Poison

      Уэнсдей много раз задавала себе один и тот же вопрос: почему одно только присутствие Ксавьера выводило её из здравого ума.       Она так и не смогла найти ответа.              Но были различные варианты: может ли это быть из-за того, что он был слишком высокий? И именно поэтому её начинало тошнить каждый раз, когда он наклонялся к ней.       Или, может быть, причиной была опасная лукавая ухмылка, появлявшаяся периодически на его лице, от которой в Уэнсдей словно ударяли молнией, и это электричество задерживалось надолго.       Или, может быть, только может быть, это были его глаза. Этот острый взгляд, который преследовал её, куда бы она ни пошла, не давая сосредоточиться или даже дышать, если уж на то пошло.       Ей было противно от самой себя, потому что она не может выкинуть из головы этого противного, как она считает, парня. И Уэнсдей начала думать о нём не только тогда, когда он был в той же комнате, где и она, но и когда она была одна. Нервы достигли своего предела.       Тот конкретный вечер был ужасным, Уэнсдей решила посвятить ночь себе и своему роману, заставив Энид пойти и потусить в комнате Аякса, просто чтобы просвежить голову.       Её мозг работал не в её пользу, заставляя девушку несколько раз случайно нажимать клавишу X, до тех пор, пока она не решила выбросить и пишущую машинку, и себя в окно, надеясь на медленную мучительную смерть, ожидающую её на земле.       "Пришло время положить этому конец.." - решила она, и тогда Ксавьер перестанет быть причиной, которая отправит её в бездну безумия. На этот раз у неё было запланировано нечто совершенно другое.       Она добралась до его спальни, стуча довольно сильно, пока он не открыл. Высокая фигура встала и облокотилась о дверной проём, а лицо смотрело на неё сверху вниз в замешательстве.       — Что ты здесь делаешь?       От одного его голоса у неё по коже пробежали мурашки, и она прошла мимо Ксавьера, направляясь в его комнату, пытаясь унять дрожь, когда её плечо задело его руку.       — Мне нужно, чтобы ты остановился, — выпалила она, зло глядя на него, пока он закрывал за собой дверь, а после опять облокотился на неё, скрестив руки, наклонив голову и прищурив глаза, пронизывая Уэнсдей своими глазами, в которых читался вопрос.       — Что мне нужно сделать чтобы остановиться, и о чём ты вообще? — усмехнулся он, и это прозвучало скорее как насмешка, чем вопрос.       Боже, он приводил её в бешенство. Хотя его вопрос заставил её задуматься.       Что ему нужно сделать, чтобы остановиться?       Перестать следить за ней? Перестать быть рядом с ней? У неё не было ответа. Кроме того, воздух в комнате стал тяжелее и присутствие в ней Ксавьера ощущалось так, словно она выпила бутылку мышьяка.       — Ты ответишь мне на вопрос или просто будешь пялиться на меня? — подал он голос.       Лицо Уэнсдей оставалось невозмутимым, хотя её вены, казалось, вот-вот лопнут, когда он сделал несколько шагов, сокращая расстояние между ними.       — Мне нужно, чтобы ты покончил со всем этим, —процедила она сквозь зубы, надеясь, что её злобный голос заставит его сделать шаг назад. Однако это произвело обратный эффект. Уголок его рта дразняще изогнулся:        — Я действительно понятия не имею, о чём ты. Что я с тобой делаю?       — Ты отравляешь меня.       Услышав это, он опешил, оставив некоторое расстояние между ними и издав сдержанный смешок.       — В прошлом семестре я был серийным-монстром убийцей, теперь я отравляю тебя, — она видела, что он раздражается, его взгляд становится жёстче, — какое следующее обвинение? Поджог? Похищение? Кража?       — Я имела в виду это не в буквальном смысле, идиот, — она попыталась обидеть его в ответ.       Он снова выглядел возмущенным, и Уэнсдей про себя подметила, что ей не нравится этот взгляд.       — Это как тогда я отравляю тебя?       Уэнсдей глубоко вздохнула, перекручивая всё в голове. Она собиралась объяснить то, что сама не могла осмыслить.       — Ты опьяняешь, — она замолчала на секунду, — в плохом смысле, — добавила она, когда он начал улыбаться вновь, — одно твоё существование делает мой день мрачнее. Ты повсюду, и даже когда я избегаю тебя, я постоянно думаю о том, где ты, что делаешь. Я всегда думаю о тебе.       По какой-то причине, которую она не знала, Ксавьер не выглядел удивлённым этим.       — Ты думаешь обо мне? — он рассмеялся.       — Это не шутка, Ксавьер, — выплюнула она, — моя жизнь стала невыносимой. Я не могу работать, не могу есть, ты преследуешь меня даже во снах. И это самые страшные кошмары.       Его улыбка была ярче, чем искры от электрического стула. Её озадачивала его улыбка, ведь сейчас явно не время для улыбок.       — И что случилось в тех плохих снах, которые тебе снятся обо мне?— она заметила, что он снова подкрался ближе.       Одни его слова заставляли её сердце биться быстрее.       Он усмехнулся в ответ на её молчание, проводя пальцем по косе.       — Это было вот так? — его голос был близок к шепоту, — Или мы делали что-то ещё? — она смотрела на его ухмылку сквозь ресницы, тело начало неприятно покалывать, в животе зарождалась тошнота, ладони потели, колени дрожали.       Все симптомы подлого отравления.       Его палец, все ещё двигаясь, едва касаясь её кожи, очерчивал линию её подбородка.       — Может быть, я могу показать тебе, что, по моему мнению, происходит в твоих снах? — пробормотал он, не совсем уверенный в себе. Он обхватил её подбородок, ожидая возражений.       Она подняла голову, глядя прямо ему в глаза, и сократила расстояние между их губами.       Поцелуй с Ксавьером был совсем не таким, как она ожидала. Уэнсдей почувствовала, как его прикосновение вызвало внутри неё бушующую бурю. Может быть, она уже сошла с ума от его присутствия, может быть, он был её спасением.       Она почувствовала, как он улыбается ей в губы, что заставило её прикусить его нижнюю губу. Это вызвало у него легкий вздох, от которого её собственный рот скривился. Он сделал шаг назад, прерывая поцелуй, и не отпуская ее лица.       — Это было так?       — Скажи хоть ещё одно слово, и я вырежу твою селезёнку и скормлю её тебе же, — сказала она категорично, хотя её глаза опасно заблестели, снова сокращая расстояние между ними.

Ксавьер был очень похож на смертельный яд. Однако Уэнсдей обожала смертельные вещи.