха, после чего затаил дыхание. Размеренной, неторопливой и важной походкой с лестницы спускался глава семейства. Чонвон сразу понял, что к отцу Джей испытывал только страх и обиду. И если он позволял себе вступать в горячие споры с мамой, рядом с отцом у него временами отнимался язык. — Мне нужно повторить, Чонсон? Извинись перед матерью.       Джей продолжал молчать, стиснув руки в кулаки. Он не собирался подчиняться словам родителя, поскольку считал, что с ним от начала и до конца поступали исключительно несправедливо. Чонсон давно потерял доверие к своему отцу, начиная ещё с момента, когда он заставил его оборвать все связи с друзьями из Америки и переехать сюда, вопреки всем его мольбам и стремлениям построить карьеру в Штатах. У отца на него всегда были свои планы. И они всегда шли вразрез с тем, что хотел сам Джей.       Глава семьи тяжело и неодобрительно вздохнул. Мать Джея поспешила примкнуть к нему, страдальчески качая головой. Джей прикусил губу, опуская глаза в пол. Липкое чувство вины постепенно подкрадывалось к его сердцу, но этого всё ещё было недостаточно, чтобы перекрыть обиду и протест, который многократно умножался из-за юношеского максимализма.       — Мне сегодня такие замечательные новости сообщили, а ты как всегда, — с осуждением произнёс отец, поглаживая свою жену по стройной талии. — Я надеялся, что смогу объявить тебе их в радостной обстановке.       «Замечательные новости» для родителей обычно означали головную боль для Джея. Он тяжело вздохнул и прижался плечом к дверному проёму, с трудом сдерживая накатывающую волнами ярость. Чонвон почувствовал невероятно сильное желание убежать из этого дома. И он не был уверен, был ли это его порыв или самого Джея.       — Чонсон, — серьёзно начал глава семьи, выпуская супругу из объятий. Он подошёл к сыну и положил руку ему на плечо. — Ты взрослый парень. Я надеюсь, ты понимаешь, какая ответственность лежит на тебе, как на наследнике.       — Какое наследство? — устало выдохнул Джей и протёр глаза сухими пальцами. — Мы не каких-нибудь королевских кровей. Может, хватит уже этой выдуманной аристократии?       Мужчина замахнулся, но мать остановила его руку. Джей прокусил до крови язык и дёрнулся подальше от отца, готовый взорваться прямо здесь и сейчас. Чонвон почувствовал неописуемый ужас, когда уловил желание Джея схватить что-нибудь и прикончить своего родителя. К счастью, юноша довольно быстро вернул себе самообладание и решительно кинулся к парадной двери. Его схватили за шкирку, как какого-нибудь дворового кота, и потащили в гостиную.       Чонвон заметался в своей бестелесной клетке, погибая от желания помочь и заступиться за юного Джея, но, к сожалению, он ничего не мог сделать. Только наблюдать. Дорогой ковёр обжог локти, которыми Джей проехался по полу, когда упал.       — Похоже, недостаточно строго я тебя воспитывал! — прикрикнул отец. — Ну ничего, мы это ещё исправим. У нас впереди целых полгода.       — «Полгода»? — испуганно переспросил Джей. Единственное, с чем он мог связать эту дату — это наступление своего совершеннолетия. Неужели этот старикан задумал женитьбу?       Джей даже предположить не мог, что на самом деле всё гораздо хуже. Настолько, что жизнь его изменится раз и навсегда, стоит только его отцу произнести заветные, страшные слова.       — Да. Полгода. Мне наконец-то удалось договориться с господином Виктором. То, ради чего мы переехали сюда. Это радостный день для нас, который ты омрачняешь своим вопиющим поведением!       — Что за Виктор? — спросил юноша, медленно поднимаясь. — Ты мне о нём не рассказывал.       — Конечно не рассказывал! — всплеснул руками отец. — Истерики твои слушать?       — Если знаешь, что я буду против, тогда зачем…? — выдавил из себя Джей, поднимая на родителя уставшие глаза.       — Потому что мама всё правильно сказала. Мы для тебя хотим как лучше, и знаем, как лучше, — безапелляционно заявил мужчина. — Ты станешь вампиром и поведёшь нашу семью в новый свет.       И Джей, и Чонвон обомлели. Повисла неестественная тишина, наполненная ошарашенным отрицанием. Даже голова юного Чонсона опустела, освобождая Чонвону место для собственных мыслей. Он никак не мог предположить, что у его любимого такая история обращения. У него даже не могло возникнуть мысли о том, что родитель способен на подобное. Отдать своё единственное чадо в руки Вечности… Уму непостижимо.       Страх, шок и отторжение наполнили сознание юного Джея, от чего у него задрожали руки и губы. Чонвон почти слышал треск, с которым сломался последний стержень самообладания подростка. Жгучее чувство предательства подступило к горлу, словно изжога. Джей нервно усмехнулся, хватаясь напряжёнными пальцами за спинку стула рядом.       — Это… Это шутка? — спросил он со стеклянной улыбкой. — Если так хочется сжить меня со свету, есть более… Гуманные методы, папа.       — Прекрати говорить глупости, — хмыкнул отец с недовольным лицом. — Это большая честь. Тебя не какая-нибудь дворовая шавка обращать будет. А настоящий глава древнего рода. Он милосердно согласился подарить тебе членство в своей семье, мне это стоило огромных усилий и месяцы уговоров. Благородный господин сумел разглядеть в тебе потенциал, несмотря на твоё отвратительное поведение! Будь благодарен.       — Отец! — воскликнул Джей, резко опрокидывая стул, за который держался. Он с грохотом упал на пол, подчёркивая боль в словах юноши. — Ты слышишь себя?! Ты отдаёшь своего единственного сына на убой! Я не хочу умирать! — ударил себя кулаком по груди, не в силах сдержать в голосе влажную хрипотцу. — Я не согласен! Я хочу жить! Хочу гулять под солнцем! Хочу взрослеть! Стать музыкантом! Какое право ты имеешь решать за меня такое?! Я обращусь в полицию. Это незаконно!       — Успокойся, — на удивление сдержанно обратился к сыну мужчина. — Я знаю, для тебя это шок. Но не всё так страшно, как кажется. Пойми, сынок. За вампирами — будущее. Близко время, когда они станут во главе стола… Ты ведь не хочешь упасть в самое дно пищевой цепочки? Рано или поздно мы умрём все. Вопрос лишь — как достойно. Я не думаю, что ты настолько глупый, чтобы выбрать смерть в качестве корма, вместо того, чтобы пожертвовать парочкой земных удовольствий во благо своего светлого будущего.       Чонвон увидел, что очертания комнаты слегка поплыли и замутнились: на глаза Джея навернулись слёзы. Он не мог поверить во всё то, что слышал сейчас. Хотел проснуться и понять, что всё это — просто кошмарный сон, который собрал в себе самые потайные его страхи. Он не заслужил этого. Он не инструмент и не раб, он живой человек, с которым сейчас поступали не по-человечески. Рвано вобрав в себя побольше воздуха, он обессиленно упал на кушетку. Бежать. Бежать как можно дальше отсюда и никогда не возвращаться. Уж лучше жить под мостом, но жить, и если ему суждено умереть в нищете от голода, он хотя бы умрёт человеком.       Джей резко поднял голову и заметил свою мать, которая молча стояла на пороге гостиной, сжимая в ладони носовой платок. По её щекам текли крупные солёные капли, она качала головой, то и дело стирая влагу с лица. Юный Чонсон посмотрел на женщину с отчаянием, надеясь хотя бы в ней найти какую-нибудь защиту.       — Мама… Мам… — только и смог выдавить из себя юноша, смаргивая с густых ресниц горькие слезинки.       Женщина не выдержала. Материнская любовь взяла верх над беспрекословным подчинением супругу. Она бросилась к своему сыну, закрывая его от отца широким рукавом платья, словно величественный журавль, который нежно прячет за крылом своего птенца. Она погладила его по затылку, проглатывая сдавленный всхлип и обратила холодный укор уже на жестокого мужа.       — Не перебарщивай. Он ведь ещё ребенок. Зачем пугаешь его смертью?       — Это ты его так избаловала, — небрежно ответил мужчина, фыркая. — Воспитала кисейную барышню.       — И вовсе это не так, — горделиво оскорбилась она, выпрямляя спину. — Чонсон — достойный молодой человек. Почему бы тебе самому вампиром не стать, если так рвёшься? Не для того я сына рожала, чтобы ты из него живого мертвеца делал!       — Это уже принятое решение, — отрезал глава семьи, хмурясь, а затем обратился уже к Джею. — А тебе не стыдно за юбкой прятаться? Ты должен маму защищать, а не она тебя. И от вампиров в том числе. А ты что? Только умеешь тратить отцовские деньги, так ещё и смеешь перечить мне.       — Довольно! — прикрикнула мать. — Зачем ты винишь ребёнка в своём богатстве? Не хотел бы, чтобы он тратил деньги твои — не давал бы ему их. Всё. Разговор окончен. Мы ещё к этому вернёмся.       Мужчина состроил злобное лицо. Он привык, что супруга во всем ему потакала, но когда дело касалось Джея, она была готова пройти против его слова. Никакие материальные перспективы не могли перевесить заботливое материнское сердце. Глава семьи чувствовал, что из-за этого Джей подчинялся своей матери даже в большей степени, чем ему. Поэтому согласился отступить только для того, чтобы в следующий раз вернуться уже с новой тактикой. Отцу предстояло для начала убедить жену — или заставить — признать необходимость обращения их единственного сына. К сожалению, одним из последствий многолетнего брака являлись исчерпывающие знания обо всех слабостях своей второй половинки. Стоит всего лишь потянуть за нужные ниточки, нажать на необходимые кнопочки, подсыпать соли на старые раны. Жестоко, зато очень действенно.       Чонвон прекрасно понимал это только потому что сам пережил почти точно такую же историю, когда его отдавали в училище. Сходства участи его и Джея практически пугали. Единственным различием было лишь то, что их против воли отправили в совершенно разные стороны: Чонвона — в военные ряды, а Джея — в вампирские. Теперь младшему их встреча казалась практически судьбоносной. Оставалось только надеяться, что они не повторят печальный удел Ромео и Джульетты. Они могут погибнуть, разорванные двумя противоположными мирами, а могут объединить их, чтобы ни одному человеку больше не пришлось испытать то же, что и они когда-то.

***

      Всё вокруг поглотила тьма, из-за чего Чонвон поначалу даже испугался, но вскоре понял, что это мучительно грустное воспоминание подошло к концу. На душе остался горький осадок, младшему предстоит многое обдумать и пересмотреть после увиденного. Отчасти теперь было ясно, почему Джей так яростно и самоотверженно охранял его: он защищал не только Чонвона, но ещё и юного себя, того подростка, за которого некому было заступиться и поддержать. Они определённо ещё поговорят об этом… А пока их ждали другие воспоминания, которые откроют новые глубины души вампира.       Первое, что почувствовал Чонвон, даже прежде, чем понял, где находился — это всепоглощающий, парализующий ужас, холод и желание спрятаться, забиться куда-нибудь в угол. Джея крепко удерживали за плечи, чтобы он никуда не убежал. Прямо в лицо ему смотрели два сияющих красных глаза.       — Боже правый. Дёргается, как поросёнок, которого привели на убой. Где твои манеры, юноша?       Чонвон узнал этот голос. Загадочный вампир с бала, от которого его спас Сону. Значит, это и есть тот самый Виктор. Бесчеловечное чудовище.       — Отпустите меня! Я не согласен! Я не даю своё согласие! — кричал Джей, жмурясь и мотая головой, лишь бы не видеть эти страшные алые огни перед собой.       Чонвон чувствовал неописуемый диссонанс, когда видел своего любимого таким испуганным и беззащитным. Он привык к образу всесильного вампира, которого ничто и никто не могло остановить. Прошлое Джея невероятно жестоко обошлось с ним. Отныне младший твёрдо решил, что будет ещё больше ценить всё, что делал для него его драгоценный возлюбленный.       Вампир в ответ на мольбы Джея лишь злорадно рассмеялся и вдруг повернул юного Чонсона к себе спиной, заключая в крепкие объятия поверх его рук, чтобы не вырывался. Джей отчаянно пытался освободиться, но чем сильнее он сопротивлялся, тем больше стискивали его конечности. Юноша как можно сильнее вжал голову в плечи, пока вампир хищно вдыхал его запах.       — М-м, кровь действительно благородная… Пылкая. Из тебя выйдет много толку, нужно только укротить твой ослиный характер, — констатировал Виктор, совершенно не обращая внимание на вопли своей жертвы. — Впрочем, у меня сейчас совершенно нет сил и ресурсов контролировать всяких сорванцов… Было бы намного проще, будь ваш сын более сговорчивым. Я начинаю жалеть, что согласился.       — Он не может упрямиться вечно, верно? — раздался голос отца Джея где-то позади. — Помилуйте, господин. Уверяю вас, я сделал всё, что мог. Он должен стать покладистее, когда… Всё уже произойдёт, верно?       — Вы совершенно безнадёжны, господин Пак, — разочарованно протянул вампир, как ни в чём не бывало наматывая локон Джея на свой длинный украшенный перстнем палец. — Чтобы заставить кого-то подчиняться, необязательно прибегать исключительно к компромиссам и убеждению. Вам ли не знать, как успешному бизнесмену?       Глава семейства осёкся, не в силах подобрать уместный ответ, который не оскорбил бы могущественное существо. Виктор хмыкнул и проткнул ногтем кожу на плече Джея, заставив того вскрикнуть и задергаться ещё сильнее.       — Чувствуешь боль? Это и рядом не стоит с тем, что тебе придётся ощутить, когда мои клыки вопьются тебе в шею, — начал нагнетать вампир, выдавливая из небольшой ранки алые капли. — Сначала ты ослабеешь, тебе станет невыносимо холодно. Потом тебя охватит лихорадка. Тебе придётся глотать мою кровь, чувствовать, как она расползается по тебе, захватывает твоё тело, словно болезнь. А потом ты перестанешь дышать. Твоё тело умрёт. Ты умрёшь. И больше никогда не сможешь снова стать живым. Запомни хорошо последний удар своего сердца, Чонсон.       Джей закричал. Отчаянный вопль, который вырвался из него, был настолько душераздирающим, что его было невыносимо слушать. Чонвон хотел закрыть свои уши руками, но не мог, ему пришлось прочувствовать этот крик каждой клеточкой своего тела. Неописуемая, неконтролируемая паника объяла разум Джея, он дёргался и брыкался, неистово сражаясь за свою жизнь. Вот только всё это было бесполезно. За него уже всё решили, и у него собирались отобрать самое драгоценное.       За секунду до мгновения, когда клыки Виктора погрузились в шею Джея, воспоминание вдруг начало искажаться, словно зажёванная видеопленка. Чонвон не был уверен, связано ли это с тем, насколько эти минуты были травмирующими, или Джей сознательно оберегал его от того, чтобы ощутить, какого это — становиться вампиром. Перед глазами у младшего мелькали образы крови, красного света, злобной клыкастой ухмылки. Пустынная комната бешено кружилась, вызывая невыносимую тошноту. Иногда раздавались стоны и хрипы. И вдруг младший услышал чётко и ясно, как будто голос звучал у него в голове:       — Я чувствую твою боль. Чувствую твою ярость. Ты ненавидишь человека, который принудил тебя к этому. Ты желаешь ему смерти. Хочешь забрать с собой в могилу. Дай этому гневу проникнуть в тебя, дай ей согреть твоё холодное тело. Злись. Рви. Кричи. Позволь себе сделать всё то, на что у тебя не хватало мужества до этого, Чонсон. Убей своего отца, и не стану заставлять тебя служить мне. Он слаб. Он труслив. Он не достоин быть главой вашей семьи. Ты должен занять его место, должен отомстить. Он хотел, чтобы ты стал таким. Покажи ему, во что ты превратился.       Его сердце стремительно замедляло ход, последний кислород покидал уставшие от воплей легкие. И вот, наконец, Чонвон услышал последний, слабый и жалкий удар сердца своего любимого. На душе стало невероятно тошно. Это было воистину ужасно. Это было хуже смерти — не слышать стук собственного серца.       Постепенно взгляд Чонсона сфокусировался. Весь страх и боль пропали. Его душа словно опустела, а все чувства остановились вместе с пульсом. Новообращённый медленно поднялся из лужи собственной крови, пока всё вокруг медленно застилала красноватая пелена. Его глаза пылали алым огнем, словно два факела, готовые сжечь всё на своём пути. В этом взгляде не было и капли сочувствия или человечности. Только злость. Только ненависть к тому, кем он стал и из-за кого он стал этим.       Джей повернулся на ошарашенного зрелищем отца. Все внутри Чонвона испуганно сжалось.       «Нет, Джей. Не делай этого» — мысленно взмолился он к любимому, хоть и прекрасно знал, что не мог ни на что повлиять.       — Да. Вот так. Теперь ты — сильный. И он тебя больше не обидит, — продолжал подстрекать своего подопечного Виктор, уложив руки на плечи новоиспечённого вампира. Он склонился над его ухом и тихо зашипел, словно змей, гипнотизирующий бедную жертву. — Сделай это.