Господин кот

– Ух ты! – с преувеличенной бодростью сказал этот раздражающий парень с исцарапанными по самый локоть руками и, что еще более удивительно, не менее исцарапанным лицом, пытаясь бороться с очень толстым и очень недовольным котом в своих руках. – Вот так встреча, да? – заискивающе улыбнулся он, глядя Хитоши в глаза. Шинсо уставился на него в упор, даже не пытаясь ответить на улыбку. Это был кошачий приют в двух кварталах от ЮЭЙ, в котором он работал волонтером в свободное время. Его одноклассники в принципе не должны были и близко приближаться к его уголку спокойствия и общения с бездомными котиками. – Ты что, следишь за мной, Мидория? – спросил он голосом, который так и сочился подозрением. – Да еще и кота с собой притащил в качестве заложника? Тебе не стыдно прикрываться бедным животным? Честно говоря, учитывая состояние обоих, сложно было сказать, кто в действительности был заложником – Хитоши готов был поспорить, что с большей вероятностью скорее всего сам Мидория, потому что кот был огромным и совершенно диким, а выглядел Изуку так, будто только что вышел из схватки с самим тигром. Трехцветная шкура кота казалась изрядно потрепанной и пыльной, местами на ней не хватало целых участков шерсти, которые скорее всего были выдраны в дворовых битвах с сородичами, вся морда кота была усыпана боевыми шрамами, причем особенно выделялся тот, что пересекал левый, белесый и явно незрячий глаз. Шинсо понятия не имел, где Мидория нашел это создание, но оно выглядело и вело себя оно таким образом, что сам Цербер показался бы жалким трехголовым шпицем на его фоне, и даже вися на руках знаменитого преемника Всемогущего всё еще пыталось хорошенько цапнуть своего непрошенного спасителя. Изуку очаровательно ("Не очаровательно, не очаровательно!" – сказал себе Хитоши) надулся. – Это уже совсем несправедливо. Этот уважаемый господин застрял на дереве – я помог ему спуститься! – Знаешь, судя по реакции, "уважаемому господину" твоя помощь даром не сдалась. Герой, тоже мне, – проворчал Хитоши, без проблем забирая у него кота, который практически мгновенно успокоился и замурлыкал. – Только и знаешь, как совать нос туда, куда не просят. Изуку взглянул на кота, как на предателя, и Шинсо почувствовал особое тепло к этому огромному своенравному куску меха – да хотя бы за то, что поставил этого самовлюбленного выскочку с героического курса на место. Выкуси, герой Деку, любимчик Всемогущего и звезда всея ЮЭЙ. Мир не должен крутиться вокруг тебя и люди не обязаны целовать твою задницу и любить по умолчанию. Как и коты. – Но он сидел очень высоко! Ветка была тонкой и вот-вот могла сломаться. И он мяукал. Жалобно! Хитоши бросил на него высокомерный взгляд. – Так уж и жалобно? Можно подумать, ты умеешь говорить на кошачьем. – Можно подумать, ты умеешь! – отозвался Изуку. – Ты даже не подозреваешь, – хмыкнул Хитоши и тепло взглянул на кота. – Правда ведь? Котик с достоинством мяукнул. Мидория даже раскрыл рот, потом обиженно нахохлился, засовывая руки в карманы и отворачивая голову с сторону. Шинсо проигнорировал его расстроенный вид и повернулся к нему спиной: отчасти для того, чтобы не видеть его лицо, потому что в глубине души ему всё-таки не нравилось видеть Мидорию расстроенным. Отчасти, чтобы посадить кота на ближайший столик, потому что животное было чудовищно тяжелым. На самом деле Хитоши, разумеется, не считал Мидорию плохим человеком, но в то же время знал, что не может ему доверять. Изуку в лучшем случае смотрел на него сверху вниз, с жалостью, в худшем – хотел воспользоваться его причудой: иных причин быть таким дружелюбным он не видел. Люди в принципе не были дружелюбными друг с другом без причины. – Почему я так тебе не нравлюсь, Шинсо? – вдруг донесся до него тихий голос, и Хитоши резко повернул голову в его сторону. Изуку теперь смотрел прямо на него. – Я не помню, чтобы я делал что-нибудь, отчего у тебя могло бы сложиться такое дурное впечатление на мой счет. Хитоши прищурился. – Я не люблю лицемеров, – сказал он коротко, и это заставило его собеседника слегка дернуться. – "Лицемеров"? – эхом растерянно повторил Изуку, поморщившись, будто слова Хитоши действительно причинили ему боль. – Я не понимаю… – Да ради всего святого! Не нужна мне твоя благотворительность! – начал выходить из себя Шинсо. – Я не хочу становится частью этого класса, не хочу заводить друзей, я хочу, чтобы ты отстал от меня и оставил в покое! Я не для этого перевелся в этот класс! Я не твой маленький классный проект, которым ты можешь заниматься в свободное время, чтобы потешить своё самолюбие или ради чего ты еще всё это делаешь! Изуку сглотнул, но судя по его упрямому виду, не собирался отступать, и это разозлило Хитоши больше, чем следовало: – Что тебе вообще от меня нужно, Мидория?! – бросил он агрессивно. – Я… – Изуку едва успел договорить первое слово, как его глаза внезапно оказались затуманены – Хитоши еще никогда не приходилось так легко, почти без всякого сопротивления захватывать контроль: казалось, Изуку совершенно не ожидал от него этого и даже не пытался толком сопротивляться. – Отвечай на вопрос! – резким тоном приказал он раньше, чем успел хорошенько подумать, насколько это была на самом деле удачная идея: присутствие Мидории, как обычно, слишком сильно выбило его из колеи. Изуку уставился на него, помедлил секунду, прежде чем раскрыть рот и начать говорить монотонным голосом: – Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь проходил через то же, что и я. Все презирали меня в средней школе и мне очень хотелось, чтобы нашелся хотя бы один человек, который был бы на мой стороне – я был бы счастлив даже одному единственному другу. Нет, хотя бы человеку, который не ненавидел меня бы просто за то, что я существую! Тяжело, когда все вокруг… Хитоши в ужасе отпустил причуду и Изуку ошарашено моргнул, приходя в чувство. Потребовалось всего пару секунд, прежде чем он осознал что случилось и что именно он сказал Хитоши. Изуку тут же тяжело задышал, будто утопающий, которому удалось вырваться на поверхность, и когда Хитоши рядом с ним сделал движение навстречу, Изуку резко подпрыгнул и отшатнулся от него. На секунду в глазах у него плескалась чистая, ничем не замутненная паника, которую он подавил с видимым и впечатляющим усилием воли. Шинсо не мог похвастаться тем же самым. Собственный пульс стучал у него в ушах, словно барабаны. Он облажался сейчас! Он так сильно облажался! – Мидория… – произнес он осторожно. Лицо Изуку скорчилось в гримасе при звуках его голоса, и Шинсо показалось, будто он испытывает почти физическую боль. Он вскинул голову, прямо встречая взгляд, глядя на него, как на предателя. – Мне очень жаль… – сухо оборонил Изуку, пятясь в сторону двери так, будто Шинсо был чудовищем. А может так оно и было на самом деле? – Мидория… – повторил он шатким голосом. – Я понял, Шинсо. Я больше не буду… – не слушая его произнес Изуку, – …не буду больше мешать тебе, – произнес он, и Шинсо уловил, как дрогнул его голос. – Прости за беспокойство. И прежде чем Хитоши успел что-либо сказать или сделать, Изуку развернулся и быстро вылетел из комнаты в коридор. – Мидория, стой! – успел крикнуть Хитоши, уже понимая, что это безнадежно – не было никаких шансов ни докричаться, ни догнать Изуку – в конце концов, парень всегда может использовать свою причуду. – Черт, черт, черт, – застонал он, чувствуя острый прилив стыда и отвращения к себе. Что-то массивное и пушистое потерлось о его ноги, и когда Хитоши взглянул вниз, то увидел сидящего у его ног кота, которого ему принес Мидория. – Мяу, – осуждающе припечатал его новый знакомый, которого Шинсо уже вслед за Мидорией начинал звать "Господином". – Мидория был прав, ты чертов предатель, – прошипел ему Хитоши. Хитоши рассчитывал, что он сможет поговорить с Изуку за ужином. У 2А была своего рода традиция собираться вечером за столом и её соблюдали все, включая даже злобного гремлина в лице Кацуки Бакуго. Этим вечером однако одно сидение было пустым, и это сложно было не заметить – Изуку традиционно сидел в самой середине длинного стола и пустота на этом месте отчетливо бросалась в глаза. – Мидория-сан сегодня не будет ужинать? – спросила Момо. – Он был немного не в себе, когда вернулся со своей прогулки, – ответила Очако, хмурясь, – а потом сразу ушел в свою комнату. Я не смогла до него дозвониться, а когда пошла к нему, то он не открыл дверь и сказал, что ужинать не будет. – Я загляну к нему вечером, – произнес Шото, сидящий сбоку от неё, потягивая свою холодную собу. – Может ему просто нужно побыть одному. Такое иногда бывает, – он пожал плечами. – Правильно, – вмешался Иида, переходя на покровительственный тон. – Все мы сталкиваемся со своими проблемами и иногда кому-то может понадобиться просто побыть одному. Пожалуйста, относитесь друг к другу с уважением, друзья! – Хороший президент, – похвалила его Мина и с явной симпатией в глазах похлопала по голове. Староста только снисходительно посмотрел в её сторону, несмотря на то что похвала отчетливо прозвучала почти как "хороший мальчик", но явно не возражал против такого обращения. Кто-то рассмеялся, тут и там звучали разговоры. Вокруг царила дружеская, домашняя атмосфера, которая до сих пор казалась Шинсо немного чудаковатой. Сам Хитоши наблюдал за всем этим со своего места за кухонной стойкой – Изуку обычно был тем, кто затаскивал его к остальным за стол, несмотря на активное сопротивление, и в его отсутствие Шинсо имел возможность сидеть там, где ему было удобно. Он изо всех сил убеждал себя в том, что ему так нравится больше, но глядя на новых одноклассников со стороны, он то и дело ловил себя на мысли, что быть отдельно от всех на самом деле было порядком некомфортно. Он чувствовал, что ребята бросают взгляды в его сторону, но никто так и не решился приставать к нему. Это, разумеется, если не считать Бакуго, который весь вечер пялился на него прямо в упор, не отрывая взгляда. Придурок даже не участвовал в разговорах и едва реагировал на реплики друзей – только смотрел и смотрел в сторону Шинсо, заставляя чувствовать его не в своей тарелке: словно если он будет делать это достаточно долго, то сможет просверлить Хитоши насквозь. Надо ли говорить, что аппетит у него был изрядно испорчен. Он попытался как можно быстрее разобраться со своим ужином и выскользнуть из общей гостиной незамеченным, но не сильно удивился, когда, подходя к своей комнате, услышал позади громкий топот – он даже не успел обернуться, прежде чем его схватили за плечо, рывком развернули, и больно припечатали спиной к стене, а широкая ладонь схватила горсть его футболки в районе груди, удерживая на месте. – Что за хуйню ты сотворил с Деку и почему он ходит, будто в воду опущенный? – низким голосом прорычал Бакуго. Хитоши поморщился от боли в спине – Кацуки явно даже не пытался смягчить удар. Его алые глаза яростно впились в Хитоши с предупреждением, которое сложно было истолковать двояко: "Твоя жалкая жизнь висит на волоске и лучше бы тебе начать говорить побыстрее, если ты всё еще хочешь сохранить её". Шинсо сглотнул, прикидывая свои варианты. С одной стороны, ничто не мешало ему применить причуду – это, в конце концов, его естественное оружие, которое он мог использовать против задиры, вроде Бакуго, но… учитывая причину злости Кацуки и недавние события с Мидорией, Хитоши не мог заставить себя сделать это сейчас. – Тебе-то какое дело? – проворчал он, отказываясь смотреть на напавшего на него парня. – Как будто кто-то из вас, детишек с яркой причудой… Кацуки накрыл его рот своей ладонью, и глаза Шинсо слегка расширились – руки Бакуго были буквально оружием, которое запросто могло взорвать его лицо и это ни капли ему не нравилось. Что ж, возможно ему стоило всё-таки использовать причуду, пока у него еще была возможность. – Ой! Избавь меня от своего нытья – мне в отличии от Деку плевать на твои душевные метания, – проворчал тем временем Бакуго, прожигая его взглядом. – Тем более, ты только и делаешь, что ноешь и обвиняешь всех вокруг, когда единственный, кто не может видеть дальше причуды – это ты. Дай угадаю, ты и Деку наплел сегодня что-то подобное? Поэтому он такой? Хитоши уставился на него с вызовом: широкая ладонь всё еще закрывала половину его лица. Кацуки неприятно осклабился. – Тогда вот тебе небольшой секрет – в твоих же интересах, чтобы он не вышел наружу. Изуку был беспричудным до пятнадцати, тупой ты дегенерат. Его зверски травили в младшей и средней школе, и готов поспорить, что твоя жалкая тушка, которая одиноко болтается в стороне от остальных одноклассников, заставила сработать его "родительский инстинкт" или что-то в этом роде, поэтому и он пытался помочь тебе всё это время. Догоняешь теперь, в чем дело? Хитоши показалось, что кто-то выбил воздух из его легких. Изуку был… беспричудным? Травля?! Это не могло быть правдой! Это просто не имело смысла! Ничто в Мидории не указывало на подобное прошлое. У него была чертовски сильная причуда, несмотря на некоторую застенчивость и нервозность, он явно был одним из популярных ребят и лидеров класса, на которого обращали внимание и к которому прислушивались. Но самое главное… Потому что если всё так, то… то тогда поступок Хитоши начинал выглядеть и того хуже. Как бы люди ни относились к "злодейским" причудам, окружающие побаивались его достаточно, чтобы держаться на расстоянии. У беспричудных такой роскоши быть не могло. Кацуки, наблюдавший за сменой выражений на его лице, хмыкнул. . – Ну, вижу до тебя стало доходить. Так что ты с ним сделал? Хитоши сглотнул. – Я… возможно, заставил сказать его то, что он не хотел. Шинсо буквально видел, как Бакуго складывает два и два. – Ха? "Возможно"? Как же это стало "возможно", интересно? Этого ублюдка не так-то просто заставить сделать что-то, чего он не хочет. Впрочем, я уже и так понял, – он хмыкнул. – И ты мне будешь заливать о преимуществах, которые другим дает причуда, когда сам вытворяешь подобное по отношению к парню, единственный грех которого заключался в том, что он пытался быть твоим другом? Паршиво. Я бы даже сказал, звучит почти по-злодейски, – Хитоши вздрогнул и в глазах Кацуки прочитал странное понимание. Он ожидал еще большего разноса, но по непонятной ему причине Бакуго напротив казался даже спокойнее. Хватка на футболке Хитоши слегка ослабла. – Не мне тебя судить, Мешки-под-Глазами, так что можешь расслабиться – я, – он сделал акцент на этом местоимении, – ничего тебе не сделаю – права не имею. С остальными тебе так не повезет. Он отдернул руку, тщательно вытерев ладонь о рубашку Хитоши и ухмыльнулся ему неприятной улыбкой. – И раз уж я такой добрый сегодня, то держи еще и совет: если ты, блять, так не хочешь, чтобы окружающие видели тебя злодеем, то попробуй для начала не вести себя так, как один из них. Кацуки выпустил его, перед этим хорошенько толкнув в стену. – Почини его, – закончил он мрачно. – И побыстрее. Как только круглые Щечки пронюхает, в чем дело – она сожрет тебя с потрохами и не подавится. А когда за тобой придет Двумордый, Очки и остальные – от тебя и вовсе ничего не останется. Один из этих ребят однажды на полном серьезе пытался убить человека, – Хитоши сглотнул. Он не стал просить разъяснений, просто поверив Бакуго на слово. Ребята с героического курса были достаточно сумасшедшими, чтобы допустить и такое. "Починить" Деку оказалось на удивление не самой простой задачей, потому что для того чтобы начать это делать, Шинсо нужно было прежде всего поговорить с этим парнем. Однако с момента их… не самого приятного разговора (читай, с того раза, как Шинсо повел себя как редкостный мудак и не только использовал причуду на беззащитном, пытающемся подружиться с ним однокласснике, но также заставил поделиться очевидно неприятными подробностями), Изуку Мидория как будто успел освоить новую причуду, которая буквально заставляла его раствориться в воздухе каждый раз, стоило Хитоши оказаться поблизости. Не будь Шинсо настолько разочарован, он был бы даже впечатлен. В один момент он двигался в сторону кудрявой зеленой шевелюры, в другой она уже растворялась среди одноклассников – только затем, чтобы оказаться где-то на другой части класса. Это почти начинало становиться абсурдным, потому что Изуку Мидория не был незаметным человеком. Они с Шинсо учились в одном классе, бога ради, у него не должно было быть столько проблем с тем, чтобы выловить одноклассника и поговорить с ним! Хитоши был вынужден признать, что придется предпринять экстренные меры. Выражение лица их классного руководителя было нечитаемым. – Ты просишь разрешение сделать что? – приподнял одну бровь Айзава, когда Шинсо высказал ему свою просьбу. – Принести кота из приюта, где я подрабатываю, – вздохнул Хитоши – он знал, что его прекрасно слышали в первый раз. – На один день. – И это нужно тебе для того, чтобы... – сенсей сделал паузу, явно ожидая продолжения. – …чтобы использовать его как приманку, – уныло признался Хитоши. Ему показалось, что выражение лица Айзавы стало чуточку возмущеннее. Как кошатник кошатника, Хитоши прекрасно его понимал, поэтому решил прояснить как можно быстрее: – У меня есть уважительная причина. Мне нужно выловить Мидорию. Ах, конечно, теперь его наставник уже откровенно забавлялся: мало знакомые с ним люди едва ли заметили бы разницу, но Хитоши уже хорошо знал этот блеск в глазах Айзавы. – Менее экстремальные варианты, вроде "подойти и поговорить", уже не работают? – Нет, я… – Шинсо опустил глаза. Айзава-сенсей молчал, не подгоняя его с ответом, но слегка сменил позу, скрестив руки на груди и слегка прислонившись бедром к своему столу. Хитоши не был уверен, хочет ли он вообще рассказывать наставнику всю историю, потому что, как он понимал теперь, в устном пересказе она звучала даже хуже, чем есть на самом деле. – Мидория не кажется мне человеком, который будет долго держать на кого-то обиду, – произнес наконец Айзава, не дождавшись ответа. – Я бы даже сказал, что ребенок представляется мне тем, кто слишком легко прощает тех, кто вел себя с ним неправильно. Может стоит просто подождать? – До моего сведения довели, что если я буду ждать слишком долго, то по мою душу могут прийти, – хмыкнул Хитоши. – И потом… куда важнее то, что я был неправ. Я хочу попытаться исправить то, что сделал. Как можно быстрее. – Хочу ли я знать, что именно произошло? – Нет, не хотите, – в тон ему ответил Шинсо. Айзава прищурился, и Шинсо тяжело вздохнул, собираясь с духом. Всё остальное было просто. Забрать Господина из приюта, подкараулить и уговорить застенчивого одноклассника, умеющего общаться с животными – Коджи? – помочь в коммуникации с пушистым наглецом, спрятаться в нужном месте и ожидать, пока план сработает. И план сработал даже лучше, чем Шинсо мог ожидать. Его ноги даже не успели толком устать от слишком долгого сидения в кустах, когда на небольшую укромную полянку под высоким раскидистым деревом выскочил огромный пушистый трехцветный кот, а следом за ним появился слегка растрепанный, запыхавшийся Мидория с веточками и листьями в волосах. Господин как ни в чем не бывало уселся в намеченном месте, позволяя Мидории наконец-то догнать его, и Изуку осторожно сел рядом с ним на корточки. На этот раз он не пытался схватить животное сразу, а протянул ему сначала руку, чтобы кот мог её обнюхать, и лишь когда тот признал его, слегка ударяясь об руку головой, начал ласково гладить животное. Шинсо увидел, как на губах парня проступает улыбка, и тихо вышел из своего укрытия. Изуку лишь немного вздрогнул, когда заметил его, и Хитоши это не понравилось. Если честно, он и сам чувствовал себя кем-то большим и неуклюжим, подкрадывающимся к маленькому пугливому животному. – Я… я просто хотел извиниться, ладно? – сказал он, поднимая руки. Изуку всё еще молча смотрел на него, и до Хитоши вдруг дошло, что после случившегося он может и вовсе не захотеть разговаривать с ним. Может ему стоит напечатать на телефоне? – Тебе не нужно, – неожиданно ответил ему Изуку, его взгляд теперь был устремлен на кота, который мягко толкался об его руку, напоминая о своём присутствии. – Я знаю, что иногда могу быть слишком настойчивым – Каччан может это подтвердить. Мне не стоило предполагать, что тебе нужна помощь. Я… – Ради всего святого, только не добивай меня своим извинением! – застонал Хитоши, тоже садясь на корточки, чтобы не смотреть на него снизу вверх. – Достаточно того, что я чувствовал себя подонком всю эту неделю, давай не будем это усугублять? Пожалуйста?! – проворчал он, глядя на Мидорию умоляющими глазами. Тот удивленно смотрел в ответ, слегка склонив голову, будто большой озадаченный щенок. Не особо большой прогресс, но по крайней мере он всё еще был здесь. – Слушай, я был несправедлив к тебе, хорошо? В прошлом было слишком много людей, которые пытались притвориться моими друзьями – только затем, чтобы говорить гадости за спиной, пытаться использовать меня или просто-напросто посмеяться, но я не должен был предполагать, что у тебя такие же мотивы, просто потому что я не мог понять, что тебе от меня нужно. Веришь или нет, но мне сложно представить, что кто-то может… ну, захотеть дружить со мной, а не с "моей причудой". Это… – он нахмурился, подбирая слова, – я знаю, что было довольно паршиво с моей стороны переносить свой дерьмовый опыт на тебя и за это я прошу прощения, хорошо? – О, хоро… – Погоди, я не закончил, – перебил его Хитоши. – Я хочу отдельно извиниться за то, что использовал свою причуду, хорошо? Я вышел из себя и сделал то, чего не должен был делать ни в коем случае. Если есть какой-то способ, с помощью которого я мог бы… не знаю, загладить вину, то было бы здорово услышать. Если ты всё еще не захочешь видеть меня после этого, можешь просто пойти и добавить что-нибудь к наказанию, которое уже назначил мне сенсей. Последние слова явно заставили Мидорию насторожиться, прежде чем в его глазах отразилось понимание. – Погоди, что? Откуда Айзава-сенсей знает об этом?! Хитоши фыркнул. – Потому что я рассказал ему об этом, разумеется. Нас там было только двое, готов поспорить, что ты вообще никому ничего не сказал, так что это должен был быть я, верно? – Что?! Нет! Ты с ума сошел! Ты только перевелся, тебя могут исключить! Хитоши смущенно потер заднюю часть шеи, чувствуя, как его уши слегка нагреваются при воспоминаниях о выговоре, который он получил от наставника. – Ну… пока он вынес мне предупреждение и назначил отработку, – признался он. – Если честно, – он бросил быстрый взгляд на Мидорию, который выглядел обеспокоенным, – то, каким разочарованным он выглядел при этом, было куда худшим наказанием. Ничего особенного, но знаешь, этот его взгляд в духе "Я ожидал от тебя лучшего" и ты уже чувствуешь себя самым распоследним подонком на земле. Из уст Изуку вырвался смешок. – О, я знаю. Хотя для меня это скорее то, как он произносит особым образом это своё "проблемный ребенок", – Изуку произнес это, пытаясь подражать голосу их учителя. – Слова те же, что и обычно, но интонация, – Изуку вздохнул, – интонация заставляет тебя ерзать и корчиться на месте, будто сенсей поджаривает тебя на огромной сковородке. Он мягко почесал котика за ушком. Хитоши слегка нахмурившись смотрел на того же самого кота, который совсем недавно так яростно отвергал любое внимание со стороны этого же самого человека, а теперь наслаждался им как ни в чем не бывало, и почувствовал легкую зависть к нему. У Хитоши не было пушистой шерстки, парочки реально милых ушек и длинного хвоста, так что он не мог просто улечься перед Мидорией пузом вверх и громко замурлыкать, чтобы заслужить прощение. – Знать, что я разочаровал и обидел тебя, на самом деле было ничуть не лучше, Мидория, – произнес он тихо, всё еще глядя на покрытые шрамами руки, которые с удивительной нежностью и деликатностью касались шерсти котика. Изуку издал тихий смешок. Хитоши осторожно взглянул на него и слегка расслабился: Мидория не выглядел расстроенным. – Я не могу на самом деле обижаться на тебя за то, что пытался подтолкнуть к тому, к чему ты сам мог быть не готов, – вздохнул он. – Я знаю это чувство недоверия к людям после того, как они на протяжении долгого времени показывали себя не с лучшей стороны. В какой-то момент хочется просто спрятаться и не подпускать к себе никого близко. Тяжело… делать первый шаг и оставаться открытым. Он с грустью взглянул на лежащего у его ног кота, который издавал тихие мурлыкающие звуки, потом снова на Хитоши. – Трудно злиться на кого-то, если он просто пытается защитить себя от еще большей боли, правда? – улыбнулся он, и Хитоши не был уверен, кому именно адресованы эти слова – ему или коту. Одно он мог сказать точно – Изуку говорил из собственного опыта. Хитоши почувствовал себя даже хуже, чем раньше. – Тогда почему ты… Он не знал, как сформулировать свой вопрос. Хитоши сомневался, что в ближайшее время сможет услышать историю Изуку целиком, но он был уверен, что люди в прошлом не были добры к нему тоже, но, в отличии от Шинсо, он не только не пытался защититься, а активно тянулся к другим, даже если они шипели и отталкивали его от себя, как Хитоши. Улыбка Изуку стала застенчивой. – Почему я всё равно пытаюсь? Я не знаю, если честно. Это просто… кажется мне правильным? Это то, что делают герои? Я не могу просто выплеснуть вместе с водой ребенка. Не хочу переставать протягивать кому-то руку только из-за того, что её отвергали раньше, потому что рано или поздно могу встретить того, кому она действительно окажется нужна. Понимаешь? Шинсо не был уверен, что он понимает. Его взгляд был прикован к шрамам на ладонях Мидории. Он вспомнил длинные кровавые царапины на его руках в тот день, когда он принес кота в приют. Шинсо знал, что под одеждой Мидории скрываются многие другие – их вообще куда больше, чем у него действительно должно быть в таком возрасте, но не похоже, чтобы Мидория особо волновался по этому поводу. Он не носил свои шрамы, будто украшения, но и не стеснялся и не прятал их, как что-то постыдное. Хитоши казалось, что он начинал смутно догадываться, почему 2А так настойчиво оберегает это зеленовласое создание – самоотверженность и желание помогать в этом человеке явно не компенсировались должным количеством самосохранения. – Так мы… в порядке? – осторожно спросил Хитоши. – Если ты хочешь что-нибудь… – Всё хорошо, извинения приняты, – успокоил его Изуку. – Это было очень славно с твоей стороны – извиниться. Я думаю, многим не хватает храбрости даже на это. Мидория с видимой неохотой поднялся, и Господин раздраженно приподнял голову, недовольный тем, что его перестали гладить. На лице Изуку промелькнуло сожаление, он быстро похлопал кота по голове, словно прощаясь с ним, кивнул Хитоши напоследок, а затем развернулся, явно собираясь уходить, и Хитоши вдруг запаниковал. – Мидория! – позвал он, громче, чем следовало, заставляя Изуку слегка подпрыгнуть от удивления и обернуться. – На счет дружбы. Если ты не передумал. Я хотел бы попробовать. …Спустя несколько минут, глядя на удаляющуюся спину Изуку, Хитоши чувствовал себя куда спокойнее, учитывая, что в его телефоне теперь был сохранен еще один новый номер. Господин капризно ударился головой о его колено, заставляя слегка поморщиться, и Шинсо присел, нежно проводя рукой по его теперь уже ухоженной и гладкой шерстке. – Верно, верно, всё благодаря тебе, я помню. Будет тебе угощение, всё как договаривались, старый ты бандит. Хитоши готов был поклясться, что мордочка кота имела слегка самодовольное выражение, а единственный целый глаз удовлетворенно сверкнул в ответ.