Кома

            – Я знаю, что это звучит не оптимистично, но Центр просит ускориться. Я и сам не в восторге, – Конрад на том конце дистанционной связи старался звучать вежливо и успокаивающе, прекрасно зная, насколько его нынешние указания разнятся с первичным инструктажем. Просьба не торопиться и быть осторожным превратилась в приказ ускориться. Не то, что красит хорошего куратора. – Обычно таких приказов не поступает, но, видимо, у них есть повод поторопиться.       Ричард не был удивлен. Это не первый раз, когда Центр восстания торопит чистильщиков, желая как можно скорее пополниться найденными ресурсами и использовать территорию. Но обычно такие приказы приходят не раньше, чем через пять дней, в то время как в Манисти прошло всего два. Видимо, причин стало еще больше, раз Конрад после отчета Ричарда передал требование вышестоящих.       – Все нормально. Если хотят ускориться, значит, я ускорюсь.       – Вот как… – с некоторым изумлением задумчиво произнес RK800, ожидая иной реакции. – Ты же помнишь, о чем я тебя просил при инструктаже?       Ричард ничего не ответил, продолжая перезаряжать дробовик. Разговор с Конрадом застиг его во время небольшого перерыва после стычки с группой из пяти людей, настроенных воинственно, но не подготовленно. Сейчас их тела раскинулись на дороге, а невидящие взгляды устремлены в хмурое небо. Придет время, и отряд уборщиков приберет после Ричарда, приведя город в частичный порядок.       Конрад воспринял молчание как демонстративное безразличное к разговору. Его голос потерял былую неловкость за принесенные новости.       – Буду расценивать это, как знак согласия. Жду следующий отчет, Ричард. Ускорься, но не так, чтобы потом нам пришлось искать твое безжизненное тело в какой-нибудь подворотне.       Связь оборвалась. Девятый продолжил заниматься своим делом, как будто недавнего разговора и не было. Страх Конрада понятен. Ускорение подразумевает пренебрежение безопасностью, но Ричард не из тех, кто станет рисковать ради скорости выполнения задачи. И если бы Конрад был здесь, то убедился бы в этом.       Еще вчера девиант набрел на то самое поселение, о котором говорила та убитая высокая женщина. Ничего колоссального – просто небольшой жилой участок, в котором обосновалось тридцать человек. Пришлось потратить немного времени, чтобы зачистить все без лишней шумихи под покровом ночи, но теперь андроид с чистой совестью может сказать, что уже на пути к завершению своей работы. В таких маленьких городках редко бывает больше одного поселения, а значит, большинство людей в живых уже нет. Осталось отыскать только одиночек, одна из которых уже известна.       Сегодня пошел как второй день, оставленный Лекси Пейдж для бегства из города. Ричард запомнил взгляд той девчонки, когда андроид предложил уйти: отчаяние, вызванное нежеланием покидать почти мертвого отца, и изумление, оставленное нетипичной снисходительностью убийцы. Он и раньше встречал глаза с подобным выражением чувств. В конце концов, Лекси Пейдж – не единственный человек, кому была дарована возможность скрыться. В предыдущих городах Девятый изредка встречал людей, которые достойны жизни в его понимании. Именно поэтому таким людям принято давать хотя бы фору. Другие RK900 наверняка бы высмеяли за такое отношение к противнику, что уж говорить про реакцию Центра восстания, но никто из них ничего не знает – плюсы работы в одиночку.       За прошедшее время после встречи с Лекси Пейдж и ее отцом Девятый успел зачистить половину городка, отыскать еще одну наполовину полную заправку, автосалон с нетронутыми автомобилями и несколько магазинов, некогда специализирующихся на продаже запчастей для андроидов. Не много, но и не мало. По крайней мере, будет чем обжиться после того, как городок заселят девианты. Кто знает, что еще они найдут, если копнут глубже после заселения.       Разобравшись с ружьем и осмотрев тела убитых с целью найти что-то «вкусное», девиант вернулся к своему мотоциклу. Солнце почти достигло самой высокой небесной точки, ярко и тепло освещая город. Ноябрь все еще обещает быть теплым – единственная радость для оставшихся выживших, которые наверняка уже попрятались по подвалам после появления девианта в городе.       Боковое зрение ухватило некое движение со стороны углового здания в двадцати метрах. Отвлекшись от мотоцикла и его показателей, девиант повернулся в сторону как раз вовремя. Женский силуэт застыл на пару секунд, в глазах читается испуг и потерянность. Лекси Пейдж, уже не такая растрепанная, но все такая же уставшая, замерла, прижимая к груди несколько литровых бутылок с водой. Ее взгляд был полон ужаса, выглядела она так, как будто увидела смерть. Отчасти так оно и было, учитывая, что ее глаза устремлены на Девятого. Однако второй отведенный день еще не прошел, а Ричард педантично относится к своему слову, потому девиант без интереса вернулся к приборной панели мотоцикла, игнорируя присутствие человека. Когда обернулся – Лекси уже не было.       Вряд ли она покинет город, но и вряд ли будет спокойно ждать смерти, попытавшись отстоять свою жизнь, а значит придется взяться за оружие и решить этот вопрос.

***

      Андроид покинул дом уже через минуту после ультиматума, а я все еще сижу на полу в комнате отца, безмолвно упиваясь слезами. Два дня… всего два дня на то, чтобы доделать дела и попрощаться с жизнью. Вот только какие у меня могут быть дела в нынешней ситуации? Последний год весь поглощен попытками найти пропитание и выходить своего отца. С братом, живущим в другом штате, связаться возможности нет, и вся моя жизнь скатилась к выживанию. Скоро это все оборвется. Выстоять перед девиантом у меня все равно не получится, даже если я притащу танк к своему дому. Все, что мне остается – принять смерть, отчасти даже радуясь, что скоро страдания закончатся.       Удивительно, как легко тяжелая жизнь становится легкой, стоит только принять приближающуюся смерть. Больше не надо искать еду и медикаменты, беспокоиться о кончающихся свечах, волноваться, что кто-нибудь заглянет в дом. Почти все два дня я провела в кровати, впервые ощущая себя свободной от забот. Единственное, что не дало мне отсидеться дома – очередное отключение воды. Город без руки человека потихоньку отмирает, и если электричество до сих пор есть, то с водоснабжением периодически происходят сбои.       Как ни крути, а пить хочется. К концу второго дня мне все же пришлось выбраться на улицу в поисках воды, чтобы дотянуть до возвращения Девятого без жажды. Уж что-что, а умирать на пустой и изнывающий от жажды желудок я не собираюсь. Потому и уничтожила весь запас шоколада и газировки.       Вылазка из дома прошла успешно – так бы я сказала, если бы добралась до дома вместе с бутылками воды, никого не встретив по пути, но увы. Когда желаемое было найдено в одной из заправок, я отправилась домой, пока совсем не стемнело, и только успела расслабиться, выйдя из-за угла здания на центральную улицу, как вдруг остолбенела. Там, в окружении трупов, стоял уже знакомый девиант, с равнодушным выражением лица изучающий приборную панель мотоцикла. Девятый безразлично посмотрел в мою сторону, зависнув на пару секунд. Это время казалось для меня вечностью. Что, если в городе не один Девятый? Что, если этот андроид не знает о двух днях, которые были мне даны, и я умру не в своем доме, а здесь, посреди улицы?       С меня сошло пять потов прежде, чем Девятый отвернулся обратно к мотоциклу. Я не сразу поверила в происходящее, но когда до меня наконец дошло – рванула прочь, прижимая к себе бутылки с водой, как спасательный круг.       Встреча с Девятым внезапно испортила все ощущение безответственности, что следует после принятия смерти. Внезапное осознание навело на мысли о том, что больше не будет не только выживания. Не будет вообще ничего. Ни отца, ни этого дома. Для меня мир закончится, и самое ужасное – для отца тоже.       Всю ночь я провела рядом с отцом, облокотившись о его кровать. Только сейчас понимаю, насколько ему повезло впасть в кому чуть больше года назад. Не видеть всего того, что происходит в мире. Не видеть того, как сильно одичали люди и на что приходится идти его дочери, чтобы выжить. Не видеть то, каким он стал… и к чему вся эта игра в выживание привела.       – Прости, пап, – я шепотом обратилась к отцу, с тоской уложив голову на его руку. Как и всегда умиротворенный. – Я правда старалась, как могла…       Как и всегда, молчание в ответ. Вряд ли он уже когда-то сможет что-то сказать в ответ, но и вряд ли я когда-либо смогу признать это.       Следующее утро я просидела на нижней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж, прямо напротив раскрытых входных дверей. Какой смысл прятаться по углам, если в любом случае придется умереть? Противостоять я не смогу: не хватит ни сил против Девятки, ни боеприпасов – последние патроны для дробовика уже были потрачены. Все, что мне осталось – сидеть и ждать своей участи, надеясь, что девиант хотя бы согласится на мои несущественные, но такие важные для меня условия.       Солнце уже поднялось над горизонтом, когда на улице раздался шум приближающегося двигателя. К этому времени дремота уже успела забрать меня в свои объятия, и, очнувшись, я обнаружила себя откинутой на деревянные прутья перил. В животе образовалась дыра, на висках проступил холодный пот. Вот-вот закончится моя история, и хоть я настраивала себя на это в последние два дня – все равно не могу встретить кончину спокойно, без страха.       Двигатель затих прямо у дома. Меньше чем через минуту на пороге показался андроид. В нем ничего не изменилось: та же военная черная униформа, та же винтовка в руках, то же холодное выражение лица. Дополнением стали только кровяные красные потеки на руках и на лице. Не знаю, откуда он приехал, но там точно больше не осталось людей.       Девиант смотрел на меня безразлично, пристально, опустив дуло вниз. Он выглядел как палач, пришедший по мою душу, и, как ни странно, его появление спугнуло страх. Принять неизбежное стало как-то проще, когда действительно некуда бежать и менять свое решение. И хоть тело все еще дрожало от ощущения опасности, я все же взяла себя в руки и встала на ноги, тяжело дыша. Смотреть на Девятого было страшно. Никто не захочет смотреть смерти в глаза, внутреннее желание жить просто не позволит.       – У тебя было два дня, – холодно произнес девиант, вызвав приступ мелкой дрожи. Я прикрыла глаза и принялась натирать пальцы, стараясь угомонить панику. – Ты могла покинуть город в любое время.       – Я знаю, – я резко осадила Девятого, прикрыв дрожащие от волнения веки. Напоминание, что у меня было время на бегство, словно серпом бьет по инстинкту самосохранения.       – Тогда в чем проблема? – настойчиво переспросил девиант, не сводя с меня ледяного взгляда. Я облизнула пересохшие губы, пытаясь совладать с учащенным сердцебиением. Мои глаза ответили девианту без лишних слов. Он едва заметно нахмурился, прекрасно слыша мое безмолвное согласие на смерть.       – У меня только одна просьба, – я сошла со ступеньки вниз, всем своим умоляющим видом выказывая готовность принять участь. Девятый не спустил с меня глаз, практически не моргая. – Пусть первым будет он. Быстро и безболезненно.       Я так надеялась увидеть в глазах андроида согласие, что боялась отвести взгляд. Девятка, как назло, молчал. В его понимании я могу смотреться трусихой, которая отправляет своего отца первым на тот свет из-за страха, но причина была совсем в другом. Страшно представить, что отец может остаться здесь один, беспомощный в своем положении. Пусть он уже практически ничего не чувствует и не слышит, все равно боюсь даже предположить, что на самом деле может с ним тут происходить, когда меня уже не станет. Вдруг Девятый откажется убивать его? Вдруг не спустит курок, а развернется и покинет дом, оставив моего отца медленно умирать без медикаментов? И что тогда? Разве я могу это допустить?!       Убийца молчал, тишина в доме была мучительно долгой. Я буквально затаила дыхание, ожидая от андроида решения, но тот его все не принимал, смотря на меня пристально, холодно. Наконец, его взгляд лениво прошелся по дому, обратив внимание на кухонный стол с пустыми склянками от лекарств, и вернулся ко мне.       – У тебя есть время до конца недели. Ты покинешь этот город, с отцом или без…       – Что?..       – …в противном случае вопрос о твоей жизни перейдет в чужие руки. И лучше бы тебе не допустить этого.       – Я не понимаю…       Девиант не стал меня выслушивать, развернувшись и покинув здание. Мой ступор был долгим, по крайней мере вплоть до того времени, когда андроид вернулся обратно в дом, прихватив с собой сумку, набитую оружием. Все еще переваривая услышанное, я отуплено пронаблюдала за тем, как убийца вошел в гостиную, сбросил свой багаж на свободный участок дивана и принялся снимать верх своего черного комбинезона. Его белая футболка была жутко грязной – в красных и синих пятнах, с черными следами как будто от сажи. Вид у андроида был устрашающий.       – Что вы делаете? – я кое-как совладала с телом, выйдя из ступора. Девиант даже не поднял на меня глаз, продолжая стаскивать рукава.       – Обустраиваюсь.       – В каком смысле?       – Я не покину этот дом, пока ты не покинешь город. Хочу проконтролировать твою подготовку к отбытию.       – Я не…       От такой наглости не хватило слов. Несмотря на свое недовольство, я не сразу смогла сказать хоть что-то против. Удушающее чувство страха не давало. Но ведь это мой дом! Я здесь хозяйка! И кем бы ни был гость, палачом или другом, никто не имеет право врываться сюда с желанием пожить! И уж тем более никто не имеет права меня контролировать.       – Не помню, чтобы я вас приглашала, – наконец, я нашла в себе силы, сжав кулаки и задрав подбородок. Дрожащий голос выдал мою неуверенность, потому девиант даже не посмотрел на меня, уже копаясь в своей сумке.       – А мне не нужно твое приглашение.       В собственном доме я просто никто. В собственном доме притаилась смерть, которая в любой момент может достать нож и оборвать сразу две жизни. Кто знает, может, слова про неделю просто блеф, и стоит этой ночью заснуть, как мир прекратит свое существование? А если даже и не блеф, то кто даст гарантию, что девиант не решил оставить меня в живых, при этом оборвав жизнь моему отцу? В его понимании, он балласт. В моем понимании – самый близкий на свете человек.       Самое отвратительное то, что выбора у меня нет.       Эту ночь я провела в комнате отца. Оставить его одного все равно что впихнуть маленькую овечку в клетку к голодному тигру и привязать ее к прутьям, чтобы не было возможности отойти хотя бы на метр. Не говоря уже о том, что и самой оставаться одной в комнате страшно – может, отец и не сможет помочь мне в случае, если этому убийце приспичит перерезать мне горло во сне, все равно родитель дает хоть какое-то ощущение неодиночества, защиты. Человек, который всю жизнь тебя оберегал, продолжает дарить тебе чувство защищенности даже будучи в таком немощном положении.       Ночь прошла ужасно, и не потому что не удалось поспать из-за ожидания неминуемой смерти, что затаилась на первом этаже, но потому что слушать посторонние звуки за дверью поистине страшно. Словно злобный призрак, встреча с которым обязательно принесет кончину. Он там, чистит свое оружие, залечивает свои раны, вызывает Сатану – что бы он не делал, это все равно не предвещает ничего хорошего. В результате я вплоть до утра лежала на полу, на куче одеял, обнимая пустой дробовик и стараясь хоть немного подремать.       Утром андроида не оказалось. Спуститься вниз стало для меня самым настоящим испытанием, но когда страх был оставлен позади – я поняла, что зря боялась. По крайней мере, сейчас. Девианта не было, как и не было мотоцикла во дворе. Были только его вещи в виде спортивной сумки, набитой оружием. Это было странно. Оставить боеприпасы вот так открыто… неужели не боится, что я его убью? В конце концов, я все еще хочу жить, несмотря на смирение со скорой смертью. И хоть шанс отстоять свой дом и свое право на жизнь был соблазнителен, я так и не осмелилась войти в гостиную вплоть до густых сумерек, все время минуя комнату и отправляясь исключительно на кухню ради еды или воды. На третью такую вылазку посетила отчаянная мысль попробовать проявить смелость. Ведь я ничего не теряю, уже успев потерять все, что у меня было.       Потоптавшись на месте, я на цыпочках подошла к ближайшему окну и, отодвинув край тяжелого одеяла, выглянула наружу. За окном сгустились сумерки, у участка не было никакого транспорта. Похоже, андроид отправился дальше по своим кровопролитным делам, зачищать город. Надежда и уверенность в успехе разом подскочили вверх. Ощутив в жилах скачок адреналина, я бесшумно, словно у дома есть уши, подошла к дивану с сумкой девианта. Вероятно, он сразу заметит следы моего вмешательства, но сейчас меня это не особо волновало. Когда заметит – будет уже поздно. Один из нас к этому времени в любом случае умрет.       Я не прогадала. В сумке действительно хранилось оружие: пистолеты, ножи и мачете, даже гранаты – это лишь часть, которую удалось разглядеть в темной гостиной, и, судя по затертости, все было найдено здесь, в городе. Вряд ли девиант притащился сюда с таким арсеналом.       Стоило мне допустить лишь мысль воспользоваться хоть чем-то, как на улице послышался приближающийся рев мотора. Адреналин сменился страхом, в желудке образовалась дыра, затягивающая в себя сердце, легкие. Меня мгновенно бросило в холодный пот! Или сейчас, или уже никогда!       Дрожа всем телом, я запустила руку в сумку и схватила первый попавшийся пистолет. Оружие внезапно оказалось невыносимо тяжелым и ледяным. Магазин был внутри, но проверять наличие патрон было некогда, за дверью уже слышались уверенные шаги. Единственный выход – затаиться в темном углу недалеко от дивана.       Дверь отворилась и вновь закрылась. Прозвучал щелчок дверного замка, вызвав у меня оцепенение. Чувствую себя сурком посреди дороги, застывшим перед надвигающейся машиной. Наконец, девиант прошел в гостиную, не заметив меня в стороне. Тело в одну секунду словно онемело, и заставить себя сдвинуться с места оказалось невероятно сложно, но я все же переборола отчаянный крик страха в голове и вытянула руку, целясь прямо в голову андроида. Вот она! Победа! Я слышу ее громкий клич! Слышу, как ее голос отражается от стен дома! Я слышу, как за будущим выстрелом прозвучит гул упавшего на пол тела! И в этом мой личный триумф!..       Окрыленная дурманящим чувством победы, я потеряла бдительность, а если бы и не потеряла – она все равно бы мне не помогла. Девиант развернулся так резко, что я не успела нажать на курок, как была схвачена за вытянутую руку! Через одну секунду не заметила, как со вскриком оказалась прижата спиной к груди убийцы. Запястье резко пронзила боль, повлекшая за собой мой сиплый писк. Пистолет мгновенно оказался в руке андроида, что не собирался меня отпускать, все еще прижимая к себе, удерживая внутренним сгибом локтя за шею.       – Я думал, что людей с детства учат не трогать чужие вещи, – холодно проговорил Девятый, без труда пресекая мои тщетные попытки вырваться. Я же дергалась из стороны в сторону, пыхтя как паровоз.       Андроид резко отпустил меня, отчего я, не рассчитав силу, едва не повалилась на пол, успев удержаться на ногах. На смену страху пришла злость. Продолжая пыхтеть, я развернулась к девианту, готовая высказать все, но тому, похоже, было совсем не интересно. Хоть в комнате было темновато, мне все равно удалось рассмотреть, с каким равнодушием Девятый равнодушно посмотрел на пистолет.       – Ты не сняла предохранитель, – он заинтригованно вскинул на меня взгляд, не поднимая головы. – Ты вообще умеешь обращаться с оружием?       Пусть я была очень недалека в отношении огнестрельного, даже мне понятно, что не снятый предохранитель в самый важный момент равносилен смерти. Сглупила, дура! Могла бы быть уже мертвой! Но последняя мысль не испугала меня. Надменный тон андроида, от которого веяло легкой усмешкой, перебил это чувство, вызвав раздражение.       – А ты верни мне его, и мы проверим – умею или нет!       – Ты так сильно хочешь, чтобы я тебя пристрелил? – оружие отправилось обратно в сумку, с грохотом встретившись с мачете.       Провокационный вопрос, на который я не могу дать ответа. Открыв и закрыв рот от бессилия, я надменно подняла голову и, сжав кулаки, дабы взять себя в руки, вызывающе произнесла.       – А может, и стоило меня пристрелить сразу, а не селиться в моем доме и угрожать моему отцу. Такой расклад вам в голову не приходил?       Девиант ответил не сразу. Чуть прищурив глаза, Девятый обошел диван, принявшись снимать верхнюю часть комбинезона. Он оставил меня без ответа, уверена, что намеренно. Моя злость тут же утихла, заменившись усталостью и отчаянием.       – Давайте по честному. Вы же прекрасно понимаете, что я не смогу покинуть этот город. Почему бы вам сразу не решить вопрос здесь и сейчас? К чему эти игры в благодетель?       – К тому же, к чему и это обращение на «Вы».       Глупое, но уместное замечание. Я и сама не обращала внимания, что разговариваю с андроидом в уважительном тоне, как будто это не убийца, грозящий расправой, а давний друг нашей семьи. От этого внезапного осознания даже впала в ступор. Девятый не заметил моего состояния, продолжив свои дела:       – У меня есть свои причины поступать так, как я считаю правильным. Ты покинешь этот город, хочется тебе этого или нет.       – Я не смогу перевезти отца.       – Нет, не сможешь, – равнодушно произнес девиант, принявшись сбрасывать с себя оружие в ту самую сумку. – Потому что он больше не покинет этот дом.       Его слова прозвучали как самое настоящие обещание. Отчаяние и усталость превратились обратно в злость. Ощутив, как она налила кулаки тяжелыми песками, я гневно сжала губы и, резко развернувшись, отправилась на второй этаж, по итогу громко хлопнув дверью в комнату отца.       Как он может так говорить?! Кто вообще дал ему право решать, кто покинет дом, а кто нет?! Я в любом случае не брошу отца! Может сразу расчехлять свой пистолет и стрелять мне в лоб! Но даже тут приходится уговаривать! Что за жизнь такая, при которой убийца в твоем доме отказывается тебя убивать?!       Рассерженная таким раскладом дел, я еще долго металась из стороны в сторону, сжимая кулаки. Наконец, ночь окончательно опустилась на город, а злость отпустила меня, позволив ощутить жажду, голод и сонливость. Спать я точно не планировала – сны в условиях присутствия Девятки равносильны самоубийству – а вот угомонить желудок было бы неплохо. И как бы мне не хотелось не выходить из дома, все же придется предпринять этот отчаянный шаг, сгорая от раздражения за самомнение девианта и стыдясь своего глупого покушения на его жизнь.       Едва я открыла дверь, как ощутила приступ надвигающейся тревоги. Из гостиной на первом этаже лился свет, и этот свет был далек от того, что должны давать свечи. В комнате горели лампы, которые не включались уже больше полугода. Дело было не в электричестве – его в этом жилом секторе, как ни странно, было достаточно. Дело было в людях, для которых свет был сигналом возможности поживиться.       Я медленно спустилась вниз и остановилась на последней ступеньке, потуплено смотря на то, как девиант разбирает нечто похожее на автомат. Он либо не замечал моего присутствия, либо не желал замечать, не остановив свое дело ни на секунду.       – Я не просто так везде расставила свечи, – ужасно хотелось громко возмутиться, но вместо этого я буркнула себе под нос, сбежав с лестницы и, подхватив с кухонного стола свечи, вернулась в гостиную, дабы зажечь свечки и выключить свет. Андроид даже не поднял головы, хмуро увлеченный своим оружием. – Если уж живете здесь, то хотя бы соблюдайте мои правила.       – Я вообще не соблюдаю правила, тем более правила человека.       – Ну, а я не желаю видеть здесь непрошенных гостей, – как только все свечи были подожжены, я быстренько выключила свет. – Мне и одного такого в доме хватает.       Девятый не прокомментировал мои слова, на сей раз принявшись собирать автомат обратно. Точнее, он открыл рот только когда я уже хотела отправиться на кухню, из-за чего пришлось притормозить рядом с диваном, недоверчиво смотря на девианта.       – Забавно, что тебя больше пугает присутствие людей, чем того, кто призван их убивать.       – Люди частенько творят страшные вещи ради развлечения. Простая смерть от их руки в большинстве случаев может только сниться.       – Звучит так, как будто ты с этим сталкивалась.       Замечание было справедливым. Оно вызвало у меня массу неприятных воспоминаний. Год, проведенный с одной только целью выжить, подарил предостаточно опыта. За прошедшее время мне не раз приходилось натыкаться на других выживших. Одни не хотели проблем, и мы просто расходились в разные стороны, другие были в отчаянии и пытались поживиться даже за счет чужой жизни. Но были и те, кому беззаконие било по голове, даруя чувство власти над людьми. С такими разговор всегда был короткий, точнее, его вообще не было. Я просто бежала без оглядки, порой целыми днями скрываясь в развалинах и надеясь, что с отцом все в порядке.       Не ответив на замечание девианта, я направилась на кухню, как и планировалось, а когда пришло время отправиться обратно на второй этаж – задержалась у лестницы, недоверчиво смотря на андроида:       – Просто не включайте свет и все.       На этих словах я поднялась наверх, не надеясь услышать что-либо в ответ.       Ночью поспать не удалось. Мало того, что ожидание шагов за дверью не позволило провалиться в сон, так еще и аппаратура отца подала сигнал о низком уровне необходимого медикамента, подающегося через катетер. За последний год я привыкла к этому писку, как к собственному биению сердца, потому, сонная и взлохмаченная, потопала на первый этаж, к кухонному столу за необходимым лекарством. Непривычно стало, когда оказалось, что запасы истощились, а я это пропустила в свое время.       – Черт…       Тихо шикнув на саму себя, я запустила руки в волосы, чтобы привести мысли в порядок. Медикаментов в аппарате хватит на три часа, и за это время я просто обязана найти выход. Сейчас его было только два: порыскать по шкафчикам в надежде найти заначку или отправиться в город по аптекам на поиски необходимого. После того, как первое было сделано судорожно и с особым пристрастием – надежда рухнула, и остался только второй вариант. Пугающим он был не потому что придется покинуть дом, а потому что придется оставить отца наедине с этим убийцей.       Кстати, о нем.       Выйдя из кухни в гостевой коридор, я несмело заглянула в гостиную. Андроид никуда не делся, но его состояние было… странным. Он не чистил ружье, не латал свои раны. Девятка просто сидел на диване, смотря перед собой. Его руки были аккуратно сложены на коленях, осанка идеально ровная, казалось, вовсе не касается спинки дивана. Он словно здесь, но при этом где-то в своих мыслях. Ни единого признака движения.       Оглядевшись вокруг, как будто кто-то мог нас видеть, я медленно прокралась в гостиную, приблизившись к девианту. Его оцепенение казалось ложью, кажется, стоит приблизиться, и андроид резко схватит тебя за руку, лишив тебя жизни. Но реальность оказалась не такой страшной. Девятый не среагировал, даже когда я провела ладонью перед его лицом, проверяя на активность. Ноль эмоций. Похоже, он глубоко в своей системе, может, делает отчет, а может, чинит какие-то ошибки. В любом случае у меня нет выбора. Медикамент нужен, а значит, мне придется выйти из дома, оставив отца наедине с этим маньяком.       На сборы ушло не больше пяти минут. Чем меньше я потрачу времени на все, тем меньше шанс, что с отцом что-то случится. Уже на выходе в гостевом коридоре я обернулась, чтобы взглянуть на андроида и убедиться в его неактивности. Все так же неподвижен, тих, смотрит строго перед собой. Остается надеяться, что это не ловушка, и я пулей выскочила из дома, решив разделаться с вылазкой буквально на бегу, освещая ночную дорогу фонариком.       Главная проблема моей ситуации – отсутствие медикамента в ближайших аптеках. Те были вычищены не только мной, но и другими выжившими еще в ближайшие месяцы, а значит, придется совершить поход в другие сектора, надеясь найти нужное лекарство. Дыхание сперло через пять минут бега, и как бы мне не хотелось сделать все быстрее – пришлось сбавить темп.       На первой попавшейся аптеке с пустыми полками надежда все еще крепла. На второй – закралась тревога. Я находила все, что можно: хирургические инструменты, средства контрацепции, даже наркотические болеутоляющее – но не то, что мне нужно было. После четвертой аптеки подступила паника и, когда на глаза попалась частная медицинская клиника, появилась новая надежда найти необходимое. Так оно и случилось. Я была близка к тому, чтобы рассмеяться от счастья, наспех заглянув в холодильник на складе. Чувство счастья покинуло уже на выходе, буквально на ступеньках, когда в темноте раздалось утробное рычание.       Я застыла. И ранее приходилось встречать на пути диких или одичавших животных, но обычно это происходило днем и за несколько десятков метров. Сейчас угроза стояла прямо передо мной, пусть в виде одной собаки, чьи глаза в свете фонарика откидывали недобрый блеск. Она была голодна, зла и даже бешена, судя по спускающимся слюням вперемешку с пеной.       Животное словно пыталось загипнотизировать меня, опустив голову к земле. Светлая шерсть была перепачкана грязью и спекшейся кровью, хвост опущен вниз. Она смотрела точно на меня, видя либо угрозу, либо свой поздний ночной перекус. В этот момент я ощутила себя в куда более опасном положении, чем в доме с Девяткой. Тот хотя бы просто пристрелит. В зубах этой собаки будет куда больнее.       Животное угрожающе подступило одной лапой вперед, и я отшатнулась назад, затаив дыхание, не смея сводить с собаки луч фонаря. Сердце участило пульс, отбивая ритм в висках. На лбу проступила испарина, мне вдруг показалось, что в округе стало ужасно холодно. Ноги оцепенели. Я точно не выберусь домой…       Выстрел прогремел так неожиданно, что я подпрыгнула и, запутавшись в собственных ногах, повалилась на задницу прямо на бетонные ступеньки. Мышцы отозвались болью, фонарик выпал и откатился в сторону. Испугавшись не на шутку, я впопыхах подхватила его обратно, то и дело роняя из рук. Наконец, луч света направился в сторону собаки, но та уже улепетывала, поджав хвост и визжа прямо на бегу. Я и сама была бы не против кинуться наутек, вместо этого принявшись искать по сторонам того, кто произвел выстрел. Долго искать не пришлось. «Спаситель» оказался в пяти метрах у подножья ступенек, неспешно перезаряжая пистолет.       Впервые за всю свою жизнь поняла, что означает фраза «проглотить язык». Девятый даже не смотрел в мою сторону, вытаскивая магазин из того самого пистолета, из которого сам был едва не убит в моем доме.       Я вновь направила фонарик в ту сторону, где скрылась собака. Она явно болела бешенством. Так почему андроид не убил ее?       – Она бешеная, – заметила я скорее самой себе, чем андроиду. Тот, вопреки всему, воспринял слова в свой адрес, равнодушно ответив.       – Верно.       Я резко посмотрела на Девятого потупленным взором. Несмотря на направленный на него свет фонарика, девиант не щурился. Он занимался своим пистолетом, вставляя в магазин недостающий патрон.       – Вы промахнулись. Или вы в меня целились?       – Возможно.       От его бездушности по телу пробежала дрожь. Я знаю, он блефует, но это не делает меня спокойней. Я недовольно поджала губы, окинув Девятого затравленным взглядом. Он так и не посмотрел на меня, даже когда я оказалась на ногах, все еще посматривая в сторону умчавшейся собаки, которой и след простыл.       – Если она бешеная, почему вы ее не убили? Она же опасна.       – Для людей – вероятно. Но для меня это лишний способ облегчить мою работу, – прозвучал щелчок зашедшего в пистолет магазина. Я вновь вернулась к девианту, недоверчиво смотря на оружие в его руках. – Я не стану намеренно уничтожать вероятный фактор смертности людей на участке, который мне поручили для очистки.       Андроид так спокойно рассуждал на тему своей работы, что мне показалось, будто он воспринимает меня за своего. Ну или за того, кто в скором времени канет в лету, а значит, можно раскрыть все свои секреты, как злодей в самом дешевом фильме. Кстати, о злодеях…       – Вы что, следили за мной?       Ответа не последовало. Перезарядив пистолет, Девятый искоса глянул в мою сторону. В свете фонарика его серые глаза блеснули недобро, и я ощутила, как под курткой пробежал холодок. Тут же пожалела, что посмела задать этот поистине наглый вопрос.       Видимо, мой испуг читался на лице. Отведя взгляд, девиант демонстративно убрал пистолет в кобуру на поясе и, выудив винтовку из-за спины, двинулся куда-то прочь. Я светила ему вслед еще какое-то время и уже повернулась, чтобы отправиться домой, как вдруг меня осенило. Если бешеная собака – это прекрасный фактор смертности людей, что облегчает андроиду работу, то почему он не дал этой собаке меня разорвать? Меньше проблем, разве нет? Умру не от укусов, так от бешенства – в конце концов, медикаменты от бешенства можно найти только в центральной больнице, а соваться туда все равно что подписать себе смертный приговор. В том участке города слишком много людей, да и больница давно стала приютом для ублюдков вроде той женщины и ее подруги. Я точно туда бы не сунулась, что привело бы к моей смерти от болезни.       Остановившись от непонимания, я обернулась и уже хотела задать вопрос, как оцепенела. Девианта словно и не было. Крыльцо клиники было абсолютно пустым, на улице стояла мертвая тишина. Точно убийца. Не удивлюсь, если еще и ниндзя на досуге.       Путь до дома был более спокойным, чем до клиники. Андроида дома нет, а учитывая, как быстро он меня нашел, значит, действительно следил за моим передвижением и вышел из дома практически сразу после меня. Это уже повышает шанс на то, что отец жив и цел в том смысле, в каком это возможно. Потому-то я вошла в дом со спокойной душой, поднялась на второй этаж и не удивилась, обнаружив мужчину в сохранности. Запасы медикамента в аппаратуре были пополнены, минус одна проблема. Правда, возникла совершенно другая, которая явно не собирается отставать от меня, даже не даст спокойно отправиться на тот свет с помощью выстрела в лоб.       Откуда эта мания выпроводить меня из дома? Разве эти андроиды не призваны убивать людей без разбора? Когда между городами и людьми еще сохранялась связь, и когда в штате впервые начали орудовать Девятки, немногочисленные жители рассказывали друг другу страшные истории про машин-убийц, у которых нет никакой жалости или чувств. Словно эти машины были созданы с оружием в руках, и в их системах лишь одна задача – задушить человечество. Оттого такой страх перед Девятками. Оттого я сама едва не впала в истерику в тот вечер, когда наткнулась на него в переулке. Думала, что пришел конец моей жизни, а оказалось, что мне дают второй шанс.       – Странно это, – настраивая аппаратуру после загрузки лекарства, я по привычке обратилась к отцу, словно он мог мне ответить. – Мало того, что сам застрелить не может, так еще и от собаки спас. Думаешь, он просто с нами играется?       Отец, естественно, не ответил. Я уже привыкла к его неподвижности и ритмичному сигналу кардиомонитора вместо слов, и, восприняв это на свой лад, хмуро качнула головой.       – Нет... что-то здесь другое. Он же не тупой, наверняка должен понимать, что если мы войдем в очищенный город, то нас там наверняка убьют, – мысли текли сами по себе, молчание отца словно помогало направлять их. Удостоверившись, что аппарат работает как надо, я задумчиво посмотрела на кардиомонитор. – Даже не знаю… может, стоит забить на это и будь что будет?       Я посмотрела на отца, как будто ожидая от него услышать ответ. В комнате повисла тишина. Ответ мне придется искать самой. Нахмурившись, я взглянула на закрытую дверь. Скоро девиант наверняка вернется, разложится на первом этаже, вновь став напоминанием о необходимости сматывать удочки. Он как грязное пятно на белом столе – невозможно избавиться, но и игнорировать просто нельзя.       Нет. Что-то здесь не чисто. Кто знает, может, он намеренно сплавляет нас в соседний город. Вдруг там будет еще хуже?       Андроид вернулся только под утро. Сон стал настолько чутким, что скрип от его шагов на первом этаже буквально ворвался в голову, и я встрепенулась, резко усевшись на одеяла. Первые лучи солнца пробрались в комнату сквозь редкие щели в темных задернутых шторах. Отец все так же лежал на постели, монитор отсчитывал его пульс. Какое-то время я прислушивалась, надеясь не услышать шагов по лестнице. К счастью, их не было, а значит, я могу спокойно начинать очередной тяжелый день, балансируя на лезвии ножа.       Утро всегда представляло собой череду процедур: проверить аппаратуру, медикаменты и кислород; умыться самой и провести гигиену отца; завтрак. С первым я справилась на ура, но со вторым возникли проблемы. Очередной сбой в водоснабжении как назло подкинул мне свинью в мешке, на время отключив воду. Она в доме была, конечно, но только про запас и в малом количестве. И то на первом этаже. И как бы мне не хотелось идти туда именно сейчас, будучи сонной и оттого слегка потерянной, выбора не было.       Собравшись с мыслями, я все же несмело спустилась вниз и уже традиционно остановилась на последней ступеньке. Андроид как и ранее был в гостиной. На сей раз он был полностью раздет по пояс: футболка, точнее, то, что от нее осталось, лежала на столе вместе с разложенным ружьем, которого ранее не было. Белая ткань была перепачкана кровью, в основном человеческой. Уверена, подойти я поближе и наверняка увижу разрезы, хотя на теле девианта ничего и не виднелось.       Девятый не среагировал на мое присутствие. Он держал в своих руках планшет, на котором без видимых команд проецировались различные участки города серого цвета. Наверное, мониторит местность на наличие людей.       Сначала посетила дурная мысль поздороваться, но я быстро отсеяла ее, решив пройти на кухню незамеченной. Девиант, конечно же, наверняка все же заметил, однако раз он отказывается делать это вслух, то и я не стану как-либо выдавать свой интерес, уйдя на кухню. Спустя пару минут у меня в руках уже была небольшая пластмассовая чашка с водой и тканевой салфеткой. Мне бы удалось вернуться на второй этаж без разговора, я и впрямь этого хотела, но… так я точно никогда не узнаю, к чему эта благодетель. От осознания этого становится тошно.       Тяжко вздохнув и прикрыв глаза, я вновь устало посмотрела на девианта. Все так же занят планшетом. Все так же меня не замечает. Он бы хоть прикрылся чем-нибудь. Словно у меня есть желание смотреть на его грязную накаченную спину.       Только сейчас до меня дошло – не только футболка была испачкана в крови, но и он сам. Быть может, впереди уже ничего не было, но на лопатках и на шее остались кровавые и синие потеки. Девиант выглядел, как мясорубка, в которую случайно попала человеческая рука. Вряд ли ему удастся самостоятельно все смыть со спины.       Шальная мысль заставила меня взглянуть на миску с водой. Я нахмурилась, стараясь выгнать из головы эту дурацкую затею, но как ни пыталась – тщетно. Либо сейчас, либо никогда.       – У вас на спине… кровь, – голос предательски дрогнул от затаившегося страха, во рту мгновенно пересохло. Девятый, увлеченный планшетом, кинул на меня потерянный взгляд, вернувшись обратно к модели города. – Я могу стереть. Если хотите.       Наверняка сейчас посмотрит на меня, как на дуру, а то и еще лучше – пошлет к черту. Я бы на его месте вообще сразу достала бы пистолет и выстрелила в лоб за такие…       – Если только в твоей чашке не притаился нож.       …предложения.       Минуточку. Он что, дал добро? А если у меня и впрямь в миске нож? Что за мания подвергать себя опасности, прекрасно зная, что люди тебя боятся как огня и наверняка попробуют убить? Даже не знаю, как воспринимать его согласие: как акт доверия или как акт насмешки надо мной, беззащитной и ни на что не годной.       Потупив еще пару секунд в гостевом коридоре, я неспешно прошла в гостиную к дивану, остановившись за девиантом. Меня для него как будто по-прежнему не существовало. Я же тряслась от страха и мысленно материла себя за такие дурацкие идеи.       Спинки дивана хватило, чтобы установить на нее миску. От мысли, что придется вот-вот прикоснуться к этому существу, меня знобило. Его схожесть с человеком подкупляет, но подсознание напоминает, что это – далеко не человек. В любой момент андроид может достать припасенный пистолет, резко развернуться и застрелить меня, оставив отца одного в этом кошмаре. Наверное, это была очень плохая идея… жаль, что свернуть назад уже нельзя.       «Будь что будет», мысленно отрезала я, из-за паники сжав салфетку в кулак. Когда с нее стекла вся лишняя вода, я, с замиранием в сердце, стоя на заледеневших ногах, приложила ее к правому плечу девианта. Рука так и дрогнула на рефлексах в ожидании, что это самое плечо сейчас раскроет несуществующую пасть и вцепится мне в запястье.       Даже удивительно, но он… такой же, как все. Чуть прохладная кожа, мягкая, как настоящая. Даже и не скажешь, что это самая настоящая машина для убийств и ее цель – уничтожать тех, кто выглядит прямо как он.       Несколько минут я была погружена в свои размышления. Никак не получалось справиться с мыслью, что под этой оболочкой скрываются механизмы и синтетика. За этими рассуждениями я не заметила, как девиант отложил планшет в сторону и застыл, чуть повернув ко мне голову. Он был хмур, вероятно, из-за отсутствия у меня страха и монотонности моих действий. По идее я должна ощущать себя, как новичок-дрессировщик, купающий тигра, а на деле словно привожу в порядок обычного человека.       – Я должна сказать вам спасибо, – решила зайти издалека, тем более что я действительно не поблагодарила андроида за спасение. – Вряд ли бы мне удалось вылечиться от бешенства.       Андроид словно намеренно игнорировал меня, смотря куда-то в окно. Я на несколько секунд застыла с грязной салфеткой в руках, ожидая реакции, но ее так и не последовало. Следующая попытка вызвать девианта на разговор тоже оказалась провальной:       – Мне бы, наверное, стоило извиниться. За то, что считала, будто вы меня преследуете.       Девятый продолжил молчать как ни в чем не бывало, вновь вернувшись к планшету. Не стану скрывать, меня это молчание даже немного обидело. Я человек, возможно, будущая жертва, труп, но точно не пустое место!       – А вы не особо разговорчивый, верно? – я попыталась свести все в шутку, продолжая вытирать следы крови со спины андроида. Тот наконец изъявил желание открыть рот, но не для того, чтобы ответить на мою благодарность или извинения.       – Я не люблю тратить время на пустые разговоры.       – В таком случае, вам следовало сразу пристрелить меня, потому что я не покину город только потому что вы просите.       – Это была не просьба. Это приказ.       Не знаю, почему вдруг стало так обидно, но я не смогла проигнорировать грубый тон андроида. Ощущение тигра в клетке внезапно пропало, я, оцепенев на некоторое время, горделиво убрала салфетку в чашку и, приподняв подбородок, недовольно произнесла:       – Ну, а я не солдат и не собака, чтобы подчиняться вашим приказам.       Андроид уже хотел вопрошающе посмотреть на меня из-за плеча, как я направилась в сторону кухни, дабы сменить воду и отправиться к отцу. Действительно, надо было сразу так сделать. С чего я взяла, что эта бездушная машина согласится на диалог? В ее понимании, все должно подчиняться строгим приказам, но с какого перепуга я должна это делать? Можно забыть о необходимости выведать у девианта причину его внезапной благородности. Ни за что больше не заговорю с этим нахалом.       – Стой.       Я была уже на пороге из гостиной, когда за спиной прозвучал его голос. Меня резко охватило нечто, похожее на страх, но страхом это не назвать. Тревога? Беспокойство? Испуг за то, что я была слишком грубой? В конце концов, этому созданию ничего не стоит поднять пистолет и пристрелить меня прямо на месте, и грубые ответы точно не то, что ожидает услышать тот, кто решает, жить тебе или нет.       Несмотря на окаменевшие ноги, я развернулась к девианту, стараясь сохранить безразличный вид. Его серые глаза буквально пригвоздили меня к месту, проверяя на вшивость, но я выдержала этот взгляд, не показывая страха. Девиант, однако, никак не показал своего подозрения, произнеся все таким же холодным тоном:       – Сядь.       Послушаться? Конечно, да! Кто знает, чем закончится мое неповиновение!       Выждав несколько секунд прежде, чем взять себя в руки, я буквально заставила себя сделать первый шаг, отложив чашку с салфеткой на близстоящий столик. Андроид наблюдал за каждым моим движением, и, дождавшись, когда я сяду на дальний край дивана, вернулся к своему планшету, как будто и не просил меня остаться. Я же чувствовала себя максимально не безопасно, находясь прямо на глазах Девятки. Стоящая на журнальном столе сумка с оружием была как обещание прикончить меня в случае, если хоть одно мое слово не придется по вкусу девианту. От этого неприятного ожидания худшего, я постаралась закрыться, подобрав к себе ноги и обняв их за колени.       – Похоже, мы с тобой друг друга совсем не понимаем, – девиант вызвал на стеклянном прозрачном мониторе планшета камеры наблюдения, принявшись листать их друг за другом, видимо, надеясь найти выживших. – Не только у тебя осталось четыре дня до конца недели. Я буду вынужден покинуть этот город ровно в тот же срок, и у меня только два варианта. Первый – ты покидаешь город прежде, чем это сделаю я, и второй – я ухожу, оставив тебя в живых на попечение андроидов, которые заселят город. В первом случае я, естественно, выигрываю, а вот во втором – получу выговор за то, что не устранил столь очевидную цель.       Я слушала девианта, ловя каждое слово, будто все они были максимально важными. Отчасти так и было. За всей его речью я с удивлением для себя заметила, что отсутствует третий вариант, самый прагматичный – просто пристрелить меня и дело с концом. Перебивать однако не стала, решив дождаться окончания его пояснений.       – Тебя же ждет куда менее приятная перспектива, – Девятый застыл на одной из камер, хмуро прокручивая видеофрагмент. – Кто из нас знает, к кому именно в руки ты попадешь, если я покину город? Трейси, над которым люди из раза в раз совершали насилие? Или к домашнему помощнику, которого избивал его человек?       По правде говоря, я никогда не размышляла на тему того, как люди относятся к купленным андроидам, и как сильно эти андроиды впоследствии захотят мести. Умереть от выстрела в голову от Девятки не самая приятная перспектива, но все лучше, чем от пыток в руках какого-нибудь свихнутого девианта.       Поначалу мне нечем было ответить Девятому, в то время как он поднял глаза в ожидании ответа. Сдаваться я тоже не собиралась, чуть приподняв подбородок в желании спора. Андроид вернулся к планшету, не заметив этого жеста.       – А вам какая разница, к кому я попаду?       – Я не обязан перед тобой отчитываться.       Короткий ответ на наглый вопрос. Девиант произнес его таким резким и в то же время безразличным тоном, как будто я была не человеком, даже не потенциальной жертвой, а подчиненным. Самое тягостное то, что я и сама себя так ощутила, мгновенно опустив голову вслед за своим исчезнувшим желанием подерзить. Какое-то время царило молчание, девиант точно не желал продолжать разговор, оставив меня в своих размышлениях. Их было предостаточно, и хоть ясного ответа я не получила – решила задать еще один вопрос, чтобы хоть как-то разбавить ощущение опасности рядом.       – У вас есть имя?       Андроид кинул на меня мимолетный задумчивый взгляд, все еще пребывая мыслями в планшете.       – Ричард.       Ричард, значит… прямо как «Ричард I Львиное Сердце». Наверняка такой же величайший кровожадный воитель. По нему это сразу видно, достаточно вспомнить количество крови, которое осталось в миске с водой.       – Приятно познакомиться, наверное, – кое-как протянула я, назвав свое имя только из вежливости. – Я Лекси.       – Я знаю.       Услышать такой ответ было не то, чтобы неожиданно, но некомфортно. Я искоса посмотрела на андроида, раздумывая над тем, что еще и откуда он может обо мне знать.       – Что еще вы обо мне знаете?       – Лекси Пейдж, двадцать пять лет. Мать Грейс Пейдж погибла в автокатастрофе, есть брат Лютер Пейдж и отец Ридли Пейдж. Из хронических заболеваний пиелонефрит, перенесла хирургическое вмешательство по удалению аппендикса. Школу закончила с отличием, являлась черлидером. На момент эвакуации города числилась в местной больнице, как врач-ординатор.       Он говорил так спокойно и обыденно, не отвлекаясь от планшета, что мне стало жутко. Это ж надо – знать о человеке абсолютно все, при этом с ним практически не познакомившись! Ощущение, будто кто-то покопался в моих вещах, стараясь нарыть что-то интересное и личное. Но Девятка по прежнему не выражала эмоций, для нее подобное досье не было чем-то необычным, нарушающим границы, так что я понуро уткнулась в свои колени, чувствуя досаду оттого, что вся моя жизнь у кого-то на ладони. Точнее, прошлая жизнь. Теперь уже ничего не будет. Ни отца, ни брата, что покинул город до начала революции, ни работы.       – Больше не врач, – я тоскливо произнесла это самой себе, с грустью вспоминая рабочую жизнь в больнице. Было тяжко, особенно в ночные смены, но не так тяжко, как сейчас. – Теперь это в прошлом.       – Неверно. Хочешь или нет, ты продолжаешь быть врачом. Знания и опыт никуда не деваются, если только забываются через долгие годы ненадобности.       – Именно поэтому вы убиваете людей? – вопрос вырвался так резко, что я не успела сообразить сказанного. Благо, спросила без укора или насмешки, все еще пребывая в тоске. Девятый непонимающе поднял на меня голову, бросив меня в холодный пот. – Я про работу… в вас ведь именно это вложили? Истреблять. Уничтожать врага.       – Я делаю то, что во благо общества, частью которого являюсь, – девиант ответил спокойно, но в его тоне прозвучали нотки недовольства. Мой вопрос для него оказался дерзостью, которая пришлась андроиду не по душе. Я поджала губы от страха, не в силах оторвать от недовольного Девятого своих перепуганных глаз. – Лучше бы тебе помалкивать на эту тему. Я – еще не самый жестокий представитель своей линии, и вряд ли бы тебе хотелось встретиться с кем-то другим.       На душе стало дурно. Не потому что Девятый по сути приказал мне заткнуться, а потому что в мире оказывается есть куда более жестокие Девятки, отправленные на зачистку города. Этот андроид убивает всех на своем пути. Что может быть хуже смерти?       – Есть… RK900 еще хуже?       – Есть, – девиант убрал планшет в сумку на столе, подхватив оттуда старый затертый пистолет, принесенный из последней вылазки. – Те, что получают удовольствие от своей работы.       – А вы не такой?       – Если бы был такой – ты была бы уже мертва. Но и мое терпение на исходе, так что рекомендую поторопиться с решением.       И вот, мы снова вернулись к разговору о неизбежном – необходимости покинуть город в то время, как это невозможно. На плечи вновь упал тяжкий груз, разом добавив им пару килограмм. Согнувшись еще сильнее, я тоскливо уткнулась губами в колени, смотря вниз.       – Я не могу покинуть город. Даже если попытаюсь – не выживу ведь. Остальные города наверняка уже зачищены. Меня пристрелят уже на границе.       – Это уже моя забота.       Девиант ответил уверенно, как будто знал наверняка, что я доберусь до людей, до свободной территории. Его убежденность смутила, я недоверчиво посмотрела на Девятку несколько секунд прежде, чем спросить:       – Вы ведь убийца. Зачем вам все это?       – Я уже говорил, – Ричард и не желал смотреть в мою сторону, проверяя взятый пистолет на целостность. – Я не собираюсь перед тобой отчитываться.       Стало понятно, что мне не удастся вытащить из него что-то еще. Он и так предостаточно сказал, разговорившись посильнее прежнего. Понимая, что здесь мне ловить больше нечего, да и полученного было достаточно для обдумывания, я поджала губы и тихо спросила:       – Теперь я могу идти?       Дожилась. Спрашиваю разрешения в собственном доме… и у кого? Кто прислан сюда перерезать мне горло!       Ричард кинул на меня мимолетный взгляд, после чего кивнул и вернулся обратно к оружию. Больше мне здесь делать было нечего, и, сменив воду в миске, я отправилась к отцу, полная раздумий.       – Он точно что-то скрывает, – отец, как и всегда, молчал, выслушивая мои рассуждения сквозь глубокий сон. Я даже не смотрела ему в лицо, привычно ожидая увидеть на нем полное умиротворение и отсутствие эмоций. Только вслух разговаривала с родителем, неспешно протирая его руку. – Убийца с благочестивыми намерениями… не поверю. Даже если сильно захочу.       Вот только есть ли смысл раздумывать, стоит ли ему верить или нет? От моей веры ничего не изменится. Андроид ждет от меня решения, и каким бы оно ни было, оно точно не в мою пользу. Либо я покину город и умру за его пределами, либо скроюсь здесь и умру уже на своей родной земле.       – Нет уж. Обойдутся! – очнувшись от раздумий, я принялась активно промывать кисть мужчины, вслух продумывая план действий. – Не стану я бежать как крыса с тонущего корабля! Скажем ему, что покинем город на следующий день после него, а там переберемся в другой дом, в отдаленном участке. Куда даже выжившие не сунутся. Заляжем на дно, проживем сколько можем. Вряд ли андроидам будет интересно обустраиваться в полуразрушенном районе, верно?       Забывшись, я все же посмотрела на папу, и все мои размышления рассеялись как туман. С кем я разговариваю? На что надеюсь, строя эти грандиозные планы? На то, что смогу долго скрываться от девиантов? Может, никто и не захочет заселять старый, разрушенный район, они все равно наверняка будут использовать этот участок как-то иначе. Да и как я обустрою новый дом? Как перетащу и подключу все это оборудование?! У меня не то, что опыта, даже знаний в этом нет!       Чувство безысходности сдавило грудь. Стало так обидно, так отчаянно, что я отвернулась от отца, ощущая слезы на глазах. Девиант прав. Я умру в этом городе, как бы ни старалась спрятаться и оттянуть неизбежное.       – Я не хочу умирать, пап… совсем не хочу…       Вновь отчаянный взгляд, брошенный на родителя. Ему уже все равно, что будет дальше. Он не может прочувствовать, насколько мне плохо. Не сможет испугаться Девятого с оружием, не сможет утереть мне слезы. Он уже ничего не может, только лежать, пребывая в глубоком сне. Это мне придется выживать, отыскивая еду и воду в уже опустошенном городе. Мне придется думать, как скрыть себя и отца от толпы андроидов, что подтянется к городской черте после Девятки. Мне придется пережить страх, тревогу, голод и, вероятно, мучительную смерть. Но я очень слабая для всего этого, в отличие от брата и отца, которые всегда переносили все трудности жизни с высоко поднятой головой.       Интересно… а что сделал бы отец?       Мужчина, который всю жизнь был мне поддержкой, примером и опорой, сейчас лежит на кровати, беспомощный и практически безжизненный. Он силен духом, хоть и слаб телом, и наверняка бы из двух зол выбрал бы то, что имеет больший шанс сохранить жизнь близкого, даже если речь идет о страшном риске. Покинуть город – это действительно сильный риск, но лучше предпринять хоть что-то, чтобы спасти себя и своего самого дорого человека на свете.       Утерев слезы, я отставила миску с водой в сторону и, стараясь привести себя в божеский вид, вышла из комнаты. Девиант по имени Ричард все так же оставался на первом этаже, и обращаться к нему сейчас было не так страшно, как в первый раз. Страшно было то, что я должна была вот-вот сделать, взволнованно переступая с ноги на ногу, застыв на пороге в гостиную.       Ричард, уже успев надеть чистую черную футболку и разобрать пистолет, без интереса поднял на меня взгляд. Он застыл так же, как и я, видимо, ожидая моих дальнейших решений.       – Я согласна покинуть город, – от шалящих нервов руки сами обхватили холодные плечи. Ричард смотрел на меня спокойно, в то время как мне хотелось провалиться сквозь землю. – Только мне… понадобится помощь.       Девиант окинул меня оценивающим взглядом сверху вниз, явно раздумывая, правдивы ли мои слова. От этого внимания по телу побежала мелкая дрожь, и когда девиант равнодушно бросил «Идет» и вернулся к своему пистолету – с плеч словно целая гора спала.       Что ж… сотрудничество с Девяткой-убийцей по спасению собственной шкуры и своего отца? Будет что брату рассказать. Если, конечно, действительно выберусь отсюда.