Тихо о громком

Антон когда-нибудь обязательно доиграется, обязательно получит и обязательно сходит на хуй. Он знает Арсения вдоль и поперек, о всех его сексуальных предпочтениях и нагло этим пользуется. Раньше все это было только в стенах их комнаты, в которой они обсуждали все свои кинки и тут же пробовали их: начиная действиями и заканчивая словами. И вот после очередного такого заседания за круглым столом на мягкой просторной кровати все и началось. Арсений рассказал, что ему очень нравится, когда Шаст называет его как-то ласково: «солнце» — что-то нежное, действительно теплое и такое повседневное, что никто в офисе уже особо не удивляется, когда в сотый раз слышит это обращение; «котенок» — когда ты совсем устал, хочется свернуться клубочком и заплакать. Антон в такие моменты гладит так хорошо и успокаивающе, чешет макушку, загривок и целует в висок. Что-то такое трепетное и слишком любовное. А есть «малыш», с которого Арсения мажет хлеще, чем от всех коктейлей, что он делает на Препятнице. Это домашнее обращение, если существует вообще какое-то разделение на обращения. Оно слишком личное, что ли, и Антон называет Арса так только наедине или в постели. Особенно в постели. Арсений признался, что его возбуждают разговоры во время секса, сказал, как хочет, чтобы к нему обращались, и Антон запомнил, что «малыш» — самое разъебывательное, вот точно в цель. И впоследствии добавилось «детка». Это было совсем за гранью, это слышали только стены их спальни. И именно это стало маленьким кинком Арсения. После этого у Антона появился какой-то пунктик на публичность (хотя раньше таким желанием обладал только Попов), и при любой возможности он называл своего парня теми-самыми-словами-которые-нельзя-произносить. — Малыш, ты как? — неожиданно подкрадывается Антон сзади, пока Арсений сидит на кожаном диване из «Контактов» и листает ленту. Табун мурашек тут же проходится по телу, а Антон сзади чуть наваливается, придерживая за плечи. Он хрипло усмехается и кусает за мочку уха, едва слышно рычит, что больше напоминает вибрацию кошки, когда ее гладят. — Охуительно, Антон, — отсаживается в сторону Арсений и вопросительно поднимает брови. Он сейчас ничего не понимает. — С тобой-то все нормально? — Со мной все отлично. Ты просто сидишь какой-то загруженный, вот я и спросил. Ага, спросил, блять, он. — Знаю я твое «спросил», — цокает Арс и вновь погружается в изучение ленты. — Детка, ну ты чего? — продолжает свою игру Шастун, а Арсению вообще не до смеха или шуток становится. Взгляд резко поднимается от экрана и бегает по помещению — из присутствующих тут только Оксана, да и она сама занята чем-то важным в телефоне. У них послезавтра концерт в Екатеринбурге, и нужно созвониться с организаторами по поводу встречи из аэропорта. — Хочешь, сделаю тебе массаж, м? — продолжает шептать Антон и начинает легонько массировать плечи. Арсений нервно сглатывает. — Ты такой напряженный. Устал? — Антон ходит по краю. По очень, блять, тонкому краю. — Ответь мне. — Да, устал, — тихо отзывается Арсений, почти шепотом, потому что привлекать внимание Оксаны сейчас не хочется, хотя она, кажется, уже кинула быстрый взгляд. — Было бы неплохо отдохнуть на этом диване вдвоем, особенно после такого тяжелого дня, не находишь? — играется с огнем, зараза. Пальцами чуть забирается под футболку, трогая ключицы, и смеется. — Не спеши сегодня домой. — Ты что задумал? — Арсений пытается вразумить, сделать голос серьезным, но в итоге никакого укора не выходит. Этот диван его самого мучает уже давно, и не раз мелькала мысль, что он хотел бы попробовать секс на нем. Покупать специально новый домой слишком глупо и затратно, а здесь все в свободном доступе. И когда только Арсений экономил на своих же желаниях? Антона эта мысль тоже, видимо, посетила, что он аж решил пойти в наступление, и в десять вечера, когда это помещение освободили для съемки рекламы, а диван оттащили обратно в офис, принялся за реализацию фантазии. Он знал, когда выбрать время и день, потому что съемка рекламы была шумной — снимали какую-то вечеринку, — поэтому без лишних слов и задних мыслей посадил Арсения на колени и стал растягивать. Попов сам насаживался на пальцы, и много времени на это не ушло — секс был утром, быстрый и на кухне. Пока Арсений жарил яичницу, Антон жарил его. А потом все было как в тумане: скрип дивана, шлепки и закусывание кожи. Арсений потом стянул футболку и заткнул собственный рот, потому что даже мычал громко, а Антон только и наслаждался фактом, что они наконец испробовали этот диван и что за соседней стенкой куча людей. Да и факт того, что нужно быть тихим, возбуждал до предела, и разрядка не заставила себя ждать. — Детка, ты был прекрасен, — уже после оргазма на тяжелом выдохе произносит Антон, пока Арс буквально растекается по его груди. Вот эти ваши экстремальные сексы, конечно… И Антон совсем вошел во вкус, и этот вкус обострился в Екатеринбурге. Прямо перед выходом на сцену. Стас уже разговаривал со зрителями, рассказывал про само шоу, как все будет происходить, уходил в попытки троллинга и читал нотации про телефоны, а потом заиграла привычная музыка. — Арсений Попов! — объявляет Шеминов и указывает рукой на кулису. — Давай, малыш, беги, — шепчет Антон Арсению, жаром обдает ухо и, хлопнув по заднице, отпускает. И выпускает зверя. Потому что Арсений пиздецки зол. Антон снова применил этот грязный возбуждающий приемчик. Он знает, как Арсений стонет от одного только обращения, как перед глазами тут же мелькают все их ночи, и снова заводит. Он оглядывается почти сразу, когда объявляют Диму, но Антон его коварного, дьявольского взгляда не замечает. Голову вниз опустил, настраиваясь последние секунды перед выходом. «Пиздец тебе», — мелькает мысль в голове, но Арсений сам не знает, как собрался мстить. Так же завести, только прямо на сцене, а потом быстро слинять и обломать секс? Нет, Антон потом дорвется и отдерет его как надо, а это уже не наказание будет. Арсений же актер, ситуацию отпускает и про возбуждение забывает, потому что думать о том, как они потрахаются потом в гостинице, плохая идея. Можно (не)случайно спиздануть на несколько тысяч о своих желаниях. Концерт идет спокойно, зрители в Екатеринбурге шумные (в хорошем смысле) и веселые, так еще и зал выглядит лучше Олимпийского, словно они не шутить приехали, а разрывать танцпол. Зал огромный, красиво подсвечивается, да и вообще нужно отдельно похвалить за работу всю техническую службу — вон какие экраны широкие предоставили вдобавок, чтоб даже на самых последних рядах зрители могли увидеть все в деталях. И наснимать кучу материала, который разлетится по всем социальным сетям. И Антону, видимо, очень хочется это протестировать. Именно поэтому он перекидывает руку через Арсово плечо, как бы обнимая и продолжая шутить в рамках миниатюры, но в этом чувствуется подвох. Арсений ровно улыбается, словно ничего такого не происходит, и чувствует, как пальцы Антона задевают сосок. Да, он скрыт футболкой, но Антон водит рукой туда-сюда, как будто просто непроизвольно дергает ею, но на самом деле щекочет чувствительное место и в самом конце слегка надавливает. Арсений бы застонал, но на нем микрофон, его не поймут, поэтому он смотрит на хитрющее довольное лицо, задерживает дыхание, ожидая, что Антону вообще сейчас башню снесет, и готовится к худшему. Пожалуйста, бери и снимай, отправляй во все Тиктоки, Твиттеры и Инстаграмы, но до конца концерта ничего такого больше не происходит. Когда они прощаются, Арсений уже думает, как будет душить, и снова понимает, что Антон скорее кончит от этого, потому что любит асфиксию, в особенности, когда Арсений тянет во время секса за массивную цепь, а сам развлекается на члене, пока его парень уходит в бессознанку. За кулисами не происходит никакого разговора, даже в трансфере они ведут себя спокойно, чем пугают остальных. Обычно от них только и слышатся шумные возгласы. Арсений даже не знает, как это обсуждать, потому что Антон уж слишком заигрался. Позволяет себе слишком много, не видя грани. Ладно в офисе, когда он лапища свои не контролирует, там все свои и уже привыкли, но такая вот публичность пугает, хотя в душе Арсений признается себе — понравилось. Только страшно теперь в интернет будет зайти. Антон даже не удивляется, что Арсений идет за ним в номер — так их поселили на разных этажах, — да и в этом тоже нет ничего удивительного. Арсений всегда и везде с ним: на работе и дома, в одной кровати и порой ванной. — Что это было? — Арс хватает сразу за куртку, чтобы у Антона не было возможности быстро раздеться и отправиться в душ, так и оставив в неведении. — Что именно? — Ой, только не включай дурачка, ладно? — Что я сделал? — нет, он или половым путем подхватил актерские навыки или действительно не понимает. — За соски меня щипал! И то обращение… — А, так ты про это, — Антон мигом меняется в лице и довольно улыбается. Нормально, он просто забыл об этом, словно ничего такого и не было! — А ты че такой довольный? — Арсений пихает в грудь, и Антон отшатывается. — Ты щас подраться хочешь? Отношения выяснить? Ну давай, — Антон резко подходит, вжимая в дверь телом, и ему даже руки не нужно ставить в позицию, чтобы Арсений не сбежал. Он и так не сбежит. — Чего замолк, малыш? Играется, сука! Продолжает гнуть свою линию, а Арсений продолжает плавиться и покорно смотреть снизу вверх. Антону никаких действий даже предпринимать не надо, перед ним и так на колени упадешь. — Сейчас я могу тебя называть так, мы же одни, — ехидно улыбается и вертит головой туда-сюда, словно хочет поцеловать, но не дает. — А там? Что было там? Зачем трогал? А если б все увидели мой стояк? — А у тебя встал? — наигранно улыбается Антон и теперь уже берет за подбородок, заставляя откинуть голову. — Приятно знать. Арсений хочет злиться, очень хочет, но теперь еще больше он хочет Антона, потому что и вправду возбужден. Вот так просто, да. — Могу тебе помочь со стояком, если хочешь, конечно. — Хочу. Знал же ответ, зачем спрашивал, но в этом весь Антон — нужно показать контроль, но только в сексе. В жизни он мягкая булочка с корицей, маком и далее по списку. Люди не ошибаются, когда говорят, что он похож на милый одуванчик со своими очаровательными кудряшками, или на котенка с большими добрыми глазами. В этом люди правы на сто процентов, но они даже не подозревают, как этого одуванчика уносит в постели и в какую пантеру он превращается. — Иди в душ первый, — Антон кивает на приоткрытую дверь, и Арсений быстро скидывает с себя куртку и кроссовки. Мыться долго не нужно — это тоже уже наработанный скилл, — поэтому меньше чем через десять минут он выходит и пропускает теперь Антона, который кидает быстрый взгляд на влажное тело и обернутые в полотенце бедра. Арсений лежит полуобнаженный, да уже даже обнаженный, потому что за прикрывающий элемент полотенце уже не считает. Оно съехало еще ниже, оголило тазовые косточки, чуть отросшие лобковые волоски, а Антон и не торопится. Он вышел из душа, но сейчас как ни в чем не бывало складывает разбросанные вещи на полку, плавно так передвигается по комнате и роется в ящике стола. Арсений уже готов, изнывает, бери и трахай, а он! — Ты меня трахать собираешься? — включает режим сучки Попов, озвучивая мысли. — Какие мы злые, — Антон продолжает издеваться, но теперь хотя бы поворачивается в сторону Арса, и тот в руках замечает какую-то игрушку? Приспособление? — Это че? — Виброзажимы для твоих сосков, — совершенно обыденно произносит Антон и теперь уже во всю демонстрирует игрушку. — Я даже не буду спрашивать, когда ты успел их купить, — Арсений закатывает глаза и заползает на середину кровати. Полотенце совсем развязывается, вот только стянуть, и все. — Я давно хотел купить их. Зная твои предпочтения… — И то, что было сегодня на сцене, это была прелюдия, да? — шутит Арсений, и Антон смеется. — Так что, хочешь попробовать? — Раз ты взял с собой аж в тур, то смысл мне отнекиваться. — Не-не, если ты не хочешь, я не буду эти штуки цеплять, — и вот снова возвращается тот самый милый одуванчик. — Как всегда, просто полижу соски. — Давай попробуем, мне самому интересно, — соглашается Арс и тянет руки, призывая уже хоть как-то к нему присоединиться. Антон над ним нависает и целует. Наконец-то! Арсений под ним изъерзался уже, поэтому берет от поцелуя все и не отпускает, хотя Шаст пытается отстраниться. За шею притягивает ближе и заставляет лечь на себя, чтобы контакт кожи с кожей почувствовать. Антон уже обсох, но кое-где все равно стекают капли воды, а сам он пахнет отельным гелем для душа с запахом какого-то бриза-морской волны-камня. Арсений цепляется за полотенце и рывком стягивает с Антона, который тут же в поцелуй начинает улыбаться. — Не терпится так. — Мы не разговаривать тут собрались. — М-м-м, какие мы грозные, — Антон кусает в шею, слюнявит слишком и размазывает по красной отметине. Почти садится на бедра, упираясь в Арсов член своим. Елозит туда-сюда и только по полотенцу проезжается, чем еще больше бесит, потому что Арсению нужно больше прикосновений. Антон поцелуями спускается ниже, лижет кожу, словно кот сметану, оставляет за собой мокрые следы, и прикосновения к соскам не заставляют себя долго ждать. Широким мазком Шаст накрывает один, сразу всасывая, ладонью накрывает второй, чуть сжимая грудь. Слышится первый стон. Арсений еще больше подставляет тело, выгибаясь, и Антону приходится надавить, чтобы опустился обратно. Кончиком языка кружит по ареолу и любуется собственной работой — соски встали и стали еще более чувствительны. Накрывает языком второй, проделывает ту же работу, только второй рукой уже сжимает бедро. Чувствует, как полотенце ощутимо приподнялось. — Ты все-таки лизать собрался, — то ли спрашивает, то ли утверждает Арсений и снова выгибается. Нет, этот язык его всегда доводит. — А игрушка? — Подожди, малыш, не торопись. Дай поиграться, — отвечает Антон и снова вбирает сосок в себя. Блять, сочетания крышесносные. Антон не отпускает, поочередно ласкает каждый сосок, долго не задерживаясь. Один мазок — сразу другой. Зацеловывает грудь, солнечное сплетение. После таких поцелуев остаются красные пятна. Арсений стонет протяжно и громко, потому что соски — одно из самых чувствительных мест. Он может кончить только от их стимуляции, что уже проверено, но теперь хочется, чтобы до этого состояния его довела игрушка. — Малыш, мы не одни в отеле. Хочешь, чтобы нас все услышали? Арсению уже похуй, кто там за стеной. Да хоть Стас. Пусть слышат, как ему хорошо. Как может его парень. Арсений только стонет громче, когда Антон пускает в ход зубы. Свои котячьи милые зубки, которые с действиями вообще не вяжутся. Задевает клыком сосок и тут же зализывает. У Арсения в паху уже жарко и мокро, потому что на нем все еще полотенце, и оно начинает парить во всех смыслах. — Продолжай, хороший. Можешь громче, мне нравится, как ты реагируешь. Все-таки Антон делает все, чтобы все на этаже узнали, что он так срывает башню и что он вообще вытворяет. Он наконец тянется к зажимам. Гладит по щеке, заставляя немного прийти в себя и посмотреть: — Я их сейчас на тебе зафиксирую. Как будешь готов, включу вибрацию. Договорились? — мажет от такого отношения. Он мог бы просто уже нацепить их, включить самый мощный режим, оттрахать и довести до оргазма, но Антон слишком заботится, слишком любит, и это заставляет любить в ответ сильнее. Арсений кивает, и Шаст аккуратно цепляет зажим. Они с силиконовой подкладкой, мягко «обнимают», так что даже сейчас это не приносит дискомфорта. Он наклоняется, чтобы чмокнуть каждый, и еще раз спрашивает: — Готов? — Угу. Все регулируется маленьким пультом, и Антон включает первый режим. Слышит вибрацию, голос Арса, который поджимает губы и мычит, и оторваться не может от этой картины. Наконец-то снимает полотенце, которое все это время мешало вставшему члену, и Арсений непроизвольно разводит ноги шире. Антон прикасается к нему, кулаком плавно водит туда-сюда, размазывая прекам. Вибрация настолько слабая, что приносит больше успокаивающего эффекта, чем возбуждающего, потому что Арсений сейчас до предела разнежен и блаженно прикрывает глаза. — Иди сюда, — зовет Антон и помогает принять вертикальное положение. Голова идет кругом, как хорошо. Целует мягко, тягуче, что слышатся вот эти чавкающие звуки. Антона всегда бесило, как в фильмах можно так целоваться. Теперь стало понятно, а еще понятно, почему от этого все так кайфуют, потому что звуки действительно будоражат. — Давай, поработай, — держит за подбородок, но не давит, не сжимает до боли, а только лишь направляет. Тянет чуть вниз, заставляя встать Арсения на четвереньки, а сам встает на ноги у края кровати, чтобы пах оказался на уровне лица. Второй рукой Антон проводит несколько раз по члену и, придерживая за основание, водит по еще сомкнутым губам. — Высуни язык, — поглаживает по голове, одобряет каждое действие и совсем не пытается быть грубым. Они столько раз пытались попробовать что-то действительно жесткое, но в итоге сдавались под натиском сильных чувств друг к другу. К таким практикам нужно прийти со временем. — Вот так, хороший. Арсений выполняет просьбу, и Антон водит по горячему языку головкой. На нем остается предэякулят, который так же размазывается по всей полости, и Антон входит глубже. Дает привыкнуть, не толкается. Арсений смыкает губы, и Антон цокает. — Нет, малыш, я хочу видеть, как он в тебя входит, — проводит пальцем по верхней губе, заставляя разомкнуть, и Арсений слушается. Открывает наконец глаза и смотрит снизу вверх, делая момент еще блядушнее. Антон гладит подбородок, придерживает под ним и входит еще глубже. Арсений хмурится немного, потому что с полностью открытым ртом принимать такой член тяжело, но держится. Так надо. — Можешь сомкнуть, — разрешает Шаст, и Арсений благодарно чмокает. Челюсть немного затекла и слюни потекли. Арс их успевает словить и размазать по паху. — Без рук, Арсюш, — Антон все продолжает гладить по голове, волосы на затылке пропускает сквозь пальцы. — Какой старательный. Арсений мычит больше от слов, чем от дела. Ему нравится, когда с ним разговаривают во время секса, одобряют его действия и попросту хвалят. Он берет глубже, хлюпает от слюней, чавкает, и Шаст чувствует, как сжимаются стенки. Он нагибается за пультом, входя в горло до предела, и Арс упирается носом в гладковыбритый лобок. Давится, но не отстраняется, за что ловит новую дозу приятных слов. — Ты у меня умничка, — Антон увеличивает вибрацию и дает Арсению выпустить член изо рта. Тут же припадает к губам, целуя так же медленно. Поцелуй выходит слишком влажный, слюни текут по подбородку, и Шаст их слизывает, вновь возвращаясь к губам. Пошло и грязно, и это нравится обоим — побыть хотя бы ночь такими вот дрянными. Антон толкает за плечи и валит Арсения на спину. Излишне много указаний не требуется, и в следующую секунду он обхватывает себя под коленями. Антон широко лижет по ложбинке, стимулируя анус кончиком языка. Смачивает обильно, расслабляет, водит пальцем по кругу, не решаясь пока войти. Арсений снова заходится в стоне, раскрывается больше, и колечко мышц пульсирует от действий. Антон снова ласкает языком, желает толкнуться внутрь. Гладит ягодицы, лижет по шву, и вниз течет слюна. — Бля-я-ять, Шаст, — Арсения потря(а)хивает, он пытается подсмотреть за манипуляциями, которые выполняет Антон, но получается только закатить глаза. — Нравится? — Да, не прекращай. Антон добавляет один палец, но тот даже со слюной проходит с трудом. Конечно, тут нужна смазка, но Арсений сейчас так кайфует, что не хочется лишать его такого удовольствия, поэтому Антон решает еще немного полизать. — Антон, — слишком серьезно зовет Арс и пытается схватиться за запястье. — Я кончу сейчас. — Кончай, малыш. Я только рад, — Антон улыбается, блин, котячьей трогательной улыбкой, и Арсений поверить не может, что этот человек только что вылизывал его задницу с превеликим удовольствием и получал еще большее удовольствие. — Кончай, хороший. Давай, — он, как назло, увеличивает мощность зажимов, и Арсения пронзает дрожь. — Красивый мой, кончай. Он все продолжает и продолжает хвалить, нависает над Арсением, в самые губы шепчет и любуется предоргазменным лицом партнера. Попов чуть хмурит брови, приоткрывает рот и смотрит, блять, так умоляюще, что самому хочется спустить. — Ты так стонешь, постарайся для меня громче, хорошо? — Антон раззадоривает, и в этот момент Арсений кончает. Выгибается, впечатывается в грудь напротив и изливается на живот Шаста. — Молодец, такой хороший. Он гладит по щеке, пока Арсений отходит, и продолжает наблюдать за реакцией. В самом начале их отношений Арс стеснялся того, как кончает, мол, что в этом красивого, но Антону нравилось наблюдать, какое влияние оказывают его слова и действия. Они занимались сексом и перед зеркалом в прихожей, и это был незабываемый опыт: Антон мог видеть абсолютно все. Он смотрел через отражение, как меняется лицо Арсения, пока он трахает его, и не мог оторваться. Сложившаяся картинка будоражила сознание. Антон отключает вибрацию, снимает аккуратно зажимы и оставляет короткие поцелуи на сосках. — Ты как? — Эти штуки охуенны, — только выдает Арсений и обнажает клыки, широко улыбаясь. — Дай мне пару минут отдохнуть, и я буду готов ко второму раунду. — Ты еще хочешь? — удивляется Антон. Арсения мучить не хочется, тем более он сейчас получил такой крышесносный оргазм. — Я еще не поскакал на твоем члене. — Арсе-е-ений, — игриво тянет Антон и смеется. — Правда, подожди немного. Антон пока что убирает зажимы, стирает сперму с себя и Арса и достает смазку с презервативами. Арсений просит начать растягивать, но Антон не торопится и утягивает в поцелуй. Гладит тело, стараясь не задевать соски — те еще слишком остро реагируют на каждое прикосновение — и член, хотя сам уже непроизвольно начинает тереться своим. Арсений угукает, отвечая на очередной вопрос про готовность, и Шаст наконец может войти одним пальцем до предела. Смазка приятно пахнет — их любимый запах и вкус пина колады, — и пальцы отлично скользят. Арсений больше кряхтит, потому что пальцы для него слишком несерьезная вещь, ему бы что покрупнее. Возбуждение все равно быстро накатывает, Антон трогает везде, ласкает правильно, зная, как и где нажать, чтобы выбить все-таки стон. Он продолжает прелюдию, пока Арсений сам не попросит войти в него. Антон и так знает, что тот готов уже сейчас, но ему нужно слышать согласие. — Если ты хочешь, чтобы я кончил второй раз, не дождавшись тебя, то ты очень близок к этому, — немного с наездом произносит Арсений, отрывая голову от кровати и одаривая серьезным взглядом. — А ты не молчи, Арсюш, я жду только тебя, — Антон вытаскивает пальцы, обтирает их об Арсову кожу — все равно та скоро будет заляпана спермой — и тянется за презервативом. Арсений встает в привычную коленно-локтевую, выпячивая задницу, и Антон только усмехается. Такие провокации на него не действуют. — Нет-нет, сегодня ты будешь сверху. Арсений оборачивается, закусывает губу. Покачивает бедрами, кокетничает и манит пальцем. Чертова чертовка! Антон укладывается на кровать, придвигается ближе к изголовью и подкладывает подушку под голову для удобства. — Я, значит, тут работаю, а он отдыхать собрался, — Арсений садится на член, помогая себе руками. — Я сейчас посмотрю, как ты поработаешь, — от наглости Антон аж вскидывает брови и укладывает руки на бедра, заставляя сесть еще глубже и быстрее. Арсений, усевшись полностью, двигает тазом, совершает круговые движения, и взгляд Антона тут же меняется, становится тяжелым: слишком много власти. — Детка, не заставляй меня злиться. Ты же знаешь, к чему это приводит. — А я этого и добиваюсь, — Арсений опирается на грудь, начиная движения вверх-вниз. Медленно, размеренно, забирая весь контроль себе. Он прогибается грациозно, впечатываясь в губы Шаста, и продолжает двигаться. Антон ладонями скользит по пояснице, кожей чувствуя эти изгибы. Один прогиб — и ты погиб. Сжимает в руках упругую задницу, раскрывая половинки еще больше, и кончиками пальцев оглаживает набухшие края ануса. Картинка наверняка полный пиздец, и Антон в очередной раз задумывается, что им пора снять хоум видео. Желательно с разных ракурсов, потому что хочется потом рассмотреть детально, как Арсений прогибается, выпячивая свои отменные ягодицы. Люди почему-то любят сравнивать пятые точки с орехами или персиками, но Шаст не уверен, что все это подходит под описание любимой задницы своего парня — по форме так точно. Единственное, в чем сходство, что она действительно сочная и упругая. Единственная и уникальная в своем роде, да. Наверное, Антон слишком помешан на Арсовых ягодицах, он всегда уделяет им много внимания: будь это римминг или растяжка, и рот слюной наполняться сам начинает от мысли, как было бы классно попробовать еще и фельчинг… Но из раздумий вырывает очередной стон и мощный шлепок. Теперь Арсений натурально — на самом деле не очень — скачет, как и хотел. Смазка хлюпает на каждом толчке, член бьется о живот, а сам Арсений насаживается до предела каждый раз. Несмотря на то, что амплитуда немного поменялась, а ощущения усилились, этого мало. — Нет, малыш, так не пойдет, — чуть злится Антон и тормозит. Упирается пятками в кровать, придерживает под задницей, фиксируя тело в одном положении, и начинает вгонять член. Резко и быстро. Арсений с первых толчков уходит в бессознанку, закатывает глаза и открывает рот. Хочется его похвалить, довести только одними словами, но дыхание сбивается моментально, дышать обоим становится тяжело, поэтому они стонут почти что в унисон. В соседнем номере явно не планировали слушать порно, но эта мысль только подбивает. Хочется, чтобы все слышали, как член распирает Арсеньеву узость, как яйца шлепаются об кожу, как стонет сам парень. Хочется, чтобы все знали, какой он хороший мальчик, какой он потрясающий, горячий и податливый. Как он прогибается, ластится, подставляется и умоляет. Арсению вновь не нужно касаться себя, чтобы кончить. Внутри от долбежки все взрывается, и он изливается на живот. Антону приходится его держать в своих руках, чтобы не свалился, и сделать еще несколько толчков. Оргазм не заставляет себя ждать. Арс валится на грудь, больше хнычет, чем стонет, и Антон ласково гладит по спине. Он все еще в Арсении, чувствует сжимающиеся стенки, и продолжает ловить кайф. — Ты просто космос, детка, — усмехается он и целует в мокрый лоб. Арсений выглядит слишком измотанным, и хорошо у них завтра нет концертов. После такой ночи нужен дополнительный отдых. — Какой же ты… — пыхтит Арсений и упирается подбородком в грудь. Нос тычется в губы, и Антон чмокает в кнопку. — Какой? — Полный пиздец, — Арсений блаженно улыбается и снова укладывает голову. Слушает, как бьется сердце. — Хочу, чтобы ты меня еще раз так отодрал. — Ого, — Антон не может сдержать смеха. — Как ты заговорил, но не хочешь слезть с моего члена? — Эх, вот так и признавайся. — Малыш, я тебя обязательно трахну, только уже в Москве. У меня для тебя еще есть сюрпризы. Арсений расплывается в улыбке и тянется за поцелуем, а Антон представляет, как свяжет его руки и отдерет в любимой позе.