Не дай мне упасть

Феликс долго не мог уснуть после встречи со «странным» незнакомцем. Сам не зная почему, он настолько проникся историей юноши, что хотелось поддержать. Темные, потухшие глаза Хенджина были до такой степени равнодушными, в них совсем не осталось искорки жизни. И почему-то Феликсу хотелось зажечь её снова, вдохнуть новую жизнь в это измотанное и угнетенное тело. Рассказав ребятам о произошедшем, они тоже почувствовали тяжесть на душе, но, кажется, не так сильно, как их друг. Они спрашивали по факту: как Ли подошел, что они делали, как начали разговор и тому подобное, но совершенно не интересовались чувствами незнакомого брюнета. Да и кто Феликс такой, чтобы осуждать кого-то из них? Не все такие до безумия сентиментальные натуры, каким оказался он. Любой на месте студента прошел бы мимо и не лез в чужое горе, но Феликсу показалось, что он не перейдет черту, если просто посидит рядом и посочувствует. Он ведь и не знал, что Хван заговорит с ним, а главное – поделится таким личным и сокровенным. На момент разговора Феликсу показалось, что слова Хенджину даются с трудом. Но не от того, что он не хочет рассказывать, а потому что до этого подобное он не обсуждал. Сложно было додумывать за чужого человека, с которым ты проговорил всего несколько минут. Ведь за брюнетом приехал друг и тот мог разговаривать об утрате с ним. Или же с семьей. Как же тяжело угадывать жизнь незнакомца. Феликс не понимал, почему он продолжает анализировать и копаться в голове в поисках подробностей чужой жизни. Откуда им там взяться? Но дикое желание узнать овладело парнем и хотелось встретиться еще хотя бы раз, узнать, как Хенджин себя чувствует и не нужна ли ему все-таки компания. В одиночку справляться с потерей тяжело, мысли сжирают изнутри и не дают свободно жить. А если у тебя есть человек, который выслушает, подставит плечо и просто будет рядом, то уже и не так непосильно это всё. Все эти раздумья привели Ли к одному решению – съездить на кладбище ещё раз. Возможность снова поговорить с одиноким парнем согревала, как теплое одеяло. К тому же, Феликсу стоило вернуть Хенджину термос. Еще одна достаточно значимая часть. Каждый ли вот так просто отдаст свою вещь прохожему? Это был столь милый и трогательный жест с его стороны. Так что он обязательно вернет предмет его владельцу.

***

В машине Чанбина брюнет ехал надутый, как самый настоящий шар. Друг посоветовал пообщаться со студентом и отметил хорошим знаком, что Хенджин открылся парню и поделился тяжестью на душе. Хван же понимал, что это далеко не всё, что накопилось у него за год. А еще он понимал, что не хочет использовать Феликса как подушку для слёз. Ну поговорили, классно, конечно, но зачем продолжать? Для чего? Общаться не с психологом, так с каким-то незнакомым парнем не казалось Хенджину такой уж гениальной идеей. А ведь тот еще мог приехать снова на кладбище, чтобы вернуть термос. Поэтому Хван решил на этой неделе больше не навещать могилу, чтобы лишний раз не столкнуться с блондином. Хенджину было неприятно от мысли, что у него появится человек, которому он будет выносить весь свой беспорядок в голове. Жалости ему хватало в первые месяцы, из-за чего он оборвал все связи и не прекратил общение только с Чанбином, который знал меру и никогда не переходил рамки. Вернувшись домой, Хенджин сразу же почувствовал удушающее чувство, обвивающее шею шипастыми ветвями. Вина. Снова долбанная вина. Она всегда притупляет все остальные чувства и не дает возможности вдохнуть глубже. И в этот раз Хенджин винил себя за то, что позволил словам выйти наружу и загрузить бедного студента, решившего сделать набросок. О чем он только думал, проговаривая свою боль парню? И так каждый раз. Каждый ебанный раз, когда Хвану хотя бы стоит задуматься о подобном разговоре, его как будто вколачивают в этот самый гроб, к которому он приходит почти каждый день. Нужно было срочно отвлечься, иначе остаток вечера грозил пройти в слезах и скулеже, которые он будет стараться сдерживать кулаком у рта и мокрой подушкой. Чанбин же, вернувшись в свое гнездо к возлюбленной, крутящейся вокруг него и рассказывающей все важные события дня, решил сам прокатиться до кладбища завтра.

***

На следующий день Феликс вскочил с кровати рано утром, игнорируя необходимость поспать подольше перед занятиями. Он не находил себе места от поездки и мерил шагами комнату, перебирая пальцы и нервно кусая сухие губы. Стараясь отвлекаться на приведение себя в порядок, свой аутфит и утренний разговор с мамой, Ли отгонял так внезапную панику. Он боялся быть навязчивым и надеялся не застать парня на месте, а с другой стороны, всем сердцем желал снова посмотреть в его пустые глаза и вынужденную улыбку, которые не скрылись от блондина, как бы Хенджин не пытался показаться дружелюбным. Во время учебы забыться тоже не получалось, но внимание хотя бы переключалось на знакомые лица и многочисленные задания. Феликс чувствовал себя сумасшедшим, ему казалось, что его рассудок летит в какую-то пропасть лишь от мыслей о печальном брюнете. Еле отсидев такие ненужные сейчас пары, парень на ходу вызвал такси и бежал уже к воротам академии, быстро попрощавшись с друзьями, которые смотрели на него как на придурка. Может, он им и был. Спустя полчаса дороги в машине, Ли оказался снова на кладбище. Крепко держа в руке синий термос Хенджина, он направился в ту сторону, где состоялась их первая встреча, которая перевернула весь привычный мир Феликса с ног на голову. Блондин уже издалека заметил, что рядом с единственной знакомой ему могилой, не было ни души. Хенджин не пришел. Внутри Феликса развернулась настоящая буря неприятных эмоций, выражающих разочарование и даже какое-то отчаяние. Может быть, он все-таки больше хотел встретиться, нежели подойти к пустой скамейке. Не хотел признаваться себе, что совершенно новый парень в его жизни, так сильно мог повлиять на собственные эмоции и настроение. Но правда оказалась жестокой, оставив Феликса призадуматься одного на лавке, просиженной какое-то время назад другим. Студент просидел на лавочке от силы минут 15. Вокруг было ни души. И, кажется, юноша начал понимать Хенджина. Здесь никто не осудит, не посмотрит на тебя косо, не будет донимать расспросами. Здесь тишина и покой в прямом смысле. Куда ни посмотри – везде могилы и они безмолвны. Только ты и твои мысли. Никуда не надо спешить и можно рассуждать обо всем накопленном годами. Ведь каждому есть о чем сожалеть, переживать или же просто ностальгировать. Этим прекрасны и в то же время ужасны люди. В их головах копится столько мыслей, которые иногда невозможно уже хранить и хочется куда-нибудь выпустить, кому-то рассказать. А таких как Феликс – действительно готовых выслушать и хотеть помочь – единицы. Ли не знал этого парня, не знал его привычек, детских историй и любимых занятий. Не знал его семью и друзей, но так отчаянно хотел подставить плечо и быть просто рядом. Бескорыстное желание и мучавшая второй день боль где-то внутри не давали покоя. Хотелось так же приходить сюда каждый день и наконец дождаться сломанного парня и собрать его и его жизнь воедино. Но приходилось только оставить на лавочке термос синеватого цвета и возвращаться в свою реальную жизнь. Еще раз взглянув на портрет девушки и тяжело выдохнув, блондин направился на дорожку, ведущую к дороге. – Феликс, подожди! – незнакомый голос заставил остановиться молодого человека и поднять глаза, прикованные к начавшемуся асфальту. Из черной машины неподалеку вышел тот самый парень – друг Хенджина – и подбежал к нему все в том же притягивающем взгляд костюме. – Боялся не застать тебя здесь, а каждый день ездить тоже не мог, – произнес брюнет, останавливаясь рядом. – Я Чанбин, кстати. – А, привет, – озадаченно промолвил Ли и продолжил рассматривать новое лицо. – Ты что-то хотел? – На самом деле да, – Чанбин быстрым движением провел языком по губам, не зная, как начать. – Не оставляй Хенджина. – Что? – удивленно вскинул брови младший. – Я знаю, что вы почти незнакомы, но.. – нервничать Со не любил и поэтому часто терял свой контроль. – Он..Он вообще ни с кем о случившемся не говорит, понимаешь? Даже со мной, а мы с детства дружим. Но тебе он открылся, совсем чуть-чуть, но открылся. Я вообще не знаю, что у него творится внутри, какой ураган эмоций он в себе прячет, но он перестал жить. Поэтому я хотел попросить тебя быть рядом. Подружиться или, ну, просто общаться. Вдруг он выйдет из этого состояния? Феликс смотрел в карие глаза, наполненные горечью и все прекрасно понимал. Друг Хенджина так сильно переживал за того, но ничего не мог сделать, кроме как быть рядом. И увидев мельчайшую возможность, он ухватился за нее в попытках помочь. – Я даже не знаю, как связаться с ним. Мне бы правда хотелось узнать его лучше. Не знаю почему, но я второй день не могу выкинуть из головы его историю, – признался Феликс, пожевывая уголок нижней губы. – Продиктуй свой номер, я подложу записку к термосу и будем ждать чуда, – мягко произнес Чанбин, расслабляясь. – А если он не напишет и не позвонит? – взволнованно спросил блондин. – Это будет его выбор. И, по правде говоря, хуевый, – старший вздохнул. – Может, тебя подвезти? Я на машине. Там и разберемся с номером. – Спасибо, давай. Я могу попробовать, но все зависит только от Хенджина. Помочь тому, кто этого на самом деле не хочет, невозможно, – печально заключил Феликс и пошел в сторону машины под взглядом, полным надежды.

***

В машине Со всегда пахло чем-то сладким. Наверное, запах парфюма Йеджи практически не рассеивался от ее частых поездок на пассажирском сидении. Очень редко можно было заметить мусор, чистота в Чанбине была одним из положительных качеств. Ну а еще он очень любил свой мустанг, на который копил чуть ли не всю жизнь. Съемная квартира не так сильно волновала парня, а вот автомобиль – совершенно другое дело. Каждую неделю Чанбин отправлял его на мойку, где также полировал кожаные сидения и частенько менял шины. Вот такая вот привязанность. И она была везде. В отношениях, дружбе, семье и работе. Если что и ценил Со больше всего, так это порядок и стабильность в своей жизни, поэтому изменениям поддавалось все очень редко. Поэтому и сейчас на пассажирском сидении расположился его старый друг Хван Хенджин, уместив свои длинные ноги над бардачком машины. Чанбину приходилось мириться с этой дурацкой привычкой друга тоже от большой любви, которая проигрывала авто. Контейнеры, коробки и сумки были погружены в багажник и кое как умещались на заднем сидении. Чанбин предложил помочь с переездом на выходных, поэтому они решили перевезти хоть какую-то часть вещей в дом бабушки. Ехать предстояло около получаса, пожилая женщина жила в западной части Сеула недалеко от станции Доксан. Невысокие квартирные дома уже начали появляться за окном машины и Хенджин тяжело выдохнул. – Что-то не так? – заметил расстроенное лицо друга Со. – Не знаю. Странное ощущение, – медленно проговорил сидящий рядом. – Я бываю здесь несколько раз в год, а чтобы жить.. Очень странно, знаешь. – Понимаю. Тем более еще придется делить комнату с отцом, – продолжил Чанбин, следя за очередным светофором и переходящими людьми. – Да это не проблема. Он устроился на вторую работу и будет редко дома. Только спать, наверное. Просто странно, что мамы не будет рядом, – закончил свою мысль Хенджин и повернулся лицом к брюнету. – Зато будет спокойнее, Хендж. Никаких криков и скандалов, а бабушка у тебя добрая и тихая. Всегда понимает, когда тебе нужно личное пространство. – Ты прав. Может это и к лучшему, – уголки рта Хвана поднялись в благодарной улыбке, и он переключил играющую песню на следующую, прикрывая глаза. Через час они уже сидели в «новой» комнате Хенджина и отдыхали после перетаскивания вещей и плотного обеда от бабушки Хван. Хенджин валялся на знакомой с детства кровати, закинув ногу на колено старшего. Чанбин в это время сидел, оперевшись спиной о стену и разглядывал убранство комнаты, которую пока украшали только что привезенные коробки. Рядом с кроватью был небольшой подоконник с парой засохших цветов в горшках и свисала бледно-зеленая тюль, чуть притупляя лучи послеполуденного солнца. Напротив кровати был старый деревянный стол с кучей шкафчиков и полок, а рядом красовался недавно купленный шкаф молочного цвета, который никак не вписывался в старомодный интерьер своей новизной. Рядом с дверью была небольшая урна из светлого дерева и на этом мебель, в принципе, заканчивалась. – Комната большая, сможешь ее обустроить и будет супер, – подвел итог Чанбин, переводя взгляд на младшего. – Наверное. Главное, чтобы было где рисовать и сидеть за ноутом. Остальное не так уж и важно, – прокомментировал Хенджин и покачал ногой. – Кстати, я кое-что привез. Я сбегаю в машину и заберу, из головы вылетело, – всполошился Со и убрав ногу парня, побежал в коридор квартиры. Оставшись наедине с собой, Хенджин еще раз обвел взглядом комнату и в последний раз убедился, что менять он здесь особо ничего не собирается. Ему было откровенно плевать на дизайн, как и на все остальное в его жизни. Комната в итоге осталась полностью его, так как бабушка начала ворчать и сказала, чтобы Хван старший спал на диване в гостиной, раз дома будет появляться редко. Поэтому покупка второй кровати оказалась ненужной. Пожевав губу, Хван посмотрел в окно и улыбнулся приветливому солнцу. Складывалось ощущение, что он снова гостит у бабушки в преддверии Чхусока как это бывало обычно, а потом он уедет. Но, кажется, он здесь застрял. Вспоминая посиделки с бабушкой и Ёнми сердце юноши сжалось, а руки вспотели, но он не позволил своим мыслям закрасться еще глубже. К счастью, вернулся Чанбин с его термосом в руках и помахал им с улыбкой. – Я вот с подарком! – усмехнулся Со и передал вещь парню. – Какие-то у тебя никчемные подарки, – съязвил Хенджин и забрал свой термос. – Это что? Шоколадные глаза начали сверлить небольшую записку, повешенную на предмет с помощью белой веревочки. На клочке бумаги красовались цифры и размашистым чанбиновским почерком было выведено всего одно слово. «Феликс». Хенджин нахмурился и повернулся к старшему, который чуть ли не затаил дыхание от своей «гениальной» идеи. – А что сам не видишь? Феликс просил передать, – ответил Чанбин, не отводя глаз. – А номер ты откуда достал? – брови Хенджина начали смещаться к середине в попытке нахмуриться сильнее. – У него и достал. Вдруг тебе понадобится, – заговорщически произнес старший. – Глупость какая. Не нужен мне его номер, я же говорил, что не хочу с ним больше пересекаться и что-то обсуждать. Со наморщился не меньше друга и снова уселся рядом. Но давить он не собирался. В конце концов Хенджин не выкинул и не разорвал записку, значит шанс еще оставался. Шанс вытащить этого безнадежно убитого парня из болота вины и ненависти к себе. Оставшись с Хваном до позднего вечера, Чанбин рассказывал смешные истории с работы, звонил по видеозвонку Йеджи и передавал телефон другу. Они успели обсудить пару фильмов и погрузились в далекие воспоминания, когда еще были детьми. Но из головы Хвана все не выходил термос с запиской, оставленный на подоконнике.

***

Прошло несколько дней, но телефон Феликса молчал, не подавая никаких сигналов от нового знакомого. Студент пытался себя успокоить тем, что это совершенно нормальная ситуация, ведь не каждый решится писать почти незнакомому человеку. Даже если захочешь, то просто не до конца понимаешь, что именно нужно спросить, чем поделиться, ведь вы буквально друг другу никто. Дружить и общаться человека не заставишь, если он этого в действительности не хочет и Феликс, казалось бы, это принимал. Но все же в глубине души лелеял надежду хотя бы об одном незначительном сообщении от Хенджина. Друзья из академии заметили подавленное настроение Ли, который не мог этого скрыть даже на учебе. Поэтому Минхо предложил провести время вместе на их квартире с Джисоном. Естественно, все поддержали эту задумку, ведь учебный год только начинался и еще была возможность позависать с близкими, тем более, когда один из них чувствует себя, откровенно говоря, не совсем стабильно в последнее время. Парни закупились закуской и выпивкой, обговорив встретиться вечером и поиграть в приставку. К счастью, квартира парней была достаточно большая, чтобы в ней уместились ребята в полном составе. Снимать двухкомнатную квартиру для Джисона и Хо было не так сложно, ведь они получали большую стипендию и подрабатывали в интернете, делая совместно проекты по архитектуре. Конечно, это был не постоянный заработок, но какое-никакое портфолио для будущей работы в этой сфере они смогли себе создать. А вообще, Джисону хотелось чего-то другого. Например, работать в какой-нибудь крутой компании, связанной с музыкой или вращаться в кругах, связанных с организацией и оформлением выставок. Минхо высказал за всех бедному Феликсу, что тот парень забудется со временем, если так и не напишет и расстраиваться так сильно, а тем более загоняться не стоит. Больнее отпускать близких, а того, с кем ты обменялся парой фраз – фигня. И младший это понимал, ведь он не совсем глупый, но именно сейчас его состояние и настроение в целом зависели от одного мучительно долгожданного сообщения или звонка.

***

Хенджин же в это время свыкался с новой жизнью в обители бабушки Хван. Не сказать, что это было совсем уж сложно, скорее наоборот, привыкать к хорошему было легче. Никто не кричал за стеной, в квартире был покой и благодать, кормили по несколько раз в день на любой вкус, от чего Хенджин задумался, не наберет ли он вес, поедая все эти шедевры кулинарии, сделанные бабулей. Вечером они смотрели вместе сериалы и обсуждали что-то философское. С бабушкой было интересно и комфортно, она никогда не спрашивала слишком личное, но и могла в любой момент выслушать, если на душе скопилось слишком много. Выйдя из магазина с увесистой сумкой продуктов, Хван разглядывал райончик, в котором бегал вместе с Чанбином половину своего детства точно. Приятные воспоминания каждый раз заставляли улыбаться и посмеиваться от каких-нибудь детских забавных историй. Но сейчас Хенджин чувствовал, как в голове копошатся многочисленные мысли и большинство из них были о Феликсе. В мозгу парня началась самая настоящая война, приводилось множество аргументов «за» и «против» отправки чертового сообщения искреннему пареньку. Голова уже начинала закипать от этого бессмысленного копания что же лучше. Так что, добравшись до дома и разложив продукты, Хенджин отправился в свою комнату и достал телефон, крутя в пальцах маленькую записку с номером. Ничего ведь страшного, если он напишет и избавится наконец от своих мучений, глодающих его черепную коробку, как какую-то кость. Х: привет, это Хенджин Х: я не знаю зачем пишу, но вернулся домой и руки сами потянулись Х: чувствую себя кринжем, потому что даже не знаю что тебе сказать, Феликс

Ф: ААААААААААА ХЕНДЖИН Ф: ТО ЕСТЬ ПРИВЕТ, ТЫ КАК?? Ф: С ТОБОЙ ВСЕ ХОРОШО? Ф: блять почему я пишу капсом Ф: и почему ругаюсь Ф: кажется, это я кринж