Берсерк

Солнце почти зашло за заснеженные вершины скандинавских гор. Только что закончился мелкий моросящий дождик не характерный для этой отдаленной части мира. Шел небольшой снег, который время от времени усиливался или ослабевал до того, что в один момент мог просто исчезнуть. Сейчас, падающие снежинки были ели заметны. Широкую равнину засыпанную тонким слоем снега солнце почти что не освещало. Вот вот единственным источником света здесь останутся многочисленные костры в небольшом лагере воинственного племени викингов. Недалеко от лагеря, на таком же ровном поле, утром началась битва между двумя враждующими племенами. Битва была невероятно тяжела и изнурительна. Побеждали сначало одни, потом другие, потом ничья. Но в конце концов, под вечер, когда наконец стало понятно кто победит, оставшиеся в живых воины проигравшего племени пытались бежать, но изнуренные долгой борьбой, они не смогли уйти далеко. Их перебили. Всех. До единого. Победители празднуя это знаменательное событие вернулись в свой лагерь. Большая часть воинов просто сидели, отдыхая после такого боя. Никто даже не пытался начать чистить оружие от свежей крови, так воины устали. Кто-то даже не поужинав уже улёгся спать. Кто-то просто сидел молча, задумавшись о чем-то. А какие то викинги собравшись вокруг костров либо весело обсуждали дальнейшую прекрасную жизнь на территории побежденного врага, либо горестно думали о тех воинах что пали в бою, иногда завидуя им, что они попадут в Вальхаллу, на вечное пиршество и беззаботную жизнь. Об одно из таких групп викингов и пойдет речь. Вокруг этого костра сидело трое воинов. Подле них лежало испачконное кровью оружие, а над костром жарился добротный кусок мяса. Невдалеке стояла большая бочка с водой, из которой воины в случае нужды могли вычеркнуть кружкой воду. Воины о чем-то говорили. - Ну, что Зурам? Славная была битва? Достойна твоего меча? - Ещё как, Чезар. Этим мечом изрубил на мелкие кусочки тринадцать свирепых воинов! - выпячивая грудь вперёд сказал воин среднего роста, в шлеме. - Ха! Тринадцать! Я своим топором пришиб двадцать человек! Пятерых из них я мощным ударом разрубил напополам! Кто-то пытался отразить мой удар копьём или мечем, но какое бы то ни было у них в руках оружие, я его либо разрубал вместе с ними, либо оно оставалось лежать на земле, зажатое в мертвой хватке погибшего! Никому, с кем я вступал в бой не удалось уйти от моей секиры! - выпрямившись сказал воин, достаточно высокий с черными и очень густыми волосами, у ног которого лежал громадный топор. - Это ещё что?! - Вскричал третий, тоже достаточно высокий, но не выше второго воин, с белой повязкой на глазу, пропитанной алой кровью. - Я хоть и лишился глаза в этой бойне, но убил двадцать пять воинов! Мой молот с одного удара проламывал любой щит и побежденный падал со сломанной рукой! Упавший пытался сопротивляться, но его уже ничто не могло спасти! Я пробивал ему череп своим оружием, а видящие это воины врага либо брасались на меня , на помощь товарищу и так же умирали, либо бежали! - Я слышал, что ты, Марак, сразил своим молотом берсерка? - Снимая шлем спросил первый воин. - Верно. Этот зверь бежал на меня. Казалось бы вот мой конец, я повторю судьбу несчастного Рокина, которого два берсерка разорвали на две части, голыми руками! Казалось, что вот я уже вижу врата в Вальхаллу! Но нет! Даже такой воин как этот берсерк, огромный, широкий, с короткими руками и ногами, одетый только в штаны и шкуру волка, вооруженный гигантской секирой, не смог уйти от моего молота. Дождавшись когда он приблизится, я резко отступил влево и собрав все силы в руки ударил его по голове. Но даже после такого удара, он не упал, он было развернулся, и если бы я бы не отступил немного назад, то его секира разрубила бы меня напополам, но нет! Меня так просто не взять! Я ещё раз размахнулся и ударил его в голову. Этого удара он уже не выдержал и упар мертвых, с грохотом, как падает срубленный многовековой дуб! Второй викинг присмотрелся к третьему и спросил: - Марак, а как ты потерял свой глаз? И где твой шлем? Где твой щит? Ты вернулся с поля боя с одним лишь только молотом. - Чезар, это все я утерял в один день, в одном сражении, а именно - сегодня! Расскажу сначала как я утерял свой щит. На меня набросилось сразу два воина, один с мечем, другой с копьём. Тот что с копьём, кинул его в меня, я успел прикрыться щитом, но он особо мне не помог, копьё прошло его насквозь, если бы я стоял в тот момент в другой позе, меня бы убил наконечник этой злосчастной палки. Щит знатно отяжелел и когда подошёл другой воин с мечем, я уже думал мне конец, но Один был благосклонен мне сегодня, мне удалось мощным ударом щита свалить его с ног, а после нанести второй удар, уже молотом. Я его убил. Почти сразу же на меня набежал второй воин, бросивший в меня копьё. На этот раз у него была секра, которую он видимо подобрал с земли. Он размахнулся ею. Я успел поднять щит, который секира разрубила на две части. Если бы я вовремя не бросил его, то остался бы без руки. Влин тот, нагнулся и упал на колени, столько сил он вложил в свой удар. Я не стал подходить ближе и кинул в него молот. Второй воин упал со сломанымо ребрами, мне оставалось только добить его. Щит к использованию был уже непригоден, мне по шлось его бросить. Далее я потерял шлем. Я нарвался на крупного воина с палицей. Он был невероятно быстр, он раскрутив палицу ударил меня в грудь, задев подбородок. Я упал, а шлем слетел с моей головы. Воину стоило только развахнуться, но боги были на моей стороне. Я дернулся вправо, и его палица ударилась о землю. сам воин сильно нагнулся, чуть ли не упав. Я воспользовался моментом и ударил его в голову, сломав ему шею. Глез же я потерял так, я вышел на воина, щуплоыа с виду, у которого был очень длинный меч. У нас такие не куют, наверное украл во время набегов на северную Европу. В общем не суть, он на расстоянии поразил меня в глаз. Если бы я не отскочил вовремя, то его меч проткнул бы мне насквозь голову. Полный ярости я бросился на него, замахиваясь молотом. Он пытался защититься мечем, но не помогло. Меч этот мой молот сломал на две части, так что у воина осталась в руках лишь только безполезная рукоять. Мне ничего не стоило добить его. - Да, Марак, ты сегодня герой! Я представляю с какой гордостью ты будешь рассказывать о своих подвигах в Вальхалле! - Верно Зурам! Верно! Вдруг Чезар замер. Он не отрывая глаз смотрел в одну точку. - Что случилось, Чезар? - Там... Там... Зумар и Марак обернулись. Прямо к ним шел огромный берсерк. Он был очень высок: выше двух метров. У него были крепкие ноги и невероятно длинные руки. Они были настолько длинные, что стоило ему чуть чуть нагнуться, как он уже касался ими земли. У воина ничего в руках не было, он был обнажен по пояс, в одних штанах, не смотря на зверский холод. Когда он чуть приблизился воины заметили, что он весь покрыт страшными колющими и режущими ранами. На нем было огромное колличество порезов, где-то его даже били топором. Одного глаза не было, вместо него пустая глазница. По всему телу стекала уровня, а снег по которому он шел, моментально приобретал багровый окрас. Берсерк шел невероятно сильно шатаясь, пару раз он чуть ли не падал на колени, но вытянув вперёд руки, он быстро вставал назад, на ноги. Он шел часто и хрипло дыша. Дышал он на столько громко, что чуть ли не весь лагерь слышал это. В его оставшемся глаза было видно безумие - слепую ярость готовую вот вот вырваться наружу. Подойдя к костру берсерк вновь, чуть ли не упав на колени прохрипел: - Воду! Зумар немедленно зачерпнул в большую кружку из бочки воду и дал ее берсерка тот вытянул руку с кружкой вверх, запрокинуть голову и начал выливать содержимое кружки себе на лицо. Почти половина всей воды пролетела мимо и упало либо на землю, либо на израненное тело, но все же что-то в рот попало. Когда в кружке ничего не осталось, берсерк резко дёрнув рукой кинул ее на землю. Та разлетелась. Никто их трёх воинов не осмелился что либо сказать ему. Берсерк же развернулся. И пошел назад. Воины увидели, что ему в спину воткнут обломок меча и огромны наконечник копья. Спина была покрыта таким же большим количеством ран. Берсерк сделал несколько шагов вперёд, не шатаясь, но после седьмого шага он зашатался ещё сильнее, а затем вовсе рухнул животом на землю. Более не шевелясь.