Между нами горы

Аэропорт Солт-Лейк-Сити 12 часами ранее: Вид был хуже некуда: все серое, унылое, одно слово – январь. Тип на телеэкране у меня за спиной заикнулся, сидя в своей нью-йоркской студии, об «отмене полетов из-за плохих метеоусловий». Я прижался лбом к стеклу. Ребята в желтых комбинезонах везли по летному полю длинные вереницы тележек с багажом, оставлявших в снегу глубокие колеи. Рядом со мной сидел на видавшем виды чемодане усталый летчик, комкая в руках фуражку; он еще надеялся, что представится шанс добраться до дому и провести ночь в своей постели. На западе тучи окутали взлетную полосу; видимость была нулевая, но ветер временами разгонял туман, как будто отворяя окна надежды. Аэропорт Солт-Лейк-Сити окружен горами. На востоке над облаками поднимались заснеженные вершины. Меня всегда влекли горы. Даже сейчас я задумался: а что там, за горами? По расписанию мой рейс должен был вылететь в 6.07 вечера, но все остальные рейсы так сильно задерживались, что и мой могли отложить до утра. А то и вовсе отменить. Устав смотреть на мигающую строчку «задержан» на табло, я переполз в угол у дальней стены, разложил кое-как на коленях истории болезни и стал надиктовывать в цифровой диктофон отчеты, диагнозы, рекомендации. Все это были пациенты, которых я осматривал за неделю до отъезда. Взрослых я тоже лечил, но большинство историй, которыми я обложился, были детскими. Много лет назад Джон, мой муж, уговорил меня заняться детской спортивной медициной. Он был прав: на хромающих ребятишек невозможно смотреть без сочувствия, зато когда они радостно вприпрыжку убегают - это счастье. Работы было еще полно, а красная лампочка индикатор разрядки батареи на моем диктофоне - уже мигала, поэтому я отправился в киоск. Оказалось, что две батарейки АА стоят там 4 доллара, а двенадцать штук - 7. Я отдал продавщице 7 долларов, заменил в диктофоне батарейки и убрал оставшиеся десять штук в рюкзак. Я возвращался медицинской конференции C B Колорадо-Спрингс, где участвовал в работе секции «Взаимосвязь детской ортопедии неотложной и помощи». Речь у нас шла о способах экстренной помощи и госпитализации, об особенностях подхода к детям с учетом страха, который они испытывают. Место для конференции было выбрано чудесное, сама она полностью удовлетворила меня профессионально, а главное, у меня была возможность посвятить четыре дня восхождению на горы Колледжиэйт Пикс рядом с Буэна-Виста. Если честно, в этой поездке мои деловые интересы совпали с туристическими. Многие врачи покупают «Порше», большие дома, платят за членство в загородных клубах, хотя редко там появляются. А я совершаю длинные пробежки по пляжу и занимаюсь альпинизмом, когда попадаю в горы. Поездка продолжалась неделю. На обратном пути я перелетел из Колорадо-Спрингс в Солт-Лейк, чтобы оттуда лететь прямиком до дома. Воздушные путешествия не перестают меня восхищать: летишь на запад, чтобы оказаться на востоке. Толпа в аэропорту поредела: большинство стремилось к воскресенью оказаться дома. Те, кто оставался в аэропорту, толпились либо у своих выходов, либо в баре, коротая время за пивом, над корзинками начос или копченых крылышек. Его походка привлекла мое внимание сразу: длинные стройные ноги, решительный, но при этом грациозный и ритмичный шаг. Раскованность, уверенность в себе. Росту в нём было пять футов и девять-десять дюймов, волосы черные; привлекательный, но озабоченный своей внешностью. Лет не слишком тридцать. Короткая прическа. Могло показаться, что ему наплевать на свой внешний вид, но на Манхэттене часто встречаешь таких стильных парней, заплативших за свою внешность большие деньги. Раскошелился, чтобы, глядя на него, можно было подумать, что она отсчитал сущие гроши. Он подошёл ближе, оглядел толпу и выбрал себе местечко на полу футах в 10-15 от меня. Я наблюдал за ней краем глаза. Темный брючный костюм, сумка на колесиках. Судя по виду: возвращается из короткой деловой поездки. Он поставил на пол вещи, переобулся в кроссовки и, сидя на полу и разглядывая терминал, стал делать гимнастику. У него получалось прикасаться лбом, грудью, даже животом к бедру, потом к полу между ногами наверное, это было привычное для него упражнение. Ноги у него были мускулистые, как у инструктора по аэробики. Поупражнявшись несколько минут, он достал из кейса несколько желтых блокнотов и стал листать странички с рукописными заметками. Одновременно набирала что-то на ноутбуке. Его пальцы мелькали, как крылышки колибри. Через несколько минут его компьютер подал жалобный сигнал. Он нахмурился, зажал зубами карандаш и стал шарить глазами по стенам в поисках розетки. Я как раз заряжал свой компьютер из парной розетки, второй вход был свободен. - Не возражаете? - обратился он ко мне, показывая вилку сетевого шнура. - Конечно. Он подсоединился и сел на пол по-турецки с компьютером, разложив вокруг себя блокноты. Я продолжил свои занятия. «Диспансерное наблюдение после ортопедической консультации... - Я стал изучать календарь, вспоминая дату. - 23 января. Доктор Бен Пейн. Пациент - Ребекка Петерсон. Личные Данные: родилась 7-6-1995, медицинский номер ВМС2453, пол женский, белая, ведущий правый край футбольной команды, чемпионка Флориды по голам, множество предложений от команд страны, в том числе 14 от команд первого дивизиона; операция 3 недели назад, послеоперационное состояние хорошее, осложнений нет, интенсивная физиотерапия, полный двигательный диапазон, тест на сгибание 127 градусов, значительное улучшение при СИЛОВОЙ Проверке и при проверке на подвижность. Она стала как новенькая, даже лучше, чем раньше, как сама говорит. Ребекка утверждает, что теперь движения безболезненны и что она готова возобновить любую деятельность, кроме скейтборда. Снова встать на скейтборд ей разрешено только после 35 лет». Я перешел к следующему пациенту. «Первичная ортопедическая консультация 23 января, Доктор Бен Пейн...>> Я каждый раз повторяю одно и то же, потому что в нашем электронном мире каждая запись живет собственной жизнью. И в случае утраты требует идентификации. «Пациент Рашид Смит, личные данные: дата рождения 19 февраля 1979 г., медицинский номер ВМС17437, пол мужской, черный, начинал как бэк в защите в команде <<Джексонвилл Джэгуарз». Один из самых быстроногих людей, каких мне доводилось видеть. Магнитно резонансное исследование не подтверждает разрыва связок и сухожилий, рекомендована физиотерапия и воздержание от баскетбола до завершения карьеры в профессиональном футболе. Ограниченность в движениях из-за боли и чрезмерной чувствительности, которые должны исчезнуть при лечении после завершения игрового сезона. Может возобновить ограниченные силовые и скоростные тренировки после прекращения болей. Осмотр раз в две недели, прекращение членства в баскетбольном клубе YMCA. Убирая истории болезней в рюкзак, я заметил, что он смеётся. - Вы врач? - Хирург. - Я показал ей папки. - Пациенты за неделю. - Вы хорошо разбираетесь в пациентах. - Он пожал плечами. - Простите, я невольно подслушал. Я кивнул. - Муж научил меня одной важной вещи. - Ого, так вы.. кхм. А именно? - Что люди - не просто суммы артериального давления и пульса, поделенные на индекс массы тела. Он опять прыснул. - Значит, вы доктор моего типа. Я указал подбородком на его блокноты. - A вы? - Обозреватель. - Он ткнул пальцем в бумаги перед собой. - Пишу для нескольких женских журналов. - На какие темы? - Мода, тенденции, юмор и сатира, отношения... Но я не анонимный бумагомарак и не занимаюсь сплетнями. - Из меня писатель, честно говоря, никакой. Сколько статей вы пишете за год? Он задумчиво покачал головой. - Сорок-пятьдесят. - Он посмотрел на мой диктофон. - По-моему, большинство врачей не выносят эти штуки. Я повертел диктофон в руке. - А я без него шагу не делаю. - Темный штрих на фоне белого халата? - Что-то вроде этого, - согласился я со смехом. - Трудно было привыкнуть? - Потребовалось время. Зато теперь я жить без него не могу. - Чувствую, за этим стоит целая история! Мне дал это Джон, муж. Мы переехали в Джексонвилл, Флорида, я поступил на работу в больницу. Он боялчя строгого графика, боялся оказаться «докторской вдовой», поедающей на диване мороженое и пялящейся в телевизор. Диктофон помог нам слышать голос друг друга, не упускать мелочей, не бояться моего будильника в два часа ночи. Два дня он у него, он наговаривает все, что у нее на душе или на сердце, потом передает мне. Пара дней у меня, пара опять у него, и так далее. - Разве сотовый телефон не то же самое? Я пожал плечами. - Это разные вещи. Как-нибудь сами попробуйте, тогда поймете, о чем я. - Вы давно замужем? На этой неделе исполняется пятнадцать лет. - Я посмотрел на его руки и увидел одно колечко с бриллиантом на левой. Обручального кольца не было. - А вы? Он не удержался от улыбки. - Я пытаюсь успеть домой на обед после репетиции церемонии бракосочетания, назначенной на завтра. - Поздравляю. Он покачал головой, глядя поверх толпы. - У меня миллион дел, а я работаю над материалом для статьи о мимолётном писке моды, который мне самому совсем не нравится. - Наверное, вы хорошо пишете, - предположил я. Снова пожал плечами. - Пока что от меня не отказываются. Слышал даже, некоторые покупают эти журналы из-за моей колонки. Сам я этих поклонников никогда не встречал. Он обладал невероятным магнетизмом в сочетании с потрясающим шармом. - Вы все ещё живёте в Джексонвилле? - спросил парень. - Все ещё там. А вы? - Атланта. - Он протянул мне свою карточку. Чон Чонгук. - Чонгук. - Я для всех Чонгук, кроме родного отца: он называет меня Гуа. Он хотел девочку, был страшно зол на мою мать, когда я родился не с тем оснащением. Он таскал меня на тхеквондо, хотя чуть не отдал на балет. - Дайте-ка сообразить... Вы из тех чудиков, кто ударом - ноги сбрасывает предметы с чужих голов? - Из этих самых. - Тогда понятно, почему у вас растяжка такая прекрасная. Он скромно кивнул похоже, без всякого желания произвести на меня впечатление. - Какой у вас уровень? Он показала три пальца. - Был у меня недели три тому назад такой пациент, я вставлял ему в голень стержни на болтах. - Как это его угораздило? - Он лягнул противника, а тот поставил блок локтем. Голень продолжила движение и согнулась не в ту сторону. - Видел такое! - Послушать вас, над вами тоже потрудились хирурги. - В подростковые годы и позже я участвовал во многих соревнованиях. Национальные чемпионаты, международные встречи в разных странах. Хватало и переломов, и вывихов. Было время, когда мой ортопед в Атланте находился со мной на постоянной связи. Эта ваша рабочая поездка, личная или то и другое? - Я возвращаюсь с медицинской конференции. Участвовал в работе секции, а еще... - Я улыбнулся. Еще удалось полазить. - Полазить? - В горах. - Вот, значит, чем вы занимаетесь, когда не режете людей? Он меня рассмешил. - У меня два хобби. Одно - бег. Бегая, я познакомился с Джоном. Начал еще старшеклассником. Привычка старая, с ней трудно бороться. Когда мы вернулись домой, то купили кондоминиум на пляже, чтобы бегать за приливом обратно. A второе хобби - скалолазание. Это началось в медицинском колледже в Денвере. Я лазил, а он старался, чтобы у меня не сорвало крышу. В общем, в Колорадо пятьдесят четыре горы выше четырнадцати тысяч футов. Местные называют их «четырнадцатитысячники». Есть даже неофициальный клуб людей, которые все их покорили. Мы начали свой отсчет еще студентами. - Сколько их на вашем собственном счету? - Двадцать. Только что я добавил к списку гору Принсетон, 14 197 футов. Она принадлежит к хребту Колледжиэйт Пикс. Он размышлял целую минуту. - Это почти три мили над уровнем моря! - Близко к истине, хотя не совсем. - И сколько времени занимает такое восхождение? - Обычно день или меньше, но погодные условия в это время года создают кое-какие... - Я закусил губу. Скажем, трудности. - Нужен кислород? - спросил он со смехом. - Нет, но сначала неплохо было бы акклиматизироваться. - Там, наверное, снег и лёд? - Да. - Лютый мороз, валит снег, дует сумасшедший ветер? - Как я погляжу, вы хороший журналист. - Угадала? - Бывает и такое. - Но вам удалось подняться и спуститься живым? - Как видите, - весело ответил я. Он приподнял одну бровь. - Выходит, вы один из этих? - Из каких? - Из мужчин, покоряющих стихию. С этим мне не захотелось соглашаться. - Скорее, я воин выходного дня. Чаще всего всего я нахожусь дома, на уровне моря. Он пристально разглядывала толпу. - Ваш муж не с вами? - В этот раз нет. У меня заурчало в животе: по терминалу потянуло вкусным запахом из «Калифорния Пицца Китчен». Я встал. - Присмотрите за моими вещами? - Конечно. - Я быстро. Я вернулся с салатом «Цезарь» и с пиццей пеперони размером с целую тарелку. В следующую секунду ожили динамики. - Внимание, если мы быстро загрузимся, то сможем опередить бурю. Нас не так много, так что пассажиры всех направлений приглашаются на рейс 1672 до Атланты. На табло восьми выходов вокруг меня красовалось одно и то же - «рейс задерживается». Пара родителей уже бежала по терминалу, за ними торопился выводок двое мальчуганов, фанатов «Звездных войн», с чемоданчиками с подсветкой и пластмассовыми саблями. Я схватил рюкзак и еду и последовал за еще семерыми, включая Чонгука, к самолёту. Нашел свое кресло, пристегнулся. Стюардессы пересчитали пассажиров, и самолет начал движение по летному полю. Такой торопливой посадки у меня еще не бывало. Самолет остановился, и из динамиков раздался голос пилота: - Мы встали в очередь на обработку антиобледенителем. Если повезет, опередим бурю. Кстати, впереди много свободных мест. Если вы не сидите в первом классе, то сами виноваты. Места хватит всем. Все послушно перешли вперёд. Меня ждало единственное не занятое к тому моменту место в первом класce как раз рядом с Чонгуком. Застегивая ремень, он поднял на меня глаза и улыбнулся. - Думаете, мы выберемся отсюда? - Я посмотрел в иллюминатор. - Сомневаюсь. - Вы пессимист? - Я врач. Ремесло делает меня склонностью к реализму. - Звучит значительно. На протяжении получаса стюардессы выполняли все наши пожелания. Я пил острый томатный сок, Чонгук - каберне. Когда пилот снова заговорил, его тон меня не слишком обнадёжил. - Как вы знаете, мы пытались обогнать бурю... Прошедшее время не предвещало ничего хорошего. - Диспетчеры на вышке предупреждают, что в нашем распоряжении осталось окно примерно в один час... Дружный вздох. Надежда еще теплилась. - Но наземная служба сообщает, что один из двух антиобледенительных агрегатов вышел из строя. Получается, остался один агрегат на все самолёты, которые выстроились на взлетной полосе, а мы двенадцатые в очереди. Короче говоря, сегодня нам отсюда не вырваться. Самолет содрогнулся от коллективного стона. Чонгук отстегнулся, сокрушенно покачивая головой. - С ума сойти.. Толстяк слева от меня выругался. - Наши сотрудники встретят вас на выходе. Если вам - нужен ваучер для отеля, обратитесь к Марку, он в красном жилете. Заберите багаж, а потом наш автобус доставит вас в отель. Мне искренне жаль. Вернувшись в терминал, мы увидели, как надписи «задержан» на табло меняются на «отменён». - Это никуда не годится! - сказал я, выразив общие чувства. Женщина за стойкой стоя смотрела на монитор компьютера и покачивала головой. Я ещё рта открыть не успел, а она уже отвернулась к телевизору, показывавшему метеоканал. - Простите, ничем не могу помочь. Сразу четыре экрана позади меня демонстрировали огромный зеленый смерч, двигавшийся на юго-восток через штаты Вашингтон и Орегон и задевавший север Калифорнии. Бегущая строка внизу предрекала снег, понижение температуры, сильные порывы ветра. Парочка слева от меня слилась в страстном поцелуе. Я поневоле улыбнулся. Кое-кому выпал лишний день счастья! Марк выдавал ваучеры и направлял людей к багажному транспортёру. Кроме ручной клади небольшого рюкзака, служившего заодно и деловым чемоданчиком, - у меня был еще один, гораздо больше по размеру, который должно было теперь исторгнуть чрево самолёта. Вместе со всеми я ждал багажа. Я занял место у ленты транспортера и на время потерял из виду Чонгука, задержавшуюся у киоска с натуральной едой. За раздвижными стеклянными дверями я увидел огни частного аэропорта, располагавшегося на расстоянии чуть меньше мили. на ближайшем ангаре было выведено огромными буквами: «ЧАРТЕРЫ». В одном из ангаров горел свет. На ленте появился мой багаж. Я взвалил его на свободное плечо, повернулся - и буквально врезался в подошедшего Чонгука. Он вытаращил глаза. - Я смотрю, вы - скалолаз с обременением. Вы что, собирались покорить Эверест? Зачем вам столько вещей? Немудрено, что ее напугал мой огромный видавший виды рюкзачина. Он очень удобный и подходит мне, как перчатка. Сейчас он был забит теплой одеждой и снаряжением для восхождения на Колледжиэйт Пикс. Спальный мешок, грелка, горелка - самое полезное и ценное из всего, а еще пара бутылок с широким горлом, рулон полипропилена и еще много всякой всячины, позволяющей выживать, не поступаясь комфортом, на высоте 10-11 тысяч футов. Здесь же был упакован темно-синий костюм в полоску, красивый голубой галстук (подарок Джона) и пара шикарных ботинок - в них я разок заявился на секцию. - Я человек скромный и на Эверест не рвусь. На высоте пятнадцати тысяч футов мне становится нехорошо. Но ниже в самый раз. Здесь, я потрогал рюкзак, только самое необходимое. Он высмотрел на ленте свой багаж, схватил чемодан, потом оглянулся с обреченным видом. Похоже, до нее стало доходить, что она не успевает на собственную свадьбу. Он протянул мне руку. Пожатие было твердым, но теплым. - Рад был познакомиться. Надеюсь, вы доберетесь - до дому. - A вы... Но он меня не услышал. Отвернувшись, он повесил сумку на плечо и зашагал к очереди на такси, в которой уже томилось человек сто, если не больше.