Шкаф

Когда Илья предупреждал их, что со шкафом проблемы, Ваня не думал, что такие колоссальные. Он вообще ни о чём не думал, когда соглашался на эту авантюру. Или не соглашался — он не может вспомнить. Единственное, что он помнит — во всём виноват проклятый Жожо, который и вынудил прийти его сюда просто за компанию. У Ильи нагорела задница знатно, когда в очередной раз на его шоу победил Саша, что его пиздец как раздражало. Поэтому он долго не думал, когда предлагал жёсткий пранк над другом и звал участвовать в этом всех стримеров, которых тоже такое не устраивало. Серёжа бежал туда в первых рядах, на буксире за собой таща Ваню, который к Парадееву не имел никакого отношения и не питал никаких негативных настроений. Но Сергей та ещё дрянь и пообещал выть под окнами Вани до тех пор, пока тот не соизволит согласиться. И пришлось, блять. Зато Жожо получил такие синяки, что те вряд ли в скором времени сойдут с кожи кудрявого. Ваня этим гордится, а то нехуй его трогать в его выходной. Улыбка Жожо затмевала солнце. Но Дипенс всячески её игнорировал, притворяясь, что солнечные лучи в такси бьют прямо по глазам и что на время он ослеп. Сергей был счастлив, Ваня просто хотел есть. Так они и спелись сегодня и оказались в снятом Эксайлом особняке, где и должен был происходить весь движ. Ваня осуждал такое, но он ничего не мог поделать, потому что Серёжа липучий, как пожеванная конфета, и таскал его всюду, куда только можно. Здесь было много других стримеров, которые тоже должны были принять участие, и Жожо не упускал шанса с ними поздороваться и поговорить. И угадайте, кого же он держал всё это время под руку и не давал отойти от себя ни на шаг? О да, это Ваня, который заебался уже с тех пор, как познакомился с Сергеем и не послал его при первых попытках стать друзьями. Залетел, думал Ваня, окончательно, потому что Серёжа — бомба замедленного действия, и хрен знает, когда она бомбанёт. Сделаешь шаг — можешь почувствовать мину, поднимешь ногу — взлетишь на воздух. Так и с Жожо — Ваня не может сказать точно, что будет с этим человеком и что он выкинет на этот раз. Думать о последствиях не хочется, поэтому Ване остаётся только надеяться, что он выживет сегодня. А то заканчивать, как это бывает обычно, не хочется. Просто находить Серёжу в полицейском участке и в запертой бане Ване надоело. Наживать проблемы — звучит, как жизненный устой Сергея Пешкова. Ваня хочет сломать ему колени и посадить на цепь, чтобы этот обкуренный пудель перестал доставать его звонками в четыре утра и песнями Пошлой Молли под окнами. У него ещё та надпись «У меня рот рабочий, Ванечка» под окнами на асфальте не стёрлась и знакомые бабульки продолжают осуждающе провожать его спину взглядами. Чёрт ебучий. Ване побольше бы нервов и поменьше Жожо. Но случается то, что должно было случиться. Серёжа выпрашивает у Ильи, чтобы они с Ваней были вместе в паре, потому что: — У нас с ним работоспособность на высоте, отвечаю. — Не сомневаюсь, что вы трахаетесь отлично. Все смеются, а Ваня, смущаясь, кричит рецепты борща, но всё равно заикается, взгляд за чёлкой прячет. Чёртов хайпушник — хочется проехаться по его зубам, почистить те, ведь Жожо вряд ли помнит, что такое нормальная зубная щётка. Когда Сергей возвращается к нему обратно, Ваня сдерживает свой кулак. Главное дышать и думать о пони. О пони... — Ванюш, Илья поставил нас в пару, так неожиданно, — он усмехается и приобнимает Ваню за плечи. — Сама судьба нас сводит, не замечаешь? Ваня выдыхает сквозь зубы и выворачивается из рук друга, язвительно цыкая. Пони. — С каких пор Эксаил стал твоей судьбой, дебил? — Когда впервые одолжил мне косарь. Серёжа улыбается и поправляет свои кудри. Его лицо выражает игривую беспечность, нарисованную с помощью веселья и теплоты первых весенних лучей солнца. Даже если Ваня не может долго на него смотреть, сейчас он непроизвольно засматривается, теряется в промежутках его ресниц. Сергей на одуванчик похож, но не на серый, а на такой, через который бегают солнечные зайчики: золотой, нежно-жёлтый. Этот цвет делает Серёжу таким милым, что Ваня кусает губы и не может долго на него беситься. У того глаза искренние, большие, и Дипенс — самый доверчивый парень — верит их чистоте и всё всегда прощает. Сергей — ведьма, только околдовывает не с помощью зелья и злых чар, а глазами приворот на Ване пробует. И Ваня странно ведётся каждый раз, когда Жожо по особенному нежно касается его плеч и ведёт вниз, по лопаткам, вдоль позвоночника прочерчивает полосу большим пальцем и замирает на пояснице. Какой-то магический ритуал, который в кожу Вани стреляет мурашками, дрожью в коленках и распространяется теплом по всему телу. Такое странное чувство рождается в животе, что хоть вены рви — не уймёшь. Ване не нравится, что Серёжа своими манипуляциями возбуждает его. Ване это пиздец как не нравится. Весь пранк заключается в том, чтобы создать ощущение, будто Саша, Илья, Лёша и Слава попали в дом, где творится какая-то паранормальная хуйня, при том, что последние три будут знать всё с самого начала. Да, идею они подсосали у других ютуберов, но вынудить Сашу проораться им хотелось, хотя Бустер утверждает, что он всё равно орать будет громче. Не беда, зато Парадеевич точно ничего не заподозрит. Остальные ж будут обеспечивать всё остальное и создавать этот эффект «призраков в доме». Ване и Серёже был поручен третий этаж северной стороны, где им нужно будет вовремя подёргать пару ле́сок, чтобы разбилась ваза и был создан эффект колыхающихся штор. Это для того, чтобы спугнуть участников и увести обратно на нижние этажи, где другие ребята за это время подготовили бы новые фокусы. Это было не так сложно, было сложно вовремя спрятаться и не издать лишних звуков. Но как вообще с Жожо можно что-то сделать? — Идиот, пришло сообщение, что Саша уже к дому подходит, вырубай свои «Диалоги тет-а-тет»! Они сидят в комнате, возле которой они должны будут выполнять свои обязанности, но Жожо, кажется, вообще ничего не волновало и он почти на максимум слушал свой меломанский плейлист. В отличии от него, Ваня сидел, как на иголках, и у себя в голове пять раз отрепетировал, как и что он должен сделать. Ладошки потели невыносимо, а ком страха резался в горле рыбной костью. Ещё и чрезмерное похуистическое спокойствие Серёжи раздражало и становилось ещё хуже. Ваня нервничал и кусал ногти, когда Сергей вместо того, чтобы вырубить телефон и спрятать его от греха подальше, пошёл смотреть тикток. — Ты вообще конченый?! Серёжа лежал на кровати, поэтому Дипенс подошёл к нему и хорошо зарядил по ноге. Тот заойкал и закряхтел, откладывая телефон в сторону. — Вань, я твой рот ебал, ты заебал меня пиздить! — Сергей с обидой на него посмотрел, но в ответ бить не стал. Любимое он не бьёт. — Ты сам притащил меня сюда, чтобы участвовать в этом дерьме, а теперь лежишь пузом кверху и пинаешь хуи. Имей совесть, ублюдок! Сергей недовольно встал и сравнялся с Ваней, сердито посмотрев ему в глаза. — Что ты от меня хочешь?! Репетиции этого хуёвого шоу? Окей, ебашь! Не дав Ване ответить, он схватил его за руку и потащил на выход из комнаты, открывая дверь. У Вани дыхание сбилось от страха, что дверь могла скрипнуть слишком громко, а грузные шаги Сергея могут отдаваться дрожанием потолков. Но Жожо это не останавливало, он быстро нашёл все лески, демонстративно их подёргал, потом быстро вновь схватил Дипенса и бегом побежал обратно за комнату. — Тут дела на полхуя, а ты раздуваешь из мухи слона! Сергей продолжает яростно тащить его, намереваясь отрепетировать план от и до, поэтому резко распахивает шкаф, в который они должны будут спрятаться на тот случай, если ребята захотят подойти ближе, и заталкивает туда Ваню. Он не думает ни секунды и лезет туда следом, с особым раздражением захлопывая дверцы. — Понял?! — Серёжа хватается за пустую вешалку и пытается разглядеть лицо Вани, но темнота этого не позволяет. — Поэтому не еби мне мозги и сиди спокойно. Ваня охуел. Он охуел не от того, что Серёжа родился и будет кончёй, а от того, что Жожо настолько дебил. — Ты долбоёб, — почти испуганно выдыхает Ваня, и на ощупь бьёт Серёжу. — Хуйло кудрявое, ты вообще ебнулся что ли?! — Какого ты сейчас орёшь на меня, истеричка? — Потому что нахуй ты захлопнул этот грёбанный шкаф?! — Ваня пытался его оттолкнуть от себя, но места для этого не хватало. — Илья сказал, что если закрыть этот сраный шкаф, то его можно будет только открыть снаружи! Собака сутулая, как же ты заебал меня. Серёжа опешил. Он повернул голову к двери и попытался её открыть, но у него ничего не получилось даже после третьей попытки. Когда он собирался выбить её ногой, то Ваня схватил его за кофту и потянул на себя. — Не смей, блять, нас спалят и тогда у ребят не получится снять нормальный видос. Ваня попытался разглядеть лицо Сергея, ведь в задней стенке была тонкая щель и она хоть как-то давала свет. Но кроме потерянного взгляда Ваня ничего не увидел и плотнее прижался к задней стенке, чтобы волосы Серёжи поменьше лезли ему в рот. — Пиздец... — нервно выдохнул Жожо и еле как повернулся лицом к Ване, не зная, куда деть руки в таком тесном пространстве. — И что будем делать? — А это я уже, блять, не знаю, нужно было раньше бошкой думать! — Ваня дёрнул локтем и случайно ударил кудрявого по виску, на что тот болезненно завыл. — Сука, Ваня, я тебя сейчас выебу, — Сергей чуть ли не плакал, потирая ушибленное место. — Пошёл на хуй отсюда, — неожиданно он почувствовал, как воздуха перестало хватать, когда Сергей на ощупь схватил его за волосы. — Э, что за дела! У Серёжи на лице играли желваки от злости, но он ничего не мог поделать, кроме как посмотреть на Ваню, у которого на лице была тонкая полоса белого света. Эта полоса пересекала его щеку, и Серёже так хотелось её убрать, слизать, чтобы она не контрастировала с кожей Вани. Этот парень бесит его за то, что не относится к нему с пониманием, искренностью и теплотой, как ко всем остальным. Ваня не обнимает, он бьёт по лицу, и Сергею от этого невыносимо больно. — Ванечка, ты постоянно ведёшь себя как сучка, тебе самому не надоело выёбываться? Его глубокий голос прошёлся мурашками по Ваниному позвоночнику, а чужая рука на волосах только усилила хватку, из-за чего боль пронзила затылок, и Ваня болезненно застонал. Эти слова ударили ниже пояса, но почему-то Дипенс даже не смог вымолвить и слова в ответ, хотя так и хотелось как обычно послать его на хуй. Тёмные стены стали давить намного существенней, духота стала ощущаться испариной на лице, и Ваня вцепился в Серёжины плечи, пытаясь его оттолкнуть. Но толкать некуда, можно прижать только ближе — он этого никогда не сделает, вы чего. — Завались, — Ваня списывает своё полыхающее тело на горячий воздух в этом маленьком шкафу. — Опять, — Жожо как-то неровно выдыхает и упирается лбом в стену возле головы Вани. У него уже тоже голова летит. — Не признаешься, что у тебя на меня стоит? Ваня вспыхивает. Его щёки от жара и так покраснели, но теперь он ощущает, как пот стекает по спине, по груди и прячется где-то за резинкой трусов. Подозрительная дрожь стреляет по коленям, и они начинают трястись, когда Серёжа попадает прямо в точку. Догадливая сука, Ваня таких не любит. — Какого ты н-несёшь! Ваня уже понимает, что голос срывается и не заикаться уже не выходит. Всё летит к ебеням, катится по детским горкам вниз, потому что Серёжа прав на сто процентов. Дипенс — выёбистая сука, и стоит у него камнем на этого кудрявого чмошника. Но будет ли он собой, если признает это? Да никогда! — У тебя уже стоит, — его усмешка в темноте раздаётся слишком громко, и Ваня начинает слышать, как сильно бьётся не только его собственное сердце, но и Серёжино. — Блять, у меня тоже. Они молчат какое-то время, прислушиваясь к тяжёлому дыханию друг друга и чувствуя, как звонкие удары сердца ударяют об их грудь. Это сумасшествие, это бред чистой воды, как такое вообще возможно?! Раскалённый воздух пропитан тяжёлым мускусным запахом тела Серёжи, немного обкуренной одеждой — сладким фруктовым дымом и мягким одеколоном Вани. Это такой крышесносный коктейль, что Жожо сжимает зубы и матерится, потому что боится сорваться, боится, что совершит грех. Перед ним Ваня сейчас такой беззащитный, податливый, горячий и возбуждённый, что рассудок мутнеет, полюса Земли местами меняются, а член становится только крепче. Ваня чувствует чужое возбуждение своей ногой и пытается отвернуться, зажмурить глаза и закусить губу, чтобы даже малейший стон не вырвался с его губ. Чёрт, это нереально. Наверное, он просто спит, а его сны просто ебнулись окончательно. Но боль от обкусанной губы не возвращает его в реальность, а дыхание Сергея становится только громче. Это пиздец как плохо. — Вань... — Закрой рот! Ваня, кажется, врастает в стену, потому что даже малейшее движение их тел тревожит его чувствительную в такие моменты кожу. Одежда душит, воздуха предельно не хватает, и даже пони не помогают придти в себя. Только хуже становится, потому что Ванино сознание подкидывает ему такие неприличные картинки, что он дёргается и случайно касается бедром Серёжиного возбуждения через одежду и тот незамедлительно реагирует, стонет прямо ему на ухо. И Ваня готов кончить прямо сейчас. — Сука. Ваня сдаётся первым. Потому что Серёжа слишком благородный в этом плане и не тронет, пока не разрешат, а Дипенс просто выёбистая сука. — Либо ты сейчас трахнешь меня, либо я разъёбываю этот ебучий шкаф. Конечно, Серёжа выбирает первое. Три сантиметра между их телами решительно сокращаются и непонятно, кто из них приблизился быстрее. У Вани дыхание обрывается сразу же, как Серёжа прикасается горячими, сухими губами к его мокрой шее, и целует так яростно и страстно, что уже невозможно твёрдо стоять на ногах. Узел возбуждения скручивается пиратскими бабочками в животе, когда горячие, напористые руки Жожо забираются под Ванину одежду, рисуют потные узоры по чувствительной коже. И Ваня не может не отвечать этим безрассудным ласкам. Он льнёт к Серёже, как течная сука, зарываясь рукой в его кудрявые волосы, и кусает губы, чтобы не издавать слишком громкие звуки. Там, где-то внизу, всё ещё пранкуют над охуевшим Парадеевичем. А наверху собираются трахнуть Дипенса, а как проходят ваши выходные? Жожо целует до красных пятен, стонет куда-то в ключицы, всё приговаривая, какой Ваня красивый. Дипенс тает от этих ласк, как лёд в бокале с виски, и хватает Сергея за кудри, заставляя того оторваться от его мокрого и горячего тела. — Только сегодня, — Ваня наугад целует его, почти попадает в губы и сразу же раскрывает рот, чтобы в него вошли языком. Грязно. Некрасиво. По-гейски. Да, Ваню трахают в рот языком. Они не особо умеют целоваться, но действуют на инстинктах, вылизывая зубы друг друга, сплетая языки и толкаясь ими как можно глубже. У Вани губы опухли слишком быстро, неприятно заныли, потому что щетина Серёжи раздирает их, рвёт до красных нарывов. Ване это нравится. Ему пиздец нравится, когда боль смешивается с давящим возбуждением и разбухает цунами по венам. Серёжа своими руками гладит ровные, худые бока, проходится по едва заметному прессу и останавливается там, где начинаются тазовые косточки. Стонет, потому что Дипенс почти рвёт ему волосы, заставляя поцеловать особо глубоко, что у обоих начинается кислородная недостаточность. — И для чего ты постоянно выёбывался? — оторвавшись от Ваниных губ, Сергей облизнулся, пытаясь отдышаться. Воздуха не хватало. Ваня не намерен на это отвечать, и Жожо догадывается об этом, ползущими движениями опуская руку на пах друга, широко улыбается. Ваня вздрогнул и покрылся мурашками, вцепившись до боли в руки Сергея. Мразь. — Отвечай, сучка моя непокладистая, — Жожо дышит прямо в шею и сжимает свою руку на чужом возбуждении, заставляя Ваню подпрыгнуть в его руках и сжаться ещё сильнее. Ваня ударяется головой об стенку, но губы кусает — знает, если отпустит — будет стонать как последняя шлюха. Пони в голове сменяются лицом Серёжи и чувством его грубых ладоней. У Вани яйца сжимаются от такого Серёжи: сильного, грубого, дерзкого. Даже упасть на колени не выходит — Жожо держит прямо перед собой. И хуй отвернёшься — тот зубами ему в глотку вцепится. — П-пошёл нахуй! — Ваня выдыхает это практически без стона, но Серёжу такой ответ не устраивает и он давит болезненно-сладко. Ваню подкидывает, и он падает на плечи Сергея, зажимая стон рукой. Лицо горит, как будто он ошпарил его в кипятке, а с тела течёт, будто он попал под ливень воды из гейзеров. Жёсткие прикосновения Жожо доводят его до исступления, и он извивается в его руках, когда тот незамедлительно стал массировать его член через штаны. Сергею такая реакция приходится по душе, и он сам уже готов кончить от этих всхлипов безвыходности у себя на плече. Ваня так любит, когда его берут жёстко, доводя его до грани и перевозбуждённого обморока, и Серёжа от этого представления сходит с ума. Собственный член требует разрядки, изнывает за слоями одежды, но важнее всего сейчас удовлетворить Ваню, который так редко показывается настоящим. — Попроси меня прикоснуться к тебе, — Серёжа принимает правила этой игры и будет мучать его столько, сколько тому это потребуется. Ваня кусает рукав своей кофты, чувствуя, как разряды наслаждения стучат по костям, когда Сергей касается его там. О чём-то попросить его — вред его гордости, поэтому он молчит, слегка потираясь телом о тело друга. Боже, эта игра застилает ему глаза туманом, и он уже ничего не может поделать с собой и со своим желанием. — П-пожалуйста, быстрее, коснись меня, — он прячется в чужом плече и толкается навстречу, пока Серёжа сам потирается о него, стонет и сжимает на эмоциях худое бедро Вани. — Бля-я, Серёж!.. — Я сейчас кончу, — он хрипло стонет и с Ваниной помощью освобождает того от нижней одежды, которая сползает к кроссовкам. — Как можно быть таким охуенным. От этих слов Ваню как током ударяет и он не успевает прикрыть рот, ведь Сергей не медлит и жёстко сжимает его член по всей длине. Ваня жмётся к нему, подскакивает и протяжно стонет, выбивая последние частички разума в голове Жожо. Это невозможно. Это невозможно красиво. — Ещё, стони ещё, — у Сергея голос срывается, и он обнимает его второй рукой, оставляя мокрые поцелуи где-то в его пшеничных влажных волосах. — Так хочу слышать твой голос. — Нас могут услышать, — Ваня оставляет на шее Серёжи неровные полосы от ногтей и совсем не заботится, что их кто-то может увидеть. — Призраки тоже занимаются сексом. — В шкафу?! — Подумаешь, захотелось экзотики. Они смеются, пока Сергей медленно начинает ласкать Ванин член. Тихие вздохи в этом маленьком, душном пространстве врезаются в голову слишком чётко, и Жожо приподнимает голову Вани и находит губы. А потом резко сжимает в кулаке головку и начинает водить по ней в разные стороны, пока Дипенс с широко раскрытыми глазами жалобно стонет ему в рот. Что за блядь. Этот кудрявый засранец будто знал наперёд, как и где Ване нравилось больше. От этого Ваня чувствовал себя очень пассивно и негодовал, но ничего не мог поделать, кроме того, как толкаться в чужую руку и потянуться к ширинке Серёжиных штанов. — Доставай свой болт. У Сергея даже в темноте глаза начинают сиять и он незамедлительно освобождает свой вставший половой орган, облегчённо выдыхая. Ваня сам тянется к нему и обхватывает головку члена Серёжи, образуя кольцо из пальцев и начиная надрачивать. Сергей стонал без стеснения, продолжая особо грубо и неритмично ласкать Ванино возбуждение. Наслаждение обоих было так высоко, что они забыли обо всём на свете, отдаваясь друг другу полностью и целиком. А когда Ваня своими длинными, аристократичными пальцами попытался обхватить сразу два члена, Серёжа вообще полетел. Он помог Ване осуществить задуманное и, притрагиваясь к мокрым пальцам Дипенса, он обнял их возбуждения и стал дрочить сразу два вместе с Ваней. Они нашли идеальный ритм, и Ваня уже не мог сдерживать свой голос, поэтому стонал в плечо Жожо, иногда прикусывая край его кофты, когда кудрявый случайно задевал его чувствительную головку ногтем. Это было просто безумие. — Тебе нравится? — Сергей спрашивает это внезапно, и Ваня даже не задумывается, доходя до долгожданной разрядки. — Да, очень, очень... — Ваня стонет, выгибается и изливается тягучей струёй им на руки. Сперма размазывается по рукам, по органам, капли попадают на одежду, но они это игнорируют. Сергей замирает, когда в его руках содрогается его мальчик, его податливая сучка, ловит каждый вдох и сам откидывается назад, кончая долго и с таким же громким стоном. Ваня приходит в себя через пару минут, всё никак не отдышавшись, и понимает, что пальцы Серёжи до сих пор впиваются в его голые бёдра, а кофта снята с одной руки. Если бы сейчас кто-то неожиданно открыл дверь этого сраного шкафа — знатно бы так охуели. Ваня вытирает руки об стены шкафа, немного об Серёжу, который с довольной улыбкой обнимал его и оставлял ленивые поцелуи на плече. — Это ничего не значит, — Ваня обратно одевается, игнорируя дрожь и усталость в теле. — Когда выйдем отсюда — больше не вспоминаем. — Опять свою сучару включил? — Серёжа слишком довольный, чтобы на него злиться и всё равно лезет целоваться. — Теперь я точно от тебя не отстану. — Не отъебёшься — разобью лицо. — А за сексом когда приезжать? — После десяти по пятницам. — Сучка. Находят их ещё спустя полчаса, и Илья кричит на них очень долго. Сашу они так и не напугали, потому что тому реально ничто нипочём, а Слава орёт, что в шкафу пиздец как воняет сексом.

The End.