Он знает

Её взгляд холодный. Речь сдержанная, глаза кажутся безынтересными. Но Бакуго знает, что это не так. Он знает, что на самом деле, её кожа — тёплая. И поцелуи на ней, горят. И сам он сгорает изнутри, когда её губы касаются его. Глаза не требуют, а спрашивают. Спрашивают каждый раз, когда он подходит слишком близко, а она не знает, что делать, с этим сократившимся расстоянием. Бакуго знает, что она боится лета. Жаркого, под которым, лёд мгновенно плавится. И Бакуго знает, что он для неё, подобно лету. Он знает, как она ждёт писем от матери. Как прячет их и читает одна, откладывая в ящик. Он не знает, что она пишет, но знает, что Шото всегда вытирает слезинки — сверкающие и едва заметные. Иногда, от тоски и грусти, иногда, от счастья и радости. Он знает, что она не хочет возвращаться домой, даже на праздники, хотя её комната в общежитии в точности та, в которой она росла. Она говорит, что никогда не простит отца, но вот он, Бакуго: дышит тем же огнём, смотря ей в глаза. Он знает, какая она сильная, когда в погоне, справляется сразу пятью, пока они с Деку, не успевают надеть костюмы. Ей больше не противен огонь, но он для неё, подобен хищникам: не обучаем, не подвластен. Он знает, а главное видит, как она смотрит на Деку. Не так, как на других. Иначе. На её лице становится больше огня, чем льда, а глаза - просят, жаждут. Не спрашивают. Но главное, он и сам видит, как смотрит на неё. Не нужно даже зеркал. Он знает, что сейчас, точно взорвёт всё вокруг, только бы этот огонь на лице, принадлежал ему. Он знает, что она не удивится, или никак этого не покажет, когда дверь откроется. Её глаза не будут просить и даже спрашивать: лишь примут, с должным привычием, встретив уже давно не гостя. Тогда, он и покажет ей всю свою мощь, всё своё пламя, в котором сгорит всё остальное, кроме них самих.