Clash of the Conjurers

***

На следующее утро ни Снейп, ни Сириус не появились за завтраком. Гермиона не могла не беспокоиться о том, что могло произойти накануне вечером, после того, как она легла спать. Но сияющая Джинни Уизли была достаточным отвлекающим маневром, когда рыжеволосая красотка уселась рядом с ней за стол. — Доброе утро, Гермиона! — слишком восторженно поприветствовала девушка. — Доброе утро, Джинни, — ответила Гермиона, не пытаясь скрыть своего любопытства. — Что заставило тебя сиять сегодня? — Она, конечно, знала, но не собиралась говорить об этом Джинни. — О, ничего особенного… — пропела Джинни, скосив глаза так, что это говорило о прямо противоположном. Когда пришел Гарри, Джинни не сказала ему ни слова, а лишь взъерошила его волосы, когда он сел рядом с ней, но в остальном ничем не выдала себя. Сам Гарри выглядел смущенным и довольным. Он явно не знал, как себя вести. Потом вошел Рон и начал поглощать свой завтрак, а остальная четверка вернулась к своим тарелкам. Когда Билл и Флер вошли на кухню, Флер была одета в ночную рубашку, которая была практически прозрачной. Взгляд Джинни и оскаленный, набитый едой рот Рона настолько противоречили друг другу, что Гермиона чуть не рассмеялась. Почти. Прошло совсем немного времени, прежде чем Джинни все же покинула переполненную кухню, и Гермиона пошла за ней. — Ладно, Джинни, — поддразнила Гермиона, когда они остались одни в их общей спальне. — Что происходит? Джинни одарила старшую ведьму озорной улыбкой и заговорщицки наклонилась к ней. — Ну, прошло уже несколько дней, но я не хотела ничего говорить, потому что знаю, что у тебя были тяжелые времена, но… — Но? — Но мы с Гарри спим вместе! И о, Гермиона, это так хорошо. Намного лучше, чем было с Дином. Я думаю, это потому, что у нас так много химии, понимаешь? И мы оба так долго этого хотели. Вообще-то, если честно, я думаю, что причина того, что с Гарри все намного лучше в том, что мы действительно любим друг друга. Не то чтобы он был более опытным, чем Дин. Ах! Я просто чувствую себя такой раскрепощенной! — Я очень рада за тебя, Джин, — услышала Гермиона свой голос. Она знала, что это был шаблонный ответ, но ей было трудно высказать то, что она действительно чувствовала в данный момент. Да, она была счастлива, что Джинни и Гарри наконец-то обрели нечто идеальное. Но в то же время она думала только о предстоящей ночи и о мужчине, который будет ждать ее. Он определенно не любил ее. Румянец залил ее щеки, и она почувствовала, как внутри нее поднимается миллион вопросов. — Было неловко? — спросила она. — В первый раз? — Нет, совсем нет. Мы оба были готовы к этому, я думаю. И потом, это просто произошло. Не волнуйся, Гермиона, у нас все очень безопасно, — поспешила заверить она подругу. — Как? Что вы используете? — Противозачаточные зелья. Их очень легко достать. — Здесь?! — Ну, нет. Но я планировала это уже давно. Нужно только одно зелье в месяц, так что я обеспечена надолго. — Гермиона даже не подумала о контрацепции. Она надеялась, что у Снейпа есть план на этот случай. Джинни может начать что-то подозревать, если она попросит у нее пузырек. Были и другие вопросы, которые она хотела задать, но не могла найти нормального способа сделать это. — Итак, вы планировали это, не так ли? Что еще ты делала, чтобы подготовиться? — О, всевозможные вещи! Читала, делала эпиляцию, ходила по магазинам. Хочешь посмотреть на белье, которое я купила? — Джинни взволнованно вскочила, чтобы найти свое белье, и Гермиона попыталась отступить. — Эпиляция? — Джинни вытащила какое-то малиновое кружево, от вида которого Гермиона покраснела. — Ты носила это? — Тебе нравится? Я еще не надевала его. Я приберегла его для особого случая. Видишь, оно гриффиндорское! — Гермиона прочистила горло. — Так, и ты сделала эпиляцию… — О, конечно! Пришлось укротить пламя, если ты понимаешь, о чем я. Никто не хочет мириться с кучей волос внизу. — Гермиона почувствовала, что ее щеки пылают. «Вот что подумает Снейп?» — Я никогда этого не делала, — призналась она. — Это очень просто, гораздо проще, чем бритье. Есть зелье, и ты просто наносишь его на волосы, которые хочешь убрать, перед тем, как прыгнуть в душ. Я люблю оставлять небольшой участок «огня», потому что мне нравится, как это выглядит. — Огня? — Ну да, глупышка! Я же рыжая, в конце концов. Не хочешь попробовать? У меня есть немного, если хочешь. И его хватает на несколько месяцев, так что в ближайшее время мне больше не понадобится. — Да, конечно. — Сердце Гермионы колотилось при мысли о подготовке к сегодняшнему вечеру, но она не хотела, чтобы он был ей противен. — Так… почему это называется эпиляцией? Рыжая сделала паузу. — Понятия не имею.

***

Северус сидел сзади, — на своем обычном месте, — во время собрания Ордена. Альбус решил не рассказывать остальным членам Ордена подробности побега Грейнджер. Он также не считал разумным делиться содержанием пророчества со своими верными друзьями. Учитывая зияющую дыру в последних событиях, их гордому лидеру не потребовалось много времени, чтобы исчерпать все новости. Когда он наконец отпустил остальных членов, Северус остался. Он наблюдал, как Альбус выпроводил группу за дверь, а затем махнул рукой в сторону лестницы. Грейнджер сидела там с одной из своих проклятых книг еще до того, как собрание было объявлено открытым. Войдя в кабинет, девушка не встретила его взгляда, и он усмехнулся, когда она устроилась в кресле в противоположном от него конце комнаты. «Вам это очень поможет, мисс Грейнджер». Альбус, казалось, не замечал нарастающего напряжения в комнате, сидя на равном расстоянии от них. — Ну что ж, — начал он. — Мисс Грейнджер, я надеюсь, вы понимаете цель этой встречи? Девушка кивнула, не поднимая глаз от сцепленных на коленях рук. — Я не хотел заставлять вас переживать столь ужасное воспоминание так скоро после случившегося, но любая информация может оказаться важной для нашего дела. — Она снова кивнула, на этот раз смело посмотрев на директора. Северусу было ясно, что она изо всех сил старается не смотреть в его сторону. — Расскажите ему, мисс Грейнджер, — приказал Северус, стараясь не усмехаться, когда произносил эти слова. В его нынешнем настроении это было довольно сложно. Девушка открыла рот, чтобы заговорить, но потом моргнула, осознав это. Волнение было достаточным, чтобы она взглянула в сторону Северуса и красиво улыбнулась. Он старался не замечать, насколько это было привлекательно. Однако, прежде чем она успела заговорить, Альбус прервал ее: — Вообще-то, я бы предпочел увидеть воспоминания, если мисс Грейнджер не возражает. Северус остудил ее лучезарную улыбку злобной усмешкой, когда изменил свою просьбу. — Разрешите директору посмотреть воспоминания, мисс Грейнджер. Мгновенно голова девушки повернулась к Альбусу. Ошеломленный, старик колебался лишь мгновение, прежде чем погрузиться в ее сознание. Северус увидел, как ужас и боль воспоминания пронеслись по ее милым чертам, и тут же пожалел, что заставил ее пережить это снова. Он должен был подумать о том заранее. Когда директор, наконец, вышел из сознания девушки, он не удостоил ее взглядом. Директор вышагивал по маленькой комнате. Только Северус, казалось, заметил разбитое выражение лица юной мисс Грейнджер, сидящей у камина с дорожками слез на щеках. Она мужественно подняла подбородок, но он видел, что цвет исчез с ее лица, оставив лишь пустую белизну. Она выглядела совсем так, как прошлой ночью. С ним. Северус почувствовал, как в нем поднимается холодная ненависть при мысли о руках этой дворняги на девушке. Блэк собирался поцеловать ее, и она собиралась ему это позволить. Неужели ее настолько отталкивала мысль о том, чтобы переспать с ним, что она обращалась за утешением к другим мужчинам? И как она могла так легко доверять такому человеку, как Сириус Блэк, но продолжать сомневаться в себе? — Ты хорошо сделал, что спас ее, Северус. Видимо, в тот день дорогая Беллатриса была особенно вздорной. — Да, Альбус, и это решение гораздо лучше для всех, — сердито ответил он. — Вы нашли какие-нибудь способы обойти магию проклятия? — спросил Альбус, не обращая внимания на его настроение. — Именно это мы и пытаемся выяснить в данный момент, — ответил он. — Мисс Грейнджер, расскажите профессору Дамблдору, что вы сделали сегодня. — Девушка открыла рот, чтобы ответить, но не смогла подобрать слова. Ее челюсть захлопнулась. Тогда он позволил ужасной усмешке расползтись по его лицу. — Хорошо. Тогда расскажите директору, что вы делали прошлой ночью. — Грейнджер была вынуждена ответить. — Я читала о Гекате, когда пришел профессор Снейп. Мы обсуждали планы по уклонению от воздействия проклятия, а потом поговорили о… — После этого, Грейнджер! — Потом я пробралась наверх и застала Гарри и Джинни в постели. — Грейнджер в ужасе прикрыла рот руками, но продолжала говорить: — Потом я заснула за кухонным столом, и Сириус пришел меня утешить, но потом, кажется, он собирался сделать что-то еще, и тут вошел профессор Снейп и приказал мне уйти, чтобы он мог разобраться с Сириусом. Я пыталась остановить их, но я должна была подчиниться, поэтому я пошла спать. — Слезы текли из ее глаз, но Северус почувствовал извращенное удовлетворение. Это ее научит. — Северус, сколько раз я говорил тебе не ссориться с Сириусом? — выругался старик. — А теперь расскажи мне о своих идеях.

***

«Вот ублюдок! — в десятый раз повторяла Гермиона, раздеваясь в маленькой ванной. — Как он мог так поступить со мной? Этот эгоистичный, контролирующий, злобный ублюдок!» Положив полотенце на край ванны, она села на него и вылила на руку обильное количество воскового зелья. «Это просто смешно. Этот человек ненавидит меня, а я, черт возьми, прихорашиваюсь перед ним! О боже, Мерлин, и что мне с этим девать? Черт возьми! Надо было поподробнее расспросить Джинни об этом. Думаю, между ног. Это самая важная часть, в конце концов. И, может быть, по краям. Насколько большой участок я оставлю? Черт! Это не должно быть так сложно. Я просто нанесу, где я хочу, чтобы это было… Это слишком далеко? О, как будто ему вообще есть до этого дело! А что, если ему не все равно? Он может просто отвалить! Почему я должна хотеть, чтобы он наслаждался этим? Я и так, черт возьми, не собираюсь. О, теперь правая не выглядит гладкой. Черт! Когда все это закончится, я выскажу этому человеку все, что думаю. Подумать только, я прохожу через все это ради этого ублюдка! То, как он даже не чувствует себя виноватым, используя свой контроль надо мной, чтобы причинить мне вред! Ублюдок. Черт, а что если он использует эту силу, чтобы заставить меня делать с ним что-то?» Гермиона задрожала от этой мысли. А потом она безотчетно разозлилась на своего профессора зелий. «Пусть гниет в чертовом аду, мне все равно!»

***

Выйдя из душа, Гермиона протерла чистое место на зеркале и смело уставилась на свое обнаженное отражение. «Вот что он увидит. Что он подумает? Ну, я не такая худая, как раньше, но уж точно не такая тощая, как Флер и Джинни. Неужели он предпочтет переспать с одной из них? Нет! («Гермиона Грейнджер, не смей думать о таких вещах!») Да ну его на фиг. Он застрял со мной, так что будет чертовски жаль, если так. О, но я надеюсь, что он этого не сделает». Гермиона подняла руки, чтобы погладить свои маленькие груди. «Захочет ли он прикоснуться к ним? Найдет ли он их неполноценными?» Она повернулась, чтобы осмотреть свою задницу. «Хотя со спины я выгляжу не так уж плохо. Хорошо, что у меня теперь есть попа. И бедра тоже. Не помню, чтобы у меня были бедра». Она провела руками по гладкому животу, опустилась ниже, чтобы поласкать маленькую копну каштановых локонов, оставшихся между ног. «Не подумает ли он, что я слишком стараюсь?»

***

В тот вечер, за ужином, Гермиона начинала нервничать все больше и больше. Она не знала, чего ожидать от мужчины, старательно избегающего ее взгляда на дальнем конце стола. И все же, очень скоро он будет трахать ее. Не стоит думать об этом так! Странный узел нервного возбуждения завязался у нее в животе. Она попыталась объяснить маленькую крошечную часть себя, которая вроде как с нетерпением ждала этого, как результат ее постоянного желания узнать что-то новое. Это было единственное, что имело смысл, в конце концов. — Итак, Гарри, — говорила миссис Уизли, — хорошо ли ты провел лето, дорогой? — Гермиона наблюдала за тем, как розовеют щеки Гарри, когда он отвечал, что у него действительно было хорошее лето. Рон безразлично хмыкнул в ответ на тот же вопрос, обращенный к нему. Однако миссис Уизли не стала продолжать, похоже, понимая, к чему это может привести. И все знали, что у Гермионы Грейнджер было ужасное лето. — Тонкс, дорогая, передай, пожалуйста, картошку. Когда синеволосая девушка потянулась к своей тарелке за картофельным блюдом, она опрокинула стакан с тыквенным соком, пролив его на колени Римуса. Вся голова метаморфмага стала розовой от смущения, когда она схватила ближайшее полотенце для посуды и начала вытирать переднюю часть его брюк. Окружающие были заняты тем, что пытались остановить поток сладкой жидкости на деревянном столе, пока Сириус помогал миссис Уизли, передавая ей картофель. Но Гермиона заметила момент, когда Тонкс поняла, что делает, и подняла голову, чтобы встретиться с удивленным взглядом Римуса. Они сцепились в жарком взгляде, их лица раскраснелись, а губы Тонкс искривились. Через мгновение они отвернулись друг от друга и продолжили есть, но их румянец остался, и Гермиона была уверена, что под столом что-то происходит. Недолгое столпотворение улеглось, когда Гермиона оглянулась на профессора Снейпа. Его задумчивые глаза наблюдали за ней с нечитаемым выражением. Их взгляды встретились на расстоянии, но она не могла понять, что он пытается ей сказать. Возможно, это было вовсе не общение. Внезапно он снова отвернулся от нее, как будто ей все это привиделось. Профессор Снейп вышел из кухни, когда подавали пудинг, и Гермиона не была уверена, должна ли она следовать за ним или нет. Борясь с собой, она решила, что, черт побери, она собирается насладиться своим пудингом, прежде чем следовать за этим ублюдком куда бы то ни было. Но было трудно наслаждаться десертом, когда в голове крутилось столько мыслей о том, что должно произойти. Наконец, она извинилась и медленно направилась в маленькую импровизированную лабораторию зелий. Но профессора там не было. Она заколебалась, прежде чем решила подождать его. В конце концов, она могла бы почитать книгу, успокоить нервы и не подавать виду, что ждет его. Но когда она увидела себя в зеркале за котлом с Волчьим отваром, то остановилась. «Маггловские джинсы и футболка? Это не совсем сексуально. Не то чтобы я планировала надеть что-то похожее на нижнее белье Джинни. Но что-то вроде ночной рубашки, как та, что была на Флер сегодня утром, может подойти». Гермиона вынула свою палочку. Она уже была совершеннолетней, но все еще чувствовала себя непослушной, используя свою палочку в летние месяцы. По этой причине она воздерживалась от ее использования до сих пор. Но этот случай, безусловно, требовал немного волшебства. Мысленно представив себе похожую ночную рубашку, Гермиона вскоре оказалась в плиссированных складках шифона, ниспадающих до колен на бретельках-спагетти, оставляющих плечи обнаженными. «Я похожа на огромный пуфбол». Нехотя Гермиона сняла несколько слоев прозрачного материала, пока не добилась желаемого эффекта. Одежда получилась не совсем прозрачной, но ее силуэт был различим сквозь материал. Это было утонченно и сексуально, решила она, и делало ее похожей на греческую богиню. Вдруг дверь открылась, и вошел профессор Снейп. Гермиона почувствовала прилив ужаса от его внезапного присутствия. Нависший над ее крошечной фигурой, профессор оказался гораздо больше, чем она помнила. Когда он, казалось, заполнил всю комнату своим властным присутствием, она почувствовала себя больше похожей на Персефону, чем когда-либо. «О, Мерлин, я не готова к этому!» Как богине удалось не умереть от ужаса, когда Аид утащил ее в подземный мир, Гермиона никогда не поймет. Ей оставалось только молиться, чтобы она была такой же храброй.

***

Девушка ждала его, когда он вошел в маленькую комнату. Снейп ожидал этого, но думал, что она будет упрямо притворяться, что читает книгу, пока он не войдет. Он не ожидал увидеть ее завернутой в восхитительную прозрачную ночную рубашку. Чистая белизна одежды заставляла ее кожу светиться от слабого румянца, заливавшего ее щеки. А с распущенными и беспорядочными волосами она выглядела как что-то из сна. «Ты не заслуживаешь ее. И, кроме того, она хочет Блэка. Глупая девчонка!»

***

Гермиона смотрела, как профессор снимает верхнюю мантию и начинает расстегивать длинный фрак, который он всегда носил. Она замерла. Видел ли кто-нибудь когда-нибудь профессора без его неизменной мантии? Теперь всё это казалось ещё более реальным и интимным, когда девушка наблюдала, как он накидывает тёмное одеяние на стул. Даже без своей черной мантии профессор выглядел устрашающе. Его высокий рост заставлял ее чувствовать себя крошечной, а в передней части брюк виднелась заметная выпуклость. «Он уже возбужден?!» Гермиона не была уверена, что ее должно воодушевлять или вызывать отвращение. «Он с нетерпением ждет этого» Затем ее профессор сел на кровать, и она почувствовала, как ее желудок подскочил от нервозности и чего-то, похожего на возбуждение. Но он только стягивал с себя тяжелые ботинки.

***

Она выжидающе смотрела на него; ужас слишком ясно читался в этих коричневых глазах. И он был тому причиной. В последнее время девушка стала казаться ему красивой и даже немного манящей. Но здесь, стоя перед ним, словно видение ангела, она была, пожалуй, самой прекрасной из всех, кого он когда-либо видел. При этой мысли он почувствовал прилив чувства вины перед Лили, но отмахнулся от него. Лили действительно была красива, но в надменном смысле. Искренность и чистота, исходящие от Грейнджер, делали ее еще более желанной. «О, Мерлин, я не могу этого сделать!» «Искренность и чистота — вот дерьмо! Маленькая сучка практически бросалась на щенка дворняги, или ты забыл об этом? Она не хочет тебя!» — Ну, мисс Грейнджер, вы собираетесь стоять здесь всю ночь? — процедил он. Она вздрогнула, но осталась на месте. — Что мне делать, профессор? — Северус скривился оттого, что она использовала его титул. — Во-первых, вы не должны называть меня «профессор». По крайней мере, не сегодня. — Он наблюдал, как девушка покраснела с такой силой, что румянец растекся по ее красивой шее и исчез в низком вырезе ночной рубашки. Северус почувствовал, как в нем запульсировала желание. Мерлин, как же ему хотелось заняться с ней сексом, целовать ее и медленно ласкать. Но все было не так. Она не хотела его и не хотела его прикосновений. Это было лишь средством достижения цели; то, что они должны были сделать ради Великого Дела. Но, Мерлин, он хотел ее. — Идите сюда, — приказал он. Она застыла на месте. — Простите, проф… простите. Вы приказали мне не подчиняться никаким приказам… — Черт! Это дурацкое проклятие, клянусь, я найду того, кто его придумал, и… — Северус сделал успокаивающий вдох. — Хорошо, мисс Грейнджер, на сегодняшний вечер не воспринимайте ни один из моих приказов, как приказ. Вы можете сами решать, выполнять их или нет. — Она радостно кивнула и села рядом с ним на матрас. Тепло ее маленького тела коснулось его кожи, и он вдруг почувствовал нервозность. «Что, черт возьми, мне теперь делать?»

***

Гермиона чувствовала себя очень маленькой и уязвимой рядом со своим сильным профессором. Ей хотелось рассердиться на него, но свойственная ей потребность в одобрении со стороны тех, кого она уважала, взяла верх. Все, о чем она сейчас заботилась, — это не разочаровать его. Даже если она мучительно боялась самого процесса, она доверяла мужчине рядом с ней, который знал, что делать, и направлял ее. — Возможно, вам стоит прилечь, мисс Грейнджер, — мягко сказал он, и в его голосе прозвучала лишь малейшая нотка раздражения. Тут же ее пронзил прилив смущения, и она поспешила забраться обратно на кровать.

***

Северус стоял и смотрел на девушку, краснеющую на кровати. Она вытянулась так, что он подумал, что она может сломаться, если он дотронется до нее не так, как надо. Ее щеки были привлекательного розового оттенка, а глаза цвета корицы следили за каждым его движением. Медленно Северус переполз на кровать и расположился над ней. Он нервно сглотнул, увидев страх в ее глазах, но боль в паху пересилила смущение, которое он испытывал в этот момент. «Должен ли я поцеловать ее?» Нет. Это было бы излишним и вторжением в ее личное пространство. «Если вы хотите, профессор, это не значит, что она хочет».

***

Когда мужчина склонился над ней, Гермиона почувствовала прилив энергии. Пульсирующее тепло между ее ног в какой-то момент разгорелось и теперь ощущалось, как полноценный огонь. «Это действительно произойдет!» И вдруг она поняла, что на самом деле хочет, чтобы это произошло. Когда Снейп начал раздвигать ее ноги коленом, она с готовностью подчинилась. Он сдвинул ночную рубашку вверх по ее бедрам, пока она не стала прикрывать ее мягкие трусики. Затем он принялся расстегивать брюки. Пульсация между ее ног стала настойчивой, и она чуть не застонала вслух. Но он решит, что она очень глупа. Поэтому она молчала.

***

«О Мерлин, это будет ужасно. Она будет кричать, я кончу, и она возненавидит меня навсегда. Блядь!» — Я просто хочу повторить, что я хочу этого не больше, чем вы, — нашел он в себе силы сказать. В конце концов, он собирался от души насладиться этим, и она никогда не простит его за это, когда все, что она получит от этого опыта — боль. — Но мы должны это сделать. — Он увидел, как девушка кивнула, и ее глаза поднялись к потолку, когда он вынул свой ноющий член из брюк.

***

Уголком глаза Гермиона заметила, как профессор наклонился к ней. Она вздрогнула, когда его рука нащупала ее трусики, и профессор выругался себе под нос. По взмаху его руки трусики исчезли, и она почувствовала прохладный воздух комнаты вокруг себя. Подавив нервозность, девушка почувствовала, что ее лицо пылает от стыда за то, что она так обнажилась перед ним. Затем Гермиона почувствовала, как что-то мягкое и теплое протирается между складок ее тела.

***

Почувствовав, как ее мягкая, гладкая кожа прижимается к головке его ноющего члена, Северус едва не застонал от удовольствия. Он не ожидал, что она будет такой ухоженной, как будто готовилась к этому. «Невероятно!» Он проникал в нее, пока не уперся в границу ее девственности. — Это будет больно, но потом станет лучше, — сказал Снейп ей, как он надеялся, успокаивающим тоном. Беспокойство в голосе профессора было удивительным, и она подняла глаза, чтобы поймать его взгляд, когда он слегка надавил на нее. Боль тут же пронзила ее, и она вскрикнула, когда он снова надавил на нее, не останавливаясь. «Нет! Он делает это неправильно! Он ломает меня!» — Расслабься, Гермиона. Будет легче, если ты просто расслабишься. Гермиона закрыла глаза и попыталась расслабить мышцы, думая о его нежной заботе о ней. Думала о том, как он будет гордиться ею, если она будет храброй. Она прикусила губу и подумала о Великом Деле. Одним сильным толчком Снейп вошел в нее. Она заглушила свой крик рукой и почувствовала вкус крови на губе, которую прикусила. Слеза скатилась по ее щеке, когда она открыла глаза и увидела своего профессора, сгорбившегося над ней, застывшего; его черные волосы падали, лаская ее грудь. Северус никогда не чувствовал ничего столь удивительного. Она была такой тугой и влажной, но он знал, что ей было ужасно больно. Помня об этом, он заставил себя не двигаться, идя против всех своих инстинктов, которые умоляли его входить в нее снова и снова, пока он сам не достигнет разрядки. Как раз в тот момент, когда он подумал, что больше не может этого выносить, маленькая рука поднялась, чтобы убрать темные волосы с его лица. Прикосновение было настолько неожиданным, что Северус снова вжался в нее, а их глаза встретились. Ее голова откинулась на подушку, и он начал медленно, осторожно двигаться в ней. Это не было похоже ни на что из того, что он когда-либо чувствовал, но он держал себя в руках. Меньше всего он хотел причинить ей боль. Гермиона закрыла глаза. Боль ослабевала, но все еще ощущалась, когда профессор двигался в ней. Где-то в глубине души ее охватило возбуждение от предвкушения того, что сейчас произойдет. Секс. Она не могла сказать, что все было именно так, как она себе это представляла, но и не могла определить, что было иначе. Все, что она знала, это то, что ее возбуждало очень странным образом, то, что профессор наслаждался ее телом. И это было приятно. Она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее сверху вниз. Их глаза встретились, и от этого контакта, пока он вжимался в нее, между ее ног начало нарастать забавное напряжение. Ее глаза встретились с его глазами, и он с удивлением увидел, что ей это начинает нравиться. Со своей стороны, этот медленный темп сводил его с ума. Их глаза были закрыты, и он начал чувствовать себя неловко, находясь в такой тесной связи с ней, поэтому он разорвал эту связь, закрыв глаза. Гермиона продолжала наблюдать за Снейпом, его закрытыми глазами и слегка приоткрытыми губами, пока он двигался к ней. Она осознала, что он сдерживается. Каждый толчок, хотя и медленный, был глубоким и продолжительным. А его костлявые бедра начали причинять боль ее собственным. Гермиона приподняла бедра, и его глаза распахнулись, когда он зарычал во все горло. Из темных глубин его чернильных глаз, казалось, исходила похоть, и Гермиона на мгновение задумалась, не сделала ли она что-то не так. Затем его рука поднялась, чтобы запутаться в ее волосах, и он начал двигаться к ней быстрее. Едва заметное изменение их положения позволило ему проникнуть глубже, заполнив ее до отказа, и Северус потерял контроль над собой. Потянувшись к ее густым волосам, он стал вбиваться в нее, представляя, как ощущалась бы ее грудь, если бы он мог до нее дотронуться. Ее глаза затуманились от явного вожделения, и он ускорил темп, приближаясь к кульминации, когда ее глаза встретились с его. Крошечная, почти тайная улыбка искривила эти знойные губы, и он ворвался в нее, застонав от мучительного наслаждения, покачиваясь на ней. Гермиона с изумлением наблюдала, как ее профессор кончает. Черты его лица исказились в выражении агонии, и он застонал, сильно прижавшись к ней. Она почувствовала, как его горячее семя разливается внутри нее, и ощутила необычайное возбуждение, как будто она могла вот-вот переступить через край вместе с ним. Внезапный ком эмоций застрял у нее в горле, и слезы необъяснимым образом хлынули из глаз. Его лоб прижался к ее лбу, когда он отходил от оргазма, и Гермионе вспомнился Сириус накануне вечером. Только вот со Снейпом в этом жесте было что-то настолько искреннее и уязвимое, что она ничуть не отшатнулась. Наоборот, ей захотелось притянуть его к себе и поцеловать в губы, но было уже слишком поздно. Он отстранился от нее и принялся одеваться. Внезапно Гермиона почувствовала холод. И тут Снейп потянулся в карман своей мантии и поставил на стол рядом с ней пузырек. Противозачаточное зелье. Не говоря больше ни слова, Снейп открыл дверь в их маленькую комнату. — А, Северус, — услышала она слова Римуса. Прежде чем он успел закончить свою мысль, дверь закрылась. Гермиона осталась одна. Она села на кровати и обхватила колени руками. Как он мог так легкомысленно отнестись к этому?! Ей казалось, что она дала ему что-то, а он взял и убежал. Или, что еще хуже, он разорвал ее. И убежал. Теперь она была одна в извращенном отчаянии, а он продолжал заниматься своими делами, ни на что не обращая внимания. Слезы текли по щекам, как реки темной воды, ведущей в Ад. И ее затягивало в его глубины, не оставляя за компанию ничего, кроме презрения и печали.

***

Пока Гермиона свернулась в клубок и рыдала в подушки, Северус пинал дверь в свою спальню, прижавшись к ней лбом. Он унизил себя. Он проявил уязвимость. На один жалкий миг он позволил ей увидеть, как сильно она ему нужна. «Черт! Это было совершенно нелепо!» Как он мог нуждаться в такой невыносимой, надоедливой, молодой, красивой… БЛЯДЬ. Он был в полной заднице, если быть уверенным. За тридцать восемь лет он никогда ни от кого не зависел, и в тот единственный раз, когда он начал допускать такую уязвимость, чем он был вознагражден? Цепью событий, которые привели к смерти Лили и его собственному постоянному аду в качестве шпиона для двух беспринципных хозяев. Черт! Как он мог позволить себе дать ей такую власть?! И тут он вспомнил вид ее изломанного тела, лежащего в постели под ним и плачущего, когда он сходил с ума от самого прекрасного ощущения, которое когда-либо испытывал. И кровь между ее ног, там, где был он. «Моя вина». Он вспомнил прекрасного ангела, который ждал его, ее лучезарную улыбку в тот день, милое выражение лица, с которым она наблюдала за Римусом и Тонкс за обеденным столом. «Сломана». «Из-за меня».