𝐁𝐋𝐎𝐖

      Хенджин так давно не был в особняке, что уже и забыл, как тут тяжело дышится. Воздух плотный и густой. Атмосфера напряженная, наполненная смутной, неясной тревогой. Дон Ги привез его ночью и кинул одного в своей комнате на втором этаже. В роскошной личной спальне, в которой альфа жил последние несколько месяцев. — Сиди здесь и не делай глупостей. Дон Ги сменил костюм и собирался уходить. Ему сейчас было некогда разводить сопли и играть с омегой. После взрыва моста телефон альфы буквально разрывался. Его уже ждали в главном офисе KwonIND. Собиралась срочная конференция по поводу теракта. Нужно было записать обращение для прессы. И незамедлительно организовать комиссию для расследования. Альфа держал себя в руках. Несмотря на всю серьезность ситуации, Квон Дон Ги был абсолютно уверен в том, что он уладит это дело и сможет всё решить наилучшим образом. Хенджин сидел на широкой мягкой постели альфы и дрожал от холода. На нем так и были лишь его грязные, уже порванные в нескольких местах, пижамные штаны. И больше ничего. На руках засохла собственная кровь, грудь чесалась от царапин. А сердце бешено стучало и ныло от страха. — Я постараюсь вернуться как можно скорее, — альфа приблизился и коснулся ладонью щеки омеги. Хенджин был холоден как лед. Дон Ги горел. Его руки обжигали. Он заставил омегу поднять лицо и посмотреть себе в глаза. — Я скажу один раз. Повторять не буду. Я больше не собираюсь ловить тебя по углам и вытаскивать из-под альф твою сладкую задницу. Уясни себе сейчас, чтобы потом не возникало лишних вопросов. Я лишу тебя конечностей, Хенджин. И ног, и рук. Если попробуешь дернуться ещё раз. Не вздумай выходить отсюда. Я сейчас приставлю охрану конкретно к тебе. Сбежать не получится. Но если попытаешься, обещаю. Слово даю. Ампутирую нахрен всё. Будешь ползать по дому, как животное. Даже поесть сам не сможешь. Только из моих рук. Если не хочешь себе такой прелестной перспективы, сиди смирно и жди меня. Я всё улажу быстро. Ляг, поспи. Ты устал. Перенервничал. Отдохни.       Альфа наклонился и поцеловал Хенджина. Тот сидел застывшим мертвым манекеном. Оболочкой человека. Пустым инертным телом. Слова альфы были так жестоки и просты. Хенджину не дадут свободы. И даже смерть для него – это роскошь, которую он не может себе позволить. В том, что Дон вполне легко осуществит свои угрозы, Хенджин не сомневался. По сути, это были даже не угрозы, а предупреждения. Он информировал омегу, что его ждёт в случае неповиновения. И не более того. Угрожать бессмысленно. Хенджин и так умирает от страха. Запугивать его нет нужды. Дон Ги вышел из спальни, оставив омегу одного в полумраке. Дверь захлопнулась, и Хенджин вздрогнул. Словно пришел в себя от этого звука. Он обвел взглядом спальню и прислушался. За массивной дубовой дверью альфа спокойно давал указания охране. Никого не впускать и не выпускать. Проверять каждый час. Если что-то выкинет, сразу докладывать. Ни на какие просьбы не реагировать. Дон Ги вернётся и сам займется своим омегой. Никому другому с ним общаться нельзя. Хенджин не сомневался, что всё будет исполнено в точности, как сказал альфа. Его будут стеречь, проверять и не станут с ним разговаривать. Просить еды или врача бесполезно. Пытаться выбраться – чревато. Альфе доложат, и тогда даже нынешнее положение покажется омеге вполне сносным. Сейчас у него хотя бы целы руки и ноги. Хенджин упал на постель и закрыл глаза. У него уже даже слез не осталось. Внутри была лишь пустота. Он хотел бы уснуть и забыться. Но это было невозможно. Его нервы, словно натянутые струны, дрожали в напряжении. В голове бесконечно крутилась лишь одна навязчивая мысль: он больше никогда не увидит Минхо. Никогда. Никогда. Никогда. Смерть – это дар. И сейчас Хенджин мечтал о ней, как о самом сладком сне, самом желанном забвении…

❛━━━━━━━ ••• ━━━━━━━❜

      Сынмин сидел на койке в больничной палате, глядя в окно на медленно светлеющее небо. Омега ещё не совсем отошел от наркоза. Ему достали пули из плеча и левой икры. В ноге были незначительные повреждения. Задеты мягкие ткани. В плече раздроблена кость. Проблемы с рукой у Кима теперь останутся навсегда. Восстановление будет долгим. И до конца восстановиться всё равно не получится. Сынмину было наплевать. Он мог бы отдать обе руки, лишь бы его брат остался жив. Чонин спас его, закрыв собой. У альфы вся спина была изрешечена пулями. То, что он вообще выжил после такого, было чудом. Однако, врачи не давали никаких гарантий. Чонина забрали на срочную операцию, после которой он будет переведен в реанимацию, если не умрет. Следующие сутки будут критическими. Чанбин сидел в палате с омегой. Он уже засыпал на стуле. После этой сумасшедшей ночи альфа был без сил. И только Минхо был на ногах и даже не собирался спать. У него впереди ещё куча дел. Он ждал результатов операции Чонина, а после собирался в порт. Там, на последнем оставшемся складе, Чонин хранил запасную взрывчатку и оружие. Это всё, что уцелело после взрыва в ангарах. И Минхо собирался это использовать. Как можно скорее. Пока Хенджин ещё жив. Пока Дон Ги ещё не тронул его. Минхо надеялся лишь на то, что Дону сейчас не до омеги. И, в принципе, он мыслил верно. Квон Дон Ги провел ночь в главном офисе. Это было известно всем. Но, на всякий случай, Минхо всё же позвонил Хану и попросил проверить местонахождение Дона. После чего Джисон лично рванул к небоскребу KwonIND и убедился в том, что альфа там. — У них на утро выступление в прямом эфире для центральных телеканалов. Уже даже в ночных новостях анонсировали, — Джисон отзвонился Минхо в районе пяти утра. — Хорошо. Хан, ты можешь быть там и следить за ним? Я хочу знать о его передвижениях. У меня ещё тут некоторые дела. После, я подъеду, — голос Минхо был спокоен, но Джисон ощущал тревогу. Минхо что-то задумал, но не говорил ничего конкретного. — Могу. Я буду тут и сообщу тебе, если он покинет здание, — ответил Хан. — Минхо. Если ты что-то собираешься сделать, скажи мне. Я помогу. — Ты уже помогаешь. И я очень это ценю. Минхо нажал отбой. Не хватало ещё, чтобы Хана зацепило. Он и так ходит по краю и рвется в бой. Минхо не забыл, как альфа в одиночку поехал ночью в госпиталь святой Марии и убил Дракона, рискуя собственной жизнью. Такое безрассудство было неожиданным для Минхо. Он был откровенно удивлен. От такого, как Джисон, подобного точно не ожидаешь.       Из операционной вышел хирург. Он устало стянул окровавленный халат и сдвинул с лица маску. — Девять пуль. И ни одного повреждения позвоночника, — выдохнул он, опускаясь на стул в коридоре. Молодой худощавый альфа смотрел на Минхо горящими глазами. — В моей практике такое впервые. Ваш друг счастливчик. Ему безумно повезло. Он потерял много крови. Мы сделали переливание. Дальнейшее на волю провидения. Если он останется жив, то сможет ходить и жить как прежде. Единственное, что ему нужно: найти донорский орган. У него серьезно повреждена левая почка. В дальнейшем с этим будут проблемы. Это стоит довольно дорого. — Любые деньги – не проблема, — спокойно ответил Минхо. — Ищите донора. Всё будет оплачено. Хирург коротко кивнул.       Войдя в палату Кима, Минхо сразу наткнулся на влажный взгляд омеги. Сынмин не спал. Он сидел в постели и смотрел на Минхо. Ждал и надеялся. Минхо на мгновение даже растерялся. Обычно невозмутимый Ким сейчас выглядел как растерянный ребенок, которого забыли в супермаркете. Вокруг толпы незнакомцев, но он один растерян и брошен. Минхо прошел в палату и приблизился к постели омеги. Чанбин спал тут же, на стуле в немыслимой позе. Но, судя по шумному сопению, альфа уже видел десятый сон, и ему было вполне комфортно. — Всё хорошо, — Минхо взял Кима за руку. — Он жив. Его переведут в реанимацию. Ещё сутки. Подожди ещё немного. Он выкарабкается. Он должен. Чонин сильный, молодой. И нечеловечески везучий. Голос альфы был жарким. Он сжимал руку омеги и говорил, глядя Сынмину в глаза. Омега глотал горячие слезы и только кивал. От эмоций, разрывающих его сердце, он даже не мог говорить. Этот момент Сынмин позже будет вспоминать как один из самых счастливых в своей жизни. Когда Минхо сказал ему, что его альфа жив… — Я должен уехать, — спустя пару минут прошептал Минхо. — Я поеду на склад в порту. Заберу оттуда оружие и взрывчатку. Чонин там много оставил? Сынмин удивленно взглянул на Минхо. — Зачем? Что ты хочешь сделать? — слабо прошептал омега. Он сжал руку альфы, не желая его отпускать. — Не особо хочу, но должен, — улыбнулся Минхо. — Может статься так, что мне придется умереть. Поэтому, наверное, нам стоит попрощаться. Мне было приятно познакомиться с тобой, Минни. Ты и твой брат стали моими друзьями. Я этому очень рад. — Что ты задумал? — голос Кима походил на шипение. Он вцепился в ладонь Минхо с нечеловеческой силой. Совершенно неожиданной для омеги. Минхо не ответил. Он лишь вздохнул и произнёс: — Я думаю, ты в курсе, Минни. Но всё равно скажу тебе об этом. Ты самый отмороженный омега из всех, кого я знаю. Ни одному альфе я бы не пожелал оказаться у тебя на пути. Минхо легко освободился от хватки Сынмина. Тот смотрел на альфу горящими глазами. Его милое лицо заливали слезы. Они с Минхо с самого начала были честны друг с другом. Оказалось, что и до конца. — Чанбин, — Минхо тряхнул альфу за плечо. — Не время дрыхнуть. Просыпайся. Чанбин подпрыгнул на стуле и огляделся, заспанно моргая. Его расфокусированный взгляд скользил по палате. Он словно никак не мог понять, где находится. Лишь увидев лицо друга, Чанбин расслабился. — Пошли. Нам пора, — Минхо дернул Чанбина на себя. Поставил его на ноги и обнял. — Прокатимся в порт. Чанбин улыбнулся и кивнул. Он взглянул на застывшего Сынмина и заметил, что тот смотрит на них полным отчаяния взглядом. Улыбка исчезла с лица альфы. А сердце тревожно забилось.

❛━━━━━━━ ••• ━━━━━━━❜

      Джисон нервно выстукивал пальцами по рулю. Он знал о взрыве моста. Знал о том, что произошло в пентхаусе. И его чутье говорило, что всё веселье ещё впереди. При разговоре по телефону, Минхо был спокоен. Слишком спокоен. Так говорят уверенные или обреченные. А ситуация такова, что выхода нет. Остаются лишь самые отчаянные меры, на которые не каждый решится. Минхо – доминантный альфа. И для него это не проблема. Принять решение, вынести приговор и сразу привести его в исполнение – это очень легко для такого, как он. Джисон и правда плохо знал доминантов. Но одно он уяснил: ничто для них не слишком. Этому виду не свойственна рефлексия. Они быстро думают и сразу же действуют. Не пугаясь масштабов действия, легко идут на риск. Джисон кусал губы. Он лихорадочно соображал, пытаясь предугадать поступки Минхо. Он придет убить Дон Ги. В этом не было сомненья. Но каким образом? Минхо даже не сможет проникнуть внутрь. Внизу куча охраны. Журналисты уже подтягиваются. Через пару часов официальная конференция. В этой суматохе он расчитывает пробраться внутрь? А дальше? Допустим, у него получится. Но что толку? Он даже не сможет приблизиться к Дон Ги. Его просто убьют и всё. Джисон весь извелся, пока сидел. Мысли в его голове крутились, сменяя одна другую, и ничего путного он так и не смог надумать.       Прошел час, затем второй. Джисон наблюдал, как у входа толпятся журналисты в таком количестве, что яблоку негде упасть. Продраться к дверям невозможно, не то что войти внутрь. Прямой эфир был анонсирован на девять часов. Его будут транслировать в выпуске новостей. Оставалось ровно полчаса. Джисон включил радио в машине, чтобы прослушать новости. Не то, чтобы ему было интересно, что скажет Дон Ги. Но альфа хотел быть в курсе того, что происходит.       Спустя некоторое время Джисон краем глаза заметил странное движение у дверей. Люди расступались, образуя площадку перед входом. Там что-то творилось, только Джисон не мог разглядеть что. Он был не особо далеко от входа в здание, но, за спинами такого количества людей, очень сложно было что-либо увидеть. Через несколько минут стало понятно, что у входа в здание назревал нешуточный кипиш. Люди бегали, кричали, суетились. Журналисты толпились вокруг, включая камеры и щелкая яркими вспышками фотоаппаратов. У Хана мелькнула странная мысль, что это напоминает ему прибытие какой-то суперзвезды в аэропорт, где тысячи фанатов ждут того, как он просто пройдёт мимо, пряча лицо от камер, а журналисты ловят каждое движение знаменитости. — Уважаемые слушатели, у нас срочное включение от нашего корреспондента, который сейчас находится у главного здания компании KwonIND. Джисон сделал радио погромче. И весь превратился в слух. — С вами Рюджин, журналистка пятого канала CBS. Я сейчас нахожусь у входа в здание KwonIND, где в данный момент проходит конференция для прессы, созванная главами корпорации по поводу теракта на новом объекте компании. Квон Дон Ги выступил с разъяснением случившегося. Однако, прямо сейчас, у входа стоит человек, который угрожает взорвать прямо тут, на месте, несколько килограммов пластита С-4, если Квон Дон Ги откажется лично встретиться с ним. Я нахожусь в непосредственной близости от этого человека, и сейчас вы сами услышите то, что он хочет сказать. Джисон едва не поперхнулся, услышав в динамике знакомый голос Минхо. — Здравствуйте, Рюджин. Приятно с вами познакомиться. Я слушал вашу радиостанцию. Моё имя Ли Минхо. Я готов ответить на все ваши вопросы. — Очень приятно, господин Ли. Вы утверждаете, что вот это, то что на вас, это взрывчатка? Я не очень разбираюсь в этом, и навряд ли смогу понять, говорите вы правду или нет. — Да. Это С-4, известный как пластит. Его на мне 25 брусков, по килограмму каждый. Хватит на то, чтобы все, кто здесь находится, умерли мгновенно. А здание, скорее всего, очень сильно пострадает. Если не разрушится совсем. — Господин Ли, а каким образом мы можем проверить сказанное вами? Вдруг это ложь, и вы преследуете какие-то свои цели, о которых нам не известно? — Я свою цель озвучил. Я хочу личной встречи с Квон Дон Ги. И больше ничего. — Простите, а для чего вам это нужно? — Я хочу его убить, Рюджин. Было слышно, что Минхо при этом улыбается. Джисон похолодел. — Но, господин Ли, разве это не глупо? Квон Дон Ги не согласится встретиться с сумасшедшим, увешанным взрывчаткой, который напрямую говорит, что желает его смерти. Вам так не кажется? — В таком случае, Рюджин, я хочу, чтобы все ваши слушатели знали. Если через пять минут я не войду в здание, все, кто находится у входа, умрут. Я взорву и себя, и всех вас. И виновником этого можете считать не только меня одного, но и доминантного альфу, который испугался сумасшедшего, увешанного взрывчаткой. Я думаю, нам стоит немного подождать, и мы поймём, так ли глупы мои требования. Или же я прав, и такой человек, как Квон Дон Ги, не испугается ни меня, ни кого бы то ни было.       Джисон закашлялся и схватился руками за руль. Он с трудом дышал. Альфе казалось, будто воздух застрял у него в глотке и никак не желал проходить внутрь. Он сипел и кашлял несколько минут, не в силах успокоиться. От эмоций ему сдавило грудь и свело судорогой гортань. Минхо больной на голову, а Дон Ги – идиот, если согласится на такое. Джисон не понимал доминантов и нисколько не жалел об этом. Это вид отмороженных имбецилов, способных на всё.       Радио противно зашипело. Взволнованный голос ведущей возвестил о том, что вход оцеплен, а увешанного взрывчаткой безумца проводили внутрь. Квон Дон Ги сразу согласился встретиться с ним лично, наедине, и объявил об эвакуации журналистов, а также всех сотрудников компании, чтобы ни в коем случае никто не пострадал. Для младшего господина клана Квон репутация была важнее всего. Он никогда бы не позволил от своего имени убить такое количество людей или совершить ещё один теракт. Ему и так не отмыться от позора со взрывом на стройке. А теперь ещё и это. Джисон сидел ни жив, ни мертв. Он понял, наконец, что задумал Минхо. Но ничем уже не мог помочь альфе. В этом мире доминантов свои законы, и Джисон там ничего не сможет сделать.

❛━━━━━━━ ••• ━━━━━━━❜

      В просторном кабинете на 127-м этаже здания KwonIND двое доминантов смотрели друг на друга в абсолютной тишине. Снаружи, за закрытыми дверьми, начиналась натуральная паника. Служба охраны уже подтвердила, что объявлена эвакуация. Минхо действительно пронес в здание 25 килограммов взрывчатки. Это очень много. Вполне достаточно для разрушения практически всего небоскрёба. Если взрывать на первых этажах. Чем выше, тем меньше вероятность того, что здание обрушится. Поэтому то, что Минхо оказался практически на предпоследнем этаже здания, было лучшим вариантом для всех. Минхо заблокировал дверь в кабинет и снял с себя взрывчатку. Осторожно опустил на пол рядом с собой и выпрямился. У него был с собой пистолет. Но, скорее всего, им придется выяснять отношения голыми руками. Они оба уже прекрасно почувствовали силу друг друга. Дон Ги был удивлен, а Минхо разочарован. Они были практически равны. — Жаль, что Джинни этого не увидит, — улыбнулся Дон, снимая пиджак. — Я хотел бы убить тебя у него на глазах. Минхо на мгновение вспыхнул. При упоминании омеги, злость застлала ему глаза. Он вскипел и упустил момент. Дон Ги кинулся на него без предупреждения. Тигр был на своей территории. Уверен в себе и нечеловечески силён. Его мощь подавляла. Хватка была железной, а движения быстрыми и четкими. Он схватил Минхо в кольцо своих рук, и тот едва увернулся, чтобы не быть схваченным за горло. Минхо оскалился и ударил Дона в солнечное сплетение, чтобы отбросить альфу от себя. Дон Ги ослабил хватку, и Минхо сразу выскользнул. Отпрыгнул подальше и, пригнувшись, стал медленно обходить Дона, глядя ему в глаза. — Маленький котик, — усмехнулся Дон. — Иди ко мне. Поиграем. Я убью тебя медленно.       В глазах Дон Ги, наконец, пылала ярость. Он отпускал себя и уже не пытался держать лицо. Альфы бросались друг на друга, словно дикие звери. Рычали и рвали друг друга зубами и когтями. У Минхо вытянулись клыки. Он шипел от боли, раздувал ноздри, чуя кровь. Сила тигра была чудовищной. Никто не смог бы противостоять Дон Ги. Никто. Кроме Минхо. Никогда раньше Дон не встречал подобного соперника. Минхо был молод, но уже дьявольски силён. От него волнами расходилась энергия. И Дону это нравилось. Он смеялся, ломая Минхо. Играл с ним, и был искренне счастлив встретить лицом к лицу того, перед кем можно было явить себя на все сто процентов. Никогда, до этого, Дон Ги не боролся ни с кем в полную силу. А сейчас этот молодой доминант заставил его попотеть. И даже испугаться за свою жизнь. Он бросался на Дона с бешеной яростью, с пеной у рта и кровавыми глазами. Его бледное лицо будет сниться альфе до самой смерти. Если он, конечно, останется в живых. Дон Ги посетила эта нелепая мысль в тот момент, когда Минхо вцепился зубами ему в глотку и едва не вырвал кадык. Ещё немного, и Квон Дон Ги бы умер. Но тигр вовремя ударил Минхо в челюсть, и тот не смог сомкнуть зубы окончательно. Лишь скользнул, полоснув клыками по горлу и попробовав свежей крови врага. Дон Ги с силой отбросил от себя Минхо почти на метр. Альфы ходили по кругу, словно тигры на арене, и смотрели друг другу в глаза. Минхо вжимал голову в плечи и облизывал клыки. Дон Ги обливался потом. На горле зияла смазанная рана. Кровь текла ему на грудь горячей липкой жижей. — Твоя кровь так сладка. Я хочу ещё. Это были первые слова Минхо, которые он сказал Дону. Минхо прыгнул на альфу. Они сцепились намертво. Дон пытался увернуться, скинуть с себя обезумевшего от крови доминанта. Впервые в жизни он защищался. Это немыслимо. И невозможно. Неведомый ему противный, холодный страх пробирался к сердцу от одного вида горящих безумием глаз Минхо. Они боролись и рвали друг друга до тех пор, пока не упали на мягкий ковер кабинета. Кровь уже пролита. Теперь кто-то один должен был одержать победу. Минхо пришел сюда убить или умереть. Но убить Дон Ги он должен был в любом случае. На его взрывчатке был установлен таймер. И если Дон Ги убьет Минхо, то взрыв всё равно произойдет. Они умрут вместе. Лишь одна мысль горела в голове Минхо огненными буквами. Что он никогда больше не увидит Хенджина. Никогда. Никогда. Никогда. В безумной безудержной ярости, глотая обжигающие слезы, Минхо завалил Дон Ги и сел ему на грудь. Рвал ногтями и зубами его тело, желая добраться до сердца. Вырвать его и сожрать. Альфа бился под ним и выл от боли. Минхо ломал ему ребра голыми руками, сдирал кожу и резал клыками тело. Ужас был доселе неведом доминантному альфе. Но теперь Квон Дон Ги его испытал. Минхо ясно увидел панику в красивых черных глазах тигра. Сейчас или никогда. Он бил до тех пор, пока не перестал чувствовать руки. Дон Ги уже захлебывался кровью и почти не оказывал сопротивления. А Минхо всё бил и бил его в солнечное сплетение, ломая уже переломанные ребра в одном и том же месте. Времени не было. Их рандеву затянулось. Пора было сворачиваться. Минхо резко встал на ноги и ударил Дона несколько раз ногами в живот. Альфа скручивался в позу эмбриона на полу и харкал кровью. Забить его насмерть всё равно не получится. Минхо был сам на последнем издыхании. Их силы были практически равны. Едва он отошел от альфы, как Дон Ги уже попытался встать. Ещё немного, и ему это удастся. Минхо схватил первый попавшийся стул и поставил посреди кабинета. Затем ударил Дона снова ногой, на этот раз по лицу. Это ненадолго вырубит его и дезориентирует. Минхо с трудом поднял тяжелое тело альфы и усадил его на стуле. Дон откинул голову назад. Казалось, он был без сознания. Последний рывок. У Минхо был пистолет. Он лежал на полу, рядом со взрывчаткой. Он мог убить Дона и закончить всё разом. Но не хотел. Он достал из заднего кармана брюк наручники и сковал Дону руки за спиной. Если он придет в себя, то вполне сможет освободиться. Хотя в таком положении это маловероятно. Минхо и сам едва держался на ногах. Дон Ги был в ещё худшем состоянии. Минхо избил его до полусмерти. Не теряя времени, Минхо принялся опутывать взрывчаткой тело Дона. Он закрепил бруски пластита между собой так, что они образовывали нечто наподобие жилета. Так он пронес взрывчатку на себе и так же надел этот своеобразный смертоносный жилет на своего врага. Осталось совсем чуть-чуть. Таймер давно запущен. Ещё совсем немного и конец.       В районе десяти часов утра в кабинете на 127-м этаже небоскрёба KwonIND было тихо и светло. Квон Дон Ги открыл глаза, и яркий солнечный свет из панорамных окон резанул его, прожигая сетчатку до боли. Альфа медленно моргал, пытаясь сфокусироваться. Вокруг был лишь ослепительный свет. Слабые очертания интерьера и чистое утреннее небо за прозрачным окном. Дон Ги вдохнул полной грудью и почувствовал, что ему неудобно сидеть. Его руки скованы, а тело словно придавило каким-то грузом. Он взглянул вниз и увидел, что на нём странные квадратные куски, похожие на мыло в бумажной упаковке. Он уже видел это. Точно. Это то, что было на том парне… За секунду до Квон Дон Ги понял, что это. Его сердце бешено забилось. Страх волной окатил альфу. Но в следующее мгновение его тело разорвало на куски. Огонь пожрал его душу. И от младшего господина клана Квон, доминантного альфы, самого сильного хищника джунглей, не осталось даже пепла. Ветер развеял его вместе с бетоном, стеклами и металлом. Верхнюю часть главного здания корпорации снесло, и даже были задеты соседние небоскребы. Там выбило взрывной волной стекла, и пострадали установленные на крышах спутниковые антенны.

❛━━━━━━━ ••• ━━━━━━━❜

      Джисон наблюдал взрыв верхних этажей небоскрёба вместе с толпой, которую полиция оттеснила на приличное расстояние от здания. Были оцеплены три квартала. В небо подняли вертолеты. Вся полиция района была на месте взрыва раньше, чем пожарная авиация начала тушить начавшийся пожар. Альфа нервничал и кусал губы. О судьбе Минхо и Дона ничего не было известно в первые часы после взрыва. Хан не долго раздумывал. Он сел в машину и рванул в особняк. Пока суть да дело, ему нужно было сделать то, что он давно должен был на правах старшего брата. В особняке клана Квон его приняли холодно, но спокойно. Джисон собирался поговорить с Квоном старшим. Отец Дона спустился в гостиную как раз в тот момент, когда по новостям сообщили о смерти Квон Дон Ги. Дальше всем стало не до Хана. В доме началась суета. Телефоны разрывались от звонков. Глава клана Квон был в замешательстве. Мать Дона рыдала в истерике. Прислуга и охрана старались сохранять спокойствие. Но всех ощутимо потряхивало. Хозяин мертв, и кому теперь подчиняться — было непонятно. Отец Дона был человеком мягким, во всём полагавшимся на сына. Мать имела некоторую власть и влияние, но женщина впала в невменяемое состояние от горя, и ей срочно вызвали врача. Хан поднялся с дивана и пошёл искать Хенджина. Он знал, что омега здесь. Джисон его чуял. Очень скоро альфа остановился возле массивных дверей в хозяйскую спальню на втором этаже. Охрана у дверей смотрела настороженно. Хана знали. О смерти Дон Ги уже так же было известно. Четверо молодых альф стояли, не двигаясь с места. — Ваш хозяин мертв, — холодным голосом произнёс Джисон. — В следующие несколько часов от вашего клана не останется ничего. Клан Квон будет свергнут. Его власть окончена. А репутация растоптана. Сейчас будут вытащены на свет все темные делишки клана. И то, что тут сейчас незаконно удерживают моего брата, так же станет всем известно. Я всё равно заберу его. Сейчас или позже. Разница лишь в том, что если сейчас вы станете препятствовать, то в будущем вас всех ждёт суд. Я лично позабочусь, чтобы на процессе не забыли ни одного человека, причастного к похищению и удержанию в неволе моего брата. Даю слово. — Нам отдали приказ, — произнес один охранник. — Да, — подал голос второй. — Мы-то тут причем? Нам наплевать и на этого омегу, и на кого бы то ни было. С нас спросят, если он уйдёт. — Никто с вас не спросит, — поморщился Хан. Он достал удостоверение и протянул его первому альфе. — Я офицер полиции. Можете валить всё на меня. Вы меня знаете. И вам отлично известно, что Хенджин мой брат. — Разве твой брат не мёртв? — ухмыльнулся тот, кто смотрел удостоверение Хана. — Всякое случается, — нагло осклабился Джисон. — В морге ошиблись. Система не совершенна. Сам понимаешь. Сегодня ты жив, а завтра уже с пулей в башке лежишь на столе патологоанатома. Охранники переглянулись. Хан полицейский, дело могло принять серьезный оборот. Никому не хотелось быть крайним в таком щепетильном вопросе. Похищение человека — преступление. А отмазать своих подчиненных теперь было некому.       Хенджин слышал суматоху, движение и разговоры за дверью. Он боялся даже встать с постели и подойти ближе, чтобы подслушать и узнать, что происходит. Ночь, проведенная в особняке, добавила омеге седых волос. Хенджин лишь плакал и думал. Успокаивался, а затем вновь думал и рыдал. Ему так и не удалось уснуть. Он не видел новостей и не знал, что случилось. Когда утром поднялся шум, он подумал, что вернулся Дон Ги. И уже подготовился к худшему. Когда же дверь открылась, и на пороге спальни возник Джисон, Хенджин не поверил своим глазам. Он решил, что у него от стресса начались галлюцинации. Омега смотрел на альфу невидящим взглядом и думал о том, что окончательно сошел с ума. Хан не может быть здесь. Его брат не смог бы прийти за ним. Он никогда не приходил, сколько бы Хенджин не ждал его. В юности омега много плакал и звал своего брата альфу, который защищал его в детстве, но потом лишь раз за разом возвращал в этот ненавистный белый дом на берегу реки. Джисон подошел к постели, на которой сидел омега. Растерянный взгляд Хенджина был таким пронзительно детским, что Хан невольно дрогнул. Омега был в одних рваных грязных штанах и весь расцарапанный. Его волосы были всё ещё в пыли, после взрыва в пентхаусе. Ладони в запекшейся ржавой крови, а на груди затянувшаяся корка разодранной кожи. Джисон снял с себя пиджак и накинул на плечи Хенджина. В тот момент, когда альфа обнял его, омега, наконец, пришел в себя и понял, что это не воспаленный бред его мозга, а реальность. Хан здесь, с ним. Он пришел. Он рядом. — Пойдём, Хенджин, — прошептал Джисон. Он прижимал к себе омегу и гладил его трясущиеся плечи. — Я заберу тебя домой. Хенджин вцепился в альфу, и слезы потоком хлынули из глаз. Он так давно мечтал об этом. Ему когда-то даже снилась подобная сцена. Брат приходит за ним и забирает его навсегда…       Хан снимал квартиру в высотке, на окраине Сеула. Он привез Хенджина к себе и сбивчиво рассказал в общих чертах, что произошло. Смерть Квон Дон Ги была официально подтверждена. Хотя найти его останки пока не представлялось возможным. Также, все СМИ сообщили о смерти Ли Минхо. Террориста, самоубийцы, который угрожал взорвать всех, если Дон Ги не встретится с ним лично. На данный момент, Дон был героем новостей и спасителем невинных. Встретившим свою смерть едва ли не геройски. Спасая людей от сумасшедшего. Джисон вовремя забрал Хенджина. Хотя, скорее всего, сейчас в особняке до него никому нет дела. Хан знал, что очень скоро те, кто сейчас восхваляют Дона, будут мешать его имя с грязью и смаковать подробности его преступлений. Когда начнётся процесс по делу приюта святой Агаты, никто уже не отмоется, и клану Квон придет конец. Хенджин был молчалив и странно спокоен. Джисон сделал ему пару уколов успокоительного и витаминов. Омега принял душ и сменил одежду. Братья вместе поужинали. После ужина Джисон уложил Хенджина в свою кровать. — Как думаешь, может нам вернуться в Тэгу? — тихо спросил омега. Они сидели, обнявшись, на постели Хана. Альфа гладил влажные после душа волосы Хенджина и дышал его восхитительным ароматом розы. — Наша семья нас ненавидит, — усмехнулся Хан. — Раньше ты был позором рода, а я и так бастард, неудачник, сын безродного. Нам некуда возвращаться. Если меня не уволят, останемся здесь. Переедем в другую квартиру, побольше. Не переживай. Я позабочусь о тебе. — У меня есть деньги, — вздохнул Хенджин. — Минхо открывал счет на моё имя. Меня это мало волнует. Я хотел бы сходить в больницу к Сынмину. Клан Ян нас не бросит. — Сходим, — Хан осторожно поцеловал омегу в висок. — Постарайся поспать. Хочешь снотворное? Я принесу. Хенджин послушно кивнул. Он был на успокоительных. Страшно устал, и был совершенно без сил от горя и стресса. Осознание того, что он остался один, ещё не пришло к нему в полной мере. Возможно, позже оно поглотит Хенджина с головой, и он не захочет жить без того, кого полюбил навсегда. Джисон сидел на краю постели очень долго. Лишь глубокой ночью он отпустил руку спящего брата и накрыл омегу одеялом. А сам, не в силах уснуть, пошел на кухню пить горячий кофе и жалеть о том, что не курит. Иногда ему серьезно хотелось начать.       В районе трех часов ночи Джисон услышал грохот в подъезде, навострил уши и принюхался. Сердце ищейки бешено забилось. Хан обладал острым нюхом, и отлично понял, кто через несколько секунд постучал в его дверь. Джисон подскочил на месте и бросился к дверям. Руки предательски дрожали, пока он открывал задвижку и два замка. У альфы была привычка тщательно запираться на все засовы. Когда он наконец распахнул двери, в квартиру сразу же ввалились мятые и грязные, провонявшие потом, кровью и порохом, Минхо с Чанбином. — Какого хрена ты живешь в такой дыре, Джисон? — шипел Чанбин. — Мы заебались искать твою нору. — Ты забрал его?! — Минхо с горящими глазами вцепился в Хана и прижал его к стене. Ноздри альфы раздувались. Он чуял омегу и знал, что Хенджин здесь. Джисон дрожал, не в силах вымолвить ни слова. В душе он уже ни на что не надеялся. И сейчас, увидев такие знакомые и родные лица, перепачканные кровью, сажей и строительной пылью, альфа был так счастлив, что его сердце едва не взорвалось. Он глотал слезы и не мог вздохнуть. — Хватит, — Чанбин отпихнул Минхо. — Иди ко мне. Всё хорошо. Он обнял Хана, и тот вцепился в широкие плечи Чанбина. — Как вы? Я думал, ты… Джисон задыхался. Слова застревали в глотке. Он хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. — Успокойся, — Минхо коснулся горячей ладонью щеки Хана. — Хенджин спит? Джисон быстро закивал. — Я дал ему снотворное. Он не проснется. — Молодец. Минхо привалился к стене, рядом с Джисоном. Чанбин обнял друга за шею. Так они стояли втроем, обнявшись, в маленькой прихожей тесной квартирки на окраине столицы…       Хенджин видел замечательный сон. Ему снилось, что он вновь в пентхаусе, в их с Минхо постели. Его альфа вернулся после долгого отсутствия, и они вместе спят, обнявшись, как бывало ни раз. Омега словно вернулся в те времена, когда альфа возвращался среди ночи, после очередной грязной работы по заказу Кима, и ложился в постель к спящему омеге. В те далекие счастливые дни Хенджин часто просыпался в жарких объятиях, прижатый к горячему телу, а сильные руки альфы гладили его по спине и недвусмысленно скользили по обнаженной коже, касались чувствительных мест осторожно и ласково. Хенджин тогда улыбался, не открывая глаз. Он только раздвигал ноги, позволяя альфе брать себя сонным и сладким. Будить себя сексом. Окончательно Хенджин просыпался тогда, когда они уже сливались воедино, и Минхо не мог сдерживать себя. Эти воспоминания были такими яркими, что практически не отличались от реальности. Хенджин проснулся и, не открывая глаз, прижался к Минхо, ощущая его запах и жар его тела. Конечно, это сон. Но такой прекрасный, что омега не хотел бы просыпаться никогда. Альфа сжимал его в объятиях и гладил по спине. Как всегда. Его теплые губы касались лба омеги. Минхо невесомо целовал его, едва трогая губами. — Ещё рано, — прошептал он. — Поспи ещё. Хенджин что-то сонно мурлыкнул и уткнулся альфе в шею. Он по привычке закинул ногу на Минхо и затих. Через несколько секунд Хенджин распахнул глаза и подпрыгнул на кровати. — Минхо?! Омега смотрел бешеным взглядом на сонно моргавшего альфу. Минхо лежал рядом, на узкой постели Хана. Они вовсе не в пентхаусе. Они в квартире Джисона. И это не сон. — Хенджин, не нервничай. Я с тобой. Всё хорошо. Минхо слабо улыбнулся и притянул омегу к себе. Только сейчас Хенджин заметил, что альфа весь грязный и в крови. Минхо перед сном умыл лицо и руки, но так устал, что лег, как был, в разорванной одежде. Он был весь избитый. Квон Дон Ги сильно потрепал его, пока они дрались в его кабинете. — Минхо! — Хенджин рвано выдохнул и накинулся на альфу.       Он целовал его лицо и плакал. Они обнимались, не в силах расцепиться. Хенджин льнул и весь дрожал. Ещё вчера он с тоской думал о смерти. Омега не надеялся уже увидеть альфу. Не то что коснуться его или проснуться в одной постели. А теперь, этим сонным серым утром, Хенджин оказался вновь в объятиях того, с кем хотел бы провести свою жизнь и состариться где-нибудь в небольшом и тихом доме, вдали от бед и потрясений. Никому не желая зла. Живя лишь любовью и чистым воздухом. Эти сладкие омежьи мечты наивны и глупы. Но альфа осуществит их. Ему это было по силам. Такова природа. На слабое наивное сердце всегда найдется сильное плечо и твердая рука. — Я думал, что никогда больше тебя не увижу, — жарко шептал Хенджин. Он сел на Минхо сверху и попытался стянуть с него кофту. — Я думал, что умру, — Минхо тянул Хенджина на себя, целуя его глубоко и сладко. Они нервно раздевали друг друга, желая быстрее слиться кожа к коже. Целуясь и смеясь. Их ароматы сплетались, как всегда, в нежно-страстную композицию, заполняющую всё пространство. В абсолютной тишине спальни было слышно лишь рваное дыхание и мокрые звуки поцелуев. — Это когда-нибудь закончится, или я так и буду наблюдать ваши брачные игры бесконечно? Минхо! Имейте совесть!       Хриплый голос Чанбина раздался откуда-то снизу. Минхо замер и закусил губу. Вот черт. Он совсем забыл. Хенджин осторожно вытянул шею и посмотрел на пол. Возле кровати, на мягком футоне спали Чанбин и Хан. Чанбин лежал на спине весь пунцовый и смотрел в потолок бешеными глазами. Феромоны, как обычно, действовали на альфу слишком сильно. Джисон спал как младенец, лежа на боку и обнимая Чанбина за шею. Хан сладко сопел и причмокивал губами. Ему явно снилось что-то хорошее. Чанбин же, казалось, сейчас лопнет от напряжения. С одной стороны сладкая парочка на постели. А с другой слишком тактильный во сне Хан. Хенджин не удержался и прыснул со смеху. Минхо придвинулся к краю постели и взглянул на Чанбина. — Ого, — присвистнул альфа. — Как мило, Бинни. Вы так и спали в обнимку? Двое альф? Толерантненько. Хенджин пихнул Минхо в плечо. — Хватит! Это не смешно. В этом нет ничего особенного. — Конечно нет, — Минхо схватил омегу в объятия и они, смеясь, посмотрели на Чанбина. Тот пыхтел, отпихивая от себя Хана. Джисон недовольно хмурил брови и жался к Чанбину. В конце концов, альфа сдался. — Тут на полу просто холодно, — вздохнул Чанбин, укрывая Джисона одеялом. — Он замерз. Минхо и Хенджин понимающе кивнули.

❛━━━━━━━ ••• ━━━━━━━❜

P.S.       Спустя год Джисон приехал в Тэгу. Была середина лета. Среди холмов и равнин его детства, альфа ощущал себя счастливым. Здесь так легко дышалось. На склоне дня старый дом его отца выглядел таким маленьким и уютным после городских громад стеклянных небоскребов. Хан подошел к калитке и открыл ее. Старая ржавая калитка жалобно скрипнула. — Стоять! Звонкий голос, явно принадлежащий омеге, раздался совсем рядом. — Ну-ка, руки вверх и не двигайся. Пристрелю. Хан опешил. Он замер, вглядываясь в темноту двора. Навстречу альфе вышел невысокий красивый парень. В сумерках его нежное лицо казалось нереальным. Он, словно фея из сна, материализовался из мрака наступающей ночи и посмотрел на Хана сияющим взглядом бездонных глаз. Джисон задохнулся. Он считал своего брата самым красивым омегой на свете. Но этот мальчик мог вполне соперничать даже с рецессивом. — Хан?! — парень прищурился и опустил старое ружье, которое Джисон сразу узнал. Это декоративное охолощённое оружие. Висело на стене в сарае. Хан бегал с ним в детстве, играя в полицейских с соседскими мальчишками. Пока Джисон зависал, парень кинулся к нему на шею и начал обнимать его. — Почему ты не сообщил, что приедешь? Мы бы испекли пирог. Парень выкинул ружье на траву и повис на Джисоне, нагло обнимая альфу за шею. Хан дурел от близости такого сладкого красавца. Омега смутно ему кого-то напоминал. — Бомгю? — выдохнул альфа. В последний раз, когда они виделись, омега садился на поезд в Тэгу. Его хрупкая фигурка и огромные глаза запомнились Джисону навсегда. Парень вызывал лишь жалость и желание накормить его. Теперь же, это был красивый сладкий омега с гибким телом и прекрасным лицом. Он остриг свои длинные волосы, у него пропала седина. Он перекрасился в каштановый и был похож на лесного эльфа. Неземной и весь светящийся. — Меня теперь не узнать, — смеялся Бомгю. — Тетя Соён откормила меня, как поросенка. Я теперь такой жирный. Омега, смеясь, надул щеки и закатил глаза. Хан смотрел на Бомгю и улыбался. — Неправда, — произнёс он тихо. — Ты очень красивый. Бомгю закусил губу и отпустил альфу. Ему не хотелось быть слишком навязчивым и очевидным. Всё это время омега ждал, что альфа придет проведать своих родных, свои старый дом и его. Того маленького худого омежку, которого он спас, отправив в деревню, забрав с улицы и подарив ему надежду на нормальную жизнь. — Пойдём в дом, — Бомгю взял Хана за руку и потянул за собой. Время было уже позднее. Солнце давно село. В саду загорались зеленые огоньки светлячков.       Полночи Джисон и Бомгю провели за долгим разговором на кухне. Спать не хотелось. Деревенский воздух пьянил. Старенькая домработница семьи Хана, тетя Соён, напекла пирогов, а омега заварил чай. Старушка давно видела десятый сон, а Бомгю слушал длинный рассказ Джисона о взрывателях, доминантах и его брате омеге, из-за которого сцепились два клана. Когда Джисон рассказал о том, как убил Джи, Бомгю расплакался. Хан, в глазах омеги, был героем-освободителем. Позже, Джисон инициировал процесс по делу приюта святой Агаты. Страшные преступления клана Квон были раскрыты и преданы огласке. Джисон не стал привлекать Бомгю, потому что свидетелей нашлось более, чем достаточно. Много детей выступало в суде, рассказывая о том, что творилось за высокими стенами приюта. Процесс был открытым. Слишком впечатлительных зрителей даже пару раз приходилось выводить из зала и останавливать слушание.       Джисон рассказал о своих друзьях. О братьях клана Ян. О том, что сейчас они хозяева в столице, а Сынмин теперь непререкаемый авторитет среди знати. Его брата альфу все называют счастливчиком. Чонин чудом избежал смерти и полностью поправился. Общественность не ставили в известность, что Чонин перенес пересадку почки. И теперь, благодаря этому, он может жить как раньше, несмотря на определенные ограничения, связанные со здоровьем. Но Сынмин зорко следил, чтобы его брат принимал таблетки вовремя и не отлынивал от процедур. Хенджин с Минхо живут в Сеуле, в частном элитном секторе, и ведут очень тихий образ жизни. Чанбин теперь занимается бизнесом и торгует оружием через корпорацию Ян. Минхо сперва думал работать с ним, но Хенджин не желал иметь больше ничего общего с оружием, взрывами, опасностью или чем-то подобным. А Джисон. Он уволился из полиции Сеула и решил вернуться в Тэгу. Большой город не для него. Ему всегда нравилось тут, на природе. — Да, тут хорошо, — сладко протянул омега. Его глаза игриво блестели. — Слушай, я не понял одного. А как Минхо выбрался из здания KwonIND? Там ведь всё взлетело на воздух? Как он спасся? Он говорил? — Неа, — рассмеялся Джисон. Он поставил чашку с остывшим чаем на стол. — Чанбин разболтал. Минхо следил за Доном некоторое время до этого. Чонин достал им планы дома и офиса Квон Дон Ги ещё в начале лета. Мы как раз тогда узнали, что Дракон нас ищет. Это было после смерти малыша Пака. Минхо мимоходом сказал, что хочет всё знать о том, где бывает Дон. Но я не думал, что всё – это реально всё. Даже план вентиляции, — Хан смеялся и качал головой. — Тем утром в порту, собираясь в офис Дона, Чанбин с Минхо договорились, что Чанбин возьмет вертолет, который имелся у Сынмина и стоял на крыше здания YIInc, и прилетит забрать Минхо с крыши небоскрёба KwonIND. На крышу вела вентиляционная шахта, прямо из кабинета Дон Ги. По ней Минхо и прополз наружу. Ему не впервой. Он уже делал такое и, похоже, не раз. Чанбин ждал друга до последнего. Он знал, что на взрывчатке таймер. И должен был улететь за пять минут до взрыва. Но он дождался. Минхо выбрался из вентиляции почти что перед тем, как там всё взлетело. Если бы Чанбин послушал друга, Минхо был бы мёртв. Он забрал его за пару минут до взрыва. Вертолет потом отбросило взрывной волной, они едва не рухнули на землю. Хорошо, что пилот был очень опытным и смог удержать эту махину. Вот так. Бомгю вздохнул. Его глаза горели. — Так интересно. Скоро утро. Мы совсем заболтались. Ты не хочешь спать? Джисон улыбнулся. — Немного. Но с тобой так приятно общаться, что я времени не замечаю вовсе. Омега покраснел и уткнулся в чашку, делая вид, что пьет остывший чай…