Цитрус

Картман рассказал блондину, что пока тот будет забирать бумаги и убегать от разъяренного и красного от злости учителя, вся компания будет поджидать помощника в столовой.

***

Тонкие пальцы с максимальной осторожностью, стараясь по максимуму тихо взять бумаги, которые и попросил украсть Картман, немного потряхивало от нервозности парня. Учитель старательно выводил белым мелом какие то формулы и рассказывал, как они взаимодействуют. Кенни попросил объяснить недавнюю тему по математике у учителя, чтобы дать себе хоть немного форы для выполнения своеобразной задачки. Наконец худые руки берут документы полной хваткой, и тихом шагом парень направляется к выходу. -Маккормик, а ты куда? - с удивлением и недопониманием сказал учитель по математике, разводя руками. -Аа, да.. Мне уже пора уходить. - Голос дрожал, а руки находились за спиной, пряча папку от посторонних глаз. - Меня друзья попросили срочно прийти. -Ладно, уходи раз нужно. - Взгляд учителя поднялся на потолок, плечи приподнялись, а рука, с уже исписанным куском мела, болела от долгой писанины. Дверь со скрипом отворилась и, шаркая кедами, мальчик направился к столовой, до которой было минут пять ходьбы. Учитель прикрыл дверь и зашёл обратно в кабинет. Он кинул взгляд на стол от скуки. Учитель не смог найти нужный документ, начал рыться во всевозможных полках и бумагах, из-за которых на столе творился полный беспорядок. Преподавателя осенило, он резко распахнул дверь и быстрым шагом направился по коридору. Единственное место, куда подросток может пойти на большой перемене - столовая. Попытка обнаружить оранжевую парку, которая спустя время превратилась из ярко-оранжевого в цвет мандарина, была успешно завершена. Шаг поспешно заменился на медленный бег, а лицо учителя потихоньку краснело в гневе. Кенни обернулся из-за повышенного чувства того, что за ним следят, из-за подобного наблюдения парень мгновенно начинал стрессовать. В радиусе тридцати метров виднелась гневная, разъярённая и высоченная фигура учителя. Пять секунд хватило только на то чтобы спокойный шаг Маккормика превратился в шустрый бег. До школьной столовой бежать нужно было ещё примерно четыре минуты, что создавало сильные проблемы. За это время полный учитель высотой в сто восемьдесят мог с лёгкостью догнать и сорвать весь план. Маккормик сконцентрировался и всё его внимание переключилось только на быстрое передвижение. Рывок, большой шаг, ещё и ещё. Блондин слышал каждое соприкосновение его кед с твёрдым полом. Всё как в замедленной съёмке: вокруг всё плывёт, тёмная боль в висках сопровождает Кенни каждый раз, как концентрация переходит на что-то другое. Вдох-выдох, прикосновение воздуха и глаз, что начинают слезиться от паники, страха, и бьющего порыва ветра. Стук сердца, которое принадлежит только Такеру, раздражает больше всего. Каждый раз, когда Маккормик умирает и его сердце не повреждается, он слышит как оно секундно замирает, а потом и вовсе перестаёт биться. Злой мужик остановился и начал ускоренно дышать, ударил кулаками по воздуху и скрылся в толпе, понимая, что блондина он не догонит. В толпе зрителей также был всеми любимый Крейг. Он, как и все, наблюдал за погоней в своей компании. Переживал, надеялся что его парень не начал нервничать, был готов на всё, чтобы помочь и плевать, что будет после. Кенни резко остановился, пробежав короткую дистанцию, чтобы быть уверенным, что его не догонят и не отругают из-за какой то папки с непонятным содержимым. Капюшон от резкого торможения приспустился, оголяя шелковистые, нежные и наполненные солнечными лучиками, или колосьями пшеницы, волосы. Торчали они не очень сильно, но довольно заметно. Мальчик упёрся в колени и учащённо задышал, прерываясь на оглядку по одноклассникам. Они столпились и источали разные эмоции: кто-то брезгливость и отвращённость, кто то переживание и недопонимание. Прямо также как Крейг. Взгляд пилил ноги и руки, изучая реакцию тела, затем перешёл на лицо, нервное и уставшее. Школьный день подходит к концу, лишь последняя перемена поспешно окончилась, после, следовал урок литературы. Урок вела нудная и скучная на язык женщина. Ноги наполнены тяжестью, шаркают по полу, с трудом передвигаются в сторону заветной двери, что ведёт к некой свободе. Снег частицами падает на синюю шапку и на плечи. Тонкие пальцы держат сигарету, пепел опадает и приземляется на носки кед также оставляя чёрные крапинки на пушистом снегу. - Привет - Тихий голос дрожит, то ли из-за холода, то ли из-за страха что носителя голоса отругают за какую-то проказу. Ноги сами идут по протоптанной учениками дорожке. Руки тянуться в широкие карманы, хватают пачку с огромной надписью "Курение убивает", позже пальцы находят и зажигалку. Ещё два шага и влюблённые стоят совсем рядом. Пальцы чиркают по слегка поцарапанному огниву и с легким потряхиванием в конечностях достают сигарету. Всего одна сигарета с запахом мяты, чтобы достать такой вкус нужно изрядно потрудится. -Зачем ты им помогаешь? - Крейг не смотрел на Кенни, он смотрел вдаль, либо на младшеклассников, что играют в футбол. Сигарета Такера усыхала, сгорала. Вскоре, она же была вмята в стену около которой они молча стояли. Просто стояли рядом, любили друг друга до безумия. Но не здесь, здесь они молчат и курят. Сигарета Кенни всё ещё пылала ярким огоньком, дым вяло проходил к лёгким, позже плавно выходя наружу изо рта. -А у Картмана туса, пойдём? - Глаза расширились, улыбка расплылась по лицу, клыки белые, что удивительно для бедняка из нищего района. Сигарета всё так же зависала меж двух пальцев и сгорала зря. -Давай, когда она там? - Взгляд метнулся на лицо, затем на волосы, что торчали из под капюшона мандаринового цвета. Волосы были неподатливы и вечно выглядели неопрятно, хотя Маккормик и старался их расчесать. - Завтра, вроде как вечером будет. - Наконец, сигарета оказалась во рту, парень посмотрел на Крейга пару секунд и снова опёрся спиной о стену.

***

Звонок сильной атакой пронзил барабанные перепонки, люди расходились в разные стороны по своим кабинетам создавая гомон. Мальчики вдвоём зашли в нужный кабинет и расселись по своим местам, около секунды попялились на друг друга и наконец взглянули на учителя. В конце концов уроки закончились, и Крейг поджидал Маккормика около ворот. Тот попрощался со своими друзьями, и убедившись, что никто уже на него не смотрит, поплёлся к Такеру. Взявшись за руки, они в отрешённом безмолвии направились в сторону дома Крейга. Там они будут делать уроки и играть в приставку, попутно ведя нецелесообразные диалоги. Маккормик сегодня будет с ночёвкой. Пальцы сплетены будто тонкие колоски пшеницы. Ноги идут в унисон. На нос Кенни падают маленькие снежинки, они сразу превращаются в капельки воды из-за тепла тела. Минут двадцать хватило для того, чтобы оказаться в тёплом и уютном доме, где Маккормик уже свыкся и знал расположение большинства вещей и комнат. Сотни ночей что прошли здесь не забудутся даже при стирании памяти, сотни поцелуев и объятий. Шаркая ногами они направились в комнату Крейга. Дверь терракотового цвета, стены выкрашены в белый - такой тусклый. Но, Слава Богу, белые стены не пусты. Плакаты с разными группами, песни которых будут играть в наушниках тёплым летом, плакаты с различными аниме, которые любит Кенни: он долго упрашивал Такера повесить их, как ни как, большую часть времени он проводил в большом, наполненном теплотой и заботой, доме. Крейг часто поддавался желаниям Кенни, потому-что любил его до безумия. Большая двухспальная кровать, двухспальная - потому что куплена была недавно и предназначалась для возлюбленных. Небольшой столик для уроков и прикроватная тумба на которой стояла компактная лампа и разрывала сковывающую темноту. Шкаф с различной одеждой, где так же валялась одежда и для Маккормика - вещи Такера были слишком большие для худого и достаточно низкого мальчика, так что он имел свою.

***

Сладкий поцелуй в щёку от Крейга, такой тёплый и душевный, как будто мама целует тебя перед походом в сад или к врачу чтобы успокоить. Ещё один в нос, потом в лоб, в другую щёку, поцелуи расползались по лицу, обхватывали теплом и комфортом. Кенни крепкой хваткой взял в объятия торс своей любви, сконцентрировался на нежных поцелуях, вот очередь подошла и к губам: один теплый и короткий чмок, после чего он же перешёл в настоящий поцелуй, такой же тёплый, но с долей страсти. Языки сплелись в танце, расползались теплом, дыхание было сбито. Объятия продлились до самой поздней ночи,любовь и страсть. Мальчики не любили друг друга как вы думаете, они любили друг друга до самого гроба, как те бабушки и дедушки, что прожили друг с другом пол жизни. Хоть они и полная противоположность друг другу, из-за того что один пофигист, недовольный всем, а второй же полный радости и энергии, но, хоть и иногда, только при Такере он мог быть слабым.