Интересная любовь

      Секунды оттягиваются в минуты, минуты в часы. Два обджекта не моргая смотрят друг на друга. Один — с презрением и насмешкой, другой — тоже с презрением, но ещё и со свирепостью.       — Кнайф, — тон последнего был особо грубый и серьёзный. — Отвали от него.       Каждый знает, что Курасан и Кнайф не ладят. Враждуют, делают подлянки друг другу, оскорбляют. Для двоих это была как игра, которая не несла в себе что-то серьёзное и по-настоящему агрессивное. Да, они могли подраться, но до серьёзных побоев они никогда не доходили. Обычно они просто уставали и расходились в разные стороны, чтобы потом снова сойтись и поругаться. Но сейчас Курасан выглядел невероятно враждебно: хмурый взгляд, ровная боевая стойка и ладони, сжатые в кулаки, словно ещё чуть-чуть и эти кулаки в самом деле оставят настоящие побои. Нож раньше никогда не видел его таким. Словно Кнайф сделал что-то плохое очень близкому ему обджекту. Хотя, так и есть.       Бутылыч.       Кнайф, тупорылый он металл с ручкой, опять прикопался к Бутылычу. Даже не совсем понятно за что. Бутылка просто сидела, что-то записывала в блокнот и никому не мешала. И ведь надо было подойти к нему и начать что-то доказывать. Просто ради того, чтобы потешать своё эго? Показать, что он сильнее? Или что-то доказать, в чём-то убедиться? Курасану без разницы. Он просто хочет, чтобы этот инвалид отцепился от йигрошевого. И он добьётся этого любым способом. Даже если ему в самом деле, по-настоящему придётся мутузить Кнайфа.       Бутылыч нервно смотрит то на Курасана, то на Кнайфа. Француз был ниже, чем бутылка, но всё равно стоял в оборонительной позиции, расставив руки в стороны, тем самым защищая Бутылыча. Выглядело со стороны это потешно, но Бутылыч и Кнайф знают, что если нож сделает хотя бы ещё один шаг вперёд — Курасан сломает его пополам.       Поэтому инвалид просто стоял на месте и ухмылялся. Да, ему было смешно наблюдать за тем, как его враг защищает эту тряпку. Курасан в представлениях многих обджектов был грубым, злым и алчным. А сейчас такое страшное о нём представление развалилось на мелкие кусочки прямо на глазах у Кнайфа. Он нашёл его слабое место. И этим слабым местом оказался Бутылыч, товарищ самого Кнайфа. Смешно.       — Как я и подозревал, — нож издал хриплый смешок. — Правда, я до последнего надеялся, что это будет Чашечка. Уж больно мило она вела себя с такой скотиной, как ты. Но Бутылыч… — нож перевёл взгляд на бутылку. — Для меня ты пал ниже плинтуса. Брялок будет очень рада, когда узнает, с кем сводится её лучший друг, не правда ли? Или ты таким образом решил примирить две команды? Потаскун.       — Заткнись, — прошипел сквозь зубы Курасан. Он обещает себе: ещё хоть одно слово в адрес йигройшевого и он не будет себя больше сдерживать.       Нож осмотрел своего оппонента с головы до пяток, медленно-медленно. Потом просто пожал плечами и развернулся.       — Пожалуй, Брялок будет посговорчивее со мной. Особенно после того, как узнает приятные новости. Да, Бутылыч?       Риторический вопрос, который заставил бутылку вздрогнуть и сжаться. Кнайф ушёл, оставив двоих обджектов в полной тишине. Никто из них не решался что-то сказать. Оба понимали, что их ждут большие проблемы. Огромные проблемы.       Но чтобы не произошло, Курасан до конца будет защищать Бутылыча. Даже ценой своей жизни.