Whisper In Her Ear

— Джейн? Почему ты все еще здесь?       Девочка из средней школы подняла глаза и увидела, что ее классная руководительница вопросительно смотрит на нее. Небо над ними было темным, и Джейн вцепилась в лямки своего рюкзака, опустив голову вниз. — Я жду водителя, который заберет меня...       Учительница взглянула на часы, нахмурив брови. — Уже почти 7 часов вечера, ты пыталась кому-нибудь позвонить? Они должны были забрать тебя несколько часов назад.       Джейн молча покачала головой, она опустила ее еще ниже, и тихо сказала: — У меня нет телефона. Папа забрал его у меня, чтобы я не звонила маме...       Учительнице стало жалко девочку, и она вытащила свой телефон. — Скажи мне твой домашний номер. Я попробую позвонить кому-нибудь.       Джейн сделала, как ей сказали, и вскоре после этого услышала, что учитель с кем-то разговаривает. — Хорошо. Пожалуйста, приезжайте как можно скорее. Ребенок уже пять часов стоит один перед школьными воротами. Здесь уже темно и пусто, — учительница повесила трубку, и Джейн заметила, что она хмурится. — Горничная сказала, что в доме была вечеринка, и все были немного заняты, поэтому они забыли... Один из водителей скоро приедет.       Тепло, казалось, сразу отхлынуло от лица Джейн, и ее горло сжалось так, что стало больно дышать.       Учитель заметил мрачную перемену и сразу же перевел разговор в другое русло. — Ты всегда носишь это с собой, — она указала на куклу-кролика в руке Джейн, — это что-то важное? — Да, это от моей мамы, — сказала Джейн приглушенным голосом, ее глаза были пустыми. — Это единственное, что у меня осталось.

***

      Она пришла домой и увидела, как ее сводную сестру подбрасывает в воздух отец, который так радостно аплодировал и улыбался, что это сбило Джейн с толку.       Ее мачеха сидела рядом с ними, смотря на них с трепетом, а горничные были заняты уборкой беспорядка после вечеринки.       Похоже, это была вечеринка по случаю дня рождения, судя по разноцветным лентам и дурацким праздничным колпакам, валявшимся на полу.       Что-то сильно горело в ее глазах, и Джейн быстро проскочила мимо них, прежде чем слезы хлынули из ее глаз. Последнее, в чем она нуждалась – это показать им, насколько ей больно.       Они забыли о ней из-за вечеринки в честь дня рождения. Чертова вечеринка в честь дня рождения девушки, которая едва вошла в дом несколько месяцев назад.       Какая ирония судьбы. — Джейн. Останься здесь ненадолго, сегодня день рождения твоей сестры.       Джейн остановилась на полпути на лестнице, стоя спиной к отцу. Ее голос стал холодным и равнодушным. — И что? — она повернулась к ним лицом, глаза были мертвыми, но яростными. — Какое это имеет отношение ко мне? — Джейн! — ее отец опустил ее сводную сестру, и маленькая девочка взвизгнула, обняв мужчину за ногу, чтобы он не приблизился и не причинил боль ее старшей сестре. — Ты не будешь так обращаться со своей сестрой! — А как ты обращаешься со своей дочерью? — выплюнула Джейн, ее голос был злобным и грубым, а глаза расширились от ярости. — Позволяешь ей стоять одной перед школьными воротами в течение пяти гребаных часов, потому что ты забыл забрать ее из-за чертовой вечеринки?       Ее крик разнесся по всему дому, и на этот раз ее отец замолчал.       Ее мачеха уставилась на нее тем же непроницаемым взглядом, и она перевела затуманенные слезами глаза, чтобы увидеть, как ее сводная сестра крепко прижимает к груди плюшевого снеговика.       Подарок на день рождения, Джейн хотела усмехнуться сквозь слезы. Отец даже не вспомнил о ее дне рождения в прошлом году, потому что был слишком занят.       Она ушла в свою комнату, не сказав больше ни слова.

***

— Онни?       Тихий, нерешительный голос донесся из-за ее открытой двери, и Джейн немедленно прокляла себя за то, что забыла запереть дверь.       Она резко обернулась и увидела, как Розэ слегка вздрогнула на своем месте.       Она выглядела напуганной злобным взглядом Джейн, но все же медленно приблизилась, крепко прижимая мягкую игрушку к груди. — Онни... ты в порядке? — Кто тебе сказал, что ты можешь переступать порог моей комнаты? — прошипела Джейн, младшая слегка вздрогнула и отшатнулась. — Я не хочу, чтобы ты или твоя мать приближались ко мне. Убирайся отсюда к черту, — рявкнула Джейн.       Когда Розэ не сдвинулась с места, она вскочила с кровати, чтобы накричать на нее. — Ты что, глухая? Я сказала проваливай! — она закричала, и Розэ съежилась, пытаясь говорить сквозь страх. — Т-ты плакала... Я… я подумала, что тебе может быть так грустно... Я хотела составить тебе компанию... Я всегда чувствую себя лучше, если кто-то рядом со мной, когда я плачу...       Заинтересованный ответ застал Джейн врасплох, и она замолчала, смотря на другую девушку почти минуту.       Чистые, невинные карие глаза уставились на нее в ответ и заставили сделать шаг назад, сказав: — У меня был тот, кто был рядом со мной, когда я плакала раньше, — Розэ ошиблась, когда подумала, что старшая девочка наконец смягчилась, потому что затем голос Джейн снова стал холодным, как сталь: — Твоя мать забрала ее. А теперь исчезни с моих глаз, потому что меня тошнит от того, что ты пытаешься вести себя как моя младшая сестра.

***

      Прошли месяцы, Розэ робко – и настойчиво – кралась на цыпочках за Джейн, и Джейн начала думать, что девушка действительно тупая.       Она не переставала ругаться или прожигать взглядом, а младшая все равно продолжала возвращаться.       Иногда она приходила с полной банкой печенья для Джейн, и предлагала старшей девочке попробовать немного, но на нее кричали и прогоняли.       В другой раз она пришла с кучей мягких игрушек и пригласила Джейн поиграть вместе, но дверь захлопнулась у нее перед носом, прежде чем она смогла закончить говорить.       Дошло до того, что Джейн предпочитала остаться в школе после уроков просто потому, что не хотела сталкиваться с Розэ дома.       Потому что там была не только Розэ, был также отец, который постоянно кричал на нее за то, что она плохо относилась к своей сводной сестре.       Но как могла Джейн относиться к ней лучше, когда все, что она могла вспомнить, глядя на лицо Розэ, это скрытая улыбка и пугающий взгляд женщины, которую она ненавидела?       Розэ, сама того не зная, причинила ей еще больше неприятностей дома, и она думала, что школа станет для нее надежным убежищем. Однако мир решил снова поиздеваться над ней, потому что Розэ окончила начальную школу и должна была пойти в ту же среднюю школу, что и она. — Я не хочу, чтобы ты разговаривала со мной в школе, понятно? — предупредила Джейн, не сводив глаз с движущихся объектов за окном машины. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о проблемах в нашей семье, и ты будешь держать рот на замке о том, что мы родственники.       Когда ответа не последовало, Джейн повернулась, чтобы пристально посмотреть на нее. — Ты поняла меня?       Младшая девочка печально кивнула, машина замедлила ход и остановилась. Водитель неловко кашлянул. — Мы прибыли. — Выходи через пять минут после меня. Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел нас вместе, — сказала Джейн, выходя из машины, оставив Розэ грустно смотреть ей в спину.

***

      Недели проходили довольно тихо.       Джейн не была уверена почему, но Розэ молчала не только в школе, но и дома. Младшая девочка перестала беспокоить ее, и даже когда они проходили мимо друг друга в школьных коридорах, Розэ быстро избегала ее взгляда с удрученным видом.       Джейн была более чем в порядке. Меньше всего ей хотелось, чтобы куча школьниц знала о ее семейных проблемах, и она испытала облегчение от того, что Розэ молчала об этом.       Так было до тех пор, пока однажды она не вошла в женскую уборную. — Руби Джейн – твоя сводная сестра? Ты что, прикалываешься? — Вы даже не здороваетесь друг с другом, когда проходите мимо в коридоре! Она угрожала тебе, чтобы ты не делала этого? — Она злая? Она плохо к тебе относится? Она меня почему-то пугает. — Да, она ведет себя тихо и скромно, но я всегда чувствую, что с ней действительно что-то не так. Она выглядит как ненормальная. У нее даже нет друзей. — Нет, ребята, это...       Дверь уборной хлопнула, и пятеро первокурсников, включая Розэ, с испуганным видом бросились к качающейся двери.       Розэ никого не видела, но низ ее живота сжался от неприятных ощущений, и она поняла, что все плохо.

***

      Громкий гул в коридорах затихал до шепота всякий раз, когда она проходила мимо, и Джейн знала, что все пошло насмарку. — Она издевается над своей младшей сестрой, потому что завидует ей. — Ее младшая сестра намного лучше ее, и она, видимо, ненавидит ее за это. — Как она может так поступать с такой милой девушкой, как Розэ? Она, должно быть, действительно больная. — Она бессердечная ведьма. — Она жестокий человек. — Ужасная. Злая. Чудовище.       Список продолжался и продолжался, пока Джейн не выдержала и не выбежала из здания, прежде чем кто-нибудь увидел, как она плачет.       Слезы текли по ее щекам, и она не хотела, чтобы кто-нибудь из этих глупых незнакомцев, которые ничего о ней не знали, видели, как она ломалась еще сильнее.       Она почувствовала, как теплые пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, когда она хотела открыть дверь машины. — Онни! — Держись от меня подальше!!! — закричала Джейн, жестоко отталкивая Розэ, пока младшая девочка не упала на землю. — О-онни! Это недоразумение... — Держись от меня подальше! Проваливай!!! ПРОВАЛИВАЙ НАХЕР!!!       Она распахнула дверцу машины и закричала водителю, чтобы он уезжал. Мужчина непонимающе посмотрел на Розэ, которая все еще лежала на земле, и Джейн снова закричала, пока он не съежился от ее приказа.       Машина уехала, и Розэ осталась одна на обжигающем кожу горячем асфальте с полными глазами слез.       Все было очень плохо.

***

— Как ты смеешь бить свою сестру при всех!       Ее отец сильно ударил ее по лицу, и сама сила его гнева заставила ее упасть головой вперед на деревянный угол кофейного столика.       Ее висок болезненно ударился о предмет, и ее зрение затуманилось, но отец не пощадил ее, яростно хлеща ремнем по ее спине, пока Розэ ползала по полу и держала его за ногу, чтобы остановить. — Папа, прекрати! Это не ее вина! Это не вина Джейн!       Она громко кричала, как могла, умоляла, но мужчина не останавливался, пока от Джейн не осталось ничего, кроме искалеченного тела.       Слезы текли по ее покрытому синяками лицу, когда она безмолвно лежала на полу, потому что даже они, казалось, подвели ее в этот момент.       В конце концов, какой смысл плакать, если тебя никто не услышит? — Водитель, с этого момента ты будешь отвозить в школу только Розэ и никогда больше не позволишь Джейн сесть в машину. Отныне она будет ходить в школу одна. Ты понял?!       Закрыв глаза, Джейн позволила тьме забрать ее, усердно молясь о том, чтоб ее жизнь наконец закончилась.

***

      Она проснулась оттого, что на ее лбу лежало мокрое полотенце, а тело было укутано мягким одеялом.       Вокруг было светло, и на мгновение Джейн задумалась, не умерла ли она, не попала ли она, наконец, на небеса и не освободилась ли от своей болезненной, кошмарной жизни.       Она попыталась пошевелить конечностями, застонав от жгучей боли в спине, и поняла, что она не на небесах.       Она была в своей спальне, все еще под одной крышей с человеком, который чуть не забил ее до смерти. — Д-доброе утро, онни.       Это был голос, который она меньше всего ожидала, и она посмотрела вниз, чтобы увидеть те же самые добрые карие глаза, которые она так ненавидела, с тревогой смотрящие на нее в ответ.       Все раны на ее спине, казалось, снова кровоточили, и Джейн уже собиралась зарычать на девочку, когда увидела свою разорванную куклу-кролика, одиноко лежащую на стуле.       Остатки здравомыслия покинули ее, и в мгновение ока она прижала Розэ к стене за шею. Таз с теплой водой в руках Розэ выплеснулся на пол, но это было недостаточно громко, чтобы заглушить крики в ее голове.       Убей эту незнакомку, которая разрушила все.       Убить. Убить. Убей! — Что ты сделала с моей куклой?! Я же сказала тебе держаться подальше от моей комнаты! Ты уже отняла у меня все и хочешь забрать последнее, что осталось от моей матери? Неужели тебе мало? Неужели тебе этого мало, Розэ?! — О-онни! — Розэ поперхнулась, изо всех сил пытаясь заговорить, когда хватка Джейн на ее шее пугающе быстро выбила из нее дыхание. — Я... я просто пыталась помочь! П-папа хотел выбросить ее прошлой ночью, после того, как ты отключилась, но я забрала ее у него, и она порвалась! Я... я знала, что это важно для тебя, поэтому хотела зашить ее!       Зрение Розэ почти расплылось до белого, когда красный цвет в глазах Джейн наконец отступил. Она отпустила свою хватку на горле Розэ, словно оцепенев.       Младшая девочка привалилась к стене и громко закашлялась.       Джейн отшатнулась назад с широко раскрытыми, удивленными глазами. Голос в ее ушах затих, и, задрожав, она заговорила. — З-зачем тебе это?       Ее голос звучал незнакомо даже для нее самой.       Она задавалась вопросом, принадлежал ли он ей, принадлежала ли она сама себе, потому что в тот момент она чувствовала себя такой потерянной, будто больше не была самой собой.       Кем она была?       Кем она стала? — Потому что ты моя онни, — Розэ кашлянула, глаза наполнились слезами, когда она подняла их и заставила Джейн замереть. — Ты моя сестра.

***

— Доброе утро, милая маленькая вредина.       Дженни вывела из транса пара рук, обнявшая ее сзади. Подбородок Лисы лег ей на плечо и заставил ее улыбнуться. — О чем ты так напряженно думаешь?       Дженни откинулась назад, прислонившись к груди, и положила руки поверх рук Лисы, и они крепче обхватили ее. — Я смотрела на рабочих, — пробормотала она. Лиса проследила за направлением ее взгляда и обнаружила пару строителей, толпящихся вокруг. — Я думаю, что они заделывают дыру. — Дыра? — Лиса с любопытством приподняла брови, потратив несколько секунд на то, чтобы осознать довольно печальное заявление. — А, ты имеешь в виду дыру в стене заднего двора, через которую мы пробирались?       Дженни тихо кивнула, и Лиса замурлыкала. — Странно, такое чувство, что это было всего два дня назад. Прошло уже 2 месяца.       Лицо Дженни еще больше потемнело при этих словах, и внезапное нарастание напряжения в ее теле подсказало Лисе, что что-то не так. — Эй, все в порядке? Тебе, кажется, грустно из-за этого. — Я не знаю, — Дженни вздохнула. Ее взгляд опустился на их соединенные руки, и она медленно пробормотала: — Я не знаю, почему мне грустно из-за того, что сейчас ее заделают. Она была там в течение многих лет, и меня это никогда не волновало.       Она обернулась, и Лиса не упустила из виду, как беспокойство, казалось, окрасило ее карие глаза, когда они встретились лицом к лицу. — Ты знаешь, что ты скоро уйдешь? — голос Дженни был тихим, почти слишком тихим, чтобы его можно было расслышать. Лиса терпеливо ждала, пока поднимется неизбежная тема. — Ты закончишь работу в этом отделении к концу месяца. — Я знаю, — Лиса заставила себя слегка улыбнуться, решив погладить Дженни по виску и заправить несколько выбившихся прядей ей за ухо, чтобы успокоить ее. — Я тоже считала дни.       У Дженни снова вырвался вздох, и она устало опустила глаза. Лиса крепче прижала ее к себе, опустив руки на талию. — Ты поэтому грустишь?       Дженни кивнула, складки на ее лбу стали глубже. — Раньше я не заботилась о том, чтобы выйти отсюда, потому что у меня не было намерения выйти. Мне не за кем было идти, но теперь я...       Ее глаза метнулись к Лисе, и младшая ничего не хотела, кроме как утопить ее в объятиях и прогнать все тревоги и беспомощность, написанные на ее лице. — Я-я боюсь, Лиса. Я не знаю, хочу ли я все еще оставаться здесь. Не тогда, когда тебя здесь нет.       Лиса притянула ее в объятия, и Дженни отчаянно вцепилась в нее, как в спасательный круг. По правде говоря, она никогда не хотела отпускать ее. — Все в порядке. Я буду приходить и навещать тебя, ты знаешь? — Лиса попыталась тихо рассмеяться, чтобы немного успокоить Дженни, поглаживая ее по спине. — Я все еще буду в этой больнице. Я могу приходить два раза в день, если хочешь. Перед занятиями, во время обеденного перерыва и даже ночью, если миссис Ли разрешит посетителям приходить так поздно.       Дженни отстранилась, блеск беспокойства все еще был ярким в ее глазах, когда она сказала: — Ты будешь занята в новом отделении... Ты познакомишься с новыми людьми, и ты будешь заниматься с ними новыми делами, а я... — Дженни, — Лиса мягко оборвала ее, обхватив ладонями ее щеки и пристально глядя в глаза. — Все будет хорошо. Я не забуду про тебя, если ты об этом беспокоишься.       Дженни оставалась тихой и расстроенной, поэтому Лиса улыбнулась, чтобы подбодрить ее. — Я не так проста, ты же знаешь. Я грустила из-за одной девушки целых семь лет. Я не забуду тебя так легко.       Она легонько постучала Дженни по лбу и ухмыльнулась. — Тебе нужно перестать так сильно волноваться, у тебя появятся морщины. Смотри, некоторые уже видно.       Она игриво ткнула ее в лоб, и Дженни, наконец, слегка улыбнувшись, оттолкнула ее руку. — Грубиянка. Я перестану тебе нравиться, если у меня появятся морщины? — Зависит от обстоятельств, — промурлыкала Лиса с дразнящей улыбкой, прежде чем быстро отступить, потому что Дженни крепко ущипнула ее за бок. — Ай! Конечно! Конечно! Ты будешь мне нравиться, даже когда превратишься в морщинистую бабку без зубов!       Старшая девочка ущипнула ее искренне смеясь и снова вцепилась в нее, крепко сжимая, как будто она была плюшевым мишкой в натуральную величину. — Я люблю тебя, — сказала она, и Лиса посмотрела вниз, встретив ее взгляд. — Я так сильно люблю тебя, что мое сердце может взорваться.       Она встала на цыпочки и чмокнула Лису в губы. Младшая девушка наслаждалась теплом и криво улыбнулась. — И я тебя люблю, — пробормотала она в мягкие губы. — Я чувствую, что сейчас упаду на пол, потому что мои кости превращаются в желе. — Подлиза, — Дженни хлопнула ее по руке и со смешком отстранилась. — Во сколько закончатся твои занятия? — В три. Или, может быть, в четыре. В любом случае, мы не смогли должным образом отпраздновать Новый год на прошлой неделе из-за Юры, так что у меня есть кое-что для нас двоих сегодня вечером. — Ха. Кое-что? — Дженни приподняла правую бровь. — Да, кое-что, — повторила Лиса, на ее губах появилась ухмылка, и она наклонилась вперед, чтобы поцеловать Дженни в щеку. — Будь готова сегодня вечером, хорошо? Может быть, мы сможем выйти еще раз, прежде чем дыру заделают.

***

      Ждать окончания лекций Лисы всегда было скучно.       Дженни привыкла сидеть в одиночестве, но общение с Лисой немного изменило ее, и теперь она не могла спокойно оставаться в больничной палате без присутствия младшей девушки.       Мысль о том, что это будет происходить каждый день, начиная со следующего месяца, снова беспокоила ее, и она решила выйти из своей комнаты на прогулку.       Она бесцельно прогуливалась, когда услышала тихий всхлип, доносящийся из-за угла. — Эй, — она ткнула в Юру носком ботинка. — Что ты здесь делаешь?       Скорчившаяся девушка, вздрогнув, подняла глаза, вытерла слезы – размазав вокруг глаз какую-то черную субстанцию, Дженни должна спросить ее, что это такое, – и встала. — П-привет. Н-ничего. Почему ты слоняешься здесь? Я думала, что никто не приходит в это место.       Дженни слегка усмехнулась и скрестила руки на груди. — Я здесь уже десять лет. Я могу найти любое место с закрытыми глазами. — Что? Десять лет? — рыжеволосая сильно поморщилась. — Почему бы тебе не уйти отсюда? Ты практически впустую проводишь здесь свою жизнь. — Тебя это не касается, — проворчала Дженни, все еще немного обиженная из-за предыдущей попытки Юры пристать к Лисе. Однако, девушка все еще была в слезах, так что у Дженни не хватило духу продолжать свои язвительные замечания.       На этот раз рыдания не были такими драматичными, и глупый голос Юры был таким тихим, что только подтверждало, что ее слезы были настоящими. — Почему ты плакала здесь одна?       Этот вопрос заставил Юру уставиться на нее, хлопая ресницами. — Что? — спросила Дженни. — Почему тебя это волнует? — Не волнует. Мне просто любопытно, — сказала она как ни в чем не бывало. — Вокруг никого нет, и ты плачешь так сильно – это должно означать, что что-то действительно не так.       Юра горько рассмеялась и кивнула. — Верно, иногда я даже сама забываю, что могу плакать, потому что мне грустно, а не потому, что я хочу привлечь к себе внимание.       Ее голос был нехарактерно печален, и Дженни неловко откашлялась. — М-м-м... хочешь поговорить об этом? — Ты же сказала, что тебе все равно? — Мне все равно, но у меня еще есть время до того, как закончатся занятия Лисы, так что, думаю, я могу немного послушать о скучных вещах.       Юра ухмыльнулась и заставила Дженни нахмуриться, когда ответила: — Тебе просто самой скучно и одиноко. — Это не так. — Перестань отрицать. Почему между нами, психами, все так неловко?       Дженни нахмурилась сильнее, а Юра ухмыльнулась. — Теперь я понимаю, почему ты была такой адски злой, когда я подходила к Лисе. Она твоя единственная компания, не так ли? — До сих пор, — поправила Дженни. — Я до сих пор адски зла, даже сейчас. — Хорошо, я извиняюсь, ладно. Просто она симпатичная, поэтому я немного пофлиртовала с ней. Для меня это как рефлекс. Но потом это все было просто для того, чтобы разозлить тебя.       Дженни кипела от злости, а Юра хихикала. — Итак, ты все еще хочешь выслушать мою историю? Здесь как-то одиноко... Остальные слишком странные, а Лисы нет рядом, так что... — Давай. Поговори со мной сейчас, чтобы тебе не пришлось беспокоить Лису позже. — Такая собственница, — Юра ухмыльнулась, на что Дженни высоко вздернула подбородок. — Хорошо, так вот...       Юра начала болтать о своей жизни, рассказывая все от А до Я, в то время как Дженни слушала даже слишком внимательно – девушка могла раздражать, но у нее было несколько действительно забавных историй в сочетании с драматическими жестами, которые веселили Дженни, – и за один час Дженни узнала ее любимое блюдо, ее длинный список бывших и даже любимый бренд нижнего белья.       Она проигнорировала последнее и наблюдала, как Юра удовлетворенно хлопнула в ладоши. — Вот и все! Ух ты, кажется, у меня пересохло в горле, — Юра кашлянула в конце своих подробных рассказов и просияла. — Спасибо, малышка, теперь я чувствую себя лучше.       Как разговоры о нижнем белье заставляли ее чувствовать себя лучше, Дженни не понимала, но все равно пожала плечами. — Не за что.       На самом деле было довольно интересно слушать, как Юра болтает о современной жизни, о которой Дженни не хватало знаний – Лиса всегда смеялась над ней из-за этого. — Эй, коротышка, — позвала Юра, когда она уходила. Дженни повернулась и увидела, что она что-то строчит на скомканной бумаге. Она протянула ее ей. — Я уезжаю завтра, так что... на случай, если ты однажды выберешься отсюда и тебе понадобится помощь с освоением, то, может, наберешь?       Дженни уставилась на номер телефона и с благодарностью взяла его. — Спасибо.       Она сомневалась, что когда-нибудь воспользуется им, но все равно засунула его в карман свитера.       Однако, прежде чем уйти, она снова повернулась лицом к Юре. — Подожди, могу я спросить тебя кое о чем? — Конечно, валяй, коротышка. — Что это за черная штука у тебя вокруг глаз?       Юра моргнула. — Боже мой, тебе действительно нужна помощь, не так ли?

***

      Когда Лиса сказала Дженни быть готовой сегодня вечером, она имела в виду, чтобы девушка не заснула и была у двери, чтоб Лиса забрала ее.       Она не имела в виду по-настоящему быть готовой.       Черт возьми, как она вообще успела подготовиться? Кто ее подготовил?       Лиса уставилась с открытым ртом, когда Дженни вышла из своей комнаты с ресницами длиннее, чем обычно, линии глаз на два тона темнее, а щеки покрыты румянами мягкого розового цвета.       Ее губы были краснее, чем Лиса помнила, а ее обычно простые, прямые волосы, были завиты легкими волнами, и это было так прекрасно, что Лисе пришлось сдержаться, чтобы не закричать.       Она стояла на месте, разинув рот, как неуклюжая идиотка. — Что-то не так? — спросила Дженни, глядя вниз на свои волнистые волосы, обеспокоенно касаясь их. — Это странно? Я могу собрать их, если... — Н-нет! Нет, нет, нет, нет! Это прекрасно! Это потрясающе! — Лиса поспешно заикнулась, отчаянно размахивая руками. Ее ладони вспотели, и она снова почувствовала себя глупым подростком. — Т-ты прекрасно выглядишь, не нужно ничего менять.       Дженни улыбнулась в ответ на ее комплимент. — Спасибо. Я тоже думаю, что это красиво. — Т-ты выглядишь красиво, очень красиво.       Настолько красиво, что Лисе было физически больно смотреть на нее.       Но она не сводила с нее глаз и с благодарностью принимала всю боль.       Боль еще никогда не была так прекрасна.       Дженни усмехнулась, когда Лиса продолжала смотреть на нее широко раскрытыми глазами, ее рот открывался и закрывался, не проронив ни слова. — Итак, что ты спланировала на сегодняшний вечер? — она вздрогнула. — Мы куда-то идем? — О, д-да, да, — Лиса мысленно закричала на себя за то, что вела себя как неловкая фанатка-идиотка, которая увидела своего кумира. — М-мы куда-то пойдем, да.       Ее взгляд опустился, чтобы снова осмотреть фигуру Дженни, и старшая девочка хихикнула, шагнув вперед и положив руки на щеки Лисы, чтобы притянуть ее для поцелуя. — Успокойся. У тебя есть целая ночь, чтобы смотреть на меня.       Если так Дженни пыталась ее успокоить, то у нее явно не вышло, потому что этот поцелуй заставил сердце Лисы биться быстрее, чем скоростной поезд, и оно вот-вот могло остановиться.       Боже. Это было беспощадно.       Дженни нужно было просто поцеловать ее, чтобы она растаяла без сопротивлений, и при этом она выглядела совершенно великолепно.       Лиса слабо пискнула и отвернулась, ее лицо было красным, как свекла, а сердце бешено колотилось. — Тогда пойдем.

***

— Иду!       Мистер Манобан выбежал из кухни и, отбросив фартук, поспешил открыть дверь, в которую звонили уже две минуты.       Он остановился на полпути, чтобы привести себя в порядок, и открыл дверь, чтобы увидеть молодую девушку, стоящую на пороге. — Чем я могу вам помочь, мисс? — смущенно спросил он, не уверенный, что женщина в дорогом синем блейзере и чистых белых джинсах пришла в нужный дом.       Девушка неловко поерзала, снова взглянув на номер дома. Мистер Манобан был почти уверен, что она ошиблась домом.       Не может быть, чтобы кто-то с таким богатым внешним видом – девушка одевалась просто, но что-то в том, как она держалась, и черный Jaguar, припаркованный у нее за спиной, явно кричал о богатстве – пришел в его скромный дом. — Простите... это дом Лисы Манобан? — вежливо спросила девушка со светлыми локонами, и мистер Манобан был удивлен, что она, на самом деле, попала в нужный дом. — Да, — задумчиво произнес он, разглядывая ее получше. Она была примерно одного возраста, что и Лиса. — Вы ее друг? — Д-да. Я… — нервно ответила блондинка, ее карие глаза блуждали по дому через открытую дверь. — Лиса дома? — Нет, ее еще нет дома. Она с утра в больнице. Вы звонили ей перед тем, как прийти? — О, нет, я не звонила. У меня нет ее номера... — она медленно замолчала и посмотрела вниз. — На самом деле я ее старая подруга. Школьная подруга. Мы не виделись много лет.       Она теребила край рукава, прежде чем снова спросить неуверенным голосом. — Не могли бы вы, пожалуйста, сказать ей, что я приходила, когда она вернется домой? Я думаю, что приду в другой раз.       Мистер Манобан кивнул и любезно предложил: — Вы можете просто оставить свой номер. Я скажу ей, чтобы она позвонила, как только вернется домой.       Девушка просияла и сразу же записала свой номер после того, как ей вручили бумажку.       Она глубоко поклонилась с благодарностью, прежде чем отвернуться. Мистер Манобан снова окликнул ее, когда она была на полпути к воротам. — Мисс! Вы забыли написать свое имя!       Блондинка обернулась, и на ее губах появилась добрая улыбка, ее голос был теплым, а глаза блестели. — Все в порядке. Она узнает, кто я, когда позвонит.       Если она захочет позвонить.       Она улыбнулась еще раз, прежде чем вежливо поклониться и уйти.