Каплями алого дождя.

      Мечты разлетелись на куски,       И слёзы каплями алого дождя на теле…       Рыдает сердце от тоски,       От боли, от мучительной потери…       А время вспять не повернуть,       Не возвратить того, что было       Свет серых глаз давно померк,       Окутанный морской стихией.       Его накрыло огромной волной и снесло за борт корабля за минуту до того, как судно накренилось и было поглощено чёрными водами разбушевавшегося моря. Падение на миг даже показалось Вэй Ину чем-то совершенно иным — лёгким, воздушным, безумным проблеском свободы.       Но поверхность воды явилась слишком быстро, заглатывая его в тёмную пучину несбыточных надежд, разбиваясь вдребезги о нежную кожу омеги и напрочь вышибая воздух из лёгких. Он знал, что удар об воду будет сильным, но и подумать не мог, что настолько. В тело словно вонзились осколки раскрошенного стекла, а вода, кажется, заполнила все отверстия его организма, пытаясь пробраться внутрь и завладеть его сущностью. Холод, которым она окутала тело, пробирал до самых костей, не давая возможности даже пошевелиться. Но сквозь все эти ощущения он чувствовал и что-то иное, более болезненное и непреодолимое. А истошный крик, что он слышал сквозь толщу воды, заставлял его сердце вновь и вновь останавливаться. Но чем глубже он погружался, тем тише был слышен этот крик. Крик отчаявшегося человека, который там, на поверхности, вновь остался один.       Вэй Ин пытался сопротивляться, отчаянно боролся со стихией, но море было безжалостно, а течение, подхватившее омегу, всё больше отдаляло его от поверхности. Воздух заканчивался, а жжение в лёгких стало таким невыносимым, что разум прекратил сопротивляться, уступая место боли.       Однако душа жаждала своего: просила, умоляла его не сдаваться и бороться изо всех сил. Но он проиграл. В очередной раз оказался бессилен перед своей смертью. Умиротворённое спокойствие сменилось паникой, когда он отчётливо осознал, что выбраться ему не суждено, как не суждено и в этой жизни быть рядом с Лань Чжанем.       Вода словно дурманила, шептала ему, завораживала, умоляла его сдаться. Холодный туман окутывал разум, унося все мысли к одному единственному человеку и, больше не в силах терпеть недостаток кислорода, Усянь всё-таки открыл рот, делая вдох. Вода тут же заполнила все его лёгкие, окутывала, обволакивала своими объятиями, заставляя навеки закрыть свои серые глаза. Но сознание отчаянно боролось, молило дать ему хотя бы ещё один шанс, если не в этой, то хотя бы в следующей жизни. А вода продолжала пробираться в его тело, просила не сопротивляться и впустить в себя тьму.       Волны уже не тянули вниз, они словно убаюкивали, ожидая ответа. И он сдался, мыслями вновь уносясь далеко за пределы давящей тьмы, вспоминая о человеке, который хотя бы мгновение был рядом с ним. И лучше познать эти счастливые мгновения вдвоём, чем никогда не увидеть свет янтарных глаз. — Прости меня, Лань Чжань, — тихо прошептал голос внутри. — Встретимся в следующей жизни.