ОАЗИС. АКТ II. СИМФОНИЯ ПЕЧАЛЬНЫХ ПЕСЕН

СТАНЦУЙ

Март 1999 год

— Я принёс пластинки. Послушаем? — Я думала, ты сыграешь, а я станцую. — Ты не танцевала в паре. Пора исправить. — Поэтому ты в костюме? — Первый кавалер обязан выглядеть красиво, к тому же ты в платье. Мы оба красивые. — Ты танцевал со мной, когда я была совсем маленькой. — Это другое. — Подо что станцуем? — Классика, рок-н-ролл, джаз. Выбирай любую пластинку. — Смотря какой танец. — Всё подряд. Натали взяла первую пластинку и запустила проигрыватель. Заиграла классика. — Я её слышала. Вальс? Ты играл. — Не могу одновременно играть и танцевать. — Моцарт? — Вообще-то, Бах, но опустим подробности. Иди ко мне, — я протянул руки. — Положи одну на плечо, вторую — в ладонь. Натали с трудом выполнила просьбу: — Ты гораздо выше меня. Мы выглядим нелепо. — Не думай, как мы выглядим, — я обнял за талию. — Считай «раз, два, три» и повторяй за мной. Болезнь отступила на время, Натали обходилась без костылей и передвигалась без особых усилий. — Зачем учишь парным танцам? — Чтобы ты станцевала на своей свадьбе. — Когда-нибудь я выйду замуж? — Уверен. Натали устала и попросила сыграть на пианино. У неё черты лица Удо, но мой характер. Я отдавал ей лучшую часть себя — любовь к музыке. — Очень странно видеть тебя в шерстяном костюме и с серьгой. — Внешность не главное, — серёжка затряслась. — За это я тебя и люблю.

***

Октябрь 2000 год

— Смотри, что нашла, — я вытащила из книжки чёрно-белую фотографию. — Кто тебя сфотографировал? — воображаемый друг проверял за столом уроки. — Фотограф или репортёр. Точно не помню. Журналисты делали репортаж про приют и засняли меня. — Притворяешься, что пишешь, или как? — Мне — шесть лет, вероятно, готовлюсь к школе. — Как она оказалась у тебя? — Воспитательница подарила, а я разрисовала. — Это я? — он ткнул пальцем в чёрные линии. — Я такой страшный? — Я тебя рисовала не как человека, а как чёрный силуэт. — Тебя потом к психологу не водили? — Она сама ходила, расспрашивала про рисунки. Тогда я называла её «тёткой в очках». — И что ты говорила? — Это моё личное дело, — я убрала фотографию обратно в книжку. — Натали? — А? — Пообещай мне одну вещь. Знаю, сложно, но выполни мою просьбу. — Какую? — Не держи зла на отца. Я не вспоминала человека, который не пришёл ко мне. — Почему просишь? — Потому что твой отец — хороший человек. — Хорошие люди приходят к своим детям. — Ты похожа на него. — Не говори так. Я ни на кого не похожа. — Напиши ему письмо. Напиши всё, что думаешь. Скажи, как есть, что чувствуешь. — И ты передашь ему? — Нет. Ты не отдашь мне письмо. Выплесни душу и убери в нижний ящик стола. Тебе станет легче и ты поймёшь его. Я не прощу человека, который не пришёл ко мне.

***

Август 2001 год

— Пойдём погуляем? Натали сидела в кленовом саду. — Куда пойдём? — На поле. Последний день лета, последний жаркий день. — Десять вечера, жара спала. Идти далеко, моё отсутствие заметят воспитатели. — Не заметят, — я протянул руку. — У меня ноги болят, — рядом с Натали костыли. — Я сделаю так, чтобы они прошли. Цветочное поле находилось в сотнях милях от приюта. Летом очень красиво, особенно на закате солнца. — Почему мне грустно? Натали ступала босыми ногами по мягкой траве. Без костылей, без штырей. Здоровыми ногами. Я держал за шнурки свои ботинки. — Из-за меня? Я сделал что-то не так? — Это обман. Сон. Ты всегда так делаешь. Во сне я здоровая. — Когда-нибудь я перестану создавать яркие сны. Мы шли по тропинке плечом к плечу. Натали отдалилась, чтобы сорвать жёлтые цветы. Я бросил ботинки на траву. — Перенесёшь в реальность? — она собрала букетик. — Конечно. — Есть захотелось, — она улыбнулась. Любая прихоть, всё ради неё. Я вытащил из кармана джинс яблоко. Натали поймала его и села на траву, а я засмеялся. — Чего ты? — она захрустела, улыбаясь и щурясь на солнце. — Тебе — пятнадцать. Как быстро ты выросла, — я крутил травинку в пальцах. — Осталось учиться три года. Через три года меня выпустят из приюта. — Так говоришь, словно приют — тюрьма. — Кроме тебя, ничего хорошего со мной не было. — Я старался скрасить твоё пребывание в приюте. — Во сколько лет ты поцеловал её? — Кого? — не понял я. — Девушку, которую любил. Я вспомнил тот вечер: — Мне было сорок девять. — А ей? — Сорок четыре. — И как это? — Я ждал сорок лет. Сорок лет скрывал свои чувства к ней. — Почему? — Потому что мы были друзьями. Очень сложно признаться другу в любви. — Как ты её называл? — Коротышкой, — я улыбнулся. — Я не целовалась. Натали поднялась с травы и коснулась моих губ. Я отошёл. — История не повторится, потому что мы — друзья? — У нас не просто дружба. Наши отношения гораздо ближе. Мы связаны. Я с тобой десять лет, ты стала мне как дочь. — Ты со мной намного дольше, чем кажется, с рождения. Специально не появлялся. Ты не мой отец. — Я — твой воображаемый друг, забыла? — Ты появился, потому что я в тебе нуждалась, и не исчезнешь, потому что не станешь мне ненужным. — Ты не будешь всю жизнь таскать за собой призрака, — я обнял Натали за плечи. — Смотри, какой красивый закат. Пойдём к нему? Красный свет накрыл жёлтое цветочное поле. Две фигуры направились вдаль. Пятнадцатилетняя Натали и Бог Снов — маленькая девочка и чёрный силуэт.

***

Осень 2001 год

Я впервые увидел его в реальности. Он ужасно выглядел: грязный, вонючий, неухоженный, с колючей щетиной и непричёсанными волосами. Внутри болезнь из-за полового влечения к проституткам. На нём мятая одежда. Он называл себя полицейским. Стоя за забором, Фенрир смотрел на Натали. Его не пугали костыли, его околдовали её глаза. Он влюбился. Вечером выкинет бутылки с алкоголем, завтра пойдёт к венерологу. Мы встречались с Удо на одном и том же месте, на крыше высокого здания, на кладбище офисов. — Что тебе нужно? Удо в чёрных джинсах, футболке с жилеткой, кедах и кепке без козырька. — Появился Фенрир. — Так рано? — В своё время. — Значит, щит скоро падёт? — Он падёт, когда Натали поймёт, что влюбилась в Фенрира. — Не помешаешь им? — Нет. — Она же маленькая! — Ей — пятнадцать. — Она несовершеннолетняя! — Фенрир не прикоснётся к ней. Он не педофил и не насильник. Удо скривился от укора: — Сколько лет Фенриру? — Тридцать семь. — Огромная разница! — Ты встречался с женщинами младше тебя. Чем лучше Фенрира? — Я поступал не по своей воле! — Фенрир любит Натали. Вот тебе и разница. — Ты позвал меня, чтобы сказать это? Слабо было смс отправить? — Я пришёл сказать, что всё идёт по плану.

***

Весна 2002 год

— Как его зовут? — я листал за письменным столом женский журнал. Натали разбиралась в ящиках. — Джеймс. — Он тебе нравится? — Да. — А ты ему? — Он странно на меня смотрит, — я не совсем понял её слова. — С надеждой. — У вас что-то было? — Натали отвернулась. Интимная тема. — Перестань, я его не напугаю. Мне правда интересно. — Не спугни его, пожалуйста. Джеймс мне нравится, и я ему тоже. — Не трону. Клянусь. Натали села на колени и положила голову на плечо: — Я всё-таки станцую на своей свадьбе.

***

Декабрь 2004 год

Натали — восемнадцать. Фенрир забирал её из приюта, относил чемоданы в машину. Натали в розовом платье и пальто, Фенрир в коричневом костюме.

***

— Всё или ещё что-то? — спросил Джеймс. — Вот это. — Пластинки? Проигрыватель не забираешь? — Директриса меня убьёт. — Ладно, я куплю проигрыватель домой. Летнюю веранду разбирали. Директор Саманта распорядилась снести её и построить инвентарную. Рабочие вынесли пианино и старые ненужные вещи. — Готова? — спросил Джеймс. Я уже попрощалась с Самантой и воспитателями. Друзей у меня нет в приюте, поэтому не с кем расставаться. Я не увидела одного человека. Он будет ждать в кленовом саду. — Куда ты? — Дай мне пару минут, — в руках плюшевый мишка. — Я пойду с тобой. Мои костыли в машине, поэтому Джеймс помог дойти до сада. — Останься здесь, пожалуйста. Я хочу побыть одной несколько минут. — Хорошо. Джеймс остался на открытой веранде. Я последний раз прошла в сад. Скамейка, на которой я сидела одна. Прошло пятнадцать лет, и я снова одна. Обернулась в надежде увидеть его, как тогда, когда мне было пять, но по ту сторону забора на бетоне никто не сидел. — Однажды ты сказал, что мы попрощаемся. Воображаемый друг не будет со мной вечно. Мне хотелось, чтобы ты был реальным, потрогать и почувствовать тебя. Когда в моей жизни появился Джеймс, ты отдалился. Я уделяла время ему, а не тебе. Не обижайся, появись. Я всегда буду любить тебя. — Я никогда не обижался на тебя, — он появился передо мной в клетчатой рубашке и камуфлированной куртке. Мой воображаемый друг и невидимый защитник. — Почему ты ушёл? — В твоей жизни появилась любовь. Ты стала взрослой. — Не говори, что ты — часть моего детства. — Воображаемые друзья не бывают у взрослых. — Ты сделал моё детство счастливым. — Так бы поступил любой на моём месте. — Я тебя ещё когда-нибудь увижу? Он помотал головой. — Время прощаться? Воображаемый друг опустился на снег, чтобы завязать мне шнурок. — Теперь это его обязанность, — он кивнул на Джеймса. — Ты в надёжных руках. Я отпускаю тебя во взрослый мир со спокойной душой. — Хочу помнить тебя всегда. — Призраки прошлого со временем должны уйти, а ты — идти дальше. Я накрыла щетинистую щёку: — Обещаю не держать зла на отца. Спасибо тебе за всё, — вложила в руку плюшевого мишку. — Я иду дальше. Воображаемый друг вытащил из кармана круглые очки: — Каждый оставляет после себя наследие, — и растворился. Джеймс довёл меня до машины. — Всё хорошо? Я взглянула на пианино, которое заставило меня полюбить музыку, на котором играл он. Клавиши загорелись. У машины я обернулась. Пианино горело, а он улыбался, держа в руке плюшевого мишку. Я прижала к груди круглые очки. Я выбрала Джеймса и отпустила воображаемого друга. — Призраки прошлого со временем должны уйти. Воображаемый друг превратился в чёрный силуэт и исчез навсегда.