у всякого начала есть конец.

      соня изнывала от тоски по любимой девушке, алине олешевой. обе девушки — участницы популярной группы "кис-кис", которая, увы, на грани разрыва. всё началось полтора года назад, когда обе музыкантки признались друг другу в любви, вступив в отношения, в глубокой тайне, бесспорно. они были идеальным сочетанием: алина — публичная, открытая, дерзкая; и соня — скромная, закрытая, невозмутимая. эти двое постоянно были вместе, очень часто болтали и много гуляли, озаряя улыбками многочисленные города россии. им это дико нравилось. а на концертах они блаженно упивались всеобщим вниманием, особенно когда дарили друг другу незаметные поцелуи и нежные касания. соне особенно нравилось на гитарных песнях увлекать за собой алиночку и мягко двигаться, удерживая бедра друг друга, поглаживая волосы и ярко-пылко подпевать последним строчкам, похищая чужие взгляды.        разногласия наступили несколько месяцев назад, когда софья наотрез отказывалась переезжать в москву вместе с возлюбленной, аргументируя это тем, что тут все её друзья и любимая работа, квартира. пролилось много слёз перед тем, как розововолосая, гонимая невнятным порывом, небрежно заталкивала цветные вещи в огромный чемодан и подбирая любимые кеды, уходила "по английски". сомусева металась по дому, в надежде найти оправдание её безответственности или своей безропотности перед гордостью. но было поздно, алина уже мчалась в такси, перебирая маленького тигра, подаренного рыжеволосой когда-то и хныкала, жалея себя и проклиная неповиновенную девушку. идея искать компромисс иказилась проклятой жеманной мечтой жить в чудо-городе. ну и пусть.        софья прожила в беспокойстве без своей любимой несколько месяцев. от провала группы спасало лишь то, что концерты начнутся не скоро — суровая зима только наступила. хоть о расставании не было объявлено, софи уже предугадала— это конец. всё что знала рыжая о другой, так то что барабанщица поселилась в съёмной квартире, пишет музыку и ведёт в целом затворнический образ жизни. у сонечки ситуация не легче: девушка целыми днями совсем одна, из развлечений — редкие друзья и выпивка. очень тяжко и невесело, а алиночка так и не отвечает.        новый непонятный день, у софьи в голове одно непонимание, даже мысль о том, что сегодня новый год не согревала её. страшно что будет дальше. как записывать новый альбом без алины, без её энергии и любви? рыжеволосая печально откинула когда-то любимое одеяло и прошла на кухню в надежде приготовить какое-то рождественское блюдо, но всё валится из рук. совсем не то без её девушки и этот новый год в одиночестве, если честно, очень не хочется. софья сделала лёгкий салат и включив на экране планшета комедию, придалась просмотру. скука.        тем временем алина живо собирала вещи на свой поезд, она была обязана исправить всё. "если не сегодня, то никогда". в чемодане был подарок и пара каких-то вещей. девушке впервые было не до замудрёного макияжа и яркой одежды, у нее была лишь надежда. алине было никогда не наплевать, она по неумениям не могла переступить гордость, порывы сезонной депрессии, может апатии, а может всего вместе. к чёрту! сейчас можно всё.        у сони уже час дня, она поспешно достаёт рыбный пирог из духовки. и пусть что одна, не грустить же? может было и страшно, но она знала, что больше не напишет алине и пусть разорвётся от боли. девушка села на подоконник и стала наблюдать за прохожими, откусывая любимое блюдо, собирая крошки с подбородка. люди вне бетонных стен казались непривычно милыми и радостными, кое-где раздражительными, но когда очередной папаша тащил зелёную ёлку, а дети с пакетами мандаринок ухлёстывали за ним, это заставило улыбнуться даже холодную софью. она захотела так же, появилась мысль купить игольчутую красавицу и соорудить новогоднее настроение себе самой. рыжеволосая спохватилась и выбежала на улицу в тёплом пуховике с деньгами в чехле от телефона. всё наладится.        сомусева быстро нашла ёлочный базар где отыскала своё ненаглядное дерево. настроение поднялось, и софи побежала к дому. через пол часа под новогодние треки рыжеволосая наряжала ёлку разнообразными игрушками. но каждая из них напоминала о разлуке с возлюбленной и это не давало вздохнуть. вспоминается то, как они обе ещё в прошлом году пропивали на праздничном концерте всю свою молодость, закусывая кислым лимоном, целуясь. это было уже словно в тумане, как и множество других мыслей о розововолосой девушке... соня смахнула покатившуюся слезу и легла на заправленную постель. девушка лежала, пока её не разморило и глаза в блаженном жесте не прикрылись. в грёзах переживания всегда отходят на второй план, как и сейчас.        но странно было сонной девушке, когда ключ в замочной скважине тихонько провернулся и чьи-то шажки раздались по узкому коридору, она всё дремала и думала о том, что это вовсе сон. и когда тихие всхлипы-вздохи послышались в комнате и чья-то нежная рука прошлась по рыжим волосам, тёплое тело прилегло рядом — всё сон. особенно непонятно было ощущать чужое мирное дыхание у самого уха. вдруг приятные неторопливые поцелуи прошлись по шее, подбородку, скуле и вдруг —губы возле губ. всё замерло, соня распахнула длинные ресницы и увидела перед собой алиночку. думалось, что это ещё грёзы, мечта, глупая галлюцинация. — ты настоящая? — прошептала софи, а ответ повис в воздухе, ведь чьи-то пухлые губы накрыли собственные. нежность и страсть разлились по давно нетронутому телу. что это, разве реалистичный сон? — сонечка, прости меня. я дурочка, самая настоящая, — негромко сказала розововолосая, проливая отчаянные слёзы. софья вскочила и протёрла глаза в непонимании. — алина! — закричала она, трепетно хватаясь за другую и обнимая, прижимаясь всем телом. было страшно принимать её назад после ужасного поступка, но сильнейшие чувства брали верх. это была их самая долгая разлука за последние три года, необычайно. рыжеволосая не знала что будет делать дальше: выгонит ли барабанщицу под самый новый год; поссорится ли с ней; поговорит ли по душам или просто сведёт встречу к сексу? сейчас всё было неважным и далёким, пока жаркое чужое сердце отбивало звонкий ритм в правой стороне груди. дыхание нормализовалось, а обе разгоряченные дамы упали на перины, прижавшись лбами. каждая рассматривала родное лицо напротив с милыми веснушками, родинками, ямочками на щеках. — что мы будем делать? надо же поговорить, — тяжело выдала рыжеволосая, печальным взором окинула другую. — ты права, я и начну. мне было так тяжело без тебя всё это время, прости, я очень виновата. давно моей мечтой было свалить отсюда подальше, подальше от страшных воспоминаний и грусти, но я и не заметила, как сама столица превратилась для меня в удушающий водоворот. почти каждый день я плакала от безысходности, а потом гуляла по городу и представляла тебя рядом, чтоб забыться. самое страшное, что мне мешала гордость в том, чтобы написать тебе и сказать что я правда чувствую, когда тебя нет, — слёзно проговорила алиночка. соня обхватила её лицо руками и просто смотрела в чужие-родные глаза, полные нежности, любви и страха. — прости меня тоже, я повела себя как ребёнок в этих глупых спорах и сделала только хуже для нас. чтобы всё было честно и мирно, надо прийти к компромиссу. это лучшее, что мы можем сделать в последний день уходящего года, — сказала софи и поцеловала другую в щёку, обе кивнули. — а что насчёт переехать в какое-то нейтральное место? например, за город. везде леса одинаковые. но ты сможешь часто катать в питер, а раз в несколько месяцев мы обязательно будем летать в москву, договорились? — воодушевленно выдала алина. — ого, вот это ты даёшь. можно всё сделать гораздо проще, переедем за город в москву или в квартиру там же, я уже готова. думаю, что меня здесь ничего не держит, кроме страха. алина ярко заулыбалась и крепко поцеловала девушку напротив, затем потянула с перин.        стоило девушкам встать с кровати, они снова упали в объятия друг друга, стояли, покачиваясь в такт воображаемой мелодии. им стало спокойно, впервые за несколько месяцев. даже когда они были в крепких отношениях, не было подобного ритма сердец и такой чистой благости на душе. сейчас всё как надо. — уже вечер, алин, а моя ёлка так и не украшена, — прошептала сонечка. — давай займёмся этим?        девушки приземлились на ковёр, около зелёной красавицы и начали выбирать самые лучшие игрушки, вместе украшать каждую веточку и искренно улыбаться. когда игрушки закончились, девушки полюбовались наряженной ёлкой и обнялись. — давай проведём каждую секунду нового года вместе?— предложила софи. — да, только вместе.        наступил поздний вечер, девушки сидели на освещённой кухне и подтягивали красное вино. — потанцуем? — кинула пьянеющая алина с винными губами и широкими зрачками. сонечка непременно приняла приглашение и положила руки на чужие плечи, а алинины легли на тонкую талию напротив. с колонки донеслась знакомая мелодия, сонина любимая — клеопатри. — клеопатри на на-на на-на молочный шоколад, ну же, поцелуй меня, — подпевает алина и прижимается к другой, пальцами кружит на пояснице, обводит бедра, пока соня томно дышит. — в лунном танце, кружишься, my love кто я против твоих чар? — вторит соня, виляя бедрами и придвигаясь всё ближе. — я твой мальчик, сказку прочитай "смелее, ну давай" — мне твои бёдра говорят дай мне просто похитить тебя из твоего дворца, — гласят приятные строчки, а девушки уже изнывают друг от друга. —ты в моих объятиях ты в моих объятиях, пушистая лама. лови этот ритм, губами-губами — выдала алиночка на последнем дыхании и слилась с другой в долгожданном горячем поцелуе. винные губы были необычайно сладки. девушки касались талии, обводили чужую грудь осторожными касаниями, розововолосая сжала ягодицы напротив, услышав стон сквозь танец языков. — ты проиграла, — выдохнула соня. олешева с полуулыбкой и остервенением обхватила чужие бёдра и понесла рыжую в спальню.        девушки сливались в страстных поцелуях, рушились на покрывала, сжимали и гладили тела. алина осмелела и начала целовать нежную шею рыжей, приподнимать края обтягивающего платьица и водить ногтями по капроновым колготкам, посылая тепло и волны мурашек по всему телу. — я хочу тебя, ты даже не представляешь как. ты хочешь этого? я могу остановиться, — вздыхала девушка в таинственном полумраке. — я тоже тебя хочу, продолжай, — произнесла соня, вводя ту в новые и новые поцелуи. алина забралась той за спину и аккуратно расстегнула молнию на платье, потянула ткань на себя, обнажая девичью грудь. соня выгибалась, когда другая проводила кончиками пальцев по всей поверхности оголённой кожи, сжимала соски. вдруг проворная ладонь барабанщицы легла на чужое колено, начала подниматься всё выше и выше, пальцы аккуратно переместились на ткань между соблазнительных ног певицы. та возбужденно заныла. — ммм... алина.        девушка стала массировать чужую промежность сквозь бельё — колготки уже стянула. ей нравились томные вздохи и выгибания любимой. от платьев обе живо освободились — дикая скука по друг другу давала знать. соня с жадностью впивалась в грудь светловолосой и касалась её плоского живота, обводила края кружевных трусов. пальцы вдруг коснулись промежности, алиночка изогнулась и нащупала сонину грудь, сжимая — тут она больше не лидер. когда вокалистка стянула её трусики, вся кожа покрылась мурашками. алина глубоко дышала и не могла найти себе место, от чужого дыхания между ног, мокрых поцелуев на бедрах и наконец, проворного языка, что бесстыдно прошёлся по её коже так, что всё внутри запылало. софи продолжала манипуляции, добавляя пальчики на клитор и доставляя всё большее удовольствие. её язык совершал круговые движения, а руки лапали другую везде, начиная от лица, заканчивая бёдрами, ягодицами. олешева изнывала от пронизывающего приторного удовольствия. это ощущалось как прыжок в пропасть, как заплыв в неизвестность, как полёт в жерло вулкана. — соня, сонечка, быстрее, — различалось среди общих стонов. вдруг барабанщица грациозно изогнулась всем своим существом, не в силах сдерживать подступающие волны оргазма, произнесла громко любимое имя и носочки ног свела, от переизбытка нежностей. соня рухнула рядом с ней, переводя дыхание. — люблю тебя, — сказала она и робкий поцелуй оставила на лбу . ответ не заставил себя ждать, алиночка пропищала тоже самое в ответ и начала новыми поцелуями спускаться по телу возлюбленной. чудесный оргазм придал лишь больше энергии к её существу и девушка желала удовлетворить другую. она была разгорячённой и взвинченной, полной отчаянной любви и желания. рыжеволосая улыбалась ей, вытягиваясь на простынях. — милая, скоро новый год, — в полустоне прошептала софья, прогибаясь под мокрыми поцелуями на груди. — хочу подарок в виде тебя прямо сейчас, пускай пропустим чёртово обращение, — ласково проговорила девушка, раздвигая чужие ноги, на что соня блаженно кивнула. алиночка налюбовавшись красными стрингами, стала стягивать их с девушки, попутно целуя коленки, бёдра. софьюшку мурашило от возбуждения, а тихий стон сорвался с губ, когда трусы спустились к щиколоткам и немедленно полетели в неизвестность. пухлые губы стали выцеловывать внутреннюю часть бедра, спускаясь всё ниже и ниже, соня сбито дышала, перебирая розовые пряди. наконец, алиночка опустилась к её половым губам, начала массировать клитор двумя пальцами, медленно скользить вниз и вверх, а соня уже вся пылала. губами стала целовать её всю, не давая вздохнуть, дразня. наконец, язык начал быстрые движения, от которых соня трепетала и во всю извивалась. руки не отставали, они поглаживали ягодицы и внутреннюю часть голени, бедра, под коленом, где соню пробирало от возбуждения, она стонала без стеснения, придавливая чужую голову к промежности. и вдруг страстный оргазм настиг девушку и та, извиваясь и дрожа, упала на постель, сгибая спину, пока где-то на улице гремели салюты. и даже если они обе пропустили куранты, то чертовски похуй, ведь то, что они испытывают сейчас — лучшее в их грёбаной жизни.        через десяток минут обе уже сидели на диване в гостиной в одних шелковый халатах, поедая фрукты, запивая красным полусладким. куранты только начали свой бой, чему обе так же были обрадованы. — пять, — бокалы оказались в руках. — четыре, — девочки завели руки чтобы пить на брудершафт. — три, — поднесли напиток к губам. — два, — сделали большой глоток. — один, — слились в страстном поцелуе под гимн россии и многочисленные фейверки в сердце и на улице. их языки сплетались в жарком танце, руки крепко обхватывали талию друг друга. они пообещали быть вместе до конца. и они будут, у них будет всё. им можно всё...