Общая вина

— Добрый день, как ты себя чувствуешь в последнее время?- мягкий голос психиатра всегда располагал к диалогу. Кадзуха постарался удобнее расположиться в кресле, к которому, вроде как, уже и привык. Син Цю покручивал в руках ручку, глядя на своего пациента. Врач и сам был довольно юным, но со своими обязанностями справлялся хорошо. В его кабинете, в отличии от всех остальных частей больницы, было спокойно. — Если честно, то все опять становится хуже,- Кадзу потупил взгляд. — Ага, а можешь как-то объяснить симптоматику?- глаза заблестели и врач наклонился поближе к пациенту. — Галлюцинации сегодня были, голоса как обычно, а вот таблетки перестали от них помогать… снова,- расстроенно добавил Кадзуха. — Хм, в этом нет ничего страшного. Сейчас чуть-чуть ещё поболтаем, я дам тебе один тестик, и мы подберем тебе новые лекарства. — Хорошо…- Кадзуха замялся. — Хэй, хочешь мне ещё что-то рассказать? Чай может? — Нет, не хочется, спасибо. И я хотел спросить у вас… — Я слушаю. — Я сойду с ума также как и мама?- от проницательного взгляда этих алых глаз было невозможно убежать. — Мы будем продолжать бороться с твоей болезнью. Ремиссии наступают, это хорошо. Ты сможешь жить так, пока будешь принимать лекарства и ходить на обследования. Кадзуха, я сделаю все, чтобы ты жил полноценной жизнью,- Син Цю говорил серьезно, пытаясь успокоить подростка. — Я понял, давайте пройдём тест. — Разумеется,- доктор мягко улыбнулся. Kazuha: «Выписали ещё какие-то таблетки, Я погуглил, это что-то очень… Жесткое… Не то чтобы я был против, Но, кажется, лучше мне не станет(» Кадзуха очень переживал, отправляя это сообщение. Было ощущение, что раз уж Скаре плохо, то у него нет права жаловаться. Но с ним очень хотелось поделиться переживаниями. Scaramoucheeee: «Кинь название таблеток» Kazuha: *Фото* Scaramoucheeee: «Ну блэн если они помогут То че б не пропить? Не парься короче Как раз от таблеток может стать лучше» *Просмотрено* «Черт, Кадзуха, какого хрена ты прочитал и молчишь? Давай, Скара, думай, чем именно ты мог его обидеть? Или… блин… а фиг его знает»- мысли парня были не очень позитивными. — Мааам. — Да, милый,- Нин Гуан приоткрыла дверь в комнату сына. Кадзуха лежал, как-то совсем отрешённо глядя в белый потолок. Нин Гуан застыла в проёме двери, ожидая дальнейшего вопроса или утверждения. Внешний вид сына ее немного напряг. Он… просто лежал и смотрел в потолок, обычно Кадзуха старался не унывать и всегда был чем-то занят. Такое тихое поведение было разве что свидетельством очередного приступа, но это не было на него похоже. — Милый?- мягко уточнила женщина, подходя к кровати сына. — Я не хочу сойти с ума…- прошептал Кадзуха так тихо, что если бы Нин Гуан не стояла впритык к нему, голоса и вовсе не было бы слышно. — Кадзу, сыночек,- женщина присела на корточки, стараясь наладить зрительный контакт с подростком,- врач прописал тебе лекарства, они обязательно помогут… — Также как и в прошлый раз? И в позапрошлый? И все остальные разы? Мам, почему вы все так говорите?- опять это мокрое ощущение на щеках. Не верилось, уже никому не хотелось верить… — Малыш,- Нин Гуан попыталась обнять сына, но Кадзуха отстранился, глядя своими, горящими во тьме, алыми глазами в самую душу. — Я сам, все в порядке,- окончание драмы ознаменовала последняя слезинка, прокатившаяся по холодной щеке. — Хорошо, милый, если что-то понадобится— зови,- Нин Гуан никогда не давила. Диагноз есть диагноз и с ним стоило быть осторожнее. Kazuha: «Скара, зайдёшь за мной завтра?» Scaramoucheeee: «Кадзу, ты чего так пугаешь?! Прочитал ниче не ответил Из сети пропал Трубку не брал. Не делай так больше! Зайду конечно если до утра доживу» Kazuha: «Точно, прости, пожалуйста (^~^’’’) Я не хотел тебя пугать :( Мне жаль, что так вышло. Как ты себя чувствуешь?)» Scaramoucheeee: «Лан забыли Норм живой пока Закинусь таблетками на ночь И завтра припру тебя встретить» Kazuha: «Если будет также плохо— Лучше останься дома. Я могу тебе ещё какие-то лекарства принести (^v~)/» Scaramoucheeee: «Забей Не впервой мне Лан я спать хочу Давай Каз» Kazuha: «Спокойной ночи<з» *Просмотрено* *Собеседник лайкнул ваше сообщение* *Собеседник был в сети только что* Кадзуха отложил телефон, его взгляд теперь был каким-то тёплым и даже спокойным. На потолке вырисовывался образ Скары. Такие острые черты лица. Курносый, вздернутый нос с почти незаметной царапинкой на переносице. Темные синие глаза, которые немного отдавали в фиолетовый, в них копилось все, что Скара видел за жизнь. Они будто отражали в себе все стихии нашей природы. В них можно было увидеть океан в штиль и надвигающееся цунами. Они могли смотреть, будто обдувая лёгким летним ветерком, а могли превращаться в поток морозного, зимнего воздуха. Глаза Скары были самой живой частью на его лице. Когда подросток пытался сосредоточиться, он судорожно кусал нижнюю губу, от чего та покрывалась алыми пятнами, из которых позже вытекали капельки крови. Скара, кажется, даже не обращал на неё внимание, лишь когда крови становилось откровенно много, он осторожно слизывал ее, пока та не останавливалась вовсе. Волосы парня были мягкими. Пусть он и красил их на постоянной основе, они все равно выглядели просто потрясающе. Стройное… нет, худое телосложение, откровенно худое, даже тощее, будто и не ел он вовсе. Хотя, заметить это могли лишь немногие. Скара никогда не носил обтягивающие вещи, по крайней мере, на людях. Свободные— это минимум; два размера больше— стабильность. Никто никогда не видел, как парень переодевался на физкультуру, он просто… ну вот брал и появлялся перед всеми уже в сменной одежде. Лишь однажды Кадзу стал случайным свидетелем переодевания Скары. Подросток неудачно зашёл в раздевалку, когда все были уже собраны. С таким возмущением его ещё ни разу никто не выгонял. Скара выглядел напуганным, будто загнанный в тупик зверь, и жутко раздраженным. Впрочем, то, что успел заметить Кадзуха ему хватило, чтобы поставить своему другу начальную стадию анорексии. Как это хрупкое создание ещё умудрялось ходить на ногах и таскать что-то в руках было загадкой. Кадзу был уверен, судя по совершенно точно женской талии и ненормально выпирающим рёбрам, что Скара питается солнечной энергией и слезами девственниц, иначе его фигуру объяснить было нельзя. Это был первый напряженный звоночек, а второй пришёл уже по возвращению Кадзухи домой. Он вдруг резко осознал, что даже там, в раздевалке, блин, он ни разу не видел ноги Скары. Это было странно. Обычно все мальчишки на физру ходили в шортах, и только Скар никогда не изменял своей традиции мешковатых штанов. Ему будто никогда не было жарко. Руки подростка были изящными, с длинными тонкими пальцами и чернюшным, словно сама смерть, маникюром. Была ли это работа мастера или усердные труды самого Скары разобрать было невозможно. Да и не распинался парень лишний раз о своей внешности. Откуда браслеты? Не помню. Красивый чокер, а где купил? Забыл. Клёвый маникюр, тебе очень идет, у мастера делал? Неважно. Вау, какая яркая подводка, что за фирма? Фиг знает. И так каждый раз… Серьги в ушах были особенно интересными. Как появились проколы понятно не было, но в том, что делали их «на коленке» Кадзуха был уверен. Судил он по пирсингу на брови. Сами проколы были не очень аккуратными, сразу было понятно, что работа точно не профессионалов. Два кольца на хряще правого уха и массивное… перо на цепочке? Так эту сережку окрестил сам Кадзуха, с чего Скара очень искренне посмеялся. Пусть это было и не перо вовсе, а какой-то там вид клинка, владелец серёжки согласился на такое альтернативное название, чему Кадзу был очень рад. С чего Скара уж точно покатился с хохоту, так это с удивленного лица Кадзухи, когда у его друга случайно выпал наушник, а из него очень ярко так заиграл немецкий рок. Такого культурного шока на лице Скара ещё ни разу в своей жизни не видел. Впрочем, подростка несильно удивила такая реакция, она скорее рассмешила. Вкусами в музыке ребята точно не сошлись, хотя, возможно, просто ещё не нашли что-то похожее. В общем, Скара был обычным и необычным одновременно. Он казался жутко предсказуемым и невероятно сложным в один и тот же момент, и это просто вскружило голову Кадзухе и всем его голосам. Белый потолок, конечно же, так и остался белым потолком, но вот Кадзу теперь видел там лицо друга. И плевать, что это все в голове. Этот хрупкий сгусток агрессии был слишком настойчивым гостем, чтобы так быстро уходить из чужих мыслей. Он просто взял и своей, сто процентов худенькой, ножкой выломил дверь в голову Кадзухи и, топнув все той же ножкой, отказался сваливать отсюда. Кадзуха так и уснул с мыслями о Скаре, сжимая в руках одеяло. Оно было тёплым, такими же были руки парня в последнюю их встречу. На улице температура медленно приближалась к семи градусам, а дисплей телефона очень настойчиво высвечивал белыми цифрами неутешительные 23:15. Скара крепко сжимал в руках ключи, не решаясь вставить их в замочную скважину. Эи была дома, парень слышал за входной дверью ее шатание по квартире. Он слышал, как она что-то невнятно рассказывала кому-то по телефону. Была ли она пьяна? Разумеется. Удастся ли Скаре быстро проскочить мимо неё незамеченным? Нет, точно не от неё. Она услышит и будет долбиться в закрытую на защелку дверь комнаты, пока Скара будет прижиматься к ней и молиться, также как учила бабушка, так, как она учила отгонять плохие мысли и вещи. Кто же знал, что в роли нечисти будет собственная мать? Идти внутрь было страшно, но там аптечка, там тёплое одеяло… Горло болело так, что даже говорить уже было невозможно. Нос не дышал, а пытаться вдыхать ртом было жутко больно. Скара уже почти смирился с отсутсвие кислорода в легких и дышал через раз. Голова раскалывалась. Ему точно стало гораздо хуже, потому что руки, несмотря на холод, по которому шлялся подросток, были мокрыми от жара. Скара понимал, что если он не выпьет таблетку и не ляжет спать прямо сейчас, то до утра он не доживет. Рука нервно потянулась к замку, а в голове уже в сотый раз прокручивался подробный план действий. «Быстро, тихо, быстро, тихо…» Скара не помнил как влетел в квартиру, он вряд ли закрыл входную дверь. Была лишь одна цель— добраться до своей комнаты. Раз оборот, два, три, это было максимальное количество, на которое можно было защелкнуть дверь, в которую тут же раздались сначала постукивания, а потом уже и сильная долбежка. Каждый удар методично отдавался в спину Скары, который сидел на полу и не дышал, уже не только из-за физической невозможности это делать. «Сиди тихо, ей надоест, и она уйдёт». — Сына~, открой маме дверь,- пьяным голосом еле-еле произносила женщина. Скара не откроет, ни за что. Он лучше никогда больше не увидит свою мать, чем рискнёт сейчас открыть ей дверь. Голос становился все настойчивее, пока не сорвался на крик, а Скара молчал, будто и неживой вовсе. Спустя минут пятнадцать Эи и правда надоело, и она, судя по звукам, завалилась спать в зал. Нервный, дрожащий выдох сорвался с уст Скары. Такой приглушённый, как обычно люди перед смертью выдыхают. С ним вышло и облегчение. Он в комнате, пусть и нелюбимой, но зато без матери и без травм. Стало спокойнее. Скара медленно поднялся с пола, пошатываясь, дошёл до аптечки. Первая— обезбол, вторая— что-то от кашля, Скара не разобрал, третья— антибиотик, четвёртая— какие-то витамины для иммунной системы, пятая— жаропонижающее. Шестое— без сил свалиться на кровать… Плохо, больно, неприятно. Скара ненавидел болеть, так ненавидел, как не ненавидел больше ничего. Писк градусника, и ужасные 41.2. Парень не знал, что делать. В последний раз такую температуру он видел лет семь назад и то, тогда это была ангина, и от неё его лечила бабушка. Сейчас его некому лечить, даже совет, что делать дать некому. Умереть было нестрашно, был страшен сам способ смерти. Сгореть заживо не хотелось, даже смерть от удушения полюбившимся дымом выглядела более позитивно. Скара просто молился, чтобы таблетки подействовали, забрали с собой все эти ужасные боли, чтобы тело перестало ломить, а голова наконец стала легкой, такой, какой была раньше. Силы покинули тело Скары гораздо раньше, чем он думал. Уже через минут десять он, еле-еле вдыхая воздух ртом, тихонько уснул.