Где все?

Зима. Помню, как катился на санках по небольшой горке в городском парке. Позади, рядом с рельсами детской железной дороги, стояли дети. Человек пять-шесть, тоже с санями. Что-то обсуждали. Я съехал в ямку, в которой летом цвёл шиповник, а зимой стояло препятствие любителям кататься, вроде меня, и повозка остановилась. Вдруг, я услышал сирену, и, судя по лицам ребят, не только я. Мы подняли головы вверх. Сигнал оповещения стал как-будто громче, проходящие мимо люди начали кричать. Звон в набат заставил меня подняться и поспешить к вершине холмика, но далеко я не прошёл. Видимо, споткнулся о верёвку, может, о сугроб, не знаю. Зато что знаю, так это то, что упал я лицом прямо на ветку шиповника. В левом глазу потемнело, а спустя пару секунд и в правом. Больше ничего не помню. Когда я очнулся, никого рядом не было. Пахло чем-то… как-будто бензин горел. Но меня это не волновало. Моей задачей тогда было достать из глаза ветку. Сработала сраная защитная реакция, и шипы прошли сквозь веки, так что последние оказались так или иначе разорваны. О спасении глаза не могло идти и речи, поэтому я особо не аккуратничал. Взялся за нижнюю часть ветки (она была почти без шипов) и начал прокручивать, попутно тянув от себя. Через несколько секунд что-то хрустнуло и левого глаза у меня уже не было. Хлынула кровь, появилась сильная колющая боль в нерве. Стиснув зубы, я взял горсть снега, лежавшего у корня одного из кустов (по крайней мере у меня он вызывал доверие), раздвинул пальцами свободной руки обрубленные веки и засунул в кровоточащую глазницу снег. Скорее всего, раздражение уже пошло, но сейчас я бы описал своё состояние как вполне удовлетворительное. Нерв я уже не чувствую, наверное, из-за снега. После «операции» Я поднялся на ноги и первым делом оглянулся. Вокруг или был густой туман, такой, что в радиусе около 500 метров ничего не было видно, или у меня уже в тот момент начало падать зрение. Я не видел и не слышал ничего человеческого происхождения, кроме следов ребячьих сапожек, напомнивших мне о страшной сирене. Меня погрузило в размышления. «Куда все исчезли? Действительно ли это со мной происходит? Со мной ли?», –я стоял по ощущениям минут 10. Потом по привычке пошел домой. Подойдя к подъезду, набрал «73». Никто не отвечал. Ещё раз — ничего. Третий, четвертый… Я пробовал звонить и в другие квартиры, но везде одинаковое молчание. Надежда попасть домой была потеряна. Раз никто не открыл дверь в подъезде, никто не откроет и входную. Я мог бы попытаться разбить окно на первом этаже, но, во-первых, я не считаю себя достаточно физически развитым, а во-вторых, ключей у меня всё равно не было. Тогда я решил сильно не расстраиваться (и правильно сделал, спокойствие мне в будущем ещё пригодится) и направился к ближайшему торговому центру, благо, он находился совсем недалеко от моего местоположения. Я помню, что был сигнал тревоги, а в подобные моменты, насколько я знаю, механические двери должны открываться. Угадал–тут ломать ничего не пришлось. Я зашёл в универмаг, так как был очень голоден. Уже не вызывало удивление или ужас отсутствие людей. Поэтому я, как ни в чем не бывало, распаковал стоявшую на прилавке лапшу. Дело дошло до заварки, и оказалось, что электричества чтобы нагреть воду в ТЦ нет, а когда стемнело, примерно в 18:00, это подтвердилось—я не смог включить свет ни в одном из магазинов. На улице фонари тоже не загорались. Я сделал вывод, что электричества нет во всем городе, насчёт области не знаю. Это осложнило моё существование, повезло ещё нащупать на одном из прилавках парафиновую свечку (зажигалку я носил с собой). Можно было разжечь несколько свечей и подогреть на них воду прямо в чайнике, но я слишком устал, поэтому съел лапшу всухомятку и отправился к соседнему магазину, где, как я помнил, продавались кровати и постельное бельё. Снова угадал. Спать Я лёг с весьма смешанными чувствами. Всё это произошло вчера. Ночью мне ничего не приснилось, а глазница, как я написал выше, уже не так сильно болит. Сегодня с самого утра валит сильная метель, и я поднялся на второй этаж, подальше от распахнутых дверей. Снег кажется мне не совсем белым, точнее, не таким, какого обычно, цвета. Ещё одна причина, по я ушёл подальше от выхода—усилился запах горелог бензина. Видимо, так пахнет во всём городе, про область, опять же, молчу. Настроение сейчас странное. Грустное, что-ли. Людей не вижу, скорее всего, их совсем нигде нет. Спасти меня уже никто не сможет, но, раз я пишу это, надежда осталась. Не понимаю, что произошло. Эвакуация? Тогда почему меня не нашли и не забрали, даже если я незаметно лежал в яме под детской горкой. Напали на город? Тогда почему я ещё жив? Или почему сейчас ничего не слышно? Ладно, в конце концов, я или узнаю это, или умру, тогда мне будет уже все равно. Надо как-нибудь помечать записи. Буду писать число в конце. 15.12.