Вересковая пустошь

Сегодня пришлось проснуться по раньше. Одолжила у хозяйки дома иголку и нитку. Надо сшить мантию-невидимку из тряпки-невидимки. Около меня на кровати лежал самолётик, который я сложила из письма. В дальних углах комнаты осела лёгкая пыль. Около кровати, на табуретке стопкой лежали книги, попавшие со мной в этот мир. «Норвежский лес», «Мифы Ктулху», «Мастер и Маргарита», небольшой сборник поэзии серебряного века. В день, когда я сюда попала, у нас должно было быть итоговое сочинение. Я правда готовилась к нему. Хотя, брать Лавкрафта на подобный экзамен — идея странная. Скотчем к стене я примотала лампочки. Тоесть гирлянду, да, она так называется. Рядом с ними на стене висел «Чёрный человек». Несколько плотноисписанных от руки листов с ним, висели в разных концах комнаты. Это моя любимая поэма, но в этом мире единственный её текст у меня в голове, поэтому, чтобы не забыть, я переписала её на бумагу. Люди забывшие любимые стихи, тексты песен, фильмы, книги — умирают. А я не хочу повторять судьбу Актёра из «На дне». Пока. Я продолжала поглядывать в окно. И наконец, в далеке показался Сакумо. Куда он шёл я не знала, но поспешила открыть окно, чуть-чуть подождала, когда он подойдёт, и запустила самолётик. По безветренной улице он плавно спустился вниз. Обогнал Сакумо, опустившись к первому этажу, и упал в нескольких метрах от него. Сакумо медленно подошёл к самолётику, заметив текст он развернул листок, слегка щупая бумагу. Он искал подвох и следы чакры? Но оглядевшись, стараясь понять откуда пришло послание, никого не заметил. Не удивительно, я на чердаке. Он ещё несколько раз обвёл улицу взглядом и пошёл к дому, положив самолётик за пазуху. Теперь, мне осталось ждать ответа, или нашей следующей встречи. Волнительно это. И я вернулась к рукоделию. Приподняла результат и оглядела. Теперь надо примерить? Есть ли где-нибудь здесь зеркало? Я облачилась в тряпку-невидимку и вышла в коридор. На первом этаже, между комнатой старушки и её кухней, я отыскала зеркало в полный рост, оно висело на блекло-жёлтой стене. Теперь, ответственный момент. Я шагнула к зеркалу, затаив дыхание. Раз! Я не отражалась. Полуусмешка сорвалась с губ, я прошла туда, сюда, ещё раз посмотрела в зеркало, но нет, там пусто. У меня получилось. И радостно хмыкнув я пошла по лестнице, к себе на чердак. Таймер поставленный на час сработал, и это значило, что стоит собираться, и идти в госпиталь. Я ведь не могу просто не прийти? Они начнут меня искать и всплывёт, что-то лишнее. -Вдох-выдох, успокоились, — я залпом допила кофе. В рюкзак полетела мантия, блокнот, перцовка и шокер. По крайней мере, если они что-то заподозрят я смогу сбежать. Надеюсь. Небо наливалось пламенем на востоке, солнце слегка золотило песок и дорожная пыль металась по улице. В левом наушнике тихо постукивал мотив пост-панка. Казалось, будто всё это происходит не со мной. Не я быстро шагаю к госпиталю, не я чуть касаюсь рукой холодной стены зелёной двухэтажки. Но всё же… А вот и больничка. Я хмыкнула, оглядываясь. Белое трёхэтажное здание с синей крышей и множеством окон, таких же синих. На секунду, показалось, будто они смотрят на меня и от этого чувства, стало не по себе. Противный холодок прошёлся по-всему телу, а утренний ветер, тоже холодный растрепал волосы. В коридоре, возле стойки регистрации, меня, как и обещала, встретила Цунаде. -Проходи, чувствуй себя как дома. Здесь у нас терапевт и педиатр, тут приёмная, в правом крыле хирургия и реанимация, вся инфекционка в правом крыле, туда без маски лучше не ходи. Столовая на втором этаже, пойдём, покажу, — она поманила меня за собой, по лестнице вверх, и в центре действительно оказались двери столовой. — прямо по коридору и налево ординаторская. А на третьем этаже у нас детское отделение. -А психоневрологическое где, если не секрет? Цунаде подозрительно улыбнулась и отвела меня на третий этаж. Душевнобольных решили поселить на третьем этаже, с детьми? Это чтобы после детских истерик соблазн выпрыгнуть в окно был больше? -А вот и психоневрологическое отделение. — она показала на три комнаты в самом конце коридора. Одна из них была подсобкой, а вторая чем-то вроде кабинета, ибо для палаты комнатушка слишком мелкая, а третья заставленна всякой всячиной. — Ну как тебе? -Бесподобно. — вымученно, я мотнула головой. В комнатах было пыльно и хранился там в основном непонятный хлам. Даже в палате, с шестью койками, где на одной всклокоченный и тревожный сидел человек в смирительной рубашке, была сложена всякая всячена. -Вот и хорошо. Тогда, сейчас пойдём в ординаторскую, познакомишься со всеми, а потом, я и кое-кто из госпиталя посмотрят что ты умеешь. А потом, конечно, возьмём тебя на работу. «Да ничего я не умею», — мрачно отозвалось в мыслях. Если попросят показать ирьёнин дзюцу — это провал. Мы спустились обратно и попали в ординаторскую. Та-да, вот я и в сердце больницы. За столом сидели самые раздые люди. Девушка из Инузука, большой, бородатый дядечка в халате, несколько человек в одинаковых почти-костюмах-хим-защиты, с серыми шапками, плотно прилегающими к лицу, медсестрички, скорее всего из детского отделения, потому что медкостюмы у них были бело-розовые, и бело-салатовые, и ещё врачи. -Минуточку внимания, — громко объявила Цунаде, — у нас новая коллега. Если сегодняшний день пройдёт хорошо, она будет работать с нами. Надеюсь покажете и объясните тут всё. Представься, — она кивнула мне. Я судорожно вздохнула, стараясь придумать имя. В смысле представиться? Меня и дома по имени редко звали. Я огляделась, ой, только не надо придумать имя на основе того, что вокруг, а то буду какой-нибудь Стеной Лампочковной. Жуть какая. Лучше смотреть во внутрь. -Кита Намачи. — наконец сказала я. Северные Болота. Почему нет? Мой дом, в родном мире, как раз был на севере, на болотах. Цунаде улыбнулась и сказала: -Хорошо. А теперь, запомни правила, которым должен следовать ирьёнин. Первое правило: «Никакой Ирьёнин не прекратит лечение, пока жизни его членов команды не прекратятся». Второе правило: «Никакой Ирьёнин никогда не должен стоять на передовой». Третье правило: «Никакой Ирьенин не должен умирать, пока не умрут все члены его команды». Четвёртое правило: «Только тем Ирьёнинам, кто овладел Нинпо Созо Сайсей: Бьякуго но Дзюцу разрешено нарушить все вышеупомянутые правила». «Правило пять, на все вышеупомянутые правила можно плюнуть, если Сакумо в опасности» — мысленно добавила я. А если серьёзно, история интересная. Формально ведь, эти правила ограничивают любое участие медиков в конфликтах на поле боя. Возможно, это имеет смысл, но правило пять всё равно актуально. -Всё поняла? -Да. -Отлично, тогда пройди этот тест, и я смогу допустить тебя до практики. — она вытащила из шкафа листочек с вопросами и вручила его мне. «Какой препарат нужно ввести при высоком сахаре у деабетика?» — гласил первый вопрос. -Подождите, я ведь с психическим здоровьем работаю. -Но если окажется, что ты разбираешься и в других сферах, это будет лучше для всех. О, как. Я ведь знала, что идея отстой. Как-будто кому-то есть дело до душевнобольных. «Инсулин» — накорякала я на бумажке, под первым вопросом. Надеюсь, того, что я учила для егэ по биологии хватит. Ладно, собрались, всё равно хотела поступать в мед. «Какому реципиенту можно переливать первую группу крови, с положительным резус фактором?» «Любому, с положительным резусфактором», — хмыкнула я. Просто, пока просто. Следом шло пять вопросов про печати. Прекрасно. Я считаю это провал. Но затем, появился вопрос о пути лекарственного средства для печени, которое введут в вену правой руки. Хах, это я знаю, лишь бы круги кровообращения не напутать. По венам, через верхнюю полую в сердце, из правого предсердия в желудочек, по артериям, по малому кругу, через лёгочные вены, в левое предсердие, в желудочек, и только от туда по аорте в артерии, к капилярам, а там и в печень. Так вроде? И последний вопрос. Хоть что-то родное. «Как называется болезненное состояние, сопровождающееся трудностями с определением того, что реально, а что нет. При данном расстройстве у человека формируются ложные убеждения, бредовые идеи. Больной становится восприимчивым к вещам, которые не видят или не слышат другие?» Чистой воды ОПР. Не совсем моё, конечно, но ждать, что они будут спрашивать про суицидальные тенденции — глупо. Я сдала листок Цунаде. Она просмотрела его кивнула, и передала большому дядьке. -Почему ты не ответила на вопросы про печати? -Не умею пользоваться чакрой, — я пожала плечами. Так ведь могло произойти, да? Это не подозрительно? -Что такое ОПР? -Острое психотическое расстройство.? — неуверенно пролепетала я, вспомнив последнее задание. Цунаде ещё раз кивнула: -Молодец. Пойдём, трудоустрою тебя. Рабочий день восемь часов. Сто мон в день, идёт? -Идёт, — спокойно кивнула я, хотя в мыслях была паника. Не помню я местную валюту! *** -Вот ты где Сакумо! — меня окликнули у дома. Уже по чакре я понял, что это Джирайя. -Привет, Джирайя. -О, чего это у тебя? — он подошёл ко мне и уставился на книгу в руках. — сборник хокку? Не знал, что ты интересуешься поэзией, — многозначительно протянул он. -Это не совсем мне, — смущённо улубнулся я. — Тут такая история приключилась. -Не уж-то любовное послание? — удивился Джирайя, когда я слегка отвёл край жилета, показывая письмо во внутреннем кармане. -Не совсем. Пойдём в дом, расскажу. Мы прошли мимо поля, на заднем дворе, где Какаши, среди деревьев, кидал кунаи в мишень. -Твой мелкий во всю тренируется. Не тяжело тебе с ним? -Нет, он сообразительный парень. Всё понимает и часто помогает с домашними делами. Очень горжусь им. — последнее получилось шёпотом, но с улыбкой. -Небось в академию скоро отдашь? -Да. Они начнут принимать заявления уже завтра. Какаши уже не терпится, хочет поскорее выучиться. Будет самым молодым студентом в Академии. Джирайя понимающе улыбнулся, и только мы переступили порог кухни, он нетерпеливо спросил: -Ну так что с любовным письмом? Уже знаешь от кого оно? -Это не любовное письмо, — устало вздохнул я, — здесь предложение дружить. Мне передали его, когда я возвращался с миссии, но от кого оно я не знаю. -Пффф! Тоесть ты хочешь сказать, что тебя отправили во френдзону ещё до знакомства?! — усмехнувшись, Джирайя подался вперёд, опираясь на стол. — Это рекорд. Я нервно усмехнулся, но отвечать на это не стал. -А стихи для девушки? -Да, она рассказывала в письме, что любит поэзию. -О, понятненько! Если понадобятся советы в делах любовных, обращайся, я в этом веле мастер. — Джирая широко улыбнулся, а я вспомнил, что романов у Джираи, кроме как в его книжках не было. Но огорчать друга не стал, — Кстати, Сакумо, я ведь не просто так. Сегодня мы с Цунаде и Орочимару планировали встретиться в лапшичной, отпраздновать окончание миссии. Слышал, у тебя сейчас выходные, хочешь с нами? -Спасибо, за предложение. Я с радостью, только надо будет предупредить Какаши… — я слегка замялся, у сына завтра важный день. Уверен, он отпустит меня с условием, что я вернусь не поздно, не буду пить, и обязательно проснусь завтра вовремя. Уже такой ответственный. -Прекрасно, тогда, пойдём в госпиталь к Цунаде. Мы с Джираей отправились искать Цунаде. Он запрыгнул на крышу, я следом. Впереди виднелись лики Хокаге, над россыпью крыш, то и дело появлялись разные башенки домов. Прыгая, мимо места, где мне передали самолётик я слегка замедлился, но ничего не произошло. Я огляделся, стараясь заметить хоть что-нибудь, но в округе никого не было. -Ты чего? — спросил Джирая. -Да так, ничего. Заставлять Джираю ждать я не хотел. Поэтому на пытьной дороге, возле стены, вывел кунаем слова: «Спасибо, за письмо». А ведь, я даже не уверен в том, что они дойдут до адресата. Я прыгнул обратно на крышу к Джирае и вскоре мы оказались в Коноховском госпитале. -Цунаде-чан! — крикнул Джирая. Дверь палаты открылась, в коридор вылетел молодой мужчина. -Ты! Ты! — кричал он, то ли Джирае, то ли мне. -Успокойтесь, — следом из палаты выбежала Цунаде, — мы ещё ничего не выяснили, давайте не делать поспешных выводов! Мы можем провести экспертизу! -Какая экспертиза?! Я не слепой! -Дорогой, подожди, пожалуйста! — ещё одна девушка, уже в блеклой, больничной сорочке ниже колен с рюшечками, вылетела из палаты. Она сжимала в руках белый свёрток, с новорождённым. -Заткнись! — он выхватил кунай, попытался метнуть его в меня, но я увернулся, а прежде чем он метнул второй в коридор прибежала ещё одна девушка. Уставшая, мрачная, но спокойная, в халате, наброшенном на плечи. Она схватила мужчину за руку. -Спокойно, без паники, сейчас кровь возьмём, — холодно сказала она, задирая рукав его водалазки. Хоп, под углом в двадцать пять градусов девушка всадила шприц. Надавила на него, введя лекарство, и вытащила. — я транквилизаторы нашла, — усмехнулась она, показывая Цунаде маркировку на шприце. -Да как ты.! Ты.! — не связанно бормотал он, ругаясь уже на девушку, и сползая на пол. -А ещё я нашла пособие по генетике. — продолжила она, — глава три, генетические мутации. Альбинизм — генетическая мутация характеризующаяся отсутствием в коже и её производных пигмента меланина. От этого наблюдается не естественная белизна кожи и волос. Возможны проблемы со зрением и фенотипическое проявление редких цветов радужки. Ознакомься, — она ткнула учебником в мужчину, подошка к девушке в ночнушке и спросила, — можно взглянуть? Да, смотрите, радужка красноватая. Мужчина поднялся с пола, отшвыривая книжку, затем взглянул в глаза ребёнка и прошептал: -Прости, дорогая. Дорогая, я не хотел.! — его голос дрожал, он полез обнимать то жену, то ребёнка, продолжая, что-то шептать. У девушки в медицинском халате, накинутом на плечи, дёргнулся глаз, но она ничего не сказала. Не отворачивая голову от Цунаде, объяснявшей что-то родителям, она перевела взгляд в мою сторону. Грустный и внимательный, стараясь что-то рассмотреть, самым краешком глаза. Неужели, смотрела на меня? Неловкое молчание прервал Джирая: -А что произошло то? -У девушки родился ребёнок с генетической мутацией. И папаша сказал, что не от него чадо. Мол, что у него, что у неё волосы русые, а у ребёнка белые. И понеслось: «Я смотрю на него и у меня ничего в груди не ёкает! Не мой значит! Нагуляла?» И тут вы пришли. Он сложил два плюс два, получил восемь. И крыша у него поехала… — девушка вяло провела рукой, иммитируя движение крыши. -Раз у него крыша поехала, значит надо её вернуть назад. Ты как раз этим хотела заняться. — сказала Цунаде. -На крайний случай я клинический психолог, но не семейный уж точно. -Ну, ну. Нехорошо так. Хотябы попытайся. -Попытаюсь. Провести папаше лоботомию. -Я серьёзно. — сурово сказала Цунаде и перевела тему, — Джирая, Сакумо, знакомьтесь, это Кита. Она у нас новенькая, очень талантливый врач. — Цунаде наставнически хлопнула девушку по плечу, — Кита, это Джирая и Сакумо. -Рада знакомству, — она сдержанно кивнула, всё ещё смотря на меня. -Взаимно, — я слегка улыбнулся. Медленно и устало моргнув, как это обычно делают вместо кивка, она пожала мне руку. -Ну что, в лапшичную? — Бодро спросил Джирая. -Да, у меня всё. Можно и отдохнуть. Ты тоже не задерживайся, — обратилась она к Ките и втроём мы вышли из госпиталя. Крышу лапшичной лавки венчали тканевые флажки, они были приятного, но тусклого блекло-красного цвета, это многое говорило о бюджете, хорошая краска сейчас редкость. Я слегка наклонился, входя во внутрь. -Орочимару опаздывает? -У него как всегда какие-то дела. — вздохнула Цунаде. — Думаю придёт чуть позже. -Понятно, — улыбнулся я. — есть какие-нибудь новости? -Никаких, — пожал плечами Джирая, — от моих учеников тоже. Надо будет как-нибудь проведать их, когда будет миссия около Амегакуре, — мечтательно протянул он. Цунаде горько фыркнула. -Не время, чтобы спасать окружающих. У нас самих проблемы. Что с камнем, что с Облаком. Они пытались похитить Кушину. -Девочку-джинчурики? — удивился я. — мне казалось, у облака не было причин нападать на нас. -В последнее время причины не нужны. — заметила Цунаде. Она держала руку возле пиалки с саке. И грациозно мотнув плечом опрокинула её в себя. — уже слышали о том, что нинзя тумана уничтожили Узушио? — пиалка стукнулась о твёрдый деревянный стол. -А как же, — кивнул Джирая. -Узушио? Родина Мито-самы? — удивился я. Цунаде медленно кивнула, наливая очередную пиалку. Останавливать её было бессмысленно. Я тяжело вздохнул, и Джирая понимающе прикрыл глаза. -Ну да. А зачем спрашиваешь? — икнула Цунаде, на её шеках уже играл лёгкий румянец, а карии глаза живо блестели. -Да так. Замотался в последнее время. — усмехнулся я вспоминая миссии. И ведь с Какаши из-за этого редко вижусь. -Что? Совсем отбоя не дают? Цунаде-чан, представлчешь, нашему Сакумо любовное письмо передали. — улыбнулся Джирая, по-своему трактовав мои слова. Детский сад. -Хоть у кого-то хорошие новости, — вздохнула Цунаде, — надо за это выпить! — ободряюще улыбнулась она, разливая саке из белого и шераховатого, керамического сосуда в пиалки.