путь к звездам лежит через пуанты

Уроки начинаются в девять – в этом был самый главный плюс академии и ее отличие от обычной школы. Тут ты хоть и вкалываешь, как папа Карло, зато тебе дают возможность выспаться и отдохнуть по-человечески. Проснулся часочков восемь, собрался и почапал учиться. А тем, кто живет в интернате, вообще, даже времени на дорогу тратить не надо – спи не хочу. В комнатах стояла утренняя идиллия. Солнечные лучи рвались сквозь плотно задернутые шторы, прыгая и резвясь по ним зайчиками. Ночная рубашка немного задралась, оголяя впалый, и немного смугловатый живот Джисона. В комнатах было тихо, ничего не тревожило этот покой, только осенний ветер слегка подвывал за окнами, качая ветви парковых деревьев. Но всему хорошему свойственно когда-то заканчиваться. Этот момент наступил, когда во всем корпусе общежития прозвенел будильник, пятикратно отражаясь по всем этажам. Его звон, как подбирали, он был настолько противным, что уши резало. Джисоновы поздравления, у них это получилось! Бедный Чонин аж подпрыгнул от такого неожиданного пробуждения. Пока Хан пытался разлепить глаза, тот уже взъерошил волосы у висков, придавая им объема, и засовывал ноги в мягкие тапочки с медвежатами. Им Джисон успел позавидовать еще вчера ночью, когда увидел их мирно стоящими под кроватью уснувшего хозяина. - Доброе утро, - улыбнулся Ян, глядя на потягивающегося в постели соседа. - Доброе, - зевнул Хан, а потом округленными глазами уставился на будильник, подрываясь с места. 8:30 светилось на белом фоне яркими зелеными цифрами. До занятий оставалось всего полчаса, опаздывать на них в первый же день после поступления ой как не хотелось. И почему это будильник дали так поздно? Они только приехали, а уже какие-то испытания с самого утра. Ныряя в свои простецкие до ужаса сланцы и поднимаясь с мягкой кровати, Джисон отдергивал задравшуюся ткань одежды. Чонин ждал его у двери с полотенцем, повешенным на шею, и контейнером в руках, в котором находились паста со щеткой. Снарядившись тем же комплектом, Хан подошел к нему, и они вдвоем отправились умываться. Умывальники были только двумя этажами ниже, где жил третий курс. «Почему такие важные места находились так далеко, что до них нужно было добираться, как до Пусана на велосипеде?» - пронеслось в мыслях Джисона. Быстрым шагом, перелетая разом несколько ступеней, они с Чонином все-таки добрались до места назначения. Длинный ряд вмонтированных в стену раковин тянулся по всей стене. Несколько девушек с первого курса умывали свои лица разнообразными пенками и гелями и о чем-то заливисто смеялись. Появившиеся парни заставили их отвлечься от своих разговоров и обратить свои взгляды по направлению в их сторону. Сразу послышались увлечённые шепотки и хихиканья, которые девушки всеми силами пытались сделать незаметными. Получалось тщетно, но Джисон с Чонином старательно пытались сделать вид будто ничего не замечают, дабы не расстраивать их. Но кто же мог подумать, что хихиканьем все не закончится? Эти девушки почти разом обступили Чонина, засыпая его комплиментами. Там было что-то из разряда: «Какой милый!», «А какой краской ты волосы красишь?», «Ты же на первом курсе?», «Какие славные тапочки!!» и бла-бла-бла, тому подобное. Джисон не спорил, тапочки и правда были славные, но было обидно, что ни одна из девушек не подошла к нему. Он что, совсем непримечательный? Но вот Чонину, казалось, не очень понравилось такое внимание к его особе. Он лишь вскинул руки в защитном жесте и жалобно смотрел на Хана, который уже начал конкретно завидовать милым качествам соседа. Одна из первокурсниц заметила куда смотрит их объект внимания и, обернувшись, преподнесла руку ко рту издавая полный умиления звук: - Посмотрите, его друг такой хорошенький! Вся масса мигом перенеслась к новой жертве. Джисон лишь успел подумать, когда это девушки стали такими смелыми, перед тем как пожалеть о своих печальных сожалениях, пришедших ему на ум пару минут назад. Теперь и его самого завалили кучей бессмысленных вопросов и имен, которые он, конечно же, не запомнил из-за быстрого и сумбурного потока информации, что слился в один большой снежный ком в его голове. Все-таки такое количество внимания к себе больше отталкивало, девочки напоминали назойливых мух, то и дело садящихся на нос, во время сна. Наверное, так не стоило выражаться, но, если бы они хотя бы соблюдали нормы личных границ, а не норовили как бы «невзначай» прикоснуться к щекам, которые, порозовев, уже успели стать объектом симпатии. После такого, Хан не только понял жалостливый взгляд Чонина, он полностью проникся этим чувством. Девушки распределились и теперь, большинство липло к Чонину, а остальные не отставали от Джисона. И тут он завидел подходящего Чана в компании еще одного парня. Тот, кажется, из качалки выходил разве что на поесть, поспать. Да он еще и как специально надел обтягивающую чёрную футболку, подчеркивая груду мышц, рельефом выступающую сквозь тонкую ткань. Чан глянул на Чонина, обреченно отбивающегося от однокурсниц, пытающихся его затискать, и просиял в улыбке. - Глупые девчонки, отвалите уже от них и дайте пройти. Налипли как мухи на мед, все настроение попортили, - возмутился компаньон Криса, за что получил от него любящую оплеуху и небольшой укор. Девушки же недовольно пробурчали, но, наконец, отстали. – Чанбин, не выражайся так о девушках – это некрасиво. - Ладно-ладно, извиняюсь, - отчеканил тот в ответ, демонстративно складывая руки вместе и склоняя голову перед девушками, а потом и Чаном. Было даже удивительно, что такая махина как он, так беспрекословно повиновался однокурснику, видимо Крис тут на хорошем счету. Он, кстати, лишь закатил на это глаза и кивнул, смирившись. - Джисон, у тебя все в порядке? Не было больше проблем с Дином? Он уже получил втык от меня и преподавателей за тот случай, - заверил Чан. - Не стоило так волноваться об этом случае, я уже и позабыть его успел, - сказал Хан и от части соврал, ведь не забыл он этот случай, только не из-за поступка Дина, а из-за слов, сказанных ему Минхо в тот день. Хан посмотрел на часы, минутная стрелка стремительно приближалась к цифре девять, что означало, что им на все про все оставалось пятнадцать минут. В спешке распрощавшись, Джисон захватил друга, и мальчики на пятой скорости побежали собираться. Кажется, ступени даже не представляли препятствия, ведь они так ловко справились с ними. - Надеюсь мы успеем, - шумно выдохнул Чонин. - Главное не опоздать на первое занятие и дойти до главного коридора в академии, где будут все. Преодолев лестницы и пулей залетая в комнату, оба успешно начали запрыгивать в штанины брюк и нырять в рукава пиджаков. А сколько шуму они навели в коридоре, даже представить страшно, топот от их тапок аж эхом отдавал в конец этажа. Зато остальных, наверняка уж, разбудили. - Ты помнишь куда идти? - Предполагаю, что да. Там вроде по прямой, не ошибемся, - в спешке поправлял галстук Чонин. - Не хочется отхватить по голове сразу же после поступления, - коротко бросил Джисон, потому что вся мозговая деятельность была направлена на то, как успеть все сделать. Они определенно точно были бы самыми лучшими в армии. С той скоростью, с которой они оделись, не сравнится ни одна горящая спичка. Комплекты спортивной формы для классики были брошены в сумки, волосы расчесаны, а рубашки застегнуты, но только цифры на будильниках предательски напоминали о том, что урок начнётся через семь минут. Черт. Стоял вопрос, как преодолеть около четырёх лестничных пролетов и еще столько же длинных коридоров за это время, да еще и как-то остаться при этом в живом состоянии и приблизительно приличном виде. Парни переглянулись, а потом, как с цепи сорвались и побежали с той скоростью, которую, наверное, не развивали люди, даже спасаясь от хищника. Кровь прилила к голове, адреналин хлестал по стенкам вен, преобладая в организме, мышцы сокращались инстинктивно, а сознание непреклонно твердило мантру: «Лишь бы успеть». Переход. Длинное пространство, соединяющее академию с общежитием. По обеим сторонам окна, завешанные тюлем, между которыми картины, описанные в богатые рамы, с изображением всемирно известных балерин. Колонны были встроены в стену, образуя арочное отверстие для двери. В целом, место было довольно античным. Именно преодоляя его, бегуны столкнулись с первым препятствием. Им оказалась довольно хрупкая, низкого роста женщина, в уже не молодом возрасте. - А ну остановились! Вы в академии или на марафоне! – голос будто не ей принадлежал, он был таким строгим и приказывающим, полностью противоположным ее внешнему виду. - Извините, - в один голос выпалили нарушители, складываясь напополам в поклоне. - Мы не хотели опоздать на занятия в первый же день… - Вставать надо вовремя, а не в кровати валяться до пол девятого, чтоб не опаздывать, - ее голос заметно смягчился, но она старалась удержать планку строгости. – Ладно уж, идите, только шагом, успеете еще. Там пока собрание в общем коридоре на первом этаже, с толпой сольетесь, и как с самого начала присутствовали, - едва заметно подмигнув подсказала она. - Спасибо большое, - кинули парни ей вслед. Ну что за чудесная женщина, интересно, что она преподает? Послушавшись совета Джисон с Чонином дошли до коридора, где успешно смешались с большим количеством учеников. Пока шли они даже успели привести себя в порядок и немного отдышаться. - Второй курс сейчас отправляется на математику, а первый на литературу. Еще раз напоминаю, что расписание есть в мониторах на первом этаже, если забудете номера кабинетов, можете спрашивать у старших или преподавателей, - громко и звонко скандировала ректор. Кажется, они успели вовремя. – Классика у вас сегодня совместная, для младших ознакомительная, для старших – повод показать свою работу на летних каникулах. Больше новостей нет. Всем спасибо, можете расходиться по классам. Столпотворение потихоньку начало рассасываться и только сейчас Джисон оценил то, насколько огромным было это место, даже увидев только коридор. Высокие потолки, подпираемые резными колоннами, витиеватые лестницы, устремляющиеся еще выше. Огромные дубовые входные ворота, с замысловатыми вырезанными в них узорами и тяжелыми ручками кольцами. Окна в тонких рамах, широкие и бесконечные, впускали обилие света в помещение. Такой интерьер переносил века так два назад, но, сохранив наследие, сочетал в себе еще и новшества, так на потолке, наряду с люстрой были маленькие современные встроенные лампочки. В центре коридора стояла огромная мраморная статуя балерины, а у лестниц многофункциональные мониторы, с картой перемещения по учебному заведению, расписание занятий и даже меню столовой. Такой контраст культуры и технологий вводил в восторг. Кажется, тут есть все для лучшего существования. Только подумать сколько денег вбухало на это государство, но не зря, отсюда выпускались исключительные танцоры, лучшие в своем деле. А как сложно было добиться обучения в таком раю. - Ну ты чего завис, на занятие же опоздаем, - тряс Хана за плечо Чонин, пытаясь хоть как-то обратить на себя внимание одноклассника, тщательно рассматривающего карту академии. - Я, вообще-то, ищу наш класс, - попытался оправдаться Джисон. - Не обманывай меня, ты не там ищешь, а все что нам нужно я уже посмотрел, поэтому пошли скорее, уже все разошлись. Получилось без опозданий, хоть и Чонин вечно поторапливал Хана, который то и дело засматривался на интерьер, вот это вселенское везение все сегодняшнее утро. Учительской стол еще пустовал, но в классе стояла тишина, Джисона даже удивило это, в его бывшей общеобразовательной школе никогда такого не было, чтоб при наличии двадцати человек в классе было тихо, как в библиотеке. Хан сел за свободную парту и подергал ручку у встроенного в нее ящика, там оказался учебник, что уже лежал на столах присутствующих. Полистав его, Джисон не увидел ничего необычного, он то надеялся, что будет что-нибудь балетное, да уж больно разогнался, там была обычная школьная программа девятиклассника. Урок прошёл в легкой форме. Они познакомились с учителем и назвали свои имена, среди которых Джисон услышал и принадлежащие утренним приставучкам. А после пообщались по теме корейских стихотворений. Звонок прозвенел, оглашая об окончании урока и приглашая учащихся на завтрак. В столовой настолько приятно пахло, что аппетит у Джисона разыгрался не на шутку, даже слюнки потекли. Белые столы вмещали по восемь человек, садиться можно было куда угодно, только выбери себе компанию, с которой будешь коротать приемы пищи. На подносе выдали рис, овощной салат, кимчи, чай и абрикосовый йогурт, но все это было в таких мизерных количествах, что набрать лишний вес на таком питании было невозможно. Хан присел за стол, и тут перед его глазами мелькнул Минхо, который смотрел на него уж точно больше нескольких секунд. Почему-то его взор напоминал кошачий, как когда встречаешься взглядом с кошкой в ночном переулке. Стало не по себе. Казалось, его спину хотят просверлить или, вообще, навести на него порчу. Сам же говорил пристально не смотреть на других, или он только советы может раздавать, кошак загадочный! После него теперь и кусок в горло не лез. - Приятного аппетита, - плюхнулся на место напротив Хана черноволосый парень. – Здесь не занято? - Нет, тут пока сидим только я и мой сосед по комнате, - ответил Джисон, гостеприимно улыбаясь. Все-таки найти себе еще пару друзей здесь не помешало бы. - Ого, у нас новые знакомые? – поставил свой поднос Чонин, появившийся как из неоткуда. - Меня зовут Кан Сонбин, я ваш одноклассник. Не хотелось садиться к старшим, поэтому решил сесть сюда, надеюсь вы не против мой компании. - Не беспокойся, нам тоже не с кем сидеть, поэтому рады знакомству, я Ян Чонин, это Хан Джисон-хён, - Хан одобрительно кивнул, отпивая глоток чая. - Вы разве не одногодки? – удивился Сонбин, переводя взгляд с одного однокурсника на другого. - Мне четырнадцать пока, - смущенно произнес Чонин, опуская глаза. – Только в феврале день рождения. - Ничего себе, ты не подумай, я просто очень удивлен тому, что, поступив на первый курс, смогу стать для кого-то хёном, - у него аж глаза засветились, а поднесенный ко рту рис просыпался обратно в тарелку. – Ты, наверное, очень талантлив, раз поступил сюда в таком раннем возрасте. - Вы не хуже меня, раз тоже учитесь тут. Просто родители отдали в школу раньше обычного, вот и получилось, что я поступил уже в этом году, - он старался казаться серьезным, но проступивший румянец выдавал его с головой, ему польстили слова Сонбина. Тот, вообще, за словом в карман не лез и говорил достаточно комплиментов, чтобы становилось в какой-то степени неудобно от того, что не можешь ответить ему тем же. Закончив трапезу, одноклассники пошли на остальные уроки. Не самое увлекательное занятие, все та же повторяющаяся школьная рутина. Но мысль о том, что классика стояла четвертой в расписании, открывала второе дыхание. Как же хотелось увидеть старших в деле и, конечно же, показать свои способности. Джисон, если честно, еле высидел математику с биологией, желание сорваться с места и побежать в сторону танцевальных залов, било ключом и больно скрежетало в груди. Но от безысходности приходилось только потирать ладони, пытаясь сосредоточиться и как-то отвлечься от нетерпения. Долгожданный звон, прозвучал так одушевляюще, оказалось не только Джисон ждал этого момента. Не обращая внимание на учителя, пишущего домашнее задание, вся орава первокурсников тучей выбежала в коридор. Глазами удалось отыскать, затерявшегося Чонина. Благо, его белую шевелюру было отлично видно, а то Хан уже успел подумать, что его затоптали. Мальчики пошли в одну сторону, а девочки отделились, потому что у них было занятие в другом классе. Так сделали дабы не пихать больше восьмидесяти человек со всей академии в один зал. Подойдя к залу, все в предвкушении стали ждать, пока подойдут старшие и преподаватель. Тут послышались заливистые голоса, доносящиеся из глубины коридора, сразу стало понятно - приближаются старшекурсники. Кто-то из них остался в стороне, увлеченно общаясь меж собой, кто-то подходил к другим курсам, заводя знакомства. Коридор отдаленно напоминал день вступительного экзамена, навевая воспоминания. Стук каблуков долетел до ушей. Все как по щелчку выстроились по струнке. Ректор академии шла уверенно и твердо, приветствуя учеников своей улыбкой. Те, в свою очередь, уважительно поклонились, и Джисон взял с них пример. Щелкнул замок входной двери, открывая перед глазами невероятный зал. Набело выкрашенные стены, панорамные полукруглые окна, фортепиано, огромное зеркало, и станки по остальному периметру предстали перед взором восхищенных первогодок. Запах, стоящий в этом помещении, манил своей свежестью, заставляя сразу почувствовать свободу и легкое волнение, охватившее все тело. Все казалось таким величественным и преисполненным эстетикой, но пока еще не впускающим Хана в свои объятия. Дождавшись, пока все зайдут и распределяться по группам, соответствующим годам обучения, ректорша начала: - С сегодняшнего дня вы уже начали свое обучение в стенах нашей академии. Кто-то из вас тут впервые, надеюсь у вас сложилось хорошее впечатление об этом месте. Но я хочу напомнить, что тут вы обязаны следовать нашим правилам, укоренившимся еще очень много лет назад. Для того чтобы стать хорошим артистом, нужно упорно трудиться и не отлынивать, и если вы думаете, что сможете только танцевать и прогуливать школьные занятия, то глубоко ошибаетесь. Наша академия не терпит необразованных танцоров. Вы должны знать историю балета, иначе зачем вы тогда танцуете, изучать французский, чтобы понимать терминологию, и многое другое вам тоже пригодиться. Также не думайте, что тут все безнаказанно, один уже отправился домой. А все почему? Не смог бросить курение. А ведь на втором курсе учился, способный был, а теперь все. Вы же понимаете насколько для артиста важно здоровье, вы еще совсем юные, и так его портить очень легкомысленно. Нам и Гранду ни к чему танцоры, не способные дисциплинировать себя и отказаться от вредных привычек. Будьте в курсе, и знайте, что до нас доходит вся информация, будь то плохая или хорошая, - после этих слов Хан вспомнил своего вчерашнего обидчика, в голове сложилась картинка, и он понял, насколько категоричны и строги устои академии. Остальные тут же начали переглядываться и шептаться, было слышно, как они упоминали имя Дина. – Ну что ж, вы не пугайтесь, просто будьте внимательны к себе. Давайте мы начнем занятие. Переодевайтесь и посмотрим, что вы можете показать после летних каникул. Облачившись в форму: белые футболки, заправленные в серые балетные трико, парни ожидали, что им скажут делать. - Так и начнем, с самых старших, - объявила ректор, а пианистка заиграла светлую мелодию. Взгляд, конечно, больше всех притягивали Чан и Чанбин, и кажется не только у Хана, Чонин тоже неотрывно и с такой милой сосредоточенностью наблюдал за старшими, особенно за Крисом. Который выбивался своей ярко-рыжей макушкой, а его одноклассник внушительным телосложением. Но не только это их выделяло. Отточенность движений Криса поражала, он делал все настолько четко, будто все свободное время тратил танцуя. Когда же дело дошло до прыжков, самыми сильными и высокими выделился Бин. Преподаватель почти ни слова не произнесла, чтобы поправить, а по окончании выступления похвалила этих двоих и еще пару парней. - Ну, Чан, удивил! От кого от кого, а от тебя - рыжий, не могла даже представить. Всегда ходил темненький, кудрявенький, не мальчик – золотце. Что у вас за мода на четвертом курсе перекрашиваться? Девчонки все пришли разноцветные, что не узнала, еще и ты к ним добавился. Что прям и на выпускном концерте будешь с такой стрижкой? – с небольшой грустью в голосе спросила ректор после того, как танец закончился. В голове не укладывалось, как Чан, которому так шли прямые рыжие волосы, мог всю жизнь ходить с темными и кудрявыми. Это разогрело интерес увидеть его таким и заставило почувствовать то же, что и преподавательница. - Ну не расстраивайтесь вы так, Пак Боксун, захотелось мне имидж изменить. Обещаю, к выпускному точно перекрашусь, а может даже и раньше, - спокойно и с милой улыбкой ответил ей Чан, складывая руки в смиренном жесте и немного наклоняя голову набок, на что она выдохнула с облегчением. Пригласили третий курс. Так сложилось, что мужчины в балете носят настолько обтягивающее трико, что с легкостью можно было рассмотреть все прелести их тел. Так и Джисон, сам себя не контролируя, уставился прямиком на Минхо. Казалось, его бедра - очень округлые, отчасти даже слегка женственные, но внушительно мощные, скоро разорвут к чертям эти тоненькие лосины, которые, как на зло, будто вообще ничего не скрывали, а наоборот только подчеркивали всю непотребщину. Лицо уже покрылось пятым слоем румянца, а глаза все не хотели упускать его из виду. Сменившаяся на более ритмичную мелодия, словно ледяной водой окатила бедного Хана и заставила начать контролировать куда он смотрит. Но как можно было оторваться? Дело даже не в бедрах, они не так сильно привлекали нежели неземная плавность движений. Казалось, музыка пульсировала прямо внутри Минхо, отражаясь в каждом его действии, будь то прыжок или же фуэте. Он чувствовал каждый нюанс, каждую сыгранную ноту и использовал это в своем чарующем танце. Завораживающее зрелище. Он точно существует? Судя по тому, как тот двигается, можно было дать утвердительный ответ «нет», но он прямо сейчас представал перед Джисоном в самой осязаемой форме, что давало повод усомниться в ответе. Еще один человек был в числе третьего курса. Высокий парень с шоколадно-коричневыми волосами. Двигался он практически на уровне Минхо, только почему-то от него не било такой мощной энергетикой. Грудная клетка танцоров заметно вздымалась по окончании выступления. А ректор Пак Боксун снисходительно похвалила своих учеников. Но не могла же она пройти мимо того, кто больше всего запомнился Хану. И не прошла. - Ты меня все больше восхищаешь, Ли. Твое стремление к идеалу поражает. Кто знает, может ты станешь следующим Кан Дживоном, - похлопала она его по плечу. На что он только кивнул, слегка улыбаясь. Но улыбка была какой-то грустной, будто он сам был недоволен проделанной работой. Зато вот его глаза противоречили, они сверкали самодовольством, пока Минхо двигался в сторону остальных учащихся, чтобы занять свое место у станка. Сказав пару замечаний еще некоторым, ректорша подошла и к другому замеченному Джисоном парню. - Сынмин, добавь побольше артистизма в свой танец, я вижу на сколько ты способный, но ты будто теряешься на фоне остальных, ярко показывающих свои эмоции, хоть и половина из них делают это неправильно. Тебе нужно побольше поработать над подачей себя, иначе тебя не запомнят, - Боксун подбадривающе потрепала его по волосам, на что он склонил голову, немного сжимая зубы. Видимо, он нередко такое слышит в свой адрес, потому что ему почти получилось скрыть свое разочарование. Оставались только второкурсники. Сразу стал виден контраст. А точнее сказать слышен. Когда они показывали свои успехи за каникулы, ректор часто вбрасывала поправки довольно острого характера. В основном ее упреки были направлены в сторону белокурого Феликса. Он выглядел таким невинным, что невозможно было поверить, что на него так резко ругаются. Его белесые локоны часто попадали на лицо, во время исполнения очередного раскритикованного элемента, а ресницы быстро смыкались, чтобы приостановить слезы, подступившие к его заблестевшим глазам. Не обращая внимания на эмоции ученика, преподаватель не хотела сбавлять строгости в своих выражениях, было чувство, что она его недолюбливает. Но казалось, она недолюбливала весь курс, либо у не просто сдали нервы, и так же нелестно критиковала и другого блондина, его лицо Хан сразу узнал, вспоминая вчерашнее происшествие в душе. - Больше эмоций, ты же можешь, Хёнджин, - пыталась донести до него преподаватель, но сам Хёнджин был больше сосредоточен на эмоциях Феликса чем на собственных. Когда прозвучал последний аккорд, а пианистка сняла руки с инструмента, он подошел к однокласснику, готовясь защищать от напора Боксун. Но та не стала наседать и так видя, что у него глаза на мокром месте, и только лишь с жалостью добавила: - Феликс, тебе нужно побольше тренироваться, чтобы совсем не отстать от «балетных детей». В тебе есть потенциал, главное, чтобы ты не сломался. Воцарилась давящая атмосфера, заставляя почувствовать сострадание к парню, что обессиленно уткнулся в плечо Чана, произнося едва слышное: «хён, я облажался», и получил успокаивающее поглаживание по голове от четверокурсника, который уже места себе не находил, наблюдая за выступлением младшего. Но урок все равно должен был продолжиться. Пришлось откинуть на второй план чувства и встать у станка. Тут ректор перестала стесняться выражений и показала истинное лицо преподавателя балета – строгое и безжалостное. Исключений не делалось никому, упреки и исправления слышали даже такие, как Крис и Минхо. Следовательно, и Джисона не обошли стороной. - Ногу выше и тяни носок! Я зачем тебя брала сюда, чтоб ты филонил? А ты чего уставился, дружок, думаешь если на тебя не ругаются можно глазками хлопать? Слушай и вникай советам, даже если это не к тебе относится, - прикрикнула она на Чонина, что тот аж сжался от страха. – Парни, совсем вы расслабились с Ким Минчжуном, у меня девочки стараются лучше и не боятся, что на них и голос повысить могут. А то больно разнежили вас, как цветочки в горшочке, даже критика ранит. Мы в балете, а вы мужчины здесь большую роль играете между прочим, будьте добры стараться, - ее голос то смягчался, то становился стороже, что не понятно было, какой она человек, но было ясно одно, во время занятий с ней, продыху не дадут никому. От станков с трудом отделались и вышли на середину зала. Их поделили на группы: четвертый курс с первым, а третий со вторым. Началась отработка того же, но теперь без опоры на станок, и требований стало больше, к основному: подъем выше, плие глубже, рука мягче добавилось – глазки ярче, эмоции естественнее, прыжок выше и приземление четче. Под быструю оживленную музыку стали отрабатывать аллегро – часть с прыжками. Первому курсу то ли дали отдохнуть, то ли настроиться на предстоящее изматывающее действо. Второгодкам и третьегодкам сейчас можно было только посочувствовать. - Вперед, вперед, вперед, выше! И, ассамбле, ноги не как культи. Хёнджин, где ты мне носок тянешь? Минхо, что с прыжком, ты что, как хромая жаба такой неповоротливый! Глазки, глазки, Ёну, эмоции живее, ярче! Феликс, за руками следи! Прыжок, прыжок и раз, два, три. Джихван, что как глупый, все уже в ту сторону повернули, а ты еще на этой половине, не стой, и раз, и эшаппэ, - и еще множество строгих выкриков и исправлений, которые произносились в такт музыке, из-за чего это выглядело немного забавно, но было не до смеха, потому что наблюдающих тоже ждала такая участь. И вот очередь подошла. Началось по новой, словарный запас не обновлялся, только пополнился парочкой оскорбительных сравнений. - Чан, глиссад, как у бегемота, плавнее, мягче приземляйся. Джисон, шпагат шире, растянулись уже! Сонбин, нога точнее, ритм вообще слышите? Раз и, раз, два, три! Почему Чанбин все еще не попадает, медведь на ухо наступил? Чонин движения амплитуднее. Улыбка ярче, ярче, ярче. Давай, давай, и! Сонхун, не правильно, - Боксун гоняла их так, будто живого места не хотела от них оставить. А ведь предстояло еще адажио, где нужна плавность и сосредоточенность на эмоциях, а как это сделать если уже готов выплюнуть легкие, и решиться на ампутирование гудящих от напряжения ног. Ректор лишь обреченно вздохнула, оглядев измотавшихся и тяжело дышащих учеников, но что поделать, если они должны выполнять эту норму. Тем более уже не маленькие, и нагрузки соответствующие. В театре с них еще больше будут требовать. Адажио проходило без деления на группы, и внимание больше всего уделялось лицам и рукам. Стало немного спокойнее, криков было поменьше и темп у музыки помедленнее. А вот укоры все также больно кололи. Что Джисон сразу заметил – Хёнджин этих укоров получал меньше всех, что и понятно. На его лице была просто идеальная эмоция, полностью описывавшая то, что он хотел донести, а в каждом движении чувствовалась драма. Но вот только не всем так повезло с драматичностью, за что и приходилось получать замечания. Что удивительно Хан попадал под них гораздо меньше даже того же самого Сынмина, которому вечно велели следить в зеркало за лицом. Зато по поводу рук они с Феликсом знатно отхватили. Их конечности пару раз грубо обозвали кривыми и сказали, что они растут не из того места. А вот Чонин пристроился рядом с Чаном, и из-за того, что на четвертый курс почти не обращали внимания, мол тут есть с кем позаниматься, а вы и так неплохи, он остался практически незамеченным. Наконец, занятие завершилось. Никто с первого курса не мог поверить в это, потому что все силы и эмоции были выжаты насухо. А вот остальные видимо встали на привычную колею, и кто-то даже умудрялся улыбаться. Джисона одолевали ужасные боли в ступнях, а еще было непреодолимое желание снять вымокшую от пота форму и принять душ. - Спасибо за столь продуктивное занятие, все молодцы, в следующий раз встретитесь по отдельности, но уже не со мной, а с вашим преподавателем классического танца Ким Минчжуном. Можете сходить в душ и на обед, у вас есть на это час, а после продолжите занятия в классах, - огласила Пак Боксун и покинула зал. Послышались изнеможенные вздохи и усталые разговоры. Хан пытался отыскать Чонина, но поздно он его заметил, тот уже уходил в компании Криса и Чанбина, которые что-то ему рассказывали. Было обидно, с кем он еще пойдет? Сонбин уже ушел, оставались лишь старшекурсники, среди которых был и Минхо, а с ним делить компанию было страшно. - Хэй, ты чего встал, как вкопанный и не шелохнешься? – чьи-то руки опустились на плечи, слегка налегая массой на Джисона, а его сердце от неожиданности пропустило удар. – О, так это ты. Почему в душ не идешь? – перед лицом предстала заинтересованная мордочка Хёнджина. - Я не знаю куда идти, а мои знакомые уже разошлись, - с досадой опустил глаза Хан. - Отпусти уже его, Хёнджин, - с легким укором бросил ему Минхо, устало направляясь к выходу. - Хорошо-хорошо, только подожди нас Лино-хён, - затараторил он в ответ, скоро захватив свои вещи и Хана с Феликсом. Только не говорите, что они сейчас вместе идут в душ. Ну нет! Ещё одной такой пытки Джисон не вытерпит. Не разденется он перед Минхо, ни за что! Лучше уж совсем без душа, чем так. Так еще и идти в его компании, когда он так неприлично пялил на его ляжки, было очень стыдно. Попал ты, Джисон, основательно.