Зарождение

      Остывший за ночь августовский воздух с лихвой заполнял обширную полость легких в груди. Холодный могильный камень с гравировкой, информирующей о закопанном под ним некогда живом человеке, навевал атмосферу удручения и скорби. Пэм, стоя у Салли за спиной, нервозно подергивалась и, разминая длинную изящную шею, смиренно ждала окончания немой однобокой встречи. Ресницы Салли черным веером разгоняли сонную утреннюю мошкару, а медово-русые волосы горели в свете едва пробившихся лучей восходящего солнца. Линия горизонта золотой каймой обрамляла голубое небо. Мертвая тишина, привычная для большинства кладбищ, плотным туманом осела в окрестностях среди мраморных мемориалов. Салли совсем неслышно шептала молитвы губами-ниточками. По крайней мере, Пэм казалось, что едва произносимые ею слова имели религиозный подтекст. На деле же Салли общалась с мертвым. Девушка давно приняла тот факт, что случайно увидевший ее посторонний покрутил бы вокруг виска, демонстрируя застывшую физиономию пренебрежения. Салли на самом деле не верила в то, что ее кто-то слышит. Ей лишь хотелось убедиться в том, что воспоминания, как бы она не впадала в забытье, не угасли со временем, подобно тлеющим уголькам, постепенно оставляющим за собой втоптанную в землю ледяную золу. Салли желала чувствовать важность и значимость прошлого. Первое падение с двухколесного велосипеда, разбитые в кровь локти и сухие теплые руки дедушки, утиравшие крупные горячие слезы. Идея о вечной жизни казалась реальной, пока определенные люди и образы сосуществовали в ее сознании. Набрав полную грудь перегретого кладбищенского воздуха, Салли повернулась лицом к Пэм. Брюнетка, выпуская поток сигаретного дыма в небо, слепила красотой сиявших в ушах золотых колец. Тонкие шоколадные локоны ее волос колыхались на ветру, а темные брови слегка хмурились, мягко выражая недовольство из-за затянувшегося присутствия в столь гнетущем месте. Губы Салли дрогнули в улыбке.       — Странно, что ты еще не начала нудить, — сверкнув неглубокими ямочками на щеке, произнесла блондинка.       — Нудить — это больше по твоей части, — с безучастным видом парировала Пэм. — Пойдем уже, а?       Салли кивнула, и подруги направились к более широкой тропе, ведущей к выходу за пределы мира надгробий, скорби и черных траурных лент. Сердце девушки ликовало — могила любимого родственника была цела и невредима, цепь замкнулась, и цель приезда в давно позабытый ею город была достигнута. Ничего больше не держало ее здесь, в месте столь отдаленном от бешеного ритма большого города. Сейчас ей казалось, что она лишь небольшая точка на карте огромной страны, карандашный штрих, который легко можно удалить с помощью ластика. Салли двигалась, перемещаясь в пространстве и времени, но на деле, будто оставалась на месте с застывшей часовой стрелкой наручных часов. Ее позеленевший вид крайне беспокоил Пэм. Долг преданной подруги обязывал бить тревогу при любом проявлении психологического кризиса или физического недомогания. Но природу ее временного расстройства брюнетка раскрыла еще тогда, когда Салли в слезах рассказывала все то, что пережила за несколько дней их разлуки. В номере Пэм не появлялась, а поэтому не знала, где и с кем Салли суждено было ночевать. В какой-то степени девушка винила себя за то, что бросила Салли на произвол судьбы. С другой стороны, понимала, что на ее попечении ни ребенок и ни собачка, а достаточно зрелый человек для того, чтобы принимать важные решения самостоятельно.       Она вдохнула с облегчением, когда увидела проснувшуюся в бирюзовых глазах Салли осознанность и строгость. Ее дух, наконец, набрал веса, увеличившись в объемах всего за пару дней. Движение рук поменялось — вместо резкой и взбалмошной жестикуляции, пришла цельность и сознательность. Детская наивность, мелькавшая раньше в словах и действиях, улетучилась, оставив легкий шлейф коротких ухмылок и не пошлого кокетства. Сидя на переднем сидении минивэна, Салли как и раньше складывала худенькие руки на потемневшие от загара колени и разглядывала обочину с ее разноцветными рекламными щитами, мелькавшими как новогодние огни на елке. Былую жажду к жизни сместила исходившая от блондинки холодность, которую Пэм чувствовала своим правым предплечьем. Она бросила беглый взгляд на показатели. Починенный кондиционер ледяной струей резал поток уходящего летнего зноя. Бензин расходовался довольно быстро, сигнализируя о том, что в скором времени девушкам предстоит остановиться где-нибудь для дозаправки. Пэм вела минивэн в привычном шустром темпе. Ее слегка заносило на поворотах из-за новой мухой нетронутой резины. Несмотря на разморенную пеклом дорогу, девушки уже через пару минут оказалась на парковке около полустанка. Заглушив мотор, Пэм приземлила длинные бронзовые ноги на пыльный каменистый асфальт. Ее блеск для губ активно отражал прямые солнечные лучи, а глаза не без интереса оглядывали убранство небольшой загородной закусочной. Обернувшись на неохотно вылезающую из кузова блондинку, Пэм широко улыбнулась.       — Поедим здесь, что скажешь?!       — Да. Наверное, — растеряно вымолвила Салли.       Ее отрешенный вид не вызывал у Пэм ни капли умиления. Она надеялась списать ее прострацию на голод или усталость. Брюнетка была уверена в том, что совместный обед и болтовня окажутся лучшим лечением для Салли. Внутрь они вошли практически друг за другом. Стеклянная дверь открылась, и китайский колокольчик звонко оповестил хозяев о прибытии голодных посетителей. Пока Пэм проходилась изучающим взглядом по всему залу, дабы выбрать наиболее подходящий для них столик, Салли уже успела приземлить зад на первую попавшуюся скамью около открытого настежь окна. Воздушные волны развевали редкую кипу салфеток, а красная клетчатая скатерть, подпираемая руками блондинки, кое-где была заляпана бледными пятнами Чили соуса. На столе не хватало одной перечницы, а кресло кое-где сверкало облупившейся обивкой. Пэм, смирившись с не самым продуманным выбором подруги, молча ушла делать заказ. Салли проводила ее уплывающую вдаль фигуру взглядом, а затем метнула взгляд в окно. Ее мутило. Жара высасывала последние соки, а боль в ногах из-за довольно насыщенных ходьбой выходных сопровождала отечность. Салли казалось, что за этот месяц она постарела на несколько десятков лет. Ей снились странные сны о том, будто она уже умерла, но ее мозг вживили в чужое, иначе приспособленное к активной жизни тело. Запахи, витавшие на улице — жареного мяса, свежей выпечки, машинного масла, бензина и сырой земли — вызывали дикое отвращение, тогда как раньше, аромат горячего хлеба заставлял ее выбегать на улицу едва ли не в домашнем халате. Усталость тяжелой ношей ложилась на рыжие от загара плечи, а бессонница не давала организму набрать растраченных попусту сил. Голова кружилась от рваных, стихийно соединенных воедино мыслей. Россыпь веснушек цвета дымчатого кварца затерялась на фоне строгих черт лица. Пигмент вытеснила мрачная серость.       — Ты побледнела… Все хорошо? — разогнала вдруг туман раздумья Пэм.       — Да, вполне, — невозмутимо кивнула блондинка. — Так что ты заказала в итоге?       — Все как всегда. Я себе не изменяю, ты же знаешь.       Салли лениво улыбнулась. На светлом полотне ее лица на секунду показалась эмоция радости. Правда, когда улыбка спала, Пэм заметила ее острые скулы, мертвыми линиями проступившие в области бывших щек. Пэм села за стол, усевшись на кожаное кресло прямо напротив подруги. Впервые в ее глазах она увидела пепел из пустоты и безразличия.       — Что-то происходит с тобой, я же вижу, — аккуратно начала Пэм. — Это как-то связано с тем, что произошло почти месяц назад?       — Не знаю, мне просто не очень хорошо, — сощурилась блондинка. — Впервые в жизни я не в порядке. Надо бы отметить этот день в календаре. Календарь… Салли неестественно отпрянула от стола. Ее взволнованный вид обеспокоил сидящую напротив подругу. Пэм вскинула ко лбу подведенные темным карандашом брови, а уголки ее коралловых губ наоборот опустились вниз, ближе к острому подбородку.       — Салли…       — Гхм. Да? — прочистила горло девушка, приходя в себя. — Забыла кое-что сделать. Пустяк.       — Что именно? — не унималась Пэм.       — У Франклина день рождения через неделю, — выдохнула блондинка. — Надо посмотреть ему что-нибудь в подарок. Я думала, прошвырнуться по магазинам, но… Совсем замоталась, в общем.       Пэм накрыла руку Салли своей ладонью. Девушка почувствовала тонкие изгибы ее пальцев, их тепло и мягкость. Дружественный вид Пэм означал, что отмазка Салли прозвучала вполне правдоподобно. Не то чтобы девушка сильно обманывала свою подругу — день рождения брата был и вправду через семь календарных дней, однако ни о каком подарке, купленном во время бейтаунских каникул, Салли даже и не думала. Чудесное совпадение и уверенная манера речи спасли ее от того, чего она сама еще не до конца понимала.       — Мы можем посмотреть что-нибудь сегодня вечером, перед отъездом, — сказала Пэм, легонько потрепав подругу за плечо.       — Нет, — возразила блондинка, — Я останусь еще на день. Езжай без меня.       — И как давно ты так сильно любишь брата?       — С тех самых пор, как он подогнал мне свой обросший мхом Опель, который, из-за залитых свечей, этот городок так и не повидал.       — Ну, после такого, я бы его даже не поздравляла.       Девушки засмеялись. Зевающие посетители одинокого кафе обернулись в сторону источника шума. В этих местах звонкий смех посреди бела дня был редкостью. Официантка, с ног до головы оглядев подруг, молча поставила тарелки с едой на стол. Порции, к слову, были просто огромными. Пока Салли ковыряла вилкой в тарелке, Пэм вдохновлено рассказывала о предстоящей поездке домой, переезду и жизни в колледже. Блондинка, изредка кивая головой, пропускала мимо ушей почти все то, чем заполняла пустоту разговора неумолкающая Пэм. Еда не лезла в горло, но для того, чтобы не вызывать подозрений, Салли жевала горьковатые листья латука, зацепляя острой вилкой часть мелких упругих помидоров. К мясу девушка не притронулась, хоть и показательно разрезала его на мелкие кусочки, якобы для лучшего усвоения. Вид жареной золотистой корочки вызывал у нее отторжение и рвотные позывы. Кое-как уняв рефлексы, Салли утопила неприятное ощущение в большом глотке газировки. Неровный сердечный ритм был слышим в ушах так, будто девушка только-только вернулась с болезненной пробежки. Плечи тянуло вниз, словно на своем хребте она несколько километров тащила увесистый мешок. Нервный выплеск проявлялся в частом подергивании левого колена вверх. Благо то, что творилось под столом, было скрыто под плотной скатертью и недоступно взору Пэм. Салли прятала вниз свои трясущиеся от глупых мыслей руки. Собрав остатки раздавленной неизвестностью воли, она прервала продолжительный по времени монолог.       — Пэм… — хрустя пальцами, начала Салли. — Не могла бы ты отвезти меня в номер?       — Что, совсем плохо? Может скорую?       — Нет. Не надо скорой, — запротестовала Салли. — Это банальное переутомление.       Брюнетка, подорвавшись с места, направилась к кассе, дабы часами не дожидаться сонной официантки со счетом. Салли, ловко подхватив тяжелую связку ключей, направилась к прозрачным дверям кафе и, уходя, поморщилась, услышав лязгающий звон подвешенного под потолком колокольчика. Пассажирское сидение показалось ей чужим, не таким удобным, как раньше. Если бы она поделилась своими ощущениями с Пэм, последняя едва ли удержалась перед тем, чтобы не пошутить об ее заднице, увеличившийся на один размер. Блондинка недоумевала, возможно ли поправиться на пару килограмм, но выглядеть при этом еще худее, чем раньше. Взглянув в зеркало заднего вида, Салли встретила в отражении припухшие веки и расширенные от перенапряжения зрачки. Тут бы Пэм наверняка вставила бы шутку про травку. Блондинка улыбнулась в зеркало самой себе. Минивэн умчался прочь, превратив заправку в бледную точку, мерцающую на горизонте.       Мелодичные мотивы песен Шер, Элтона Джона, Поля Мориа успокаивали разыгравшиеся нервы и на время унесли Салли в фантазийный мир, лишенный суеты, проблем и лишений. Огоньки бьющего ключом центра светились вдалеке, а легкий налет сумерек занимал собою пространство окрестностей пригорода. Фраза о темноте, находящейся в дружеских отношениях с молодежью, уже не казалась девушке старческим бредом ее возрастного окружения. По крайней мере, плохая видимость мешала Пэм разглядеть синюю сетку из вен, проявившихся на ледяных руках Салли. В сердце больно кольнуло, когда через оконное стекло она мельком увидела проносящиеся мимо здание скотобойни. Обилие полицейских машин с включенными мигалками сделало это место похожим на дискотеку под открытым небом. Желтые сигнальные ленты свидетельствовали о том, что где-то неподалеку было совершено преступление. Салли прочистила горло. Шестое чувство подсказывало, что произошло нечто ужасное. Произошедшее непосредственно касалось… Томми Хьюитта.       — Расследуют убийство коровы? — хмыкнула Пэм.       — Не думаю, — потупившись, произнесла Салли. — Едва ли тот, кто забивает скот, придерживается строгой морали.       Пэм пробило на холодный пот. В глазах Салли брюнетка увидела уверенность в высказанном умозаключении. Пэм видела холод, с которым блондинка говорила о вероятном убийстве с особой жестокостью и не верила своим глазам. Неужели ее малышка Ли больше не простодушный чистый ангел, а ледяной, как Луна, бесчувственный камень?       Короткий путь до города сопровождался идиллией гробовой тишины. Выпотрошив по приезду салон от своих вещей, Пэм метнула заискивающий взгляд в сторону подруги. Брови Салли полезли на лоб. Издалека послышался двойной гудок клаксона автомобиля. Девушки одновременно повернули головы в сторону шума. Голубоватый свет фар осветил худощавые ноги, что в момент отбросили причудливые тени на фасад здания отеля. Пэм, кокетливо улыбаясь, незаметно подмигнула водителю спортивного авто. Салли скрестила руки в недоумении. Неожиданностей для нее было предостаточно хотя бы на сегодня.       — Салли, это Ноа, — сверкая глазами, представила Пэм выходящего из машины приятеля. — Он подбросит меня до Хьюстона.       Ноа кивнул головой, широко улыбаясь сияющей от счастья Пэм. Взяв пару сумок в руки, парень ловко утрамбовал их в багажник своего спорткара. Показался симпатичным, даже чуть смазливым и естественно был по-щегольски одет — все как по нотам в мечтах Пэм об идеальном представителе сильного пола. Видя ее искрящийся взгляд, Салли, наверное, впервые за день искренне улыбнулась. Брюнетка, спохватившись о подруге, резко сменила любовную маску на дружественную преданность. Резко повернувшись, она встретила понимающий взгляд и поддержку, мелькающую на ореоле светло-синих глаз Салли. Растроганная Пэм в сердцах обняла блондинку.       — Вернешь минивен, когда решишь, что пора делать ноги из этой глуши, — сказала Пэм, передавая ключи оторопевшей от происходящего подруге, — А я сваливаю с ним.       — Пэм, правда, не стоило — поймав на себе укоризненный взгляд, Салли таки сжала ключи в кулаке, — Спасибо.       Пэм кивнула и уже через минуту удобно устроилась на пассажирском сидении новенького авто. Громкая музыка из салона заполнила готовящиеся ко сну тихие улочки города. Когда красные фары растворились в густом тумане сиреневых сумерек, Салли не теряя драгоценных секунд, завела любезно оставленную Пэм машину и поехала до ближайшей круглосуточной аптеки. Наверное впервые в жизни ей хотелось выйти из медпункта с лекарствами от отравления или аллергии, а не коробочкой, означающей глобальные перемены в ее жизни. Закупив все необходимое, Салли выкрутила руль на все девяносто градусов. Благо пустая дорога обезлюдевшего города позволяла совершать подобные маневры. Кое-как припарковав машину на стоянке, Салли угрюмо пересекла порог отеля «Рэдиссон». Поймав на себе недовольный взгляд уборщицы, минуту назад отдраившей полы до блеска, девушка ускорила шаг. Ее казалось, что окружающие обладают рентгеновским зрением и знают, что находится внутри черного непросвечивающегося аптечного пакетика. Администратор, шепча слова на ухо швейцару, называл ее шлюхой, а горничные, хихикая, спорили, кто первый найдет использованный презерватив в ее номере. Заходя в лифт, Салли потерла виски, дабы прогнать навязчивые параноидальные мысли. В отражении зеркала она увидела маленькую девочку, заблудившуюся в джунглях жизни. Две минуты, отделяющие ее от получения определенного знания, казались сутками. Сидя на краю кровати, она смотрела на деревянный, заваленный упаковками готовой еды, комод. На нем покоилась вещь, определяющая ее дальнейшую судьбу. Плоская тонкая полоска, что заставляла в нетерпении ходить взад-вперед по комнате. Салли видела себя в роли сумасшедшей, что была заперта в комнате с мягкими стенами, из которой на целых две минуты не было выхода. Прятаться было негде — в комнате были лишь она и ее шаткое будущее, зашифрованное в параллельных непересекающихся линиях. Пересечение двойной сплошной — лишение прав. Конец истории.       Девушку затрясло. Превозмогая порывы истерики, фонтаном бьющей из груди, Салли заперлась в ванной. Скромное убежище от маленького, но страшного монстра, оккупировавшего комод, найдено. Выпив пару таблеток успокоительного, Салли спустилась на холодный кафельный пол. Веки ее налились свинцом, а ноги изнутри будто набили ватой. Дыхание стало ровным и шумным. В беспокойном непродолжительном сне она видела покойного дедушку.