Как в сказке

— Чёрт!       Чуя подпрыгнул на нагретом месте и испуганно уставился в сторону источника звука. Только когда последняя пелена сна спала с глаз и с разума, он понял, что, кажется, Дазай наконец-то проснулся и обнаружил своё интересное положение. Вслед за ругательством послышалось несколько ударов — судя по звукам, Осаму поскользнулся на плитке и больно ударился несколькими местами сразу, а затем из-за двери в ванную комнату выкатилось длинное лохматое нечто, пытающееся одновременно функционировать и отряхиваться от воды. Вдруг Дазай уставился на кота, по-королевски расположившегося на середине футона, и сердито шмыгнул. — Мог бы и разбудить ради приличия! — с этими словами он ещё раз тряхнул головой, во все стороны разбрызгивая воду.       Мог бы, да обойдётся. Хотя, если честно, Чуя уже один раз обдумывал это, проснувшись от удушающего чувства голода. Он был почти готов пойти скрестись в дверь, или, на худой конец, пойти на кухню и мяукать так, чтобы уши закладывало, но в последний момент что-то гаденькое подсказало ему этого не делать. — Так, ну да, — Дазай остановился посреди комнаты и потёр глаза. — Пойдём кормить тебя, потом разберусь.       Чуя прищурил глаза и медленно моргнул. Даже одеться не потрудился, хотя из-за открытого окна в комнате для человека должно быть прохладно. Что ж, если Дазая это не смущало — Накахару и подавно. Да, вполне экзотичный вид, но не то, что невозможно было игнорировать. По крайней мере, задумываться об этом сейчас больше, чем на несколько мгновений, казалось какой-то дикостью.       Дазай явно спешил привести себя в приличный вид, потому что, насыпав новую порцию корма и сменив воду во второй миске, он лишь потрепал рыжую холку и тут же побежал в другую комнату. Наспех засунул одежду, оставленную им вчера на полу, в одну из полок в шкафу, вытер голову какой-то тряпкой и стал перебирать стопки вещей. Вдруг из коридора донёсся противный рингтон, и Дазай с вымученным стоном бросился к нему. Чуя уловил череду тихих ругательств перед тем, как мелодия замолчала и Осаму взял трубку. — Прекрасное утро, Куникида! — ворчание тут же сменилось напускной приветливостью и звонкостью. — Очередное опоздание, Дазай! — Доппо будто пересилил возможности техники и кричал так, что Чуя мог отчётливо слышать каждое слово. — Где тебя снова носит?! — А-а, тут ситуация такая… непростая, — Осаму, потирая замерзшие ступни об икры, снова появился рядом с шкафом. — Но у меня есть, что показать по делу, которое мы расследуем. — Очень надеюсь, потому что сегодня пропало ещё одиннадцать человек, — и Чуя, и Дазай застыли на месте, услышав обновлённую информацию. — Всё то же самое: исчезновение тихое, вышли буквально на минуту на улицу и пропали. Ранпо съездил с Ёсано и Ацуши на несколько мест и нашёл одежду, которую будто только что сняли. Надо заканчивать это быстрее, и твоё отсутствие этому не помогает!       Дазай отмер из неестественной позы и недовольно нахмурился. Пообещав быть в агентстве в кратчайшие сроки, он закончил звонок и продолжил одеваться. В его движениях почти ничего не изменилось, но намётанный за годы совместной работы глаз Чуи сразу уловил некоторую нервозность в одёргивании рубашки на себе и поправлении мятых манжет. Чуя и сам нервно подёргивал хвостом за спиной и жмурился. Если так пойдёт и дальше, в это могут вмешаться силы, которые мафия не хочет видеть даже на горизонте. Лучше бы агентство и Дазай в частности и правда поторопились.       На улице жизнь текла своим чередом. Люди вокруг продолжали заниматься обывательскими делами: сновали между магазинами, расслабленно сидели в кафе или спешили на свои работы, не осознавая надвинувшейся угрозы. Конечно, полиция с первого же дня позаботилась о том, что такое крупное дело не просочилось в прессу и не устроило локальный хаос. Дазай фыркнул: это было мерой, которую можно было назвать «палкой о двух концах».       С одной стороны, люди могли посеять ненужную и лишь мешающую панику, которая взбудоражила бы и особо мнительных горожан, и преступников, которые стали бы действовать более открыто, надеясь, что их преступления подошьют к более громкому делу, и самого похитителя. Но, с другой стороны, было бы неплохо, если бы к патрулированию города добавили несколько дополнительных экипажей и установили жёсткий комендантский час. Полиция и правда надеется на то, что агентство имеет нечеловеческие возможности.       Пришлось поймать такси, сунуть водителю несколько купюр и сказать адрес. Если Куникиде для душевного спокойствия Дазай нужен в офисе в кратчайшие сроки — что ж, он ему это устроит, но потом выпишет себе чек от его имени за эту поездку. Кроме того, Осаму не терпелось обсудить и отдать на оценку свои мысли Ранпо. Если Фёдор настаивает на двух фронтах битвы — Дазай даст ему это. Какой ценой — это только предстояло выяснить.       Пока за окном мелькали городские пейзажи, слишком уж яркие под утренним солнцем, Осаму постукивал пальцами по своему бедру и щурился на ослепляющие блики в витражах. В горле абсолютно отвратительным комком стояло чувство голода и небольшое похмелье после крепкого алкоголя. Думать было тяжело и неприятно.       Агентство выглядело так, будто только что кого-то похоронило. Было необычно тихо — Ацуши согнулся в три погибели на своём месте с таким видом, будто ему только что сообщили о конце света; Кёка сидела на диване с непроницаемым выражением и смотрела в пустоту; Ранпо рядом с ней даже не притрагивался к конфетам, разложенным перед ним, и хмурился; бухгалтерский отдел выполнял свою привычную работу, но, будто понимая общее настроение, пытался щёлкать клавишами тише. Обоих Танидзаки и Кенджи, которые служили общим развлечением и просто мотиваторами для всех остальных, не было.       Дазай натянуто улыбнулся, мигом оказался возле стула тихо переговаривающегося с кем-то по телефону Куникиды и со всей силы крутанул его. Доппо и бровью не повёл: настолько он был напряжён, что даже его голос не дрогнул, когда его отправили в короткое путешествие на середину кабинета. Осаму только хмыкнул и обратил внимание на карту с обновлёнными данными, автоматически соединяя в голове круги, отмеченные другим цветом, в маршрут. Вдруг он маниакально ухмыльнулся и захохотал на весь офис, привлекая внимание остальных. — Ну и любишь же ты символы! — вдоволь насмеявшись, Дазай решительно, с некоторой злостью взял маркер фиолетового цвета и вдруг очертил круг на карте.       Сзади послышался недовольный крик Куникиды о порче материалов дела, но Ранпо любопытно высунулся из-за шторы и поджал губы. К первому, большому кругу, добавилось еще два маленьких сверху. Каждая линия проходила через круги отмеченных пропаж, соединяя их в одну фигуру, точнее, рисунок. Внутри большой окружности Дазай начертил глаза и изогнутую улыбку, объединяя последние незатронутые области исчезновений и немного отошёл от стены, чтобы посмотреть на дело рук своих в целом. Все остальные работники агентства вытянули шеи и пытались понять, чему же именно их коллега так радовался. — Чёрт возьми! — Ранпо неловко встал с дивана, хромая на ногу, которую успел отсидеть, и встал рядом с Осаму. — Только не говори, что… — У нас два дня, если не меньше, — видимо, Дазай рассчитывал скрыть своё раздражение, но вместо этого слова получились шипящими и резкими. — Спасибо ему за фору, конечно, но я бы сказал, что соревнования у него такие себе. — О чём вы двое говорите? — Куникида возник за спиной Дазая, напряжённо осматривая рисунок на карте и пытаясь сложить его со словами Осаму. — Достоевский — сумасшедший художник, — детектив поправил в спешке намотанные на шею бинты и кивком указал на карту. — Каждое место пропажи — одна из точек символа его организации, и каждую ночь он добавляет их в хаотичном порядке. — Я уже понял, — Доппо поморщился так, что очки на его носу смешно двинулись и чуть сползли. — Почему на расследование у нас всего два дня? — Творцам, всевышним и не очень, — с обкусанных за последние несколько минут губ сорвалась усмешка, — свойственно доделывать свои работы, — Дазай посмотрел на Ранпо, который рядом с ним бурил глазами карту. — Скажи, хочешь ли ты знать, что будет, когда он закончит?       Ответа не последовало. Нет, никому не было интересно, что случится с городом, если Достоевский завершит начатое. Прошлый опыт показал, что испытывать подобный вариант — дело гиблое. Но распутать это дело за два дня, когда все преступления можно назвать почти идеальными — у них всё ещё не было никаких зацепок, кто мог бы действовать под руководством Фёдора — представлялось чем-то фантастическим. По крайней мере, так думал Ацуши, со своего места наблюдающий за коллегами и понимающий, что в его голове нет ни единого варианта решения. Но его наставники умные. Они ведь что-то придумают, верно? — У нас, к сожалению, слишком большой простор, — Дазай мазнул пальцем по фиолетовой линии, которая не пересекала на этом участке ни одну окружность другого цвета. — У нас нет столько людей, чтобы установить наблюдение за каждой областью. — А ты не можешь разорваться на десяток частей, да-да, — Ранпо недовольно щёлкнул языком. — Мы все станем зоопарком, если рассредоточимся настолько сильно. Нужно меньше. Юг? — Эдогава указал пальцем на одно из ушей смеющейся мыши. — Область небольшая и будет хорошо просматриваться. — Абсолютно нет. Там такие близкие постройки, что я бы туда на чём-то, что имеет колёса, вообще не совался. Можем не успеть без транспорта, — Осаму очертил линию внизу большой окружности, на которой был слишком большой пробел. — Берём ближе к порту. — Думаешь, Фёдор решит, что это необходимо? — Ранпо недоверчиво покосился на коллегу, который выглядел абсолютно серьёзно. — Хочешь убить двух крыс одним выстрелом, Дазай? Кишка не тонка? — Знаю того, у кого нет никаких тонкостей в отношении Достоевского, — Дазай, наконец, ухмыльнулся и развернулся на пятках, намереваясь выйти из офиса. — Пойду справлюсь о его здоровье, не съёжился ли он на ещё несколько дюймов за время моего отсутствия. — Передавай Модной Шляпке привет, — Ранпо засунул в рот только что развёрнутую конфету и махнул рукой на прощание.       Дазай выскользнул за дверь агентства и спешной походкой направился к выходу, с недовольством обдумывая предстоящую очередную поездку на такси. Гулять он любил, конечно, но время поджимало, да и преодолевать такие расстояния было утомительно. В голове зудела мысль заглянуть в кафе на первом этаже и хоть немного перекусить, но и это было отброшено в сторону: обойдётся, не в первый раз ему голодать.       Таксист, подвозивший Дазая до офиса, ещё не успел уехать, поэтому Осаму просто плюхнулся на заднее сидение и проинструктировал смутившегося паренька ехать до порта. У Чуи как раз начиналась смена, поэтому он должен был находиться либо в главном штабе, либо, что более вероятно, разбираться с бумажками по поводу наводных транзакций.       Душу непрестанно скребло странное смятение по поводу предстоящей встречи. В прошлой битве они вели себя так же, как и в тёмные времена жизни Осаму. Будто ничего не изменилось, будто не было четырёх лет разлуки и предательства за спиной. Дазай честно признаётся себе, что бёдра и руку, которые касались Чуи, несколько дней после этого жгло и покалывало. Но это не было неприятным ощущением, скорее наоборот: было необъяснимо тепло и, мысленно возвращаясь к тому моменту, Осаму снова ощущает лёгкую дрожь, которую приходилось сдерживать. Пожалуй, Чуя был единственным живым человеком, которого Дазай мог и хотел касаться, не перебарывая себя и не устраивая спектакль, чтобы увлечься настолько, что чужие и свои прикосновения просто пропускались восприятием.       Как поведёт себя Чуя? Снова попытается ударить и скажет катиться к чёрту, конечно, хотя того, что он не уловил положительной подвижки в их отношениях, быть не могло. Дазай даже сказал бы, что он ощутил её куда острее, чем сам детектив — всё же эмоциональная часть их дуэта почти целиком и полностью принадлежала Накахаре. Начал ли он что-то понимать или прощать сказать было сложнее. Но даже этот прогресс был чем-то, что вызывало у Дазая где-то глубоко внутри надежду.       За окнами стали мелькать длинные цветные контейнеры. «Старый милый дом» — пронеслось в голове Осаму, и эта мысль какой-то желчью и тоской разлилась внутри. Сколько не убеждай себя, что раньше было плохо — сознание склонно к самообману, который даже Демон Вундеркинд не способен контролировать. Да, в прошлом был мрак, кровь и саморазрушение, но также в нём были Чуя и Ода. Приятные посиделки в «Люпине», затяжные беседы с Сакуноске, шуточные и не очень бои с Накахарой, споры, пьяные вечера и совместное дело, его первые друзья.       Но, если бы Дазая спросили, хочет ли он отмотать плёнку времени, он бы ответил отрицательно. Кто-то мог назвать его фаталистом, но ему не верилось, что что-то могло бы измениться, что бы он ни делал, сколько бы ни отматывал время назад и сколько бы планов ни исполнил. Кроме того, Ода подарил ему то, что он ценит всей душой. То, что делает его дни не такими плохими, как раньше. Было бы большим оскорблением его памяти так обесценить все жизни, которые привели Дазая к этому.       Осаму распрощался с таксистом, расплатившись уже из своего кармана, и вышел недалеко от лестницы, ведущей к пристани. Уже отсюда было видно людей в чёрных одинаковых костюмах, кто-то в чёрных очках — как правило, нижестоящие подчинённые, кто-то без них — либо бухгалтерский отдел, либо командиры отрядов. Рыжей макушки и громкого голоса, отдающего приказы, не было.       Скорее всего, сидит в здании управления и пытается подписать несколько бумаг сразу, не утонув в цунами документов и отчётов. Добраться без привлечения внимания будет трудно, но не невозможно — у Дазая как раз долгое время не было хорошей разминки. Что ж, самое время.       Дазай тихо спустился с лестницы, за которой никто не следил, и прошёл несколько ближайших нагромождений контейнеров, между которыми были достаточно узкие проходы — кроме как боком между ними не протиснешься. Следующий широкий открытый участок охранялся двумя парнями с пистолетами под пиджаками. Стрелять на поражение вряд ли будут, но попадаться всё равно было нежелательно.       Что-то было не так. Охрана порта, конечно, с появлением Чуи была весьма условной, но ставить так мало людей — это уже детская наивность, а не рационализация ресурсов с учётом способности исполнителя мафии. Неужели у Мори, в кое-то веки, возник дефицит кадров? Тем более, если учесть то, что ящериц, скорее всего, отправили на расследование пропаж, Чуя должен был заниматься и их сферами в том числе, а значит меньше времени проводить в порте — потребность в охране только возросла бы. Что происходит в мафии?       Рядом с головой Дазая метнулась чёрно-красная вспышка, и он почувствовал холодное покалывание своей способности в области шеи. Ну конечно. — А я уже успел разочароваться в том, что мне позволят пройти в главный штаб, во весь голос напевая и запуская фейерверки, — Осаму обернулся к узкому проходу и криво улыбнулся Акутагаве. — На моей памяти мафия ещё никогда не прощала предателям прогулки по своей территории. Неужели становитесь просто крупной офисной компанией? — Вам не следовало сюда приходить, — Рюноскэ проигнорировал оскорбления в сторону организации и закрыл рот рукой, сдерживая лёгкий кашель. — Но вот я здесь! — Дазай театрально ткнул себя рукой в грудь и сощурился. — Мне нужно навестить нашего общего приятеля. Где Чуя?       Акутагава застыл. Всего на секунду, можно было бы пропустить это, если бы Осаму моргнул — всё тело его бывшего ученика напряглось, а способность, всё ещё активированная, пошла лёгкой рябью, выдавая беспокойство. Конечно, Рюноскэ никогда не обладал достаточной выдержкой, и это не то, что Дазай развивал в нём в своё время. Ярость, жажду крови, звериные инстинкты к убийству — но только не сдержанность. — Что Вам надо от Накахары-сана? — Акутагава всего на секунду стальным взглядом встретился с изучающим карим и, уловив в нём старое желание причинить боль в случае неповиновения, опустил глаза куда-то в бок.       Дазаю нужны были не пустые разговоры, а информация. Он знал всё, чего Акутагава боится и чему готов подчиниться, сейчас было не время тянуть резину и строить из себя пай-мальчика. Если Рюноске всё ещё верит в насильственные методы своего учителя — хорошо, так даже проще, и Осаму не собирался брать на себя вину за старые привычки своего экс-протеже. — Накахара-сан в командировке. — Отлично, хотя бы его гремлинское лицо не придётся созерцать, — вздохнул Дазай, а внутренне выругался: с Чуей что-то произошло, и мафия настойчиво не хотела раскрывать это. — Значит, за порт отвечаешь сейчас ты? — Если можно так сказать. Мори-доно уже отправлял агентству документы о последних прибывших суднах, Вы ничего не найдёте здесь, — Акутагава зло сощурился на уничижительный комментарий о своём наставнике, но снова решил промолчать. — В этот раз мне нужна информация о предстоящих въездах на следующие три дня, в том числе и информация о том, какие организации спонсировали перевозки, — Дазай кое-как развернулся в узком пространстве и скучающе опёрся плечом на один из контейнеров. — С чего Вы решили, что я соглашусь дать вам засекреченную информацию? — способность Рюноске снова зашевелилась и поползла вверх, отвечая на внутренний гнев владельца и готовясь к атаке — пусть и бесполезной. — Хорошо, я запрошу информацию через Правительственный департамент. На очередь уйдёт один день в лучшем случае, во второй день они будут рассматривать запрос и собирать информацию, а на третий день город взлетит на воздух, если не хуже, — протараторил Дазай, не теряя беззаботного тона и рассматривая чуть растрепавшиеся бинты на руках. — Такой вариант тебя устроит больше? — Тц, — Акутагаве нечего было ответить; он сам участвовал в расследовании, которое поручил ему Мори буквально вчера, и знал, что им занимается и агентство. Судя по всему, агентство нарыло что-то, что принуждает их к сотрудничеству с мафией, и это было отнюдь не радостной новостью. — Пусть один из бухгалтерского отдела принесёт бумажные копии, я буду ждать, так уж и быть, у лестницы, чтобы не испытывать нервы ваших и без того немногочисленных сотрудников, — Дазай показал, что разговор закончен и двинулся обратно по узкому проходу, не глядя на то, как Рюноскэ, словно паук, зацепился острыми лентами за верхние контейнеры и поднялся вверх.       Осаму относительно повезло, что Акутагава настолько верит в него, как в вышестоящего по должности и пищевой цепи, что не стал проводить это дело через Мори. Лучше оставить старика в неведении о том, что во всём замешан Достоевский. Мори любит делать предупредительные выстрелы, иногда уместные, иногда не очень, но главное — если Мори, что логично, попытается защитить порт, это спугнёт Достоевского и он снова уйдёт из-под прицела. Дополнительное время было бы неплохой поблажкой для агентства, но не в том случае, если оно даст и Фёдору подготовиться получше.       Как только молчаливый и несколько уязвлённый Акутагава послушно принёс Дазаю тонкую чёрную папку и еле заметным наклоном головы распрощался, Осаму пошёл ближе к дороге, чтобы снова вызвать такси. Но маршрут ему предстоял несколько другой, нежели он планировал до этого. В подъехавшую через несколько минут машину детектив садился с более чем мрачным настроением. Продиктовав адрес, он решил для начала изучить документы, а потом уже подумать о Чуе.       Подлодка, прибывающая из Южной Африки для пополнения запасов контрабандного оружия; лайнер, битком набитый криминальными авторитетами Азии и наркотиками; яхта из другого прибрежного города Японии, возвращающая членов мафии из командировок — всё это было не то. Организации, числившиеся в списках тех, кто вложился в перевозки, были либо знакомы Дазаю, либо занимались абсолютно неинтересными заказами по контрабанде.       На следующей странице была очередная лодка из Северной Африки. Осаму быстро пробежал глазами по списку перевозимых товаров, где в самом конце было туманно отмечено «живой груз». Интересно. Мафия не очень любит работорговлю и идёт на уступки в крайне редких случаях — если становится должником какой-либо другой организации или пытается заручиться поддержкой новой стороны. Для оформления контрабандных животных таких тонкостей оформления не потребовалось бы: обычно просто шёл список видов ввозимых зверушек и их количество.       В графе спонсоров значилась известная компания по работорговле, с которой мафии иногда приходилось иметь дело в ключе контрабанды оружия, и то, что заставило Дазая довольно ухмыльнуться. Русская неизвестная организация, сферы деятельности не обозначены и никакой дополнительной информации не указано.       Сроки прибытия совпадают с прогнозами конца исчезновений. Всё складывается идеально, будто паззл, лучше и быть не может. Знать, за чем охотиться — уже большое продвижение. Только вот…       Чуя не был в командировке, это исключено. Если Мори подготовил эту версию специально для Дазая — а кто ещё из посторонних людей мог интересоваться местонахождением Накахары — то он сильно ошибался, думая, что сможет скормить ему эту утку, и Осаму даже не подавится. И картина, вырисовывающаяся у него в голове, отнюдь не радовала.       Чуя тоже пропал. Если мафия ещё не докопалась до того, как именно исчезают люди, то у них только одна версия: Чуя сбежал. Кто бы в здравом уме подумал, что Чую похитили или убили? Неудачная шутка. И Дазай ещё не решил, что хуже: то, что кот, которого принёс Ацуши два дня назад, являлся на самом деле Чуей и жил с ним в квартире всё это время, или то, что Фёдор очень хитро придумал, как рассредоточить ресурсы мафии настолько, что они оставят порт практически голым. Он тщательно всё продумал, полностью выведя Чую из строя и подготовив себе хорошую почву для свободы действий.       Такси затормозило, и водитель известил о том, что они приехали. Осаму поморщился, наконец обратив внимание на дом Чуи за окном, и, не попрощавшись, вышел на улицу. Спёртый воздух в автомобиле вызывал лёгкое чувство тошноты, смешиваясь в удивительно поганый коктейль с тошнотой от снова подступившего голода и начинающейся головной болью. Вдохнуть полной грудью свежий воздух было почти благодатью: симптомов, конечно, это не сняло, но думать стало легче.       Дазай подошёл к входной двери и осмотрел двор. Не было и намёка на присутствие людей, уютный закуток, в отличие от главной улицы, был погружен в приятную полуденную дремоту и тишину. Тем лучше — не придётся скрывать или что-то выдумывать в оправдание незаконного проникновения в чужую квартиру.       При первом осмотре помещения всё было так, будто владелец просто отлучился в магазин. Осаму сразу же проверил замочную скважину — ни единого следа взлома. Следующим на очереди стал обход всех окон, проверка замков на них и тщательное разглядывание стёкол, и всё только для того, чтобы убедиться, что и через окна в квартиру никто не проникал. Всё было чисто.       Чего не скажешь о порядке в спальне. Почти каждый ящик был выдвинут и всё содержимое валялось на полу, столе, тумбочках и комодах, будто кто-то проводил тщательную инвентаризацию всего барахла, которое хранилось дома у Чуи. Следы обыска мафии, не иначе. Судя по тому, какой беспорядок они оставили, они что-то нашли, и это что-то им очень сильно не понравилось. Оставалось надеяться на то, что мафия упустила какую-нибудь мелочь — Дазаю хватило бы и этого, чтобы понять общее положение дел.       Осаму аккуратно подцепил несколько рубашек и сложил их обратно в комод. Грязь от ботинок и помятость это не убрало, но немного расчистило пространство. Чуть подумав, Дазай взял с пола прилично выглядящие брюки, немного потёртую кожанку, которую пришлось отряхнуть, красную рубашку и бережно сложил все вещи в одну стопку на кровати, сделав в голове пометку не забыть забрать их. Сейчас у него было более важное дело, чем уход за гардеробом Чуи.       Дазай ещё раз осмотрел помещение и вздохнул. Если он будет собирать все вещи с пола, он просидит здесь до вечера, надо было искать места, где с большей вероятностью могло что-то находиться. Комод и шкаф — слишком неудобные места, а Чуя — не мнительный гражданин или подросток, чтобы слишком заморачиваться с тем, где прятать свои секреты. Письменный стол даже не имел ящиков, а вот тумбочки по обе стороны кровати выглядели наиболее пострадавшими и разворошенными до самого дна. Вот их стоило проверить в первую очередь.       С первого взгляда всё выглядело так же, как и в ситуации с комодом: много всяких вещей, сломанный будильник, несколько телефонов и ножей, коробочка с пулями, презервативы и смазка — Дазай поморщился — и ничего интересного в сумме. Но взгляд зацепился за уголок белого листа бумаги, выглядывающего из-под кровати, почти незаметный. Дазай наклонился и двумя пальцами выудил листок, быстро пробегая глазами по тексту письма, дате и подписи.       А Дазай успел подумать, что всё плохо.       Нет, всё было ещё хуже.       Я, гражданин Японии, проживающий в городе Йокогама, Накахара Чуя, выполняющий на данный момент обязательства исполнителя Портовой Мафии — влиятельной преступной организации, обращаюсь к Особому Отделу по Делам Одарённых Франции с целью попросить политического убежища в обмен на ценную информацию о деятельности организации, в которой я состою.       Это было всего лишь одно письмо — точнее, его копия, которую не заметила мафия, пока переворачивала здесь всё с ног на голову, но, если Мори поверил в это, скорее всего Мафия нашла и унесла такие доказательства, которые очень сложно опровергнуть. Чёрт знает, что использовал Фёдор, чтобы настроить Портовую Мафию против Чуи, но сделал он это чтобы наверняка, чтобы они точно уделили этому значительное внимание. Теперь было ясно как день, почему порт практически пуст — Чуя, тем более в роли дезертира требовал непомерный объём ресурсов, чтобы найти и, в лучшем случае, убедить вернуться. Наказать, а тем более казнить — почти непосильная задача.       Дазай нервно ухмыльнулся и свернул листок, кладя его в карман. Больше ему здесь ничего не надо — он бы позлорадствовал, выпив одну из коллекционных бутылок Чуи, да настроение было не то. Настроение было упиться в хлам, до беспамятства, а позволить себе такое сейчас — роскошь и прямой путь к проигрышу. Он прихватил с собой стопку одежды, положив её в первую попавшуюся сумку, и спешно покинул разгромленную спальню, а затем и квартиру.       На улице пришлось сделать остановку и несколько раз глубоко вздохнуть. Мысли в голове напоминали беспокойный рой, облепивший со всех сторон и больно кусающий, не дающий отвлечься от себя. Может, Осаму и проявил бы эталонную сдержанность, как это бывало раньше, но костью в горле встала одна единственная мысль, которая сбивала с ног и бросала в холодный пот.       Чуя всё видел.       Чуя всё знает.       Мафия может быть спокойна, никаких утечек у них не предвидится. Чуя будет до последней капли крови стоять за свою семью, пережил бы любую пытку, но не предал бы, Дазай знает. Но что насчёт него самого? Он практически на блюдечке подал ему такое мощное оружие против него, Накахаре лишь оставалось решить, как он будет это использовать: будет ломать изнутри, как когда-то пытался сделать это Мори, изучая и интересуясь его «патологией», или расскажет Акутагаве, сестрице Коё, вообще всем, чтобы они аккуратно, как вода точит камень, разрушали то равновесие, которое Осаму удалось обрести буквально год или два назад. Либо использует сам, надавливая сгоряча.       Ему ещё предстояло вернуться домой и снова посмотреть на этого чёртового кота, покормить его, убрать за ним. Минутная забота в виде прихваченной одежды будто испарилась: Дазай уже обдумывал идею не возвращаться домой несколько дней подряд, а лучше всю неделю. Как он снова посмотрит в эти необычно чистые голубые глаза — если бы Дазай разбирался в породах кошек лучше, он бы сразу заподозрил неладное, потому что не бывает рыжих длинношёрстных британцев с голубыми глазами.       Чуя всё ещё очень обижен на него. Как бы сильно ситуацию не изменила их прошлая совместная миссия, он всё ещё не простил, и может посчитать это достойной местью. Ведь всё, что скрывает его экс-партнёр, важно для него, каждый секрет — брешь в маске непобедимости и абсурдной самоуверенности, которую можно поддеть пальцем и раскрошить всё к чертям. Почему бы не сделать это платой за все грехи?       Надо было двигаться дальше. До заката оставалось несколько часов, не больше, а дела всё не заканчивались. Как минимум надо было заскочить в агентство и передать информацию о прибывающем судне, обсудить дальнейший план действий и, возможно, официальное сотрудничество с мафией на поле боя. Надо было зайти домой, потому что, скорее всего, Дазая не будет там после этого всю ночь. Думать о возвращении в его квартиру, за прошедшие два дня ставшую более уютной и родной, чем за все время проживания в ней, было тяжелее всего.       В очередной вызванной машине Дазай вытащил из кармана телефон и, не глядя, набрал один из номеров в списке контактов. Потребовалось всего два гудка, чтобы на звонок ответил, судя по голосу, очень встревоженный Ацуши. — Привет, тигрёнок, — даже не пытаясь притвориться, что у него всё в порядке, промычал Дазай. — Любишь спать по ночам? — Ч-что? — Ацуши замялся от неожиданного вопроса и до забавного жалобно мяукнул вопрос. — Выйди из офиса туда, где тебя никто не будет слышать, — Осаму не стал время на то, чтобы продолжать бессмысленный диалог о сне и сменил тон на серьёзный. — Вышел? Хорошо. Сегодня ночью, примерно в одиннадцать часов, я буду ждать тебя в южной части города, можешь посмотреть на карту и сориентироваться. Оденься неприметно, спрячь волосы, Куникиде об этом не говори, его контроль будет лишним. Будь готов сотрудничать с кем угодно, что бы ни случилось. — Там будет Акутагава, да? — простонал Накаджима, впрочем, не выражая других признаков недовольства. — Не только. Стоит ожидать Чёрных Ящериц в полном составе, надеюсь, Хироцу-сан не подведёт, — Дазай хмыкнул и покосился на водителя, который увлечённо слушал радио, выкрученное на большую громкость, чем нужно. — Хорошо, я Вас понял, — Ацуши замялся и промычал что-то невнятное, что-то, что Осаму идентифицировал как «не знаю, уместно ли спрашивать». — Куникида-сан злится, что Вас всё ещё нет в агентстве, хотя Вы уехали несколько часов назад. Что мне ему передать? — Я уже направляюсь к вам с интересной информацией, — Дазай, наконец, смог сделать тон более озорным и, не прощаясь, сбросил вызов.       Ранпо просмотрел информацию о судне, прибывающем через два дня и с довольным видом повесил этот документ на стену рядом с картой. Когда Дазай показал второй документ, результат своей вылазки в дом Чуи, Эдогава молчал несколько секунд, читая содержимое, затем беззаботно пожал плечами и сказал, что это уже не его дело и Осаму сам может с этим разобраться. Конечно, надеяться на помощь было глупо, но Дазаю очень хотелось сейчас как можно меньше думать о Накахаре.       Когда весь план перехвата на пристани уже был разжёван, а все действующие лица сели по своим местам переваривать новую информацию, Дазай застыл посреди офиса и ещё долго сверлил глазами карту. Всё уже было решено, попытка Достоевского снова начать активные действия провалится, но что-то всё-таки не давало ему покоя. Крыса никогда не забежит в тупик, в крайнем случае — прогрызёт себе новую нору даже в стене из металла. Ранпо поглядывал на него с дивана понимающим взглядом: ему тоже не нравилось, как всё чудно складывается. — Так! — Дазай хлопнул в ладоши и хрустнул пальцами несколько раз. — Я с вами на сегодня распрощаюсь. Я сделал всё, что мог, и заслужил хороший отдых! — Если ты не приготовишь отчёты с прошлой недели до следующего понедельника, я тебя кастрирую, Дазай, — монотонно пробормотал Куникида, слишком увлечённый написанием какого-то документа, чтобы проявлять эмоции. — Как жестоко! — Осаму ахнул и закрыл рот рукой. — Тогда, думаю, это веская причина для Ацуши помочь мне с работой!       Подмигнув своему протеже, который сидел с таким лицом, будто съел поперчённый лимон, Дазай выпрыгнул за дверь и остановился. Вся спесь энтузиаста, нагнанная за последние часы работы, тут же смылась. Ему надо было вернуться домой, но делать это совершенно не хотелось. Сумка, слегка давившая на плечо, ощущалась свинцовым грузом. Каждый шаг давался трудно, и путь от агентства до дома, занимающий обычно двадцать минут, растянулся на целый час.       Дазай открыл входную дверь и, не мигая, уставился на красивого, ухоженного, с виду домашнего кота с яркими голубыми глазами, в которых — Осаму думает, что ему это мерещится — блестит лёгкая радость из-за его возвращения.