ОАЗИС. АКТ II. СИМФОНИЯ ПЕЧАЛЬНЫХ ПЕСЕН

РАБ

Вернувшись на «Бульвар Драума», я чиню дверь в квартиру, а Эмиль готовит ужин матери и мне. Войер позвонил и сказал, что до вечера останется с дочерью. Похороны прошли хорошо, без конфузов. — Знаешь его дочь? — Он паказывал фотки дочери и жены. Дочка у него ничё такая, — подмигивает. — Как тебе не стыдно? — Сорян, я падок на эффектных женщин. Мелисса высокая, красивая, статная. Мечта любова мужчины. Не пахожа на Войера, копия матери. — А её супруг? — Не знаком с ним. Но вроде… странный человек. — Жена Войера умерла? — Да. Он давольна поздна женился. Мелисса радилась, когда ему было сорок. Она патеряла мать в десять годиков, её васпитание легло на плечи отца. Он вырастил прекрасную девочку. — Почему умерла миссис Войер? — Кажется, забалела. После нескольких лет балезни, Войер принял самое сложное ришение в жизни. Недоумённо взираю на Эмиля. — Нет, не сматри так! Я тагда не был знаком с ним. Войер атключил жену от аппарата. Это ришение далось ему с трудом. — Он сам тебе рассказал? — Нет. Его сердце. С дверью покончено. Эмиль кормит меня ужином и показывает коллекцию виниловых пластинок. Помимо книг, его страсть — музыка. Восемь вечера. У Эмиля скоро собрание. Я впервые покидаю квартиру через дверь. Странно и необычно, потому что через окно было привычнее. Оставшееся время посвящу поискам работы. Отныне я не детектив, удостоверения нет. А нужна ли мне работа, если жизнь потеряла смысл?

***

— Сопли, сопли, сопли. Когда вы уже все, наконец, сдохните?! — Грэг, последнее замечание, — предупреждает Мейсон. — Барб, ты уже трахнулась с кем-то? — Что? — поднимаю на него глаза. — Не проронила ни слезинки. Перестала горевать по дохлому муженьку? — Следишь за мной, герой? — Ты не сводишь глаз с Эмиля. Лишила его девственности? Потянуло на экзотику? — Грэг, завидуй молча! Тебя трахает убогая жизнь. Он пыхтит от ненависти и встаёт со стула: — Чтоб ты подцепила СПИД и подохла со стыдом! — уходит в полной тишине. Последнее слово остаётся за Грэгом, но его слова меня не обижают. — Пора вводить разрешение на посещение. Психам здесь не место. Мейсон заканчивает собрание. Сегодня день рождения бывшей наркоманки Рэйчел, она всех угощает. — Привет, — подойдя сзади, дотрагиваюсь до спины Эмиля. — Привет! — радуется с набитым ртом. Мило смущается. — У тебя сегодня праздник? — Да, обожаю сладкое! — Эмиль широко улыбается. — Кстати, клёво сделала Грэга. Риспект тебе! — Я поняла, что рукоприкладства и оскорбления на него не действуют. — На ниго действует правда. — Есть планы на вечер? Эмиль замирает с вилкой в руке: — А? У миня был сложный день, я очень устал. Хочу завалиться дамой. К таму же я маму только к вечеру увидел. — Понятно. Думала, ты ко мне зайдёшь. — Зачем? Апять кран потёк? — Почти, — подмигиваю. — Что мы делали после того, как ты починил кран? — Я… а, я понил. Э-м-м… Давай, в другой раз, окей? Я проста сигодня не в настраении. — Окей, как скажешь. Ловлю тебя на слове. — Дагаварились, — он подставляет кулачок, чтобы я стукнула. У Эмиля звонит телефон: — Падажди, пажалуста. Аллё? — говорит в трубку. — Что?! — из рук выпадает тарелка с тортом. — Ещё раз! Что праизашло? Вызвали «скорую»? А палицию? Щас буду. Не попрощавшись, Эмиль выбегает из спортивного зала.

***

После кладбища Мелисса отказалась ехать на поминки. Мы просидели в ресторане до наступления вечера. Я позвонил Эмилю и предупредил, что вернусь поздно. Открываю дверь, которую наконец-то починили. Зову, не отвечают. Эмиль на собрании. В комнате мой свитер. Быстро переодеваюсь и складываю рубашку. Эмиль просил не стирать, сам разберётся со своими вещами. На кухне горит свет, работает телевизор, дверь закрыта. Мать ждёт сына. — Мисс Бакланд, — перекрикиваю телевизор, — это Войер! Добрый вечер! Я пришёл вернуть рубашку Эмилю, оставил её на диване! Передайте, что у меня всё хорошо! Ответа нет. Она общается только с сыном. Телевизор орёт на полную. Вдруг с ней что-то случилось? Я аккуратно открываю дверь на кухню. Мисс Бакланд на кресле-кровати смотрит телевизор. С ней всё в порядке. Если это определение правильно характеризует её. На первом же автобусе мчусь домой. Темно и холодно. Полная луна. Отличное время, чтобы забрать жизнь. Переступив порог, закрываю за собой дверь. Что-то не так. Не нажимаю на включатель. Лунный свет проникает в коридор. На полу тень. В комнате круглый стол и два стула. Спиной к выходу сидит человек. Он пришёл. Вешаю на крючок куртку. Обхожу незваного гостя, не поворачивая на него головы, и сажусь на пустой стул. — Как удивителен мир. Не знаешь, кто к тебе придёт. Он смотрит на меня. Успел переодеться. Даёт время высказаться. — Значит, первым буду я? — Первым и не единственным, — металлический голос. Голос Бога Снов. Я дёргаюсь от глубокого и спокойного тембра. — Это честь для меня быть первым. — Ты не удивлён увидеть меня? — Впервые обращаешься ко мне на «ты». Он крутит головой, шея хрустит. Татуировки. Змеи. — Я гораздо старше тебя, Стивен. Это ты должен обращаться ко мне на «Вы», но я не заставляю. Вспоминаю события последних дней. Господи, они всё подстроили… Невероятная шахматная партия. Пифон пришёл, чтобы поставить шах и мат. — Тебе нужен «Кофар»? — Я его уже забрал. Почитаю на досуге. — Ты не загадывал желание. У тебя всегда была физическая оболочка. — Я существую в двух измерениях, в человеческом и обличии тьмы. — Слухи на Оазисе — сказки? Не убиваешь тех, кому снишься? — Я сам создаю сны, Стивен, — он направляется ко мне. — Последняя просьба. Прошу, — взираю на Бога с высоты неутешительного положения. Слёзы, увы, не сотру. — Слушаю тебя. — Убей меня быстро, пожалуйста. — Как пожелаешь. Он подносит руку к горлу, татуировка на тыльной стороне ладони оживает. Змея обвивает шею. Бог Снов отходит и смотрит, как я умираю. Кислород не поступает в мозг. Человеческий силуэт чернеет перед глазами. Змея ломает шею, и я падаю на пол.

***

Что я умею в жизни? Водить машину. Пойти в таксисты? Мустанг не предназначен для такси. Стрелять из оружия. Пойти в тир? Я из пистолета не выстрелю. Пойти в охранники? У меня спина больная, не простою целый день на ногах. Кому нужен пятидесятиоднолетний мужчина среднего роста с опытом работы полицейского? Я — неудачник, недоработал до пенсии. В конце месяца стукнет пятьдесят два, если конец месяца наступит для меня. Не написал заявление на увольнение. Завтра займусь. Пойти в частные сыщики? Работать в даркнете, как «вэ»? Звонит телефон. Эмиль. — Алло? — Джеймс, бида! — орёт в трубку. — Что случилось? — Войера убили. Гоню Мустанг к дому Войера. У подъезда полицейская машина, на ступеньках зарёванный Эмиль. — Джеймс... — при виде меня он поднимается. — Ты вызвал полицию? — поддерживаю за бицепсы содрогающееся тело. — Нет, саседи. — Где он? — Внутри. Копы ждут медиков. — Что произошло? — Я не всегда приглядываю за ним, паэтому дал свой номер саседям на случай, если вдруг что-то случится. Я был на собрании, когда мне пазванила саседка. Она спросила, где сейчас Войер, потому что услышала грохот в его квартире. Я сказал, наверна, дома. Она званила в дверь, но не ответили, тогда вызвала палицию и потом увидела… труп, — Эмиль падает на ступеньки. — Пойду посмотрю. — Я не пайду. Видел дастаточно. В квартире полицейские и понятые. Эмиля не взяли в понятые из-за эмоционального состояния. Полицейские меня не узнают, удостоверения нет. — Сюда нельзя. Покиньте помещение. — Я знаком с убитым Стивеном Войером. Знаю и того на ступеньках. Мы втроём работали. Полицейский пару секунд сомневается, но разрешает остаться. — Я хочу увидеть труп. Лейтенант проводит меня в комнату, где лежит тело. В комнате лежит тело в брюках, пиджаке, ботинках и сером свитере. Заехал к Эмилю переодеться. Шея чёрная. — Причина смерти неизвестна? — обращаюсь к полицейскому. — Перелом шеи. — Чем? — Предметов поблизости нет. Соседи не слышали, как в квартиру входил посторонний, они и прихода Войера не слышали. — Самоубийство? — Медики установят. Нет, не самоубийство. Кто-то убил его, и я знаю кто. — Я первый, не Вы, — сижу на корточках рядом с Войером. — Мне приснился сон. — Что? — не понимает полицейский. — О ком Вы? Спускаюсь вниз к Эмилю. Сажусь рядом с плачущим на ступеньку. — Это риально, — захлёбывается слезами, — стало невыносимо риальным. Как мне типерь жить без него? Мы знакомы двацать лет. У миня были он и мама, а теперь асталась только мама. — Я с тобой, братишка, — беру Эмиля за здоровую руку. — Я тебя не брошу. — Джеймс, я следущий. — Не говори чепуху. — Нет, Джеймс. Пифон убил Войера, после него придёт ко мне. Сначала он забрал у тебя Сееру — самава дорогого человека, а следом забрал маего близкого друга. Он бьёт по бальному, чтобы мы страдали. — Хочешь, отвезу тебя в участок? Будешь под охраной. Чужого не пропустят. — Нет-нет! Не паеду в участок! Многа людей с аружием и приступников. — Я не оставлю тебя одного. Эмиль молчит, изредка всхлипывая: — Я не магу аставить маму адну, — умоляющий взгляд. — Астанься со мной. Начуй у миня. Я ляжу на пол, а ты поспиш на диване. — Мне неудобно, не хочу тебя стеснять. — Не аставляй миня адного, Джеймс! А вдруг… он придёт? И что я сделаю против него? Застрелю? В Сееру стрелял — Демон вытащил пулю силой мысли. На что способен Бог Снов? — Окей. Я переночую у тебя. Эмиль разбирает мне диван, себе кидает на пол одеяло. — Спишь без подушки? — Мая падушка у тебя, у миня она всево адна. — Мама не против? — Ана спит. — Как поступим? Спим по очереди? — Я пака ваще не хочу спать. Начинай первым, а я послежу за твоим сердцем. Если чё-то почувствую не то, сразу же разбужу. — Думаешь, я засну? — Не спать тоже плохо. Нужно спать, Джеймс. От тебя больше пользы, чем от миня. — Я, в отличие от тебя, простой человек, у меня нет способностей. — У тебя стойкий разум. Эмиль даёт мне спортивные штаны. Закатываю штанины и ложусь под одеяло. Нужно поспать, хоть немного. — Спишь? — в ответ храп с пола. Парк. Тот самый парк, где мы гуляли с Натали. Тот самый парк, где Натали ушли на здоровых ногах. Тот самый парк, где вчера меня настиг Бог Снов. Натали на скамейке. Нереальность. Сон. Мой личный кошмар. — Проблемы со сном, Джеймс? Почему не хочешь спать? Внешность и голос Натали, но не её интонация. Что-то с голосом, он намного грубее. Натали кладёт стопу на колено, скрещивает руки на груди. Не её поведение. Глаза Натали, но не её взгляд. У моей жены другая мимика. — Ты не Натали. Кто ты? — Мы вчера виделись. Пифон в облике моей жены. — Что ты с ней сделал?! — Принял её облик. Я могу быть кем угодно в Мире Снов. Мужчиной, женщиной, твоей женой, например. — Что тебе нужно? — Слишком много вопросов, Джеймс, но я готов на них ответить. Настало время встретиться лицом к лицу, — подходит ко мне. — Улица Слейва, дом 3, квартира номер 45. Жду тебя там. Я просыпаюсь с криком. — Чё? Чё такое? — подскакивает с пола ошарашенный Эмиль. — Он приснился мне… — Тваю мать, я заснул. Эмиль включает свет в комнате. Я переодеваюсь. — Куда? Куда сабрался? — На встречу с Пифоном. — С ума сашёл?! Зачем? — Он хочет встретиться, сказал точный адрес. — Это же лавушка, Джеймс! Не будь дураком! Застёгиваю рубашку: — Это мой шанс, Эмиль. — Шанс на что? Он убьёт тебя! — Увидеть его в реальности. — Снов мала? Захателось острых ащущений? Вспомни, что он сделал с Войером! — Эмиль, пока я буду с ним, он не причинит тебе вреда. Успокойся и ложись спать. Накинув плащ, выбегаю из квартиры, оставляя за собой Эмиля в трусах по колено. «Улица Слейва». Я знаю её. Господи, я знаю! Гетто Сееры. Его дом, но не его квартира. Сеера жил на этаж ниже. Расположение квартир сверху вниз, а не наоборот, как положено, странная нумерация. Братья жили в одном доме? Невозможно… «Улица Слейва». Улица раба. На телефоне светится голосовое сообщение от Кита. Что он нашёл? Включаю запись. Уже поздно, и, надеюсь, ты уже спишь. Подчёркиваю, я надеюсь, ты уже спишь! Я посмотрел запись с камеры видеонаблюдения. Вчерашний вечер. Кто же заходил в морг? Ответ поразит. Это был ты. Ты зашёл в морг и вытащил труп из холодильника. Положил на стол и простоял минуту, сел на жопу у сраного стола и вёл себя как ненормальный! Затем встал и убежал, оставив труп на столе. Я никому не покажу запись, Джим. Не ожидал от тебя. Мой совет: сходи к психиатру. С тобой что-то не так. А, и последнее, пока ты находился в морге, труп был прежним, с переломами, а когда ушёл, он изменился. Я запрещаю тебе появляться у меня! Надеюсь, ты поймёшь. Это был не сон. Я видел Сееру, видел словно живого. Я схожу с ума. Час ночи. Оставляю Мустанг и захожу в подъезд. Хоть бы Марра не ночевала в квартире Сееры. Чёрная дверь на пятом этаже. Я колеблюсь перед тем, как потянуть за ручку. Другого выхода нет. Квартира номер 45. В конце коридора закрытая комната. Приглушённый свет, лампочки не горят. Много свечей на тумбочках и полу. Я иду на исповедь, где не буду исповедоваться. В кармане пистолет. Открыв дверь, я узнаю правду. Открыв дверь, пути назад не будет. Пускай смерть не будет мучительной. Пускай правда не будет страшной. Господи, как страшно. Повернув ручку, открываю дверь в комнату. Передо мной на стуле человек. Не может быть… От шока прислоняюсь к стене, ноги еле держат. Зажимаю рот ладонями, чтобы не заорать. — Нет… — выдавливаю единственное слово. Выкрикиваю: — Нет!..