I hear a symphony

***

«𝑰 𝒖𝒔𝒆𝒅 𝒕𝒐 𝒉𝒆𝒂𝒓 𝒂 𝒔𝒊𝒎𝒑𝒍𝒆 𝒔𝒐𝒏𝒈...» — произносит голос в голове у Фазбера.

— I do not come up here anymore... — говорил Фредди, мысленно прыгая в пропасть, в который раз он вспоминает пение и голос самого Бонни. Ему невероятно больно, механическое сердце его, «разрывается и ноет» от боли и утраты, по тому, кого аниматроник любил больше всего на свете. Любовь эта, казалась временной забавой, потехой... но со временем Фазбер сближался с очаровательным роботом, который в корне поменял взгляды на его жизнь, и оставил его... в одночасье.

«𝑻𝒉𝒂𝒕 𝒘𝒂𝒔 𝒖𝒏𝒕𝒊𝒍 𝒚𝒐𝒖 𝒄𝒂𝒎𝒆 𝒂𝒍𝒐𝒏𝒈...»

— I miss him... — промолвил Фазбер, держа в своих металлических руках шар для боулинга, и поглаживая его пальцем. Тот вспомнил, как впервые его познакомили механики, с новым роботом по имени Бонни, и то как он показывал и учил тому, как надо правильно играть в боулинг. После первого «урока» Фредди зачастил своими визитами на этаж этого кролика. Большего внимания он уделял самому Бонни, ведь любил наблюдать за его действиями, за его игривыми и добрыми взглядами, что посылал крольчонок. А тот момент когда солист группы не мог понять, как правильно держать шар, вызывало прекрасный смешок у фиолетового аниматроника. Для него смех этого андроида, был отдельным видом искусства, ведь ему кажется, что в этом смехе сосредоточены все теплые чувства, любовь и радость. Каждый день состояние артиста ухудшается, он всё меньше и меньше предпринимает попытки поговорить с кем-нибудь, вплоть до своих друзей из глэмрок-группы, до своих механиков-инженеров, которые стараются регулярно проверять его систему, на ее исправность. Фредди полностью в норме, в физическом смысле, но что касается его душевной боли... она не угасает, а лишь губит его изнутри, «пожирая» словно вирус его истощенную «душу»

«𝑵𝒐𝒘 𝒊𝒕'𝒔 𝒊𝒏 𝒑𝒍𝒂𝒄𝒆 𝒔𝒐𝒎𝒆𝒕𝒉𝒊𝒏𝒈 𝒏𝒆𝒘...»

— There's no rabbits at the MegaPizzaPlex... — выговорил с трудом Фредди, прикладывая руку к своему корпусу, где расположено его сердце, которое «обливается смазкой», создавая сжимающее ощущение в груди. Сам аниматроник, с того момента как сместили Бонни, больше не выступал на сцене, так как не хотел, он совсем потерял всякую радость в своей жизни, даже дети больше не радовали его. Инженеры всячески поддерживали его, говорили ему, что «Бонни стал одержим и бешен, что им пришлось «убить», разобрать того на части. «Они были вынуждены» — вот так, успокаивали его друзья, каждый день навещая его в его комнате. Ничто не помогает, а лишь сыпет соль на рану. Постепенно стеклянные глаза Фазбера, что были синего цвета, приобретали грязно-белый, а то и вовсе серые оттенки, что и говорило, что жизнь для того угасла, и потеряла всякий смысл. Краска на его корпусе, которую он подкрашивал почти каждое утро, утратила былые яркие цвета, что так бросались в глаза, а на его руках кое-где видать ссадины, трещины, возможно когда-то в порыве гнева Фредди что-то разбил или сломал. Никто этого не знает. Даже его техникам, им ничего не известно. Робот привык находится всё время у себя, в покоях. Изо дня в день, он не отходит от своей зарядной станции, постоянно заряжаясь, даже когда это не нужно, разглядывая старые фотографии, некогда сделанные вместе с его любимым Бонни. Он помнит, как однажды шел почти вприпрыжку, по комплексу, в поисках кролика, чтобы наконец рассказать всё, что накопилось в его бедной душеньке, но увы... судьба распорядилась за них. Фазбер не обнаружил на месте аниматроника, администрация признала того невменяемым, с чем солист конкретно не согласен. Он искренне верит, в то, что Бонни не мог выйти из под контроля за одну ночь. Уже поздно... слишком поздно, чтобы искать правых и виноватых, его всё равно не вернешь, любовь Фредди Фазбера не вернуть никогда.

«𝑰 𝒉𝒆𝒂𝒓 𝒊𝒕 𝒘𝒉𝒆𝒏 𝑰 𝒍𝒐𝒐𝒌 𝒂𝒕 𝒚𝒐𝒖...»

— Not anymore... — сказал андроид, прижавшись к ограждению над боулингом Бонни, где маленький мальчик обнял того за талию, и говорил, неустанно повторял, что всё будет хорошо. Будет ли всё хорошо? Навряд ли... В конце концов, из-за снижения трудоспособности системы, ему скоро не поздоровится, и его будет ждать та же участь, что и когда-то его любимого фиолетового крольчонка, который стал простым и приятным воспоминанием в его памяти, пусть даже их дружеские отношения длились долгое время. Он остается просто бродячим элементом в его «мозге», который некогда приносил такое счастье Фазберу, теперь же лишь тоску и отчаяние...

«𝒀𝒐𝒖 𝒂𝒓𝒆 𝒎𝒚 𝒃𝒆𝒂𝒖𝒕𝒊𝒇𝒖𝒍, 𝒃𝒚 𝒇𝒂𝒓 𝑶𝒖𝒓 𝒇𝒍𝒂𝒘𝒔 𝒂𝒓𝒆 𝒘𝒉𝒐 𝒘𝒆 𝒓𝒆𝒂𝒍𝒍𝒚 𝒂𝒓𝒆» — проносится в размышлениях у того, прежде чем Фредди окончательно отключится.

— I love you.

Конец.