Сказ о деревне и валенках...

СКАЗ О ДЕРЕВНЕ И ВАЛЕНКАХ. …С могучим и древним ДУХОМ, проглянувщим из под снега… М. Шолохов. "Поднятая целина". Вместо эпиграфа. Яркие звезды, мохнатыми снежинками, бесконечно падали в бездонное небо. И, непостижимые, оставались на местах. Сугробы вырастали под окнами, кренились, переваливались через подоконник и заглядывали под занавески окна... Звездный свет смешивался с приоконными сугробами, снегом во дворе, на сараях и крыше, собирался, синел и вливался в окно густым мистическим повидлом. Тени ползли на потолок и стены, наводили тоску, обещали ужасы и разные немочи. КОТЕЛ кипел ЖИВЫМ ОГНЕМ. Шипел, подпрыгивал, вздрагивал. Исходил оранжевой слюной, швырялся желтыми бликами, спорил с тенями и старался их отогнать. - Еще один цикл, - надеялась Хозяйка Дома и держала руку на вентиле крана. – Если только Котел выдержит. И я успею, должна успеть... Наверху, под крышей дома раздался тревожный шорох. Спустился вниз, превращаясь в царапание, стал скрежетом и скрипом. Дверь не выдержала, отворилась, впустила ужасное НЕЧТО. Полыхнули яркие глаза, просунулась мохнатая морда, раскрыла пасть, грозно сказала: «Мя!» Хозяйка встрепенулась, нажала кнопку. Электрический свет вспыхнул ярко, прогнал прочь кошмары, и ужасы, разогнал тени, принес покой. - Входи, - пригласила Хозяйка и перекрыла вентилем газ, прекращая сольное выступление старого газового котла, добавила, обращаясь ко всем собеседникам: старому Дому, что сохранял и берег тепло, газовому котлу, скрипучей двери, старинному шумному электросчетчику: – Молодец электрик наш Уйранов. И в полночь, и через сугробы не забоялся, вышел к трансформатору и дал всей деревне свет. Да заходи же, кошка, не сиди на пороге и избу мне не студи, - добавила Хозяйка, загнала домой вредную скотинку и плотно прикрыла входную дверь. Сонное тепло окутывает зимней ночью деревню и каждый дом. Сохраняют тепло и старательно дышат в овчарнях овцы и козы, убирают на ночь в конюшни, спасают от мороза коров и телят. Тепло уходит наверх, собирается слоистыми клубами, обещает вернуться к лету. В тепле старого, отогретого дома, кошка и ее хозяйка готовились ко сну. Кошка, засыпая, сворачивалась клубком, хозяйка думала, что… …Голубые туманы промыли землю и окрестности. Снег съежился, загрубел, исчах. Стал сползать по затишкам и закраинкам, прятаться в оврагах и во дворах. Снежными завалами, обрушиваясь и истаивая, повредилась дорога и оборвалась связь с Главной Усадьбой, остальные дороги тоже стали непроезжими. Местные жители блокады погодной не заметили, от Большой Земли и Центральной усадьбы далеко они жить привыкли. Имели натуральное хозяйство, растили детей, кормили скот, доили коров, пекли хлебы. Несколько ребятишек школьного возраста обрадовались новым каникулам. И сама хозяйка дома не могла смириться с блокадой экономической, в которую перешли ограничения погодные. И бегала, как по Дороге Жизни, по местной, кроссовой лыжне, пробитой трудолюбивыми школьниками во главе с их спортивным учителем. Дорога Жизни вела к Усадьбе и цивилизации, магазинам и местному рынку, библиотеке и на почту. Возвращалась обратно с туго набитым рюкзаком. Продукты носила для себя, заказывали покупки соседки-старушки. Последнюю неделю грустила. Яркое солнце подтопило лыжню, сделало ее непроходимой и неухоженной. Местный магазин, единственный в их деревеньке, хранил на полках зеленые томаты в банках и маринованную капусту. Очень скучно стало жить в деревне: и запасы, и деньги, и продукты закончились, а выбраться в Усадьбу или в город она не могла. …С этими грустными мыслями заснула. И снились ей сны, непонятные и странные. О битвах богов, героев, титанов. Среди железа и пламени, в старом танковом шлеме, с огромным молотом в руке приснился ей бог Тор. Он сражался со льдом и холодом. Затем сны успокоились. И только благородная госпожа, которую одни считают Фортуной и почитают за богиню, другие величают Удачей, и лишь немногие называют Халявой, и связывают с собственной судьбой, стояла рядом с ее левым плечом и улыбалась непонятно и неопределенно... Благородная Госпожа знала, насколько переменчивы, бывают характеры людей, их мысли, желания и устремления. … Рыжий жеребчик тянул сани, ронял лепешки под оголовок розвальней, встряхивал головой и сек хвостом, помогал себе работать, выпускал ветры и отработанные газы, попукивал регулярно и преодолевал подъем. Пейзажи вокруг походили на лунно-кратерные, и пассажиры надеялись невольно: за следующим поворотом их встретит восьмиколесный луноход. Дед Егорыч ворчал: - Трактористы опять испортили дорогу и после их дорожных расчисток лошадям промеж глыб саней не свезти. И только вид яркого до бледности, голубого купола неба, опертого на мрачно-зеленые, вековые сосны, возвращал всех мыслями на землю. Егорыч сердился зря. Главная усадьба приближалась, а, значит, вновь работала Дорога Жизни и связь с Большой Землей. Пассажирки в санях лежали вповалку, воркотню деда слушали, попутную оказию и Егорыча оценили, от долгой дороги устали и набирались сил. - Сон в руку, - понимала Хозяйка Дома. Вспоминала, утром она проснулась не только внутри дома, деревни, обычной тишины и звуков мирных разговоров соседей на улице, но от назойливого комариного писка, непонятного среди зимы. И грохота. Кто-то стучал в ворота, звал ее по имени, просил выйти. – Бабушка Настена, - поняла она, накинула шаль и валенки, ко двору вышла. - Маришенька, ты одевайся теплее, - бабка была взволнована. – От Главной Усадьбы трахтор запустили. От снега нас выручать идут. Они смотрели с высокого пригорка. Трактор находился далеко. Трактор боролся. За освобождение их деревни из снежного плена. И пока проигрывал бой. Маленький спичной или спичечный коробочек трактора урчал и жужжал, убирал с дороги ледяные глыбы и от победы находился далеко. - Пойдем чай пить, Мариша. – Сказала баба Настя. – Я пироги из печи вынула. Пора уже. Пироги отдохнули. Чаепитие в их деревне было действом торжественным и праздничным всегда. А сегодня дом бабы Насти стал еще и Генеральным штабом. Приходили внучата с донесениями, подкреплялись, уходили с куском теплого пирога. Забегали соседки, пили чай, предсказывали события. Через час стало ясно, трактор с Усадьбы совсем заглох. И тогда на выручку ему пошел наш местный трактор, дошел по снежной целине между полями, перенял нож бульдозера и чистит теперь дорогу. Звуки и трески приблизились, появилось рычание, переросло в грохот. - Пора, Марина. – Сказала баба Настя. – Нам трактор встречать и смотреть. Вместе с сельчанами они смотрели с пригорка. ТРАКТОР сражался, прошел последние метры, убрал глыбу льда, ворвался в деревню. - Битвы богов, - охнула Хозяйка. – Героев и титанов. В скрежете борьбы, облаке синего дыма, железа и пламени, в старом танковом шлеме на голове появился бог Молота, Огня и Железа, Защитник людей, БОГ ТОР. И не было разницы, что вчера он был соседским Николаем, скромным, легко краснеющим, застенчивым. Сейчас он стал Прометеем и богом, принес людям дорогу, горел восторгом битвы с природой, становился могучим, и знал о себе это. Бог слез с трактора, стянул шлем, вытер лицо, спросил пить. Несколько мальчишек умчались за водой и кружками. Бог ей смущенно улыбнулся, выпил воды, сказал: - Работу закончить надо. Взревел движком, рванул трактор с места, уполз вперед, расталкивая снег, лед и глыбы, удаляясь в грохоте, треске и синем дыму. Женщины собирались на рынок. Каждая знала, как много нужно купить, пока есть дорога. Хозяйка подчинилась настроению, собственному вызову, яркому солнцу, оделась в городскую одежду, натянула дубленку, сапожки на каблуке. И измучилась с нарядной одеждой через час утомительных переходов через торосы и ледяные глыбы. Егорыч и его рыжий конь появились как спасение, и всех немного подвезли. - Надо же было мне, - страдала Хозяйка Дома Марина через два часа оживленной прогулки по рынку, осмотра магазинов в Главной Усадьбе, появления на почте, набега на телеграф. Она почти не слушала своего собеседника, соглашалась и кивала рассеяно, думала о своем и не понимала, зачем она отстала от подруг, появилась на рынке рано, оделась модно. И случайно встретилась с трактористом Николаем и сейчас выслушает его рассказ: - Мы соседи и односельчане. - Знала Хозяйка Дома. - Я знакома с его семьей, знаю жену и детей. Зачем-то сейчас я стою рядом с ним и слушаю его смущенный разговор, не отвечаю на комплименты и взгляды. Он счастлив оттого, что стоит рядом со мной и разговаривает о чем-то. Понимаю, сегодня большой день в его жизни и большая победа. И, да, я УВИДЕЛА ГЕРОЯ и не смогу относиться больше к нему ни спокойно, ни пренебрежительно. Только не понимает он, наша с ним беседа портит мою репутацию... На рынке Хозяйку не любили. Не понимали в Главной Усадьбе бывшего совхоза «Светлый Путь». Она не старалась объяснить людям мыслей своих или поведения. Понимала: местные жители живут всю жизнь вместе, знают и мысли, и интересы соседей, обсуждают их, выдумывают сплетни. Без сплетен, скучна деревенская жизнь. Немного выдумки, домыслы, истории разгоняют скуку. Она дать поводов для интриги и разговора о себе не могла, оставалась загадкой. Сельчане простили бы ей и скрытый в городе роман и внебрачного ребенка, если бы ее история наполнила их жизнь интересом и помогла скоротать время. Но понять получение нечаянного от бабушки наследства, принять влюбленность в старый, но крепкий дом и нежелание продать его на слом, дрова или вывоз под конюшню, сельские жители не могли. И не могли сообразить, что держит в селе городскую девушку, студентку. - Менять мне нужно свою растительную жизнь. Искать дому самой хорошего покупателя и лучше работать с агентами по продаже. У меня к осени академический год закончится, отпуск в универе уходит впустую. Маленькие селения погибают. И что могу сделать я? В нашей деревне почти не осталось молодежи, доживают век старушки - бабушки. Мой дом хорош, но стар. Разбирать его и перевозить на другое место нельзя. Боюсь, он не сможет восстановиться и начать новую жизнь. Мне жаль его. И только жалость удерживает меня от поспешных решений. Она распрощалась с трактористом Николаем небрежно и торопливо, объяснилась: - Я должна многое успеть и купить, рынок работает до обеда, - отказалась от предложения подвезти, сослалась на дружную компанию женщин, своих приятельниц и подруг. Она металась по рынку в поисках нужных покупок. И сельский ли рынок вдруг оказался бедным и скучным или она утомилась постоянным наблюдением, расспросами, вмешательством в свою маленькую, но личную жизнь. Она спросила чай в пакетиках, потому, что устала от местных объемов, покупок, запасов, продаж. И потому, что захотела вернуться в городскую обычную жизнь. Искала свою покупку, небольшую пачку чая в торговых рядах и не могла найти ее среди огромных полукилограммовых пакетов с чаем и кофием... Она устала быть чужой, незнакомой, странной, сражаться за выживание, доказывать собственное существование в непонятном, тяжелом мире. Поэтому не возражала, покупала все, что ей предлагали, надеялась, что угостит соседок - старушек, радовалась, что успела забежать на почту и получила денежный перевод и взволнованное письмо от родителей. Она прошла по торговому ряду, взволнованная, смущенная, собой очень недовольная, и оказалась перед дверью нового, вновь открытого киоска. Вошла. И поняла, что новый магазин ей нравится. Спросила чай в пакетах. Продавщица, ее ровесница, ответила: такой чай есть. - А можно купить несколько пакетиков? Десяток? Два? Или один? - Конечно, я открою сейчас коробку. - Ей отвечала продавщица. Она получила желанную покупку и не торопилась уходить, рассматривала прилавок, ряды с конфетами. Вошел ребенок, купил немного конфет. - А можно? – Спросила девушка. – Вы свешаете мне и сто грамм конфет? - Конечно, - снова улыбнулась продавщица. – Ко мне всегда малыши бегают. Я покупателей люблю. У меня и хозяйка тоже хорошая. Она и в город уже съездила, и цветы к весне привезла. Можно покажу? В коробочках. К празднику. Называются орхидеи. Хозяйка Дома Марина смотрела на диковинный нежный цветок, такой похожий на губастую лягушку. Цветок казался блестящим и хрустким от упаковки и целлофана. Она поняла, что в магазине томительно и нежно пахло предчувствием весны и праздника. Запах цветов плыл, добавленный к запаху шоколада и конфет, напоминал: приходит весна, возвращаются надежды... - Не распаковывайте, пока, не надо. Я позже приду. – Сказала она продавщице, погладила пальцем коробочку, вдохнула и выдохнула аромат, затем улыбнулась в первый раз за этот безумный сегодняшний день...