Покажи мне любовь

Вечер в компании Хёнджина протекает на удивление спокойно, если не сказать — скучно. Неизвестно откуда в нём проснулось ревностное чувство собственничества, поэтому любой, даже вскользь брошенный на девушку взгляд, тут же разлетается на миллион атомов, так и не доходя до своего адресата. От непрошеного внимания он уводит их вглубь дома, проводя молчаливую экскурсию по бесконечным коридорам огромной усадьбы. Ноэль, медленно ступая за Хваном в босоножках на невысоком каблуке, с неприкрытым восхищением вертит головой, жадно рассматривая всё, что её окружает — высокие колонны особняка, устремлённые к потолку, вынуждают откинуть голову и вытянуть длинную шею, подставляя взору спутника утончённый изгиб. Всего лишь мгновение требуется Хёнджину, чтобы плавно поднять взгляд к приоткрытым, алым губам, а после — к синеве холодных глаз, с хитрым прищуром уставившихся на него в ответ. Не желая отворачиваться, Хван выжидающе разглядывает девушку, пока та не отводит взгляд первая, оставляя на счету парня маленькую, но всё же победу. Хёнджин ухмыляется, когда тонкое запястье Ноэль взмывает вверх — она отходит в сторону висящей на стене картины, задумчиво заправляя прядку волос за ухо. Немного склоняет голову набок, внимательно всматриваясь в изображение, после чего взгляд вспыхивает удивлением и устремляется прямо на Хвана. — Это... Это же… Серьёзно? — она оборачивается, бегая ошарашенным взглядом по его красивому, но чертовски беспристрастному лицу. Подмечает едва заметную взгляду ухмылку, отчего ещё сильнее давится неуёмным восторгом. — Ренуар. «Завтрак гребцов», конец девятнадцатого века, — Хёнджин вальяжно подходит ближе ровно в тот момент, когда девчонка вновь резко поворачивается к нему спиной, а запах сладкого апельсина выбивает из его лёгких весь воздух. — Нарисована в небольшом городе Шату, расположенном всего в тридцати минутах езды от Парижа. На картине изображены его близкие, а вот эта девушка, — Ноэль подносит указательный палец к рамке, — стала его женой спустя девять лет. А ещё… Она продолжает сыпать фактами, о которых Хёнджин, в силу своей работы и увлечений уже давно знал, но он всё равно остаётся под впечатлением от того, как ловко юная девушка жонглирует информацией. Он позволяет ей выговориться, с интересом слушает её мысли. Хван прекрасно распознаёт ложь, отсутствие эрудиции и желание произвести впечатление, но в случае с Ноэль всё совсем иначе. Она не пытается быть другой. Не придумывает себе роль, не пытается подражать всем тем девушкам, что всегда вились вокруг него — она может позволить себе быть настоящей, а её искренность и неподдельный интерес к искусству виден невооружённым взглядом. — А ещё эту картину упоминали в одном из французских фильмов… Господи, как его… — Ноэль тянет руки к вискам, жмурится, пытаясь нащупать в мыслях забытое название, но вместо этого начинает тихонько напевать и без того знакомую Хвану мелодию. — «Амели», — тихо слетает с уст, и Хёнджин улыбается, словно в замедленной съёмке наблюдая, как распахиваются глаза стоящей рядом девушки. Та широко улыбается — в уголках её губ образовываются изящные, милые ямочки, от которых становится совершенно невозможно оторвать взгляд. — А что это вы тут делаете? — из-за угла появляется Кристофер. В его руке бокал мартини с тремя крупными оливками, нанизанными на тонкую шпажку. — Я не знала, что у вас в коллекции есть Ренуар! — обернувшись на голос, Ноэль бросает короткий взгляд на картину, после чего возвращает его медленно приближающемуся парню. — Ох, хорошая моя, ты многого обо мне не знаешь, — коллекционер делает глоток мартини и на мгновение прикрывает веки, с наслаждением вкушая приятный, терпкий вкус. — Если твой папочка отпустит тебя погулять, — он лукаво, с неприкрытым вызовом смотрит прямо Хёнджину в глаза, — я смогу ещё очень много интересного тебе показать. Что скажешь? — А как же другие гости? — безразлично тянет Хван, пряча шипящее в груди недовольство, но тут же осекается, когда острый локоть девушки незаметно бьёт его в рёбра. Она действительно это сделала? Прямо на глазах чёртового Кристофера заткнула ему рот, благодаря чему на лице конкурента расползлась самодовольная улыбка чеширского кота. Хёнджин закатывает глаза и выжидающе смотрит на девушку, но та поджимает губы и отводит взгляд в сторону, так и не подыскав нужных слов или вовсе не желая оправдываться за своё поведение. — Кажется, дама приняла решение, — ухмыльнувшись, Бан кладёт крупную ладонь на хрупкое плечо Ноэль и притягивает её к себе, освобождая из-под влияния Хвана. — Верну в целости и сохранности, обещаю, — пока девушка, цокая каблучками, двигается вперёд по коридору, Крис с насмешкой кивает парню, после чего одними губами добавляет «Наверное», заставляя кровь в теле Хёнджина вскипеть от нарастающей ярости.

*****

Ноэль, продолжая рассматривать стены вокруг себя, медленно ступает рядом с Кристофером. Терпкость его парфюма без лишних прелюдий овладевает её обонянием, заставляя приятную, мягкую розу раствориться под давлением слишком маскулинного, настойчивого аромата Бана. — И что же тебя сюда привело? — широкоплечий парень тормозит у выхода в сад к остальным гостям, и Ноэль почти врезается напудренным носом в чёрный пиджак Кристофера. Девушка неторопливо поднимает взгляд, тщательно взвешивая слова. Ей одновременно льстит внимание одного из самых успешных коллекционеров Южной Кореи, если не самого успешного, но вместе с этим непоколебимость, с которой он возник перед ними с Хёнджином жалких пять минут назад, вынуждает не идти на поводу у неоправданного восторга, проникшего под самую кожу. — Вы знаете, кто привёл меня, Кристофер, — Ноэль поправляет причёску, пристально разглядывая ухмылку, озарившую сосредоточенное лицо мужчины. — Ах да, Хван… — Бан делает шаг в сторону, открывая взору девчонки с десяток фотографов, чьи объективы тут же устремляются в их сторону. — Он не будет против, если мы сделаем пару фотографий? — Кристофер игриво приподнимает бровь, делая едва уловимый взгляду кивок, после которого со стороны журналистов раздаются десятки вспышек фотокамер в секунду. С непривычки Ноэль отступает назад и опускает глаза — яркий свет практически сбивает с ног, вынуждая чувствительные зрачки пульсировать от резкой боли. В этот самый момент Кристофер притягивает девушку ближе, бережно пряча её лицо крупной ладонью, словно пытаясь защитить от коршунов, так безжалостно напавших на слабую добычу. Всё это кажется идеально отрепетированным спектаклем, если бы не боль в висках, заполняющая собой всё тело. Ноэль непроизвольно утыкается носом в широкую грудь — даже сквозь ткань идеальной белоснежной рубашки она ощущает жар, исходящий от Бана. Вместе с мужественным, пропитанным ароматом древесины и пахучих трав парфюмом эта комбинация полностью обезоруживает девушку, отчего та на мгновение забывает, как дышать. Лишь спустя несколько секунд Ноэль понимает, что это не просто умопомрачительная реакция на близость к незнакомому, состоятельному мужчине — это плавно накрывающий приступ панической атаки. — Я… Не могу… Дышать… — тихий шёпот слетает с побледневших губ, пока маленькая ручка цепляется за ворот двубортного пиджака. — Я сейчас… Колени девушки подкашиваются в тот самый момент, когда смысл слов всё-таки доходит до слуха наслаждающегося вниманием папарацци Кристофера. Его лицо вмиг становится серьёзным — он с лёгкостью подхватывает девушку на руки и в несколько широких шагов возвращается обратно в дом, аккуратно опуская её на бархатную ткань стоящего неподалёку кресла. Даже несмотря на нанесённый макияж, щёки Ноэль кажутся смертельно бледными, и это пугает — настолько, что Кристофер подзывает проходящего мимо официанта и приказывает сиюминутно разыскать Хёнджина. — Эй… Ты как? — присаживаясь рядом с креслом на корточки, Бан ласково приподнимает лицо девушки, заглядывая в затуманенные полу-обморочным состоянием глаза цвета штормового океана. Распахнуть веки всё ещё больно, поэтому Ноэль, несмотря на властное прикосновение, вновь опускает голову, пытаясь сквозь подрагивающие ресницы сосредоточиться на источнике голоса и рассмотреть озабоченного Кристофера. Взгляд застывает на выразительных губах, после чего неуверенно ползёт выше, сталкиваясь с теплом карих глаз. — Мне… Мне нужно на воздух. И вода. И… Не говори об этом Хёнджину, — выдавливает из себя девушка, неосознанно перейдя на ты, и неуклюже поднимается на ноги. — Пожалуйста, уведи меня отсюда, — тихо добавляет Ноэль, наконец полностью сконцентрировав внимание на собеседнике. Кристофер закатывает глаза, но почему-то не спорит. — Хорошо, пойдём, покажу тебе кухню. Надеюсь, там ты не найдёшь поводов грохнуться в обморок, — помотав головой, он протягивает девушке руку и, когда та неуверенно берётся за неё, широко улыбаясь направляется вглубь особняка. Пустые коридоры здания встречают их приятной вечерней прохладой — шум вечеринки остаётся где-то далеко за спиной, и в голову девушки наконец-то ударяет закономерный вопрос — почему сам Кристофер Бан, вместо того, чтобы быть центром сегодняшнего вечера, сбегает вместе с ней под покровом ночи? Толкнув тяжёлую дверь бедром, Кристофер, беглым взглядом осмотрев помещение, пропускает Ноэль вперёд. На кухне на удивление пусто — нет ни прислуги, ни официантов с подносами, ни случайно заблудившихся гостей, ищущих уединения в этом огромном дворце. Только десятки бутылок разнообразного дорогущего алкоголя стоят на всех поверхностях в ожидании, пока кто-нибудь за ними придёт. Но самое главное — здесь тихо, и это ровно то, что позволяет девушке сделать глубокий вдох и спокойно опуститься на высокое сидение возле барной стойки, положив руки на холодную мраморную столешницу, пока Кристофер распахивает высоченные окна, прикрытые лёгкими, полупрозрачными гардинами. — Воды? — стоя возле широкого холодильника тёмно-графитового цвета с двумя распашными дверцами, Бан оборачивается, мягко улыбаясь и вопросительно вскидывая бровь, когда Ноэль просит чего покрепче. — Ты уверена? Ты только что чуть своим вздёрнутым носом землю не клюнула. Кристофер наклоняет голову, на что девушка ехидно улыбается: — Я думала, мы определились, что мой зануда-папочка — Хёнджин, — она медленно ставит оба локтя на стол, упираясь острым подбородком в ладошки. Взгляд Бана скользит от её глаз ниже — цепляется за ямочки на вновь обрётших румянец щеках, поглядывает на изгиб лебединой шеи, спрятанной за тонкими руками, и непроизвольно замирает на декольте мужского пиджака, из-под которого выглядывают аккуратно очерченные девичьи формы. — Ну хорошо, — сморгнув секундное наваждение, мужчина открывает холодильник, достаёт оттуда небольшую тарелку с канапе, приготовленными службой кейтеринга прямо перед началом вечера, и ставит их перед девушкой. — Но сначала ты поешь, — он отходит в сторону и останавливается у продолговатого барного шкафчика, где в лучах яркой подсветки хранятся всяческие напитки. — Что будешь? — Удиви меня, — Ноэль поддевает пальчиком ближайшее к себе угощение и надкусывает хрустящий хлебец, украшенный заумно вырезанным огурцом, сливочным сыром и красной рыбой. — Господи, — вкус свежего лосося нежнейшим торнадо разносится по организму, и девушка блаженно прикрывает веки, растворяясь в гастрономическом оргазме, тут же закидывая в рот ещё одну порцию. — Гостям оставь, — Кристофер краешком рта улыбается через плечо, снимая два высоких стакана с креплением над барной стойкой. — Давай начнём сначала. Как тебя зовут, принцесса? Ноэль съедает ещё одно канапе и отодвигает тарелку в сторону, освобождая место для продолговатого бокала, в котором Бан намешивает красочную жидкость. — Что в нём? — увлечённо наблюдая за действиями мужчины, девушка поднимается из-за стола, подходит ближе к Бану, подглядывая за методичными движениями накачанных рук, скрытых под тканью рубашки. — Я Ноэль. — Крис, — он на мгновение поворачивает голову, встречаясь взглядом с любопытством в сапфировых глазах юной особы, и слабо улыбается уголками губ, тут же липким сиропом промахиваясь мимо джигера, в котором пытался отмерить необходимое количество гренадина. Рука девушки непроизвольно тянется к стекающей алой капле по металлическим стенкам посуды — указательным пальцем она мажет по гладкой поверхности, после чего, не поднимая взгляда, тянет его к губам, пробуя сироп на вкус. Неосознанно. Неконтролируемо. Совершенно без похабных мыслей и далеко идущих планов. Просто скользит кончиком языка по подушечке пальца, игнорируя расцветающее недоумение в глазах стоящего рядом Кристофера. Просто прикрывает веки, облизывая губы, зачем-то взмахивает головой, откидывая назад щекочущую кожу лица чёлку, вновь заставляя Бана бегающим взглядом зацепиться за оголённую ключицу, так интимно выглядывающую из-под ворота пиджака. Ресницы девчонки распахиваются в тот самый момент, когда рука Бана непроизвольно тянется к беззащитно открытой шее — Ноэль отступает назад, щёки вспыхивают малиновым румянцем, а туманно-задумчивый взгляд мгновенно проясняется, когда в сумочке неожиданно вибрирует взятый с собой телефон. — Хёнджин ищет свою крошку? — Кристофер с напускным безразличием в голосе промакивает тряпкой разлитый сироп, обратно возвращая всё внимание коктейлям. — Если бы… — с сожалением шепчет Ноэль и вновь садится у барной стойки, читая письмо, пришедшее с хорошо знакомой почты бывшего парня.

Ellise — Nightmares

Взгляд вылавливает отдельные строки, раскалённым железом прожигающие внутренности. «Я думал, слова для тебя — не пустой звук», «Нравится разбивать мне сердце?», «Уверена, что кто-то вообще когда-нибудь полюбит тебя так, как люблю я?». А ещё: «Я не могу жить без тебя, Эль», «Не бросай меня» и «Ты всегда была смыслом моей жизни». Манипулятор. Тэмин всегда знал, как надавить на жалость. Как заставить её сердце сжиматься до микроскопических размеров, как заставить вселенную сойтись в одной точке, как погасить Солнце и скрыть от заплаканных глаз девушки единственный источник тепла — холодную Луну. — Ты закончил? — бесцветным голосом спрашивает девочка, плотно сжимая дрожащие губы. Кристофер опешивает от бестактности, но, обернувшись, замечает совершенно отсутствующее, безучастное лицо, сверлящее его ледяным взглядом. Богатый опыт подсказывает, что сейчас вовсе не время включать гордого индюка с задетым самомнением, поэтому он молча берёт два бокала, ставит их на барную стойку и присаживается напротив, натягивая на губы чарующую улыбку. — Всегда к вашим услугам, — поднимает бокал, ожидая, пока Ноэль сделает то же самое, но девушка обхватывает свой двумя руками, предварительно вынув из напитка металлическую трубочку, и всего в несколько глотков выпивает всё до последней капли. — Уёбок, — поморщившись, слишком звонко ударяет донышком о гладкую поверхность стола, и виновато смотрит на ошалевшего от происходящего Бана. — Прости, Кристофер, я не про тебя. — Крис, — поправляет мужчина, не сводя пристального взгляда с лица девчонки, отмечая слабую улыбку на искажённом переживаниями лице. — Хочешь о чём-то поговорить? Ноэль молчит. Внимательно смотрит в ответ, пытаясь понять, что толкает такого мужчину, как Кристофер, сидеть с ней здесь, в тени особняка, вдали от шумной вечеринки, вспышек фотокамер, громкой музыки и звонкого смеха. Сейчас, рядом с ней, он больше не выглядит влюблённым в себя и свою охуенность эгоистом, получающим всё по первому зову. Кажется, он действительно переживает о рухнувшем к чертям эмоциональном состоянии Ноэль, и это только больше путает и без того разбитую душу. Только бы не влюбиться в простую вежливость. Только бы не... — Хочу ещё выпить. — Ты уверена? — Тебе-то что? — яд, просочившийся вместе со словами Тэмина в подкорку мозга, оседает на кончике языка. — Просто дай мне… Что-нибудь, — девушка обводит взглядом стоящие неподалёку бутылки и вяло добавляет: — Пожалуйста, Крис. Мне просто нужно выкинуть из сердца мусор. Хочется плакать, утопая в сочувствующем взгляде паточных глаз. Ноэль опускает голову, понимая, что удерживать накатывающую лавину больше нет никаких сил — с губ девушки срывается тихий всхлип, после которого непрошеные слёзы жгучим водопадом несутся вниз по обеим щекам. — Текилу? — Бан вполоборота подхватывает алкоголь, используемый прежде в коктейле, и достаёт два шота, ставя их перед собой. — Подожди, найду лайм и соль. — К чёрту это, — голос дрожит, слёзы сверкают на опечаленном лице, и Кристофер не выдерживает — вновь тянется вперёд, подушечкой большого пальца стирая влажную дорожку с левой щеки девушки. Она на мгновение ведёт голову в сторону, сильнее прижимаясь к горячей ладони — позволяет уставшему сознанию на несколько секунд почувствовать себя в безопасности, но телефон начинает обжигать ноги, напоминая о прежних, наивных ошибках, а пиджак — колоть обнажённую кожу под плотной тканью. Тяжело вздохнув, Ноэль увеличивает между ними расстояние, наблюдая за тем, как медленно Бан отводит руку в сторону. Не говоря ни слова, мужчина наливает текилу и двигает стопку по барной стойке в сторону девушки. Та перехватывает её, но в этот раз всё-таки чокается с хозяином особняка и только после этого залпом пьёт пьянящий шот. По телу липкой паутиной расползается жар, заполняя собой все пустоты. Ядовитые токсины, попавшие в организм вместе со словами Тэмина, заглушаются градусом алкоголя, и девушка вытирает слёзы со второй щеки, возвращая лицу прежнюю беззаботную улыбку. То, как она безуспешно пытается переключить эмоции, не проходит мимо внимания Кристофера. Но он вынуждено бросает взгляд на старинные часы, висящие на стене напротив, обвитые вычурной деревянной рамкой, и, закусив щёку, тихо проговаривает: — Пора начинать аукцион. Ты пойдёшь со мной? Найдём Хвана… При упоминании Хёнджина сердце девушки пропускает болезненный удар. Сожаление об уходе несколькими часами ранее больно бьёт под дых, и Ноэль поджимает губы, отрицательно мотая головой. — Я могу остаться тут? Не уверена, что… Что люди, шум и внимание — это то, что мне сейчас нужно… — её голос настолько тихий и сломленный, что Бану приходится наклониться ближе, чтобы расслышать сказанное. Он хочет поспорить, уверен, что стоит забрать Ноэль с собой, передать её в руки Хёнджина или, хотя бы, отвлечь на происходящее вокруг, но знает, что не имеет никакого права приказывать, как действовать девушке в её ситуации и состоянии. Поэтому, Кристофер просто поднимается на ноги, доставая из зауженных классических брюк визитницу, оставляет свой номер телефона прям под тонким запястьем Ноэль, что покоится на прохладном мраморе, и с просьбой «звонить, если что-то понадобится» выходит прочь. Сразу после ухода Криса, девушка выключает верхний свет, оставив только одинокую подсветку встроенного в стену бара, и усаживается на столешницу возле широкого окна, выходящего на безлюдную улицу. Замечает старые оконные рамы, такие непривычные для современного мира. Обычно все стремятся поставить плотные стеклопакеты, выедающие всю жизнь из подобных загородных особняков. Мысль о том, что Бан оставил всё, как было прежде, чтобы сберечь душу даже в такой незначительной мелочи, заставляет губы неосознанно растянуться в тёплой улыбке, а взгляд смущённо опуститься на острые коленки и голые ноги, выглядывающие из-под подола короткого пиджака. Хёнджин. Ноэль изо всех сил старается отогнать мысли о нём хотя бы сейчас — сидя на кухне Кристофера, отравленная болью, причинённой Тэмином. Но Хван беспощаден — врывается в опьяневшее сознание головокружительным вихрем, выбивая весь воздух из истощённых истерикой лёгких. Ну почему именно сейчас мысли о нём — это единственное, за что удаётся зацепиться разбитому сердцу, чтобы окончательно не рвануть на дно отчаяния? Отправленное Тэмином письмо продолжает понемногу добивать и без того сдыхающих в груди бабочек, оставшихся на поминках ушедших чувств, но где-то на соседней аллее души расцветает хорошо забытая клумба забытой детской влюблённости. — Ноа, господи, возьми себя в руки, — тихо шепчет девушка, до побелевших костяшек сжимая край столешницы, на которой сидит. Взгляд падает на телефон, мирно покоящийся слева от неё, и Ноэль уверенно берёт его в руки, опустошает чёрный список и, не раздумывая, нажимает кнопку вызова, чтобы наконец-то перевернуть самую гнилую страницу своей биографии. — Эль? — Меня зовут Ноэль, Т-э-м-и-н, — чеканит девушка прежде любимое имя. — Ли Ноэль, и никак иначе, ты меня понял? — Что… Малыш, ты чего? — В трусах у тебя малыш, — с наслаждением выплёвывает, хватая бутылку текилы за горлышко и прислоняя к пересохшим губам. — Ты совсем охуела? Что ты несёшь? — Ким переходит на звонкий ор, только сильнее разжигая желание растоптать его блядское самолюбие в пыль. — Нет, Тэмин, — ещё один глоток, — это ты охуел, если считаешь, что имеешь хотя бы какое-то право упрекать меня в том, что я, видите ли, недостаточно тебя любила, — язык заплетается, но девушка продолжает. — Ты ничтожество, если считаешь, что твоя так называемая любовь — это предел чувств, которых я достойна. Это даже смешно, — и вновь глоток, обжигающий внутренности. — Блять, как же печёт… — Эль, ты пьяна. Скажи, где ты, я вызову тебе такси. — Ты мог сделать это вчера, — спрыгнув со стола, Ноэль оставляет более чем наполовину опустевшую бутылку одиноко стоять у раковины и неуверенным шагом двигается в сторону выхода с кухни. — Но ты решил оставить меня одну на вокзале в чужом городе, где у меня никого, кроме тебя, не было. — Так и останется. У тебя никогда не будет никого, кроме меня. Знаешь, почему? Потому что ты жалкая, — его голос веет ледяным холодом, но Ноэль всё равно, она лишь несдержанно хмыкает, растягивая губы в подобии улыбки, больше в данной ситуации похожей на жутковатый оскал. — Смеёшься? Да кому ты нужна, — шипит в трубку Тэмин, не сдерживая сочащийся сквозь телефонную трубку яд. — Ноа? Ты тут? — дверь распахивается, и на пороге кухни возникает Хёнджин — безупречно одетый, дурманяще пахнущий своими чёртовыми розами, осевшими на ворот белоснежной рубашки, сквозь расстёгнутые пуговки которой выглядывают точёные ключицы, от которых невозможно отвести затуманенный взгляд. Так и хочется очертить их кончиком носа, оставить влажный след языком под самой косточкой сначала с левой стороны, а потом — с правой. — Кто это? — разносится из трубки, но Ноэль без раздумий откладывает телефон в сторону, забывая оборвать звонок.

Anson Seabra — Keep Your Head Up Princess

— Джинни... — её голос пьяняще расслабленный, совсем не такой, что был всего несколько мгновений назад, а губы растягиваются в робкой улыбке. Девушка делает неуверенный шажок навстречу, сокращая дистанцию. Смотрит на Хвана, пытаясь разобрать спектр противоречивых чувств, застывших в его зрачках. Недоумение. Раздражительность. Любопытство. И, совсем немного, но всё же — жалость. — Ты в порядке? Бан сказал, ты чуть в обморок не грохнулась, — Хёнджин нежно приподнимает лицо девчонки за изящный подбородок, заглядывая в покрасневшие от слёз и алкоголя глаза. — Что с тобой? Ноэль плавит. От взгляда. От прикосновения. От неприкрытого беспокойства в голосе. От чувственных губ, застывших так близко — прямо на уровне глаз. — Всё хорошо… — тихо шепчет девушка, медлительно поднимая дрожащую от волнения руку. Хёнджин слегка склоняет голову набок, отстранённо наблюдая за неловким движением, но не прерывает её. Пальчики Ноэль касаются его чёлки, выбившейся из идеально уложенной гелем для волос причёски. Ноготки невесомо задевают кожу у висков, в одно мгновение разгоняя по телу Хвана до боли приятную, но чертовски неправильную дрожь. Позволяет ей закончить начатое — её пальцы скользят за правое ухо, поправляя непослушную прядь волос, после чего Хван, сглотнув застывшую в горле вязкую слюну, отстраняется, переводя взгляд на всё ещё вопящий голосом Тэмина телефон. — Эй, уёбок, — Хёнджин подносит раздражающе орущую трубку к лицу, прерывая истеричный вопль горе-Ромео. — Забудь этот номер, ты понял? — Ты ещё что за чепушило? — Тот, кто никогда не оставит её одну.