Энму Тамио

Пронзительный ветер бил в лицо демона, стоящего на крыше локомотива, но холода он не чувствовал. Что теперь ему, Первой Низшей Луне, какой-то ветерок? Он не человек, который может заболеть ангиной или пневмонией от долгого пребывания в таком холодном месте ночью. Он не человек, который бы и десяти минут не продержался на крыше на прямых ногах. Ветер приносил с собой дым из топки, который приятно пах жженым углем. В этом запахе было что-то до боли знакомое. Такое же ощущение было и от быстро пробегающих пейзажей. Темные верхушки деревьев сливались с чистым ночным небом, смывая границы пространства, и только звезды выделялись на этом черном полотнище своей богатой россыпью. Точно такое же чувство вызывала и дрожь под ногами из-за скорости поезда. Энму улыбнулся. Это теплое чувство разливалось по всему телу как сироп, хотелось обнажить клыки и впиться, вгрызться в него и смоктать соки. Парень облизнулся: — Прекрасная ночь, — заключил демон сновидений. *** Семья Тамио, состоящая из отца с матерью и Энму соответственно, путешествовала на поездах так часто, что знакомые машинисты начали отшучиваться, что они в них живут. Голова мальчика соскользнула по стеклу и стремительно полетела к столу. На нежном лбу бы красовалась шишка, не перехвати ее твердая отцовская рука. — Ойх,— сквозь дрему прошептал мальчик. — Энму, что же ты, аккуратней, — мужчина пересадил сына и поправил такую им желанную кепку машиниста. Девятилетний мальчик протер глаза локтем, другой рукой подняв очки. С легким звоном качнулась цепочка с затейливым украшением. Зеленые и желтые квадраты чередовались между собой фигурами с переходом первого цвета во второй, а также металлическими небольшими кружками. Как только сошла сонная пелена, Энму рефлекторно повернул голову к окну и охнул: — Прекрасный вид! — мальчик в миг оживился и вжался в стекло. Заходящее солнце окрасило небо в розовый, а чернеющий лес, словно пики, протыкали его, исчерченное золотистыми полосами тонких облаков. Отец и мать рассмеялись. Они не чаяли души в своем любимом и долгожданном сыне. Глава семейства боялся, что у них так и не появится наследник, но Боги девять лет назад одарили их волшебным сыном. Род Тамио славится своими врачами. За все десять поколений никто не предал семейное дело. И Энму не предаст. У него есть все качества для этой профессии. В его компании легко, люди к нему тянутся, а голос, какой же у Энму волшебный голос! Он гипнотизирует своей мягкостью, легкое придыхание только сильней подчеркивает мечтательную натуру мальчика. Послушный и тихий, ну разве не идеальный сын? У Энму есть только два недостатка: слабость зрения и... назовем это "путаностью восприятия". Если первое легко корректируется очками, то от второго Энму так и не смогли вылечить. Грань сна и реальности зачастую для него размыта. Пока что укол иглы в определенную точку уха возвращает его в чувство, но родители опасаются, что с возрастом этот способ потеряет эффективность. Но над этим они будут думать потом. Сейчас помогает и они благодарны Богам за это. Однако... в глубине души их все же гложила эта проблема. Больно наблюдать за тем, как собственный сын себя колит. И вот, теперь тоже. Энму откинул черную накидку, вытянул длинную акупунктурную иглу и быстрым отточенным движением вонзил кончик в точку, находящуюся примерно в центре мочки. Мальчик даже не зажмурился, для него это успело стать обыденностью. Привык к легкой боли. А вот мать отвернулась. В полупустой вагон вошел кондуктор и лично обратился к главе семейства, дабы сообщить о прибытии на нужную станцию. — Так,Энму, иди-ка сюда. Мальчика водрузили на плечи и семья вышла после затянувшегося возвращения. Уже отгорал закат. Долгий был путь на родину, в родную Японию. В этот раз была поездка во Францию. Родители Энму были счастливчиками, которым повезло уже трижды увидеть мир за границами Японии. Мать переводчица, отец врач — это идеальный набор для периода Мейдзи. Для родителей поездки в первую очередь были рабочими, но они никогда не отказывали сыну в европейских удовольствиях. Энму нравилась их мода, их развлечения. Поэтому юный Тамио стал все реже и реже облачаться в японские одеяния. Рубашки, более узкие штаны, жилетки и туфли... Во всем этом он походил на красивую фарфоровую куколку. Возможно, родители его слишком сильно баловали. Но поверьте,они стоят своего сына. Летняя прохлада ночи заполонила улицу, прохожие уже встречались редко. Были слышны отголоски хода последних поездов. Энму нравилось, что они жили относительно рядом со станцией. Тамио нравились сами поезда, запах горелого угля, станционную суету. В этом была какая-то своя особая романтика. " Прекрасная ночь,— подумал про себя Энму, обнимая голову отца и смотря по сторонам. —Какая же красивая Полная Луна..." А вот и их дом. Хотя здесь больше подойдет слово поместье. Консультировались здесь, а вот процедурная и небольшая аптека находились несколько поодаль. Было еще одно здание. Самое дальнее, оно стояло на севере. Там Энму еще не был. Тишь дома была нарушена стуком от сандалий гэта. Мать нащупала керосиновую лампу, один из многих сувениров, и зажгла ее. Первым делом пошли укладывать Энму. Пускай он и взрослый,но он никогда не был против заботы о себе. Только глупый будет кусать руку, которая к тебе так ласкова. — Сладких сновидений, Энму, — пожелал отец аккурат в тот момент, когда сына в лоб поцеловала мать. — Сладких сновидений. Энму закрыл глаза. И сразу же их раскрыл. Светло. Он слышал через немного отодвинутую "стенку" приближающиеся незнакомые шаги и голос отца. Пели птицы. Ночь так быстро кончилась? Лицо мальчика приняло немного обеспокоенный вид. Он аккуратно встал. Вещи...Где его вещи и очки? И самое главное... "Где игла?"— пронеслось пулей в голове. Его впервые пробрала паника. Он растирал мочку уха, болевой порог которого явно был расшатан от продолжительного процесса "иглоукалывания". "Проснуться... Нужно проснуться!" На столике одиноко лежало шило. Энму схватил его как нечто святое, хоть и не помнил, откуда оно тут взялось. Завороженно смотрел на иглу. Если он действительно спит, то смерть во сне его пробудит. А если нет? Родители не обрадуются пробитому животу. Что-то совсем рядом пискнуло. Энму слепо ударил вниз. На лицо пырскнуло что-то теплое. Энму словно прозрел. Шилом была проткнута мышка. Случайно забежала через приоткрытую створку? А шило... — Точно. Шило лежит тут второй день, — раскачивая воткнутый инструмент, проговаривал вслух Энму, — С фуражки выпал жетончик. Видно мать пришить хотела чуть сбоку. Ха...Ха-ха-ха ~ Энму чувствовал себя по-странному хорошо. Захлестнуло спокойствие и удовлетворение. — Хи ~ Он искренне улыбнулся и заправил волосы за ухо, дабы ничего не мешало зрелищу. — Попал в голову-у, как же я хорошо попал. С грохотом отъехала фусума. — Энму, кончилась тушь, не мог бы— Мама закричала, а Энму зачарованно прикрыл глаза и радостно поприветствовал: — Доброе утро, мамочка.