Мальчик со звездным именем и вечно мокрыми от слез глазами.

Он лежал в своей новой комнате в башне Старка. Его тело металось по постели в бреду, по виску стекала капля холодного как лед пота. Из прекрасных глаз с длинными и пышными черными ресницами стекали чистые как кристалы слезы. С пухлых красных губ вечно искривленных в усмешке, сейчас срывались то судорожный шепот, то крик. Но всегда это было одно и тоже слово: - Не надо... Он снова ДОМА. В фамильном поместье рода Блэк. Мрачный, одинокий, жуткий, ужасный, устрашающий. Вот как он мог охарактеризовать место которое когда-то, он считал домом. Когда-то давно, не сейчас. Тогда он еще любил Рождество... Я любил рождество. В этот день вся семья собиралась вместе, натягивала кривое подобие улыбки на лицо и придельно вежливо разговаривала. Они любили Рождество. Сириус, когда я с Регом были маленькими привозил сладости и игрушки из мира маглов. Мы радовались и обнимали его, а он нас в ответ. Долго-долго. Мы смеялись над забавными из школьной жизни историями старшего брата, а потом ложились с ним спать, в его комнате. Нам было так теплее. Комната Сириуса вообще была теплой и уютной. Здесь все было в теплых золотых и алых цветах, хаотично наклееные колдофото, плакаты магловских и волшебных рок-групп и квиддичных команд, валялись магловские нательные порванные вещи и цветные клочки ткани и ну очень странная обувь. Кажется он называл это фьютболки, карсовинки и джинсы. У меня как и у Рега было по набору такой странной одежды, Сириус подарил. Вот мы одели пижамы и вдоволь навеселились. Испуганно кланяясь приходит Кикимер. Он говорит что нам с братом лучше немедленно притворится спящими, иначе мама заберет нас по своим комнатам. Я обнимаю эльфа на ночь и быстро запрыгиваю под одеяло слева от Сириуса, Реджи прижался с другой стороны. Кикимер гасит свет и исчезает. - Сириус? Робкий шепот среднего брата. - Да, Рег? Он тоже шепчет, мы слышим четкие и уверенные шаги мамы. - Мы ведь вместе на всегда? - Навсегда. Он обнимает нас, я не понимал тогда его слов и тихо спросил лишь одно: - Завтра Рождество? - Да, Тари. Завтра Рождество. - И ты будешь с нами? - Да, я буду свами. - А к нам приедут Цисси и Меда? - Приедут, а сейчас закройте глаза! Мы повинуемся брату послушно закрывая глаза, и не зря. На пороге появляется мама. Они проходит в комнату и цокает: - Отвратительно! Опять развел свинарник в стиле проклятых маглов. Еще и братьев сюда привел. - она подходит к кровати и смотрит на нас. Без эмоций, вообще любых. - надеюсь они не пойдут по стопам старшего братца и не станут придателями рода и любителями грязнокровых отродий и жалких маглов. Она не не старается говорить тихо, она не снижая тона сыплет оскорблениями и так же гулко стуча по полу каблуками туфлей выходит, прикрывая дверь. Завтра Рождество... Сегодня Рождество... День в который я потерял все. Брата, надежду, кузин, любовь, поддержку...все... В это отвратительное декабрьское утро я проснулся от жутких криков и ругани на первом этаже. Как подобает одному из наследников самого древнего и сильнейшего чистокровного рода волшебников я привел себя в порядок и спустился вниз. Регулус был уже здесь он тихо стоял на лестнице и прижимал ладонь ко рту. Кузины тоже были здесь. Беллатрисса и самая старшая из нас стояла рядом с матерью и мужем Родольфусом Лестренжем. Андромеда, ровесница Сириуса стояла взади Рега и приобнимала его в знак поддержки. Нарцисса сидела на ступеньке у ног сестры, кроторая нежно гладила ее по голове, по их щекам катились слезы. Я перевел взгляд на причину конфликта и увидел родителей и Сириуса. Они громко кричали, старший брат даже матерился. Мама этого не любит... - Не надо... Я тихо шепчу спускаясь по лестнице, надееясь что меня заметят, услышат, поймут. Но этого не происходит. - Подлец! Предатель рода! Позор семьи! Ненавижу! Ты - ошибка Блэков! Ты- мерзкий выродок поганящий наше славное имя! Убирайся из этого дома, ты его не достоин! Я стою и не верю своим глазам и ушам. Гдето в углу Люциус, будующий муж Цисси качает головой. Отец замахивается на Сириуса палочкой. - Не надо... Меня не слышат. Они не хотят меня слышать, а я так хочу помочь. Хочу вернуть праздник в дом. Но они не хотят этого... Вот и брат вытаскивает палочку. Еще одно смешанное со всхлипом: - Не надо! Я плачу. Я прошу из перестать. Прошу не делать этого. Но меня не видят. Не хотят видеть... Вот отец выкрикивает заклинание. Я его не слышу, читаю по губам. Самое страшное заклятие что может быть, самое страшное наше наказание: - Круцио! - Протего! Брат успевает выставить щит и проклятие отлетает. Мама в ярости, отец в гневе, они в один голос орут: - Убирайся с этого дома щенок! - Не надо... - Да ради Мэрлина! - Сириус тоде кричит, он не слышит меня. -всю жизнь только об этом и мечтаю! Свалить подальше от этого отврати ельного места и от вас! Я слышу громкий всхлип. Не знаю чей он, может это и был мой всхлип, а мтэожет и нет. Я не знаю. Сириу берет сумку и гордо вздергивает подбородок и со всем призренеем на которое способен выплевывает: - Пока...м...мама... - Не смей называть меня матерью, грязный выродок! Я выжгу тебя с фамильного гобелена и ты больше НИКОГДА! НИКОГДА, НЕ ВЕРНЕШСЯ В ЭТОТ ДОМ! По дому разносится предательски дрожащий вскрик. Мой вскрик... - Не надо! Я подбегаю к брату и падаю на колени возле него, я рыдаю и прошу. Нет умоляю не делать этого. - Не надо! Нет, не уходи! Не остовляй нас! - я повторяю это как в бреду. - не уходи,не уходи, стой! Не надо... Не надо! Я не смогу без тебя! Только не уходи! Не надо Сириууус! Я обнимаю ноги брата и рыдаю, чувствую что ни я один, Реджи тоже плачет. Сириус садится на корточки, крепко обнимает и шепчет незаметно надевая кулоны на наши шеи: - Argono ferlido nuntatilus. Скажите это и сожмите амулет в руке, когда будет нужна моя помощь, и я приду. Молча встает, берет сумку и уходит. Цисси встает и подходит к Люциусу, на ее щеках сверкают слезы. - Тогда...я тоже ухожу...навсегда. Ее голос дрожит, но она уверенна в своем решении. Жених берет ее за руку поддерживая и они идут к выходу. - Не надо! Мы с братом обнимаемся и плачем. Мама девочек бледнеет. - Нарцисса? - Да мама, я все решила. - Ты ведь опозоришь славное имя Блэков! - С этого момента я Малфой. И она лишь жестом подав нам знак "письмо" и уходит вместе со своим женихом. - Не надо! Я кричу это словно мантуру. Кричу в бреду, пока Андромеда подходит и сама лично выжигает себя с фамильного дерева. - Я выхожу замуж за маглорожденного волшебника, и ухожу. - М..меда? Ты же шутишь? Тихий всхлип Регулуса и сестра уходит. Мы остались одни в это снежное Рождество. Я не навижу этот праздник, вместо счастья, подарков и радости которые получают все, я получил это. Я потерял все. Мы остались одни. Я и Реджи. А дальше все шло как в тумане. Школы, много школ, книги, котлы, перья, пергаменты. Все же я ненавижу Роюдество. В это день я похоронил свои надежды, мечты, радости и эмоции. Мне не надо такого Рождества... - Не надо... Джеймс лежит в своей комнате уже давно отошедший от кошмара задумавшись о чем-то своем. Из размышлений его вырывает Джарвис: - Мистер Барнс! - Да, Джарвис? - Мои датчики засекли повышенную активность и перепады температуры и давления у мистера Блэка. По моим расчетам у него паническая атака прямо во время сна. Я бы ее стал вас тревожить, но остальных было не дозватся. Пару мгновений бывший пленник Гидры обдумывает услышаное и встает. Он только в шортах и с голым торсом. На шее висят армейские жетоны тихо позвякивая при движениях, бионика немного поблескивает в тусклом свете ночника. Он неслышно выходит из комнаты и благодорит Джарвиса, после чего слышит сдавленный крик. Он разрывает его замороженное сердце. - Не надо! Солдат быстро влетает в комнату нового Мстителя и видит того метающегося на простынях, плачущего и загнанно дышашего. В пару шагов преодолев растояние до кровати он начинает осторожно будить парня. Несильно тресет того за худые плечи облаченные в пижаму с длинным рукавом. Его прекрасные смоляные волосы рассыпались по подушке, свет от ночника освещал из ученное лицо Антареса. Он плачет и повторяет одну и ту же фрузу смотря на это прерасную физиономию и будит его в мыслях умоляя проснутся. И будто слыша его тяжелые думы, молодой волшебник распахивает глаза и со страхом смотрит на него, шепча проклятое: - Не надо... Джеймс крепко прижимает к себе все еще содрогающееся в рыданьях хрупкое и холодное тело. Он чувствует как изящные руки пытаются обхватить его широкую и мускулистую спину в ответном обьятье, но дрожа опускаются и цепко хватаются за жетоны на шее. Он терпит, ему все равно на жетоны. Мальчик еще какое-то время всхлипывает, но успокаевается и затихает. Джеймс собирается уходить но слышит тихий шепоток в области груди: - Не надо... Не уходи... И он повинуется оставаясь в комнате этого странного паренька. Он уйдет завтра, все скажет тоже завтра. Не сейчас. Не тогда когда хрупкое тельце доверчиво жмется к нему в поисках поддержки и тепла. Он мог бы запросто сломать его лишь несильно сдавив ребра...но он не хочет. Не сейчас...