Энму Тамио

Ямато с облегчением выдохнул. —Вот ты где. Напугал ты конечно, я уже обыскался. Нобуко спряталась под одеялом. Так быстро туда юркнула, как крот. Видно натренировалась. —Простите, что задержала Энму, господин Тамио! — глухо послышалось из-под одеяла. — Да и я больная, заразить могла! Простите еще раз! Ямато тихонько цыкнул и подошел ближе, подняв одеяло, где так усердно пряталась Нобуко. Она визгнула еще раз. —Ну, во-первых, тебе уже завтра на выписку, у тебя всего лишь держится небольшая температура. На фоне недавней лихорадки, ты очень быстро пошла на поправку. Сильная девочка, — он усмехнулся и дотронулся кончика ее носа пальцем. — Во-вторых, — тут он взгляд перевел на Энму, — я самую малость подслушал. И я не против. В свое оправдание скажу, — мужчина вскинул палец вверх, — что вас было сложно не услышать. Энму задумался, уже мало следя за монологом отца, и очень зря. —Сад в вашем распоряжении до обеда. Только накинь что-нибудь, Нобуко. На улице солнечно, но это не залог теплой погоды. Вообще, — тут он повернулся к сыну и с силой, ему не свойственной, хлопнул по плечу, — Энму, будь джентльменом, одолжи даме свое хаори, — после отец рассмеялся, глядя за реакцией мальчика, растерянного предложением. — Ох, ладно, — отсмеявшись, Ямато встал, опираясь на колени, —развлекайтесь, детишки, — на этом он окончил свою речь и радостный ушел. У Энму разболелась голова. Ему не сложно выполнить наставление отца, это ведь банальное приличие, но вот что ему делать с мешочком со снотворным? Достаточно ли она невнимательная, чтобы не ощутить его вес? Или лучше все же вынуть его? Тогда куда прятать? В палате все как на ладони. Глаза Энму забегали. С другой стороны, она ведь не знает, что внутри именно снотворное и что он с ним делал. Можно сказать, что это мешочек с благовониями. По запаху и не отличишь. Вот, всё. Энму всё обдумал и понял, что нет ни единой причины для паники. Всегда главное думать. Люди с работающей головой самые опасные. Нобуко посмотрела на улыбающегося самого себе Энму. — Значит мы всё же идем в сад? ...Господин Ямато такой добрый. — Да, — с гордостью и удовольствием воспрял Энму, стягивая хаори. — Вставай. Нобуко кивнула и послушно поднялась, приняв двуцветное одеяние, от которого исходил очень приятный запах. — Ромашкой пахнет. И валерианой... — Сбор трав успокаивает нервы, не думаешь? —Энму не дал ей договорить, приструнив последующие размышления. Какая она всё же любопытная. Нобуко, которую мальчик взял под локоть, чтобы быстрей вывести во двор, стыдливо прикусила губу. — И правда. "Вот дура, это же очевидно, — Нобуко снова покраснела до состояния редиски,— голова кругом идёт, вообще не соображаю». Свободной рукой она коснулась лба. Украдкой она глянула на Энму. Он выглядел таким...загадочным. Будто смотрел не вперед, а сквозь пространство, и так блаженно улыбался. "Интересно, о чем он думает?" Энму Тамио необычный мальчик. Тут он перевел взгляд на нее и немного наклонил голову. — Ты покраснела. Всё в порядке? Нобуко неуклюже кивнула. — Да, я просто...М-м. Задумалась. Весь этот диалог казался Нобуко максимально неуютным, скомканным и неправильным. Он вообще никак не клеился. Вот о чем ей с ним поговорить, чтобы развилась полноценная беседа? Они словно с других планет. Ей так за себя стыдно. Обычно у нее нет никаких проблем с развитием дружбы, у нее вся улица в друзьях. А тут к Энму и не подберешься, не подступишься никак...Наверное ей просто нужно больше времени. "Что-то Нобуко потускнела. Разговор завести не может. Хм...— он немного расстроился в отсутствии в ней инициативы. — Так и быть". —Тебе нравится глициния, да? — задал вопрос Энму. — Ну, да, — подтвердила девочка. — А что с этого? — Просто, насколько мне известно, она по-своему ядовита. Детям и беременным нельзя подолгу находиться рядом с ней. Особенно опасны ее семена. Ты не думала, что из-за глицинии ты такая болезненная? Столько лет жить в близости, а если дерево крупное то не удивительно, от чего у тебя такой слабый иммунитет. — Умх...Нет, — она нахмурилась, обдумывая его слова, — нет, я над этим не думала. Но может это и правда так. Спасибо большое! — вскрикнула Нобуко. — Я расскажу об этом маме и мы вместе подумаем. Правда, если это так, то будет очень жалко глицинию спиливать. Она ведь не только демонов отпугивает… Ой! Как Солнце слепит. Свободную руку Нобуко приставила ко лбу, закрываясь от ярких лучей. — Ты давно не выходила на улицу, да? — Ага, — попривыкнув к светлой округе, она отняла руку, все ещё немного жмурясь, — с температурой, что у меня была, банально подняться было за счастье... Тут очень красиво. Так много зелени, — они спустились с веранды и стали продвигаться дальше по тропинке, вымощенной гранитным отсевом, по бокам которой росли кусты, словно провожавшие к саду, не давая заблудиться в большом внутреннем дворе. — Кто ж следит за всем этим? Он выглядит роскошно, — у Нобуко разбегались глаза, так было красиво. И правда, сад отличался большими размерами и занимал около трети от всей площади поместья. Вот они прошли мимо каменного сада. Песок трех цветов: белый, серый и светло-коричневый, — заключал в себе очень аккуратно составленный узор в виде кругов. На границе между белой и серой областью была каменная тропинка, выложенная светлыми неправильной формы плитами. Деревянные же бортики разграничивали серый и коричневый пески . Четыре достаточно крупны камня стояли на плоских основаниях и чем-то напоминали горы. — За этим всем следят специальные люди конечно же. Но организацией занимался отец. Нобуко схватилась за сердце. Ей пора бы попривыкнуть, что Энму отвечает запоздало и тогда, когда меньше всего ожидаешь. — У него хороший вкус, — на выдохе сказала Нобуко. — Да… Вновь поднялся ветер. Зашелестели колючие лапы больших хвойных деревьев, высаженных по бокам сада, словно они были его живыми стенами. Туи, сосны, ели, пихты и тсуги — их величие создавало обширные тени, из-за чего сад всегда кажется темней, а ночью и вовсе превращается в чёрную страшную чащу. — Ого. Вот это сосны, — заворожено сказала Нобуко, вскинув голову.— До сих пор в шоке. Такой богатый сад… Я словно в лесу. Энму кивнул, продвигая их дальше. Они дошли до его любимой части сада, которая встретила их ивами. На неё и выходит комната Энму. Пруд с карпами, речка с перекинутым через неё мостиком. В одной области она расширяется, образуя своеобразный треугольник и через неё идёт каменная тропинка. Энму любил прыгать по высоким камешкам через неё. Здесь играет своя особая мелодия. Журчание воды, как она бьется о камни: разве это не прекрасно? — Отец очень любит рыбалку, но в последнее время он закинул это хобби, — пояснил Энму. — Так что он заглушает тоску этим прудиком. Они остановились на мощной каменной границе, через которую пробивалась осока, а по бокам разместились аккуратно стриженые кустарнички. —Ва-а-а! Какие красивые рыбы! И красные, и белые! Энму, Энму, глянь! Ой! Выпрыгнувшая рыба подняла брызги, тем самым намочив лицо Нобуко. Он улыбнулся, а обиженная на карпа спутница стала вытирать лицо. — Эти рыбы играют важную роль в истории нашего рода. Поэтому именно карпы тут и плавают, — тут он усмехнулся и добавил: — Знаешь, на Танго-но-сэкку очень иронично звучит «повесить карпа над домом!» Ха-ха-ха! Нобуко скривилась от такой неприятной шутки, однако решила никак не комментировать. Странное у него чувство юмора, но лучше за компанию хотя бы немного хихикнуть. Вскоре они оставили усатых рыбок и продолжили свой путь.

***

Тем временем Ямато летел напролом к Йоко. Шел решительно и быстро, подобно стреле. С грохотом отъехали створки фусумы. Вокруг Йоко было разложено пять словарей с обоих языков. По крайней мере на полу и краю столика. На коленях может уместиться еще минимум три. Очень ответственная женщина. Загроможденное пространство ей нисколечки не мешало, Йоко еле двигалась, но каждое движение ее руки было отточено до идеала. — Йоко, вставай, — заигрывающее начал муж. — Ямато, ты видишь, что я работаю. Выйди, пожалуйста. Я сделаю что угодно, когда освобожусь, — спокойно проговорила Йоко, не шелохнувшись. Он усмехнулся и помотал головой. — Нет, Йоко, это особый случай. Оставляй свой перевод и идем на веранду. Они... — Мой дорогой муж... — после глубокого вдоха сказала сквозь зубы Йоко. Всё, пиши пропало, если фраза так начинается. Ямато хлопнул в ладоши, перебивая. — Понял, буду краток: Энму кажется нашел подружку. Рука с кистью зависла в воздухе. Тушь стремительно стала капать на подставленную под неё ладонь. — Что значит "подружку"? — она испуганно обернулась на сияющего от счастья мужа. — Кто? — практически по буквам проговорила женщина. Тушь стала сочиться сквозь пальцы и капать на любимое кимоно. Резким движением и с силой она положила кисть на чернильницу и за два шага приблизилась к мужу. — Не верю, — пока она это говорила, муж взял ее за чистую руку. — Увидишь. Ямато решил сократить путь, поэтому пошли через комнату Энму. Небрежно отодвинув седзи, пара стала свидетелем очаровательной картины: через красный мостик, что шел над ручьем дугой, проходили Энму и Нобуко. Ох, они стали заворачивать к кустам гибискуса. Энму сразу оживился. И минуты не прошло, а Нобуко уже хихикала. Это было понятно по тому, как у нее качалась голова. — Когда мне сказали, что он вышел из аптеки и исчез, то я стал его искать. Куда наш-то сын может пропасть? Он практически не выходит из дому. Глупость. И вот, он был в ее палате, —Ямато прикрыл рот со стороны, словно говорил жене секрет. — Он так крепко держал ее руки, словно боялся потерять что-то очень важное. Ах, Ямато, какой ты романтик. Сам ругал жену, что она все переиначивает, а в делах любовных сам не лучше додумываешь смыслы. На веранду капнула слеза. — Йоко, ну что ты, — он обнял тихо всхлипывающую жену, которая всеми силами пыталась подавить слезы. — Разве ты не рада, что твои опасения и страхи с каждым днем рассеиваются? Он не проведет взаперти и в одиночестве свою жизнь. Он просто не мог найти кого-то своего уровня. Я всегда тебе это говорил, что он слишком осознанный и умный для своего возраста, и что все само решится. Ты слишком много переживаешь за Энму. Не безосновательно, но после поездки во Францию был только инцидент с мышкой. И все. У него нет проблем с осознанием реальности. Уже кончились нейтральные слова, а Йоко всё не успокаивалась. Значит пришло время тяжелой артиллерии. — Он будет жить обычной жизнью совсем скоро, — тут он мечтательно вздохнул, — и у него будет семья такая же хорошая , как и у нас… Вот и кандидатка! — он указал на Нобуко, сидящую на корточках. — Это же может быть началом большой и яркой любви! Как у нас с тобой! Только обстоятельства знакомства намного более щадящие. А-айх! — он схватился за бок, в который, подобно стреле, впился локоть жены. — Согласен, тут я перегнул. Прости меня. После долгого вдоха она наконец заговорила: — Как ее зовут? — Нобуко Фудзии... На самом деле не ожидал, что увижу когда-нибудь ребенка у охотника за демонами. Это тяжкий труд в такой семье — оставаться живым. Йоко поджала губы. —Ясно. Мутность атмосферы развеялась с заливистым женским окликом: — Господин Тамио, Госполин Тамио, — позвала из-за угла работница, держа корзину с бельём в руках.— Там Юный Господин Такео у ворот! Ямато хлопнул в ладоши. — Быстро Орочи подготовил приглашения! А, Спасибо большое!— крикнул он вслед ушедшей вешать белье девушке. Теперь он развернулся к Йоко: — Не хочешь... — Не хочу. Сёдзи так хлопнуло, что даже пошатнулось и отъехало обратно. «Ах, Йоко…ты неуправляема». Ещё немного посмотрев на расписанное водными потоками сёдзи, он пошёл к воротам, где его уже заждался раздражённый Такео. — Ах, как неожиданен и приятен твой визит,— начал формальность Ямато. — Заходи внутрь, Такео, через порог нельзя ничего передавать. Мальчик стиснул зубы, но зашёл. Ему тут не нравилось. Было слишком… приятно. Эта нелепая нежная атмосфера так и давит, не удивительно, что Энму такой хлипкий. После взмаха рукавами, словно это были птичьи крылья, он в поклоне преподнёс заветные приглашения. Ямато их принял также поклонившись, раскрыл свитки и прочитал текст. Писал Явно не Орочи, в нем отродясь не было такой красоты слова. — Я принесу благодарности. Пройдем дальше. Он хотел положить тому руку на плечо, но Такео преградил ладонь веером. — Не нужно меня трогать, — отсек мальчик. Ямато не оскорбила такая реакция, так что он быстро развернулся к Такео спиной, пожимая плечами. — Тогда не вижу смысла тебе тут задерживаться. "Такой же, как Орочи. Бедный ребенок. С таким отцом не удивительна подобная колючесть. С другой стороны, вдруг он сам их учит быть ко мне и моей семье не уважительными? Тогда Орочи еще смешнее, чем кажется. Насколько нужно ненавидеть человека, чтобы подговаривать детей". Они прошлись по той же тропинке, по которой недавно шли Нобуко и Энму. — Жди здесь, — Ямато ускользнул за сёдзи. Такео остался на веранде в удручающем ожидании. Но для себя он отметил достаточно ироничную деталь. Сад в их поместье намного светлей этого. Хотя люди распределились иначе. Развернувшись к пруду, он увидел Энму с какой-то девочкой. Хотя... "Она?" Такие пышные косы он не видел еще ни у одной другой девочки. Снова заболела? Вот ведь неудачливая. Еще и с Энму рядом стоит, как ее еще не вытошнило? Такео зло хлопнул веером по ладони и решил дойти до мостика с небольшой разведкой. Причём есть волшебное прикрытие: любование за текущим ручьем. Он попросту не мог поверить, что у такого проклятого судьбой отброса могут быть друзья. На корточках сидела Нобуко, наблюдая за тем, как две бабочки встретились на одном цветке. Она усмехнулась. "Наверное спорят, кто будет опылять первой". На самом деле тут было очень много бабочек, почти весь куст мерцал броскими крыльями. Создавались просто чудесные цветовые комбинации за счет разнообразия окрасок опыляемых цветов и насекомых. Эх, какая жалость, что ей приходится ходить в унылом белом кимоно. Так бы в тон было одно из ее любимых: светло-голубое с розовыми и желтыми бабочками. Быть может, они бы посчитали ее за свою и облепили бы всю. Но к сожалению бабочки были заняты цветами, а не Нобуко. Энму же стоял и молчал. В этот раз тишина была не от того, что диалог не клеился. Просто каждый добровольно ушел в свои мысли. Это молчание было комфортным. И если Нобуко думала о красоте бабочек, то Энму буравил взглядом цветы и задавался всего одним единственным вопросом: "Усыплять ли мне ее сегодня?" Ее свежее лицо, так похожее на персик, приковывало взгляд, как и ее эмоциональность. Если он ее усыпит, то с меньшей вероятностью он увидит как хмурятся ее брови, скрипят зубы. Ведь люди, которые спят искусственно, безмятежны и с одинаковыми лицами. С ним и правда творилось что-то странное. Окружение словно стало насыщенней. Интересно, заинтересуйся он людьми раньше, мир был бы всегда таким красочным? Это он получается всю жизнь прожил в вакууме? Кто бы мог подумать, что ему раскроет глаза простая девочка. Даже не родители. Хотя их сюда приплетать будет странным. Мать всегда пыталась наладить его социализацию, но Энму было как-то...не до этого? Зачем ему другие люди? Его любят и такого здесь, в поместье. Он тут имеет такую же власть, как и отец. Всеми любимый, но одновременно и тот, кого стоит опасаться. Это сочетание пьянит своим могуществом. Энму жил припеваючи в пределах своего поместья. Он словно жил в идеальном мире, где все и всё живут только ради него. О других как-то не задумывался. Не считая родителей, но его отношение к ним тоже было не самое простое. Энму их любит, но по-своему. Они чудесны, но не вечны. И смысл тогда сильно привязываться? Лучше жить с мыслью о них, что они уже является просто приятным воспоминанием. Так что, если они умрут, он не будет очень долго грустить. Не только из-за отсутствия страха пред лицом Смерти, но и из-за такой политики. Мы ведь не плачем, когда что-то забываем. Когда-нибудь эгоизм его погубит. — Энму, почему нам разрешили побыть в саду только до двух? С тихим хрустом отломался персиковый цветок. Теперь аппетитный венчик был на бледной руке Энму. Выделялся также сильно, словно лежал кусок свежей плоти на могильной плите. Он на нее запоздало обернулся. Она с улыбкой смотрела на него, немного подняв голову. — Потому что после моего обеда начинаются занятия, — тихо и суховато ответил Энму. Ей это не казалось логичным. Сейчас же воскресенье. —Ты пока что не ходишь в школу и учишься сам? — Я всегда сам учился. Нобуко прищурилась. У нее было только одно предположение, чем-то грубоватое, но что имеем, то имеем. Пациентка его озвучила: — Ты болеешь чем-то страшным? — она посмотрела на него с жалостью в глазах, от чего они казались ещё чище. — Тогда не удивительно, от чего у тебя такие червоточины под глазами. В Энму словно выстрелили. Его аж передернуло. Он привык, что на него смотрят с ненавистью, но не с жалостью. Зачем его жалеть? Энму что, немощный калека? Вовсе нет. Его болезнь он не несёт как бремя, с недавних пор он начал получать удовольствие от него. Его впервые пробрал холодный гнев. Вот же ж маленькая... До хруста в пальцах сжался кулак, на лбе и шее проступили вены. Вот так эмоциональные качели! Сам на себя становится не похож в ее присутствии! То мягче ваты, то злее дьявола! Это может стать зависимостью! Но он не может позволить себе потерять лицо. Не то место, не то время. Не та личность. Энму закрыл глаза и глубоко вдохнул несколько раз. Это просто мимолетный взгляд. Он не жалкий и в этой самой жалости не нуждается. Нобуко просто плохо знает, как с ним нужно себя вести. И он это исправит. Разжал кулак. Мятый бутон предстал перед его глазами. Энму выкинул цветок под куст, а сам сорвал другой.

Большой и желтый, он напоминал Солнце.

Нобуко тоже была на него похожа.

Когда ты прожил в полумраке своих фантазий, освещаемых лунным светом безнаказанности, резкие перемены слепят как яркие лучи желтого горячего светила.

Нобуко стала Солнцем для Луны Энму.

— Прости! Я не со зла это сказала! Ты не страшный!— она оборонительно замахала руками, завидев как дважды в мгновение ока переменилось его лицо. — Хорошо, — сказал Энму так, словно из рта его лился сладкий мёд. — Только давай условимся, — он заложил ей за ухо желтый цвет, присев на корточки рядом, — что ты не будешь больше расспрашивать о таких личных подробностях моей жизни. Потому что никто не знает, чем я болею. И никогда не узнает, — ещё чуть-чуть и он бы стал ей говорить прямо в ухо, чтобы она точно расслышала его опасный шёпот. Вот так Энму пристыдил Нобуко. Тихо и без криков. Вновь себя в уме похвалил за то, как сильно он отличается от истеричных детей дяди. Нобуко дотронулась цветка, на него же и перевела взгляд, а затем на пристально вцепившегося в нее Энму. —...А! К-конечно! Прости еще раз! Я такая глупая, в такие дебри лезть. Стыдоба, — она спрятала лицо в косичках.— Матушка бы не одобрила. — Главное, что ты это понимаешь, — как нерадивого зверька Энму погладил ее по голове. Пока что он будет держаться с Нобуко вежливого нейтралитета. Пусть она ему раскрывается сама, подобно бутону гибискуса. Целиком и полностью, красиво и ярко. Он будет упиваться наблюдением за ней. Как за прекрасной птицей. Сзади кто-то громко цыкнул. — Вы поглядите на эту благодетель! С шелестом, Такео, стоявший у мостика, раскрыл веер и закрыл лицо по глаза. — Девочка, послушай. Вот он говорит, что не знает, чем болен. А я знаю. Его демоны осквернили, никак иначе. Да и его мать тоже, — он указал пальцем на двоюродного брата как на что-то мерзкое. — Не советую к нему вовсе приближаться. Саму ещё осквернит во всех смыслах. Энму закатил глаза. «Как долго это будет продолжаться? Такео до сих пор не понимает, что он не выведет меня на эмоции?» Впрочем, тут ситуация другая, он пытается его задеть при новоиспеченной подруге. Как расценит молчание Нобуко? А она сама встряла в разговор, даже встала для этого. — Как же грубо! И вам не стыдно!? Она смешно надулась. Теперь лицо Нобуко еще больше напоминало персик. «Что?» Она его пытается пристыдить? Какое право имеет?! Кто он, а кто — Такео в настоящем гневе! Даже мысли путаются! Пару раз он ртом, словно рыба, беззвучно хватал воздух, задыхаясь от колючей холодной злобы. Эта девочка никто и звать ее никак, а она себе позволяет такой тон! Ещё и за Энму заступается! Главное не потерять лицо. Не при нем. Скрипя зубами, он продолжил: — Я так-то помочь пытаюсь, грубиянка. Общение с уродами ничем хорошим не кончается,— он прищурился и зашипел, подобно змее. Нобуко мотнула голову на Энму. Ах, наивная, она считает, что он оскорбляет его за неестественную бледность и глубокие чёрные мешки под глазами. С другой стороны, откуда ей знать о сложностях, которые на эту семью сыпятся второе поколение подряд? — Ну продумаешь бледный! Может издому давно не выходил, вот кислорода мало! Такео перекривило, словно он съел целый лимон разом. Она за него так горой стоит. Неужели и правда…

Она ему подруга?

«Невозможно». Судорожно взгляд был переведён на Энму, но стало только хуже. Он улыбался. Улыбался с издёвкой и жалостью. Ну уж нет, такое он терпеть не будет. Эта улыбка хуже молчания. Он придумал, как отыграться, и на поддерживание спокойствия ему плевать. Разгоряченный Такео схлопнул веер, открыв своё красное лицо, осквернённое злым оскалом. Казалось, что вот-вот взлетит, устремится вперёд и прогрызет шею, как орёл. Но нет, произошло не это. Нобуко так испугалась, что только после проступившей струи крови поняла, что конкретно приключилось. Такео взмахнул рукавами хаори, которое было очевидно ему велико, раз полностью закрывали руки, да и оставалось ещё сантиметров тридцать висеть, он на мгновение сел. А потом голова Энму отлетела в сторону.

В висок ударился острый камешек.

С какой же силой его кинули…

А Энму ничего. Он словно вернулся в привычное состояние, в котором жил эти девять лет. Все окружилось легкой белой пеленой, звуки приглушились. Цвета выцвели. Напала слабость. А может и правда? Может быть все эти два дня он спал? И правда, все складывалось слишком хорошо, Энму начинал чувствовать абсолютную безнаказанность. Вот, он уже почти коснулся земли, как вдруг, намеренно или случайно, его голова уткнулась в грудь Нобуко. Хотя, какая там грудь у десятилетней девочки, но красота была в атмосфере, особенности этой части тела, так сказать. Грудь - такой интимный орган и при этом очень важный. Просто находясь рядом с ней рядом уде чувствуешь себя лучше. Чувство сравнимо с легкой ностальгии. Кимоно Нобуко пахло стерильностью и спиртом с таблетками. А вот эта область, ее грудь пахла как дорогой десерт. Приторные персики разбавлялись едкой горькой тушью и нейтральной, но при этом крепкой мокрой глицинией.

Так вкусно, что хочется лизнуть.

Растерянная и одновременно злая Нобуко вжимала в себя подбитого Энму, как мама-утка закрывает крыльями утят. Впрочем, она так же и взъерошилась. — Да ты — Ты!— горячите слова застревали тягучим дёгтем во рту. — Мне без разницы, что мне будет, я — она судорожно искала решение, —Я нажалуюсь! Ты ужасен...

ТАКЕО!

Одновременно крикнули Нобуко и Ямато. «Черт…Так быстро. Надо уходить». Напоследок Такео встал в позу, скрестив руки крестом ладонями вниз и оставив раскрытый веер параллельно земле. — Не на того рот раззявил, щенок,— затем он перевёл взгляд на Нобуко. — И ты тоже, девка. Я тебя очень хорошо запомнил, — подобно волку, обглодавшему кость добычи, выплюнул Такео, прежде чем ретироваться. Ему не хватало тут проблем нажить. Давившаяся слезами Нобуко хотела крикнуть: — Да катись ты... Но Энму прикрыл ей ротик легким движением руки. Ему даже не пришлось прижимать ладонь силой. К ее губам словно прикоснулась немного потертая подушка. —Пусть идёт. Я сам с ним разберусь позже, — Энму убрал руку со рта и стал вытирать мокрые щеки девочки. Какая же она ранимая. Вот настоящий эмпат. —А? Энму! Ох Боже, что же делать… Позвать го... — Не нужно. Мне не плохо. Обеспокоенная Нобуко стала вытирать засыхающую кровь рукавом кимоно. — Вот же негодяй… — про себя она шипела. Энму только усмехнулся, лащась к ней сильнее. — Ах, Нобуко, оставь. Это не самое страшное, что я пережил на своем веку. И прежде чем она успела спросить подробности, он ее повалил в куст. — Тебе не нужно в этом разбираться. Это мое с ним дело. Не твое. Между волос гулял ветерок, разнося приятный аромат цветов. Нобуко от переизбытка насыщенного запаха смешно чихнула, как мышка. — Так красиво, что дух перебивает, да? Нобуко кивнула. Тут она улыбнулась и сорвала красный бутон. — Пока не затянется ранка, пусть лучше ее прикроет что-то красивое, — и заложила цвет за ухо Энму с подбитой стороны. — Теперь цветы есть у нас обоих. — Верно. Энму снова явил ей свою чарующую улыбку. Суйкинкуцу, сооруженные по всему периметру сада, словно прочувствовали легкость и красоту момента, и сыграли свою незатейливую приятную мелодию в унисон.

***

Такео пулей метнулся к Ямато и грубо выхватил благодарности, даже не посмотрев, что они из себя представляют. Лишь кинул что-то на прощание, оставив отца двоюродного брата в легком шоке. Лишь переступив через ворота, Такео уже почувствовал себя немного легче. По крайней мере не видно раздражающих физиономий. Энму опять повезло! Почему, почему ему постоянно везет!? Он ее не заслуживает! Как у него, такого страшного и больного чудика, могла появиться подружка?! Почему у Такео нет друзей!? Не то, чтобы он в них особо нуждался, скорее ему нужно было их восхищение, но его гордость была глубоко задета! Всю дорогу он про это думал. По улице словно шел ураган, лицо было соотвествующе пугающим. Пробегала вместе с мячом небольшая компания детей, так его завидев они остановились, пропуская, настолько у него был злой вид и наступающая хищнецкая поступь. Он их натурально напугал. И после этого у Такео должны быть вопросы, почему с ним не хотят даже общаться другие дети? Он сам не идет на контакт, дружбы не ищет, но при этом ему нужны обожатели. Такео вернулся в поместье подобно тайфуну. Нодзоми просто поприветствовала брата, а он прямо с порога: — Пошла к черту. И заперся в кабинете, оставив ее разбираться с благодарностями, небрежно кинутыми в лицо. Все лежало не тронутым. Даже скомканный лист бумаги до сих пор валялся под столиком. Его вид ещё сильней разозлил Такео. Он ведь так и не сдал работу отцу. А вот и Орочи, лёгок на помине. Стоит за перед фусумой и ждёт, пока сын ему откроет. Такео не пойдёт. Ему нужно побыть одному. Он на опережение грубо крикнул, что отдаст работу позже. Фусума готова была выпрыгнуть из каркаса с благодати отцовской руки. Полетела брань. Он на Такео ранее никогда не кричал и не упрекал за грубость. «Все. Он отодвигает. Отлупит. Впервые в жизни»,— пулей сменялись мысли в голове Такео. Как вдруг.

Нодзоми.

Он отвлёкся на неё и благодарности. А как же противно сменился его тон на радостный. Такео чувствовал спиной, что отец улыбнулся. Глупая сестра. И глупый двоюродный брат. Они воруют его любовь. Любовь отца, которая его и только его по праву. Он не будет разочарованием в этом поколении. Такео не для этого дал цвести своей жестокости с ранних лет. Только жестокие люди могут добиться успеха. Они берут, что видят. Им все дозволено. И Такео будет именно таким человеком, а с ролью посмешища будет справляться на ура Энму. Но против столь одаренного идти тяжело. Он не сломается, как кукла-сестра. Энму одаренный гений. Такео тоже, но он проигрывает Энму в наличии...

Удачи.

Такео никогда не слыл счастливчиком. Воля случая не вставала на его сторону ни разу. Ну не может всегда везти человеку! Все люди ошибаются и несут ответственность за свои проступки! А Энму нет. Вот, даже сегодня ему повезло! Такео ударил по столику кулаками так сильно, что все с грохотом слетело на пол. «Он не человек, а дьявол во плоти». В голову стукнуло неожиданное решение проблемы. «Вот бы его убить». Обдумав свою мысль, он закачал головой. — Мх… Нет-нет, все не то. Голова вскипела окончательно. Такео не опуститься до такой низкой вещи, как братоубийство. Марать руки кровью — удел слабых. Такео устало швырнул заколку на пол и стал массировать виски. Плеч коснулись волосы. С разрушенными Такео был вылитым Орочи в его года. Особенно была схожа была бушующая злоба в глазах, которая превратила его глаза в два водоворота. «Ты не жилец, Энму Тамио». Что-то поставили на пол. «Чернильница?» И правда. Чернильница. Нодзоми вернула. — ...Пора приниматься за работу. Об этой минуте слабости никто не должен узнать. Он поднял заколку, отряхнул неё и заколол волосы обратно, вернув себе ледяной взгляд и холодной лицо. Такео стал облагораживать рабочее пространство. Он сдаст работу до вечера.

***

Остаток дня у Энму прошел рутинно. После сытного обеда и учебы, он вновь совершил обход и усыпил других пациентов. При таком разбросе никто ничего и не заподозрит. Как умно он придумал, просто умничка. Еще раз навестил Нобуко. Он ее застал за переплетанием косичек. Рядом с Нобуко лежали голубые ленты и бутон гибискуса, а сама она расчесывала волосы простоватым гребешком. Какие же у нее были красивые волосы. Густые, блестящие, волнами от постоянного ношения кос они струились по плечам и спине до груди. — Привет, Энму! Ну что, не болит висок? Ничего не заметили? — Здравствуй, — он подошел ближе и погладил ее голову. — Нет, не заметили. У тебя очень красивые волосы. — Их часто хвалят, да. Иногда мне кажется, что моя матушка любит их сильнее меня, ха-ха! — Вот оно как. А хочешь я тебя заплету на выписку?— предложил Энму. — У меня очень хорошо получается. — Ох, ну...Только если тебе не тяжело. И ты умеешь, — чуть резче добавила Нобуко. —Я мальчикам редко отдаюсь на плетение. А то уже пару раз пытались...— Нобуко остановила расчесывание и поморщилась, словно съела что-то горькое. — Лучше не вспоминать. — Я же не просто мальчик, — напомнил Энму. — Это точно, — подтвердила Нобуко с широкой улыбкой. Он увидел рядом тарелку с персиками. Нобуко это заметила. — Хочешь? Ко мне мама приходила, вот, оставила. — А можно? — Спрашиваешь! Тебе все можно! — и протянула ему пушистый фрукт. — Я их просто обожаю. Энму принял персик и с удовольствием откусил с половину. Нобуко это очень удивило и возмутило одновременно. — Они очень сладкие. — Нельзя такими кусками есть большими! Ты подавишься! Ребята сказали в унисон.

***

Долгожданная ночь опустилась на поместье. Сразу же, как мать ушла, проверив, что сын спит, Энму тихо встал с футона и напихал под него вещей. Накрыл одеялом. Если родительница вдруг захочет вернуться, то хотя бы видимость его "тела" будет присутствовать. Это не поможет, если она захочет его потрогать, но до этого дойти не должно. Йоко обычно хватает факта того, что он не ворочается. Нужно сменить одежду. Белая с синим узором юката будет слишком сильно выделяться в ночи. Где его черное кимоно... А, вот же! Он ради этой вылазки даже любимое украшение с очков снял, чтобы ничего над ухом не шуршало. Хотя Энму подумывал вовсе снять очки. Но это уже в зависимости от ситуации. Обождал с минут пять, чтобы мать успела уйти достаточно далеко. Теперь точно не услышит босых шагов Энму и открытие седзи. Мальчик ступил на веранду. Недавно закончился дождь. Доски были мокрые, пахло свежестью. Карпам в пруде, наверное, он был только в радость. Глаза быстро привыкли к темноте. У него будет так много времени для веселья! Мысли путались от количества возможностей! Он может привязать их к кроватям и наблюдать за тем, как они пытаются перевернуться; может проверить теорию с опусканием пальцев в воду и смотреть за результатом; может словить сверчков или каких еще насекомых и запустить в нос или уши; да что его душеньке угодно! Особенно сильно его привлекли рты. Точнее то, что в них прячется. Зубы в ночи сильно выделяются. "Вот бы вырвать парочку". А ведь у маленьких детей, у которых зубки еще молочные, он парочку и вырвал. Ему было интересно, что произойдет первей: проснутся от боли или от того, что захлебнулись кровью? За своими маленькими злодеяниями следить одно удовольствие. Ночь — это время мечт Энму.

***

Время перевалило за три ночи. А вот и палата его любимой Нобуко. Интересно, как она спит сегодня? Может быть ей впервые приснится приятный сон? Если она будет улыбаться, то он не сможет сдержаться. Стоило ему осторожно прикрыть фусуму, как девичий шёпот порвал тишину: — Энму, это ты ? Она смотрела прямо на него. Энму застыл. Он не двинется, он не моргнёт. Чтобы быть хоть как-то похожим на фусуму, он раскинул руки в стороны и расставил широко ноги. Почему она проснулась сейчас? Он же двигался так тихо! Нет, его здесь нет. Он стена. Он часть стены. Вот бы просто с ней слиться… это было бы так к месту. Он чувствовал ее взгляд, взгляд мягкий как персиковая мякоть. Но напуганный. Как у мышки. Она чувствовала , что тут кто-то есть. Кто-то, кто смотрит на неё глазами голодного тигра. Это точно не Энму. Нобуко не будет испытывать судьбу. Она опустилась обратно и накрылась с головой. «Тут никого нет, тут никого нет. У тебя разыгралось воображение, Нобуко. Закрой глаза и засыпай». Энму поднял очки на голову. «Пронесло». Нобуко снова поднялась, откинув в сторону одеяло. — Я так не усну. «Встаёт!» Куда, куда Энму идти?! Он не может просто отодвинуть фусуму и улизнуть, это будет слишком громко! Как привидение он скользнул в угол в три поворота.

Началась охота, где охотник одновременно и жертва.

Нобуко подошла к фусуме и пристально всматривалась в неё. «Никого». Она решила выйти в коридор и оглядеться, успокоить нервы. Тут тоже никого нет. — А может я сплю? Она себя легонько ущипнула. — Мх… не похоже, что я... Вот опять ей что-то смотрит в спину... "Нет, нужно обернуться!" Лучше бы не оборачивалась, она перепугалась так сильно, что почти поседела. Под одеялом лежал кто-то накрытый. Нобуко рванула вперёд по коридору. "Это кошмар, это кошмар на яву! Просыпайся, дура, просыпайся!" Энму выпрыгнул из-под одеяла и двинулся за Нобуко. Сегодня ночью он будет пасти ее. Страх, ее страх так приятно пахнет потом и кровью! «Хочу еще!» Захлестнувшийся его адреналин опьянял. Он ускорился. Нобуко тоже. Ей хотелось плакать, но во сне глупо лить слёзы, ты не проснёшься. «Надо оторваться. Хотя бы попытаться!» Холодок бежит по спине, держа в сознании. «М-может быть прибежать к Энму?... А-а-а, ну почему мне так не везёт?! — она легонько похлопала себя по ушам. — Такой был хороший день, а ночь!...Где вообще медсестры?!» И правда, их не было нигде видно, когда обычно шагу не ступить. Где же они сейчас? Поворот. Она уцепилась на угол. Надо отдышаться. "Черт". На открытом пространстве Энму будет легко заметить, как бы он не сливался с темнотой. Он заскочил в первую же попавшуюся палату. "Спят как убитые. Никто не шелохнулся". Нобуко перевела дух и заглянула за угол. "Никого..." Она сползла на пол. "Наконец-то...Фу-ух. Никогда еще не удавалось сбежать от монстра во сне. Как мне повезло...Нужно скорее возвращаться, пока воображение чего хуже не придумало". Нобуко решила себе позволить сбавить темп. "Здесь так много коридоров. Будто бесконечные". Как только девочка скрылась за поворотом, Энму, тщательно вслушивающийся, вышел с идеей вновь пощекотать ее нервишки. С грохотом он раскрыл фусуму палаты, затем еще одну, вторую, третью! Прекрасная мелодия была дополнена визгом Нобуко! "Еще!" Второй раунд начался с фанфарами.

***

"Наконец-то! Палата, родненькая!" Нобуко казалось, что она бегает час по этой чертовой лечебнице, уже от бесконечных коридоров кружилась голова. Вот надо ей было такой ужасный сон приснить! Вдруг что-то метнулось впереди нее, сбив с ног. Нобуко рефлекторно пыталась за что-то ухватиться, и в какой-то момент ей показалось, что она дотронулась до мягкой ткани. И она была совсем как настоящая. Неужели это все огромное недоразуменние и это-то из больных страдает от сомнанбулизма? С писком она упала на границу коридора и палаты. Приземлилась неудачно, на живот, так что она на четвереньках быстро юркнула под одеяло и завернулась на правый бок в рулетик. Наконец-то смогла отдышаться. Еще и вспотела как лошадь от страха, сердце так сильно билось, что отголоски ударов доходили до горла. "Боги, за что мне такой кошмар на яву?" Всё, она закрывает глаза и спит. Она их ни за что не откроет. Нобуко набегалась, тело устало, уснуть сможет. Подумаешь, от каждого шороха будет сердце выскакивать с груди. Раз бьется как бешеное — значит точно не умерла. Но этот кошмарный сон не думал заканчиваться. Притаившийся в углу Энму, который подавался вперед, сидя на коленях, чтобы быть похожим на тумбочку, поднял голову. Выражение его лица нужно было видеть. Это была не радость, это был экстаз и удовольствие наркомана, который за долгое время получил дозу. Кимоно, накинутое на голое тело, с плеч уже скатилось. Ему тоже нужно время отдышаться, но куда меньшее. Он неплохо контролировал дыхание и выдыхал в ладонь, так что шум был минимальный. Прошло около пятнадцати минут, прежде чем он двинулся к Нобуко. Энму еще не закончил, нет-нет-нет. Ему даже как-то стало ее жаль. Жаль, что она ему понравилась, и он так над ней измывается. Ну что поделать, красивые люди и страдают красиво. Причем она ему почти подруга, а над любимыми издеваться еще приятней. "Ах, Нобуко, мой милый персик, ты так напугана. Вот бы тебя кто обнял, погладил по голове и приголубил, защитил от кошмаров, да? " Он навис над ней. Нобуко уже лежала лицом к потолку, все также жмурясь. Как же мило у нее дрожали губы. Так и хочется поцеловать, попробовать ее страх на вкус! Но к сожалению она от него отвернулась. "Какая ты вредная. Но тебя можно понять. Бедняжка, дрожишь как листик. Тебя бы согреть, чтобы ты размякла и могла уснуть спокойно. И кто же это делает, если не я? Медсестры же заняты совсем другим делом. С моей подачки, хи-хи-хи." Он лег с гусеничкой-Нобуко, прижавшись всем телом к ее изгибу. Из-под одеяла торчала только рука девочки, видно жарко стало.

Энму взялся за ее запястье.

Нобуко раскрыла глаза.

"...Опять?"