temptation

Минхо уже не в первый раз засыпает в одиночестве, а просыпается... не один. Он начал с нетерпением ждать этого. Как бы плохо это ни было, как бы ужасно он себя ни чувствовал, просыпаясь каждое утро после этого. Иногда он тревожно лежит в постели без сна, с теплящийся надеждой в груди, он ворочается и молится, обращаясь к высшим силам, которые могут его и не услышать. Но он усвоил свой урок — кто-то его слышит. Определенный «кто-то». Он уже вспотел, когда пришел в сознание и оказался прижатым к широкой голой груди Чана, укрытый его белыми крыльями. Его перья издавали шуршащие звуки, пока Чан нес Минхо на руках. Неважно, куда. Они все еще могли быть в квартире Минхо. Или они могли быть в глубине ада. А может они вообще находятся где-то на границе между тем и другим. Минхо не знает точный ответ и, на самом деле, ему плевать. Они могут быть в лесу или в том кафе, где продают потрясающий лавандовый латте. Для него это не имеет значения. — Он проснулся? Низкий голос Феликса заставляет Минхо вздрогнуть и затрястись в чужих объятиях. Он медленно моргает, пытаясь сфокусироваться сквозь дымку, когда Чан на мгновение смотрит на него сверху вниз. Золотое сияние его нимба не позволяет разглядеть ничего, кроме непокорного беспорядка его темных кудрей. Чан одобрительно хмыкает и Минхо почти слышит такую же усмешку Феликса. Раздается короткий и резкий тихий звук, словно треск кнута. — Сюда, — произносит Феликс и Чан снова двигается, усаживая Минхо на стул. Он чувствует жесткую древесину, которая царапает голую кожу, но стоит ему пересечься с черными глазами позади белого крыла Чана, как он сразу забывает о дискомфорте. Феликс испепеляет его черными глазами, его юркий язык скользит по темно-фиолетовым губам. Он проводит кончиком пальца по острым клыкам, и Минхо может думать только о том, как он хочет, чтобы эти зубы впились в его кожу и оставили след из меток и укусов. Глаза Феликса скользят по манящему телу и останавливаются там, где возбуждение Минхо уже дало о себе знать. Комнату наполняет низкий смех, отчего возбужденный член парня дергается еще раз. Взмах запястья Феликса и последующий щелчок, сопровождающий его, и Минхо оказывается привязан к стулу с помощью золотых цепей, которые стягивают его руки за спиной. Больше цепей обвивают его бедра и лодыжки, стягивая ноги и связывая их так, что он оказывается в полной ловушке во власти Феликса. Цепи на вид выглядят хрупкими, но Минхо не нужно бороться, чтобы знать — он будет бороться до седьмого пота и никогда не освободится. Он и не собирается бороться. Чан протягивает одну руку вниз, берет Минхо за подбородок и наклоняет его голову назад. Рука ангела теплая, словно солнечный свет коснулся кожи Минхо. Он проводит пальцем по нижней губе парня, изучая его. Он отстраняется и делает шаг назад, на последок нежно проводя рукой по взлохмаченным волосам. Золотистый и маслянистый солнечный свет растекается по венам Минхо, контрастируя с ледяным холодом цепей, вдавливающихся в его кожу. Они, безусловно, создают прекрасную картину, стоя бок о бок перед связанным Минхо и смотря на него сверху вниз. Они нечто большее, чем просто жизнь. Минхо просто счастливчик. Феликс сильно сжимает челюсть Чана, демонстрируя контраст того, как ангел обращается с человеком. Чан ему не мешает, а даже отвечает на дерзкий поцелуй, когда Феликс дергает его на себя. То, как они смотрят друг на друга, то, как Феликс скользит языком по губам ангела, то, как красиво кожа демона переливается от света нимба Чана заставляет Минхо заерзать и плаксиво захныкать. Феликс грубо отталкивает ангела, но Чан, как всегда, остается непоколебим. Они оба резко поворачиваются и смотрят на Минхо, отчего тот замирает, словно олененок в свете фар. Феликс хищной походкой скользит к Минхо, пока не останавливается между разведенными ногами. Он медленно проводит ледяным пальцем по лицу Минхо, скользя от него к шее вниз, задевая розовый сосок, тем самым посылая табун мурашек по спине юноши. Чан молча наблюдает за действием демона, после передвигаясь к Минхо за спину и уходя из его поля зрения. Ли знает, что он стоит у него за стулом по разливающемуся за его спиной теплу, которое создавало неотразимый контраст с диким холодом демона перед ним. — Ты будешь хорошеньким для нас, милый? — низкий голос Феликса овивает Минхо, словно беспросветная тьма. — Да, — хрипло выдыхает Минхо, — да, конечно. Руки Чана скользят вверх по предплечьям Минхо и ложатся ему на плечи, его крылья разворачиваются и свободно обвиваются вокруг кресла, закрывая Минхо и Феликса в своеобразный кокон. Феликс закатывает глаза, но ничего не комментирует, опускаясь на колени между бедрами Минхо. Белые волосы падают на лоб, пока демон изучает тело напротив. У демона были окрашены в черный рога, кончики пальцев и тонкий хвост, который лениво качался возле стула. Острый кончик хвоста дразнит Минхо за спиной хозяина, словно змея. Феликс насмотрелся на парня и решил, что пора действовать. Он с силой сжимает бедра Минхо, будто ему недостаточно цепей, и сильнее разводит ноги в стороны, оставляя на нежной коже алые следы от когтей. Пика на хвосте Феликса замахивается через плечо и молниеносно вылетает, раз за разом нанося удары по телу Минхо, от которых тот задыхается. Феликс далеко не нежен, но осторожен, позволяя острым краям хвоста задевать только самые мясистые части бедер и живота Минхо, царапая его кожу так, что почти обжигает, оставляя жгучую боль в виде следов по всему телу. Его хвост шлепает Минхо по внутренней стороне бедер, пока на них не появляются красные пятна. Минхо видит форму хвоста на своей коже и знает, что она не исчезнет в течение нескольких дней. Феликс нежно проводит кончиком хвоста по всей длине ноющего члена Минхо, дразня его, а затем отступает и шлепает его плоской стороной. Юноша чувствует, как раскаленная до бела боль смешивается с диким удовольствием. Минхо не может дышать и думать, лишь тихо хныкать и извиваться в ловушке из цепей и хвоста. Феликс может сказать — Минхо близок. Он всегда это чувствует. Демон резко останавливает свои манипуляции, отчего юноша не может сдержать позорный хнык. Как только дыхание Минхо более менее восстановилось, Феликс резко опускается губами на чужой член, подгоняя парня к краю. Демон выпускает чужой член, опускаясь губами на внутреннюю сторону бедра и осыпая ее укусами. Не успевает Минхо сообразить, как рука Чана, до этого лежавшая на его плече, окольцовывает его челюсть и запускает три пальца в чужой рот, стараясь заткнуть крики юноши. Другая рука ангела скользит по груди парня, останавливаясь на соске и стимулируя его. Цепи не дают ему выгнуться дугой в ответ на прикосновение. Он не может ничего сделать, кроме как хныкать вокруг пальцев Чана. Спустя мгновение Чан вынимает мокрые пальцы из чужого рта, опуская вторую руку на другой сосок. Феликс возвращается к истекающей головке, стимулируя ее кончиком языка. Искусный удар острым языком заставляет Минхо резко вскрикнуть. — Феликс, — раздается низкий голос Чана сверху, отчего Феликс поднимает на них черные глаза, продолжая посасывать головку, а после ухмыляясь с членом во рту, — ты не очень-то любезен. Феликс выпускает возбужденный член изо рта, скользя смазанными в масле пальцами по чужой дырочке. Минхо вздрагивает и пытается сдержать жалобный скулеж. Ему это не удается. Пальцы Чана пощипывают соски Минхо, пока Феликс, не теряя времени, вводит свои пальцы в Минхо, медленно, уверенно и совершенно непреклонно. — Ты тоже не очень-то любезен, Кристофер. Чан хмыкает, как будто он глубоко задумался, а после прижимается щекой к шее Минхо, смотря на демона между чужими ногами. Феликс крутит пальцами, раздвигая их, пока юноша в цепях задыхается, стонет и пытается умолять о большем. — Тише, — говорит ровно Чан и Минхо не может сопротивляться его команде, — ты сказал, что будешь хорошим, прелесть, не так ли? Будешь хорошим для нас и принимать то, что тебе дают. — Д-д-да, мне ж-жаль... Чан прижимается мягким поцелуем к челюсти Минхо, останавливая его рыдания и молчаливо принимая его лепечущие извинения. Феликс вводит еще один палец в Минхо, пока его хвост скользит по внутренней стороне бедра Минхо и свободно обвивается вокруг его члена. Он буквально течет, тем самым облегчая скольжение хвоста по всей длине. Минхо не может двигаться и подмахивать бедрами из-за цепей, поэтому ему остается только смиренно все принимать. Он вздрагивает, когда Феликс отстраняется и убирает пальцы, считая Минхо полностью готовым. Вслед за демоном отступает и Чан, убирая руки с чужой груди. Парню хочется плакать от потери прикосновений. Он чувствует себя таким пустым и одиноким, несмотря на то, что Феликс улыбается ему и он находится все еще в теплом коконе крыльев Чана. Одним движением руки цепи спадают с тяжело дышащего Минхо. Его одолевает легкий приступ паники — он не знает, что делать. Что-то подсказывает ему, что Чан и Феликс позаботятся о нем, потому что они всегда так делают. Он оказывается прав, когда Чан обходит стул и заключает Минхо в объятия. Парень упирается в его голую грудь и пытается перевести дыхание, все еще тихо плача, хотя его приступ поутих. Феликс подходит настолько близко, что с легкостью протягивает руку и касается нежной кожи щеки. Это было первое проявление ласки за все время. Демон поворачивает голову Минхо к себе и стирает соленый след со щеки, после слизывая его с кончика пальца. То, как он низко стонет после вкуса, заставляет Минхо чувствовать гордость. Кроме... — Хорошо, ангел, — издевательски говорит Феликс, после чего Чан поднимает на него свои глаза, — заставь его чувствовать себя хорошо. Без меня. Это единственное, в чем они могут соревноваться. И Минхо ждет с нетерпением. Чан опускается на колени, накрывая Минхо всем телом. Юноша уже не уверен, где он находится — на стуле, на кровати, на земле — для него это не имеет значения. Он прижимает Минхо к себе и целует его в лоб, прежде чем повернуть парня лицом к Феликсу. Он усаживает Минхо к себе на колени, прижимая спиной к груди и раздвигая его ноги. Парень чувствует, как член Чана касается его дырочки, а после медленно входит в него. Чувство наполненности, как ничто другое, прожигает его насквозь, горячее, тяжелое и святое. Минхо чувствует чужую чудовищную силу в хватке на бедрах. Он откидывает голову назад на плечо Чана, чувствуя щекотку от перьев ангела на своих волосах. В его груди зарождается стон, стоит Крису переместить свои ладони с бедер на талию. Чан скользит носом по тонкой шее парня, оставляя теплые поцелуи по всей длине. Минхо, наполненный до краев, вздыхает настолько довольно, что кажется, будто он светится, подстать Чану. Он задается вопросом — возможно, нет, определенно богохульным — сияет ли сейчас нимб Чана за ними и выглядит ли он так же божественно, как ангел. — Минхо, — бормочет Чан после долгого молчания, — открой глаза. Минхо безвольно подчиняется. Когда он это делает, то видит только Феликса, стоящего перед ними на коленях и смотрящего на них с таким нескрываемым голодом в глазах, что Минхо охватывает дрожь в руках Чана. Ангел поднимает юношу, а затем резко опускает на свой член, отчего Минхо захлебывается стоном, цепляясь руками за Чана, словно за спасительный круг. Феликс подползает ближе, наблюдая с напряжением, которое Минхо чувствует всем нутром, пока Чан продолжает трахать его, поднимая парня, словно он ничего не весит, и опуская его обратно на свой член. Каждый жалобный звук, издаваемый Минхо, кажется, только сильнее сводит Феликса с ума — его глаза мигают и мерцают в темноте, а хвост нервно поднимается и опускается позади него. Он протягивает руки, упираясь бледными ладонями в живот Минхо, пока острые черные когти оставляли алые царапины на нежной коже. Губы демона складываются в дикую ухмылку и он надавливает на живот сильнее, заставляя Минхо и Чана стонать в унисон. Минхо знает — Феликс чувствует Чана сквозь него. Минхо перемещает свои руки на ладони демона. Они всегда такие холодные, но под ними он почти чувствует тепло Чана, излучаемое изнутри него, и он хнычет, задыхаясь от желания, стоит ангелу впиться в него сильнее. Феликс не выдерживает и склоняется над Минхо, вгрызаясь в чужие губы грубым поцелуем. То, как Чан чередует жесткие толчки с ленивым покачиванием, заставляет Минхо балансировать на грани. Он готов позволить им делать все, что угодно, лишь бы они позволили ему кончить. Феликс отрывается от чужих губ, перемещая клыки на шею и нежно ее покусывая. Его язык и губы ледяные, а острые зубы оставляют ряд отметин на коже Минхо. Тело парня не знает, как реагировать на контраст горячего Чана внутри и ледяного Феликса снаружи. Он чувствует себя разбитым, все его тело — оголенный нерв, дрожащий с головы до ног от нависшей угрозы чего-то большего. Его красный член пульсирует между ног и он знает, что его оргазм будет болезненным. Он уверен — удовольствие разорвет его на части. Феликс неожиданно вгрызается клыками в плечо Минхо, вырывая из того громкий крик. Чан прижимается к другой стороне шеи нежным поцелуем, стараясь отвлечь от боли. Минхо чувствует, как из зажмуренных глаз с новой силой вырываются слезы, стекая по бледным щекам. Чан достаточно силен, чтобы охватить Минхо за талию одной рукой, пока другая спускается к изнывающему члену. Он не знает, что делать — уйти от прикосновения или поддаться в чужой кулак. Минхо видит все словно в тумане. В его голове и теле не осталось ничего, кроме мягких белых облаков, сияющих на восходе солнца, и спиралевидных клубов чернильно-синего дыма. Феликс разглядывает след от укуса, слизывая кровь Минхо, а затем опускается ниже, падая перед ним на живот. Его холодные губы опускаются на головку члена, создавая в очередной раз контраст с горячей рукой ангела. Руки Феликса обхватывают бедра Минхо, его большие пальцы надавливают на два жгучих розовых следа от пики на коже парня. — Минхо, — снова говорит Чан, теплота в его голосе в очередной раз подкупает Минхо. Парень борется с собой и не поднимает взгляда, — все в порядке, Минхо. Ты можешь сделать это... для нас. Минхо качает головой, пытаясь сдержать порывистый стон, но не получается. — Ты сможешь, — говорит Чан. В его голосе звучит нотка уверенности, которая оседает вокруг Минхо, как золотые цепи Феликса раньше. Чан сильнее насаживает Минхо на себя, пока Феликс опускается еще ниже, соприкасаясь губами с костяшками ангела, — отпусти себя, Минхо. Минхо кричит, когда он кончает, рассыпаясь на звездный свет между тьмой Феликса и сиянием Чана. Он просыпается весь в поту, задыхаясь и моргая в кромешной тишине пустой комнаты. Простыни спутались вокруг его ног. Он дрожит, как лист, несмотря на то, что в комнате очень тепло. Ощущение, будто на дворе середина лета — жара почти угнетает, приковывая его к матрасу. Его голова раскалывается, тупая боль пульсирует в висках. Он в полнейшем беспорядке — сперма размазана по бедрам и животу. Стоит ему снять грязное нижнее белье и провести по растянутой дырочке, как пальцы легко входят внутрь, не оказывая никакого сопротивления. С тяжелым вздохом он вытаскивает пальцы, от усталости ему становится трудно думать. Он вытирается, как может, и бросает трусы на кровать. Он разберется с ними утром. Трудно найти в себе силы перевернуться на бок и перебраться на ту часть кровати, где простыни не пропитаны его потом. Кондиционер включается с тихим звуком и Минхо решает накрыться одеялом. Стоит ему потянуться рукой за ним, как его плечо простреливает сильная боль. Он снова садится на кровати и аккуратно прикасается пальцами к месту укуса — на коже остался отпечаток чьих-то зубов. Несмотря на усталость, ему требуется значительное количество времени, чтобы снова уснуть. Он не слышит их тихий разговор и не чувствует слабого прикосновения теплых кончиков пальцев, скользящих по его шее. Ведь он пока еще не заснул. Ничего страшного. Они подождут его.