Под лазурной водой, в царстве его вечного кошмара

Тишина и густая, черная темнота расползлись по его венам, вещая, что конец очень близок. Ни единого звука, даже малейшего жужжания – в темном неизвестном ему царстве полнейший мрак, из которого, кажется, Харучие больше никогда не выберется…больше никогда не придет в теплый дом, не встретит тот нежный взгляд бледной сирени, не услышит нежных, а порой упрекающих слов… Для него завтра больше никогда не наступит. Перед глазами множество цветных пятен: красные, огненно-рыжие, бирюзовые, малиново-розовые… Сердце…где же оно…? Бьется ли еще оно…? Ах, вот оно, равномерно, но с неким опозданием, стучит. Тук…тук…тук… *** - Харучие! Дорогой, проходи, - добрый голос пожилой женщины. Но куда идти, если повсюду темнота и кое-где несколько цветных фонариков? - Харучие, ты идешь? – снова его зовут. «Да куда, черт подери, я должен идти?» - он недоволен. Парень начинает идти. Шаг, еще один – неужели в этом месте есть дорога? - Шагай ко мне, дорогой Хару, мальчик мой, - голос, словно мед, призывает его, зовет, зовет, так отчаянно… - Харучие, неужели ты пойдешь к ней? – бледная сероватая фигура выглянула из-за угла и тут же спряталась. *** Он видит коридор, такой же темный и холодный. Есть ли здесь выход? «А должен ли я его искать?» - его грызут сомнения и вина. Но за что же ему стоит винить себя? Коснувшись стены, под его ладонью она в миг потрескалась и рассыпалась… В этом нет ничего красивого. Акаши еще больше расстроился. Тяжесть от некого предмета обвила его шею, не давая возможности нормально дышать, но приловчившись, это у него все же получалось. - Хару, милый, я здесь, - снова. Она. Ее добрый голос. Кто это? Дверь распахнулась, а в ней, будто нарисованная пастельными мелками желтого цвета, фигура пожилой женщины. Мягка, теплая, такая родная и… - Хару, - скромный тихий голосок. – Хару, - возле самого уха. Парень обернулся и увидел другую дверь, такую знакомую, будто он видел ее каждый день, но не помнит… «Могу ли я…?» Одна секунда и он поворачивается к знакомой двери из светлого дерева. - Извини, бабушка. Мне пора. Последним, что увидела эта темнота, были его шелковистые розовые волосы… *** Пустая комната. Здесь светло, но нет ни одного предмета… Дышать стало заметно легче, но это лишь иллюзия. - Хару, нам сюда, - голос бледной фигуры. Она быстро прошла за угол. Парень следовал за ней. - Хару, - он остановился, решив еще раз оглянуть комнату. В момент она стала более обжитой, но предметы были нарисованными, как детскими восковыми карандашами. Он вошел в следующую дверь и оказался в ванной комнате. Бледной фигуры нигде не было видно. Его внимание привлекло одиноко висевшее зеркало. «Подожди, Майки. Возьми меня тоже поиграть». - Что…? – откуда этот голос? «…даже пальцем не трогайте его». - … - постепенно Харучие начало охватывать нечто большее и сильное, нежели удушающая тяжесть глотки. – Тогда…тот день.. – кровь будто кипела в его жилах, глаза похолодели, а на лбу выступил липкий пот от отрывчато появившихся воспоминаний. Таких давних..давно забытых, будто душу раскроили и начали вытаскивать загноившиеся осколки памяти… Неприятно. «Прости, старший брат», - откуда же все таки доносятся эти звуки? Чей это голос? Почему от него становится так невыносимо больно? - Пожалуйста… - он начал подходит к зеркалу. – Спаси меня, - еле слышный шепот, и вот он очень близко к нему. «Прости, Хару…» - раздражает, будто звон противного сверчка. «Прости…» – умолкни. Рука поднялась, чтобы ударить стекло, но его кулак был перехвачен. Маленькие окровавленные пальчики держали его крепкой хваткой. - Нет… Крики, крики, стоны боли, крики. «Нет…», - отчаянно шептало на затворках сознания. Его руку отпустили, и он все же встал перед зеркалом. Там никого, только он, но где же его лицо? Вот щека, бледная и впалая, вот острый нос… Тут переносица, а глаза размыты. Он касается брови, верхнего века, но где же сам глаз? - Бу-у-у-у, - Хару резко отпрянул, увидев «его». Это окровавленное лицо, разодранный рот, зубы, покрытые чернеющей кровью. Харучие побежал в другую сторону. - Ты куда? – зеркальный мальчик. – Эй, давай играть, - невинный голосок. Харучие снова бежит. Оказывается, ванные могут быть такими большими… Белый кафель, вокруг снова нет вещей. Он оторвался. «Ты должен подавать ей хороший пример!» Он обернулся. - Ну наконец, - появился…- Я хочу играть. Подойди. Как бы он этого не желал, ноги сами подползли ближе. Он не боялся, он был в ужасе, который остался где-то далеко, как забытая однажды вещь, про которую больше никто не собирался вспоминать. Которую он сам хотел забыть. - Вот так, - милая улыбка, ручонки обхватили лицо парня, - Во что бы ты хотел поиграть? - Я не знаю, - еле слышно произнес Харучие. - Я не слышу. - Я не… - Вот именно. Все потому что ты не заслужил на игру, - красные пальчики сильнее ухватились за бледные щеки. - Не заслужил, - пальцы переместились ко рту, - Поэтому… «Смейся, Харучие!» Ловкие мальчишеские пальчики впились ему в рот, разрывая тот на части. Безжалостно, грубо, сильно разрывая плоть. - Смейся, Харучие. Не кричи! Смейся! Смейся! Перестань орать!! - Ты будешь как я… - в глазах парня скопились горячие слезы, крики сдерживать не было сил, боль и агонию от жестоких действий он никак не мог унять. Горячая плоть ужасно жгла под жесткими пальцами, а боль отдавалась по всему телу. Все также, как в тот день. Кровь распространилась по всей ротовой полости, а он даже не может выкашлять ее. - Хару, - голос у самого уха. Раскрыв глаза, перед ним никого не было. Не было ни ванной комнаты, ни зеркала, ни того пацана… Крови больше нет, два шрама на месте – он такой же, как и был. - Что ты там делал? - Я… - под ногами расплылась лазурная водица. Откуда она? - Ты весь промок, - говорила бледная фигура. – Идем, тебе нужно помыться. Он подчинился. Нежного бирюзового оттенка вода постепенно заливала весь белый пол, попадая под подошвы ботинок. Они идут купаться. - Вот, - фигура указала на наполненную ванну, того же нежного цвета. - Хорошо, - Харучие не раздеваясь, прямо так начал залазить в теплую воду. - Хару-кун, - позвала снова фигура. – Возьми меня за руку… Он аккуратно коснулся подушечками пальцев ее руки, и она в миг стала живой, теплой, такой мягкой… Усевшись полностью, наслаждение долго не продлилось. Дно пропало, и он оказался заточенный под тоннами воды. Такой красивой, сказачно-завораживающей, холодной воды… *** Вот и наступил его конец. Здесь холодно, одиноко больно… Умирать в таком прекрасном месте, может и не самое плохое, что могло с ним случиться. Вокруг стали появляться разноцветные маленькие рыбки, словно яркие огоньки под водой. Большие серые, пурпурные, аквамариновые, цвета индиго рыбы тоже там проплывали. Решили составить ему компанию, чтобы проводить в последний путь. Тяжелое нечто, что сдавливало горло, начало постепенно отползать, и это не было иллюзией, напротив, перед ним предстала довольно большая черная змея с острыми зелеными глазками. Высунув язык, она что-то шептала ему, вероятно, о жизни на земле и небесах. Сознание понемногу покидало его, разум затуманивался, отдаваясь легкой болью в мышцах, как в те моменты, когда до ужаса хочется спать. Но ничего, скоро он уснет, и все будет хорошо… Не будет ни вины, ни сожалений, ни болезненных воспоминаний, что словно скальпелем врезаются в самое сердце. - Ты мой, Харучие, - тонкие ручки, замазанные кровь по самый локоть, обхватили его талию и собрались тянуть за собой. На самое дно, где нет ничего живого. Но… Но… Что же это, там, на поверхности? - Ха…возь…за…уку… Ха…у… Хару…ун… - не слышно, ее не слышно. Но… Может, ему все же попробовать ухватиться за нее. Хотя бы еще один раз… Последний раз. *** Открыв тяжелые слипшиеся веки, Санзу не сразу понял, где находится. Слабый белый свет чуть освещал помещение, чтобы находящимся в палате было комфортнее спать. За окном темно, а правую руку обвило что-то мягкое и теплое. Это ее ладонь. Девушка уснула, положив голову на край койки, еле слышно посапывая. Она спасла его… От ее вида на глазах Санзу начали скапливаться маленькие соленые капельки – теперь-то он понял, за что чувствовал вину. За то, что снова подвел ее, за то, что снова сорвался, а она снова спасла. Снова в страхе вызывала скорую, найдя его без сознания в гостиной их квартиры. Все это случилось снова… Слабость и вялость еще ощущались, но это ничего, ведь теплая рука, что держала его крепко и трепетно, унимала любую боль, любой страх. Он не один, но… «А вдруг, она уйдет?» - Хару-кун, ты проснулся…? – сонно пролепетала девушка, видя помутневшим взглядом его лицо. - Хару, ты живой! – осознание настигло ее быстро. - Да… - почти неслышимо произнес парень, а из глаз полились две струйки горячих слез. Она принялась быстренько вытирать их подушечками пальцев, лепеча какие-то нежности ему на ушко. Сил или желания злиться у нее не было, ведь сейчас само главное, что он живой, пришел в себя, что с ним все в порядке. - Прости меня, я… - Прощаю, Хару, только больше не уходи от меня, хорошо? – она легонько обвила его шею руками, мягко поглаживая чуть взъерошенные розовые волосы. «Спасибо, что вытащила меня из той воды».