violence is a substitute for love.

“Frank Iero — Violence” Your violence feels like kisses to me Your silence makes it harder to breathe Your distance makes me feels I'm not enough I crave your touch

Насилие не способно породить любовь. Но любовь способна породить насилие. Тогда… способно ли насилие заменить любовь? Тэтте не знал. Но он хотел бы узнать. Потому что глядя на тело четырнадцатилетнего парня — ещё совсем ребёнка — Суэхиро понимал, что где-то на пути к справедливости оступился. Споткнулся о свои собственные эгоистичные желания, которые до этого роились где-то на подкорке, гноились, но представляли из себя лишь скрытые ото всех глиомы, а сейчас обнажились и вскрылись, вытекая наружу. Знал ли этот странный мальчик в глуповатой фермерской одежде хоть что-то? Стоила ли эта жертва своей цели? Оправдала ли она ожидания военного, которого учили убивать, но вот только не гражданских? Кривовато улыбаясь, Тэтте перешагнул через тело — труп? — парня из детективного агенства, отстранённо слушая голос Теруко, доносящийся с переменным успехом из рации на поясе. Всего одно движение — рукой по кнопкам и переключателям каналов связи, и в зале аэропорта стало мертвенно тихо. Всего один ответ. — Да… — выдохнул сам себе Суэхиро, поднимая с пола катану, потерянную ещё в первые мгновения боя. На пальцах неприятно свернулась кровь — она покрыла кожу тонкими чешуйками, коростой, напоминающей о цели и о смысле, подталкивающей двигаться вперёд, порождая насилие до тех пор, пока оно не сможет заменить любовь. Где Дзёно? Тэтте не знал, прошептал ли он это вслух или же его воспалённое болью сознание начало разговаривать за него — наполняя пространство вокруг, замещая все здравые мысли. Найти Дзёно. Спасти Дзёно. Простые задачи. Короткие приказы. Обещание чести, данное самому себе. Все как на любой операции. Плевать, что на этот раз он самопровозглашенный командир. Все, что сейчас беспокоило Тэтте — отсутсвие поблизости напарника. Без Дзёно под боком он ощущал себя не столько паршиво, сколько вообще никак. Словно из него вырвали что-то ценное, важное, оставляя после себя зияющую рану, которую в рекордные сроки — даже не дни, а считанные часы и минуты, — поспешило заполнить собой насилие, вперемешку со странной, доселе непонятой одержимостью. Должно быть, Суэхиро всегда был полон этого — до краев залитый чужой кровью и внимающий чужим словам и приказам. Из своего в нем был только Дзёно и чувства к нему. Впервые выросшие сами. Не прикормленные никем и ничем. Не вбитые в голову годами тренировок и строгим уставом. Просто проклюнувшиеся в один день, наверное, в тот самый, когда удалось этого самого Дзёно напоить чёрным кофе с соевым соусом, тем самым, что для Тэтте казался райским напитком, а у Сайгику вызвал рвотные позывы. И пока это своё было рядом, то и чужое внутри сидело тихо. Умирало раз за разом и день за днём, но тихо. Тихо. Суэхиро оскалился, когда почувствовал внутри нарастающее возбуждение — почти как перед падением в неизбежную, грязную тьму. Возможно, он уже упал. Возможно, он уже превратился в чудовище, которое способно тащить за собой лишь изрезанные трупы. Он лишь пытался не потерять свою любовь, когтями цепляясь за воспоминания и тёплые чувства. Но кто-то смеет осудить его? Он ищейка. И он умеет искать. А когда Дзёно вновь окажется на своём месте, вновь вернётся Тетчо под сердце, то Суэхиро будет уже умнее и изворотливее… Не важно сколько придётся пролить крови и убрать с пути людей. Он Дзёно никуда больше не отпустит.