Не дай мне упасть

Прошло несколько дней с постоянными переписками и вот Хенджин снова сидел на родной лавочке у холодной могильной плиты. С самого утра он грезил поехать сюда, чтобы не быть утопленным в бесконечном чувстве вины. То, что он завел новое знакомство и радовался каждому сообщению, заставляло сердце парня обливаться кровью. С одной стороны он был безмерно рад отвлечься от неприятных мыслей незначительными разговорами, а с другой – эти самые беседы стали новой причиной для самокопания. Иногда Хенджину казалось, что он больше никогда не сможет радоваться без побочных эффектов своего жесткого разума и это ему уже нужна могила. Ну или хотя бы психиатр. Ветер тихонько трепал волосы юноши, выбивая пряди из уложенной прически. Он старался пригладить их обратно, но получалось плохо. Забив на волосы, Хенджин оторвал горький взгляд от захоронения и поднял его к небу. Ресницы слегка подрагивали, а темный шоколад следил за качающимися ветками деревьев, будто дерущихся друг с другом. От вида могучего леса вокруг на душе становилось тише, все волнения уходили на второй план хотя бы на время. И все же в голове неизменно был образ Ёнми. Их дружба началась, когда малышам было по 4 года. Девочка жила в доме напротив бабушки Хван и часто бывала на площадке рядом. Маленького Хенджина же водили туда сама бабуля и её, к глубокому сожалению, уже умерший муж. Как-то у Хвана сломалась лопатка, из-за чего он развел истерику на всю песочницу с громкими воплями и всхлипами. Ёнми подошла к нему и отдала свою, чтобы ребенок наконец заткнулся и не мешал ей играть. Большие детские глаза Хенджина округлились так сильно, что все слёзы сразу же остановились. Он присоединился к игре неизвестной и лепил ей причудливые фигурки из песка, чтобы по-настоящему, как он мог в силу своего возраста, отблагодарить. Они играли целыми днями на площадке, то и дело дразня друг друга. Иногда к ним присоединялся Чанбин со своими пухлыми щечками, которые обожали все женщины двора. Так они потихоньку и росли вместе. Ходили они в разные школы, ведь Хенджин жил со своей семьей в другом районе и все меньше времени проводил время у любимой бабушки. Но каждый вечер друзья созванивались и делились впечатлениями о школьных буднях. А позже и жаловались тайком на родителей и строгих преподавателей будучи в подростковом возрасте. Переходя в старшие классы, Хенджин стал совсем по-другому смотреть на свою подругу детства. Ни одна девушка в его классе или футбольной группе поддержки не вызывала таких трепетных чувств внутри, что мысли уплывали и говорить становилось тяжелее. В присутствии Ёнми и ее необычных зеленых глаз Хван превращался в молчаливую статую и только слушал девушку, каждый раз опуская глаза на персиковые губы. Подруга не понимала почему Хенджин перестал часто обнимать ее, а ограничивался только приветственными и прощальными объятиями. Еще спустя полгода подобных взаимоотношений Хенджин не выдержал и поцеловал даму своего сердца на пляже, где они устроили вечером совместный пикник. И тогда Ёнми всё стало ясно. Их прогулки теперь имели другой характер, а на прощание оставались уже скромные поцелуи в краешек губ. Их отношения росли так же, как и они. Закончив школу, родители разрешили им вдвоем слетать на остров Чеджу и насладиться приятным бризом и отдельным деревянным домиком недалеко от моря. Их первая настоящая близость случилась именно там в один из уютных, теплых вечеров. Говорят, что к первому партнеру человек очень сильно привязывается, и это оказалось правдой. Пару теперь невозможно было разлучить, но никого это особо не трогало. Семья и близкие друзья могли только радоваться за этих двоих. Спустя три года отношений, заканчивая второй курс, Хенджин задумывался о совместном съеме квартиры, а позже и создании семьи со своей любимой. Но его планам не суждено было сбыться после катастрофы. Аварии, что забрала его возлюбленную и все светлые мысли о будущем. Всё как-то потеряло смысл в жизни Хвана. Даже он сам был себе неинтересен. Он забывал о приемах пищи, пока отец и лучший друг не занялись его питанием, видя как парень буквально исчезает на их глазах. Про занятия в университете брюнет сразу же забыл, оставаясь дома в своей комнате, а потом уезжая почти каждый день навестить прошлую любовь. Очень часто в голове Хенджина пробегала их совместная история и он вылавливал отдельные моменты, с крупными слезами вспоминая приятный смех девушки и ее пушистые объятия. Но он старался думать об этом меньше, насколько мог себе позволить. Достав книгу, Хван принялся за чтение под легкий шум ветра, доходивший до ушей. Наушники остались дома, Хенджин решил насладиться тишиной и только воображаемыми сюжетами книги в своей голове. Роман подходил к концу и от этого было немного грустно. Сложно дающаяся любовь двум главным героям растапливала чувства Хенджина, как нагретый радиатор и заставляла по-настоящему проникнуться персонажами. Вроде и были у них чувства, и времени так много прошло, а та самая взаимная и волшебная любовь не была приобретена. Хенджин же хотел, чтобы в конце у героев все было хорошо и они пришли к логическому завершению своей истории. Такого же он хотел и для своей жизни, чтобы все стало четким и естественным, но пока боялся себе признаться в этом. Феликс уже прочитал когда-то еще в подростковом возрасте роман и лестно отзывался о книге и ее экранизации. Он предложил старшему посмотреть как-нибудь вместе и Хенджин без задней мысли согласился провести время с блондином. Но когда это время настанет, он пока не знал, ведь младший усердно учился и пока не мог даже уделить достаточное время их звонкам. Чтобы не тухнуть, Хван после кладбища решил заехать домой и собирался наведаться к своему лучшему другу и сестре. Чанбин купил дорогое вино, которое всё нахваливали его коллеги по работе и хотел попробовать его в кругу близких. Хенджин давно не пил алкоголь, где-то полгода, если память ему не изменяла. Но до этого он часто пригубливал джин, разбавленный соком с ярким ягодным вкусом. Коктейль завершался парой хрустальных льдинок и выпивался медленными глотками, которые дарили телу свободу и некоторую раскрепощенность. Почти каждый вечер был таким на протяжении нескольких месяцев. Он никогда не выпивал больше одного бокала, скорее наслаждаясь легкостью, а не полным опьянением. Слушая свою любимую музыку, Хенджин отдавался ритму и танцевал в своей комнате наедине с собой. Движения сами рождались под каждую композицию и расслабляли разум так же, как и тело. Выдохшись после пары часов таких импровизированных танцев, брюнет быстрее засыпал и не думал о своей потере. Уже дома Хенджин получил сообщение от Феликса, что его картина пользовалась успехом на предмете и преподаватель дал ей высокую оценку, приписывая работу к лучшим на потоке. Хенджин искренне радовался за достижения младшего и поздравил его с этим. Он сообщил Ли, что собирается к Чанбину в гости и даже немного расстроился, ведь Феликс хотел сегодня созвониться. Пришлось пойти на компромисс и поговорить по фейстайму с младшим по дороге в такси хотя бы несколько минут. Блондин с каждым таким созвоном и приятным голосом по ту сторону звонка, ласкающим слух, осознавал, как легко общаться с Хенджином. Будто они были знакомы куда больше пары недель и уже знали так много друг о друге. Каждый звонок заканчивался теплыми «пока, до скорого» и глупыми улыбками в потухший экран.

***

Чанбин подливал своему другу вино, пытаясь не разлить и улыбался, слушая болтовню брюнета напротив. Его глаза сияли, но, кажется, не только от выпивки. Со видел, что Хенджин стал более открытым к разговорам и все чаще вливался в обсуждение, а не был тихим слушателем. Йеджи тоже радовалась за брата, продолжая дразнить, что понадобилось познакомиться с каким-то мальчиком-художником и Хван раскрылся мгновенно. На это он лишь закатывал глаза и фыркал в сторону сестры, а она в ответ показывала язык. Как будто им все еще по 12 лет и они только так и решают свои споры. После выпитой бутылки, Хенджин совсем расслабился и полез обниматься к другу, доставая телефон и открывая на нем галерею. Обхватив всеми конечностями старшего, как обезьянка, Хван пролистывал фотки и останавливался на совместных, с громким смехом вспоминая моменты. Йеджи в это время мыла посуду под незатейливые мотивы из колонки. Обстановка была домашней и душевной, что не хотелось никуда уезжать. Хоть Хенджин и пытался отнекиваться и продолжал настаивать, что надо домой, пара все же уговорила его остаться на ночь. Как оказалось, Чанбин еще до приезда друга позвонил его бабушке и предупредил, что, скорее всего, внука не будет до следующего дня. Хенджин от этого так растрогался, что начал вешаться старшему на шею и слёзно признаваться в любви. Хоть это были и пьяные слова, но Чанбин знал, что ложью это никак не назовешь. Они с Хенджином были как братья и дорожили друг другом так сильно, что никогда не стеснялись открыто говорить об этом.

***

Хенджин достаточно умотался за вчерашний день и выпитый алкоголь сказался, что проспал он до полудня. Шторы в квартире Чанбина были задернуты, об этом позаботился уходящий на работу друг. Хван поднялся с дивана, сладко потянувшись и массируя локти, которые немного болели из-за не совсем удобной позы. Но юноша выспался и чувствовал бодрость каждой клеточкой тела. Убедившись, что друзья на работе, он сходил в душ и съел приготовленный сестрой завтрак – омлет со шпинатом. Раньше это блюдо им готовила мама и они обожали его, но женщине со временем стало плевать на готовку, как и на своих детей. Поев, он осмотрелся в поисках зарядки для телефона и нашел провод на подоконнике в спальне. Поставив смартфон заряжаться, Хенджин взял на руки ласкового кота Йеджи – Дуна – и принялся тискать его, отмечая пальцами гладкую шерстку питомца. Покормив котика, парень вернулся к телефону и захотел списаться с Феликсом, замечая, что от него не было ни одного сообщения. Хенджин почувствовал укол совести, когда увидел плачущие смайлики в ответ, что тот не написал, дома ли и как добрался. Но от этой ситуации хотел вырваться смех, что младший воспринял это так близко к сердцу. Рассказав о своем вчерашнем времяпровождении, Хенджин почувствовал внутри желание услышать голос Феликса и поговорить с ним этим же вечером. Х: созвонимся сегодня? Х: я соскучился

Ф: блять т.т Ф: я сегодня должен с друзьями делать проект Ф: и одним вечером это вряд ли ограничится

Х: а, понятно Х: ну хорошо Х: удачи с проектом! Было неприятно. Это чувство разливалось по телу так стремительно, что Хенджин начал задыхаться. Неужели он чем-то оттолкнул Феликса? Почему они уже несколько дней подряд не могут нормально созвониться и поговорить как в самом начале? Феликсу все-таки скучно. К такому выводу пришел Хенджин. Конечно, студенту нудно с Хваном, он это наконец понял и решил отстраниться от старшего. Хенджину стало тоскливо от этих мыслей, а еще он злился. Но не на Ли, а на свою глупую жизнь, в которой, видимо, и правда нет места для новых людей. Ведь ему совершенно нечем впечатлить других. Но думалось иначе до этого момента. Х: ключи есть запасные?

Ч: в коридоре в шкафу Ч: ты куда?

Х: хочу домой

Ч: ты в порядке? Ч: Хендж?

***

Нет, не в порядке. Хенджин давно уже не в порядке. И он это знает. Уверенный в том, что он никому не сдался, даже своей родной матери, он тихо проживает жизнь и гнетет себя тяжелыми навязчивыми мыслями. Кому понравится вообще общаться с закрытым в себе человеком, не проработавшим травмы? Его жизнь — это дом, кладбище, один единственный друг и иногда рисунки. Вот и все. Чем вообще его личность может заинтересовать людей? Чем он может привлекать Феликса? Вот именно, ничем. Конечно, Хенджин не знает, что всё это – бред собачий и веснушчатого парня всё устраивает в их общении. Но жизнь с постоянной фоновой депрессией и апатией не привносит никаких хороших бонусов. Только тусклый взгляд на жизнь, непринятие себя и расстройство от малейшего холода со стороны людей. Казалось бы, что Хенджин мог привыкнуть к подобному, ведь мать его игнорировала по максимуму и давала понять, каким ничтожным он стал. Но от нового человека, от которого начало теплеть на сердце, трещало что-то внутри. Да, Феликс – старательный студент, трудится, как пчелка. К тому же, у него много друзей и на всех нужно распределить время. Хенджин все это понимал, но обида внутри почему-то все равно засела и никаким образом не хотела вылезать. Чертовски эгоистично просить так много времени от недавно появившегося друга. Но именно он вдохновлял на борьбу с внутренней тяжестью Хенджина. Однако словив очередной депрессивный эпизод, чувства накрыли Хенджина с головой, и он не мог от этого уже скрыться. Хотелось забиться в угол и просидеть там несколько часов в тишине, переварив тревогу и внезапно возникшее чувство одиночество. Почувствовав, как эмоции собираются где-то на уровне солнечного сплетения, Хенджин буквально бежал из квартиры друга. Оставив тепло где-то там, в ночи их безудержного веселья. Тело не слушалось и Хвана знобило, а тревога спровоцировала участившееся дыхание. Нужно было спрятаться и побыть одному, поговорить в голове со своим «Я» и все вернуть на места. Но мысли одна за одной бегущей строкой смешанным хаосом пробегали в голове и давили где-то в затылке. Каждый раз, когда Хван ловил паническую атаку или осознавал что-то, голова трещала ужасно. Доехав до кладбища и присев на скамейку, Хенджин стал хватать ртом воздух в попытках восстановить чертову работу легких и прояснить разум. Но взглянув на высеченное лицо спасаться было поздно. Ярость, переживания и тревога накрыли с головой и из глаз брызнули слёзы. Горькие, обжигающие лицо. В тишине послышались несчастные рыдания парня. Слёзы текли и не хотели останавливаться, как бы Хенджин не пытался это пресечь. Они капали на его светлые джинсы, оставляя маленькие лужицы страданий. Это был не плач, а настоящий скулеж. Всхлипы становились реже, но все еще резали где-то в горле. Утирая лицо, юноша поддался порыву и кладбище пронзил вой. Дикий, истошный, избавляющий от внутреннего пожара. А затем тишина. Вязкая и неприятная, но облегчающая истерику. Маленькой неприятности хватило, чтобы все чувства Хвана полились одним целым потоком. Боль от потери, осуждение мамы, жалость отца и забота лучшего друга. Жалость к себе сдавила все внутренности и хотелось освободиться от столь неприятного чувства. Хотелось забыть о вине, сожалениях и невыносимой тоске. Хенджин мечтал отпустить и двигаться дальше, но считал это неправильным. Боялся признаться себе, что хочет жить как раньше. Стыдился перед умершей девушкой, не хотел разочаровать. Но забывал, что её уже нет с ним и укорять его никто не будет. Совершенно забыл об этом.