На удачу

I am my own man I make my own luck

      Он бежал так быстро, как только мог. В лёгких заканчивался воздух, ноги горели, но и ладно. Обрыв приближался со скоростью ветра, планер за спиной был готов к открытию, и ещё чуть-чуть, совсем немного до прыжка осталось. Монетка через мешочек и ткань брюк жглась напоминанием о прошлом и пожеланием удачи в новых приключениях. Он верил в это всей душой, потому что знал: на эту вещь можно положиться.       Громкий крик раздался над Утёсом Звездолова, синие волосы разметал ветер, кидая пушистые пряди в лицо, но ему было плевать. Главное — набрать скорость, чтобы прыгнуть так далеко, как только позволит его тело и монетка в мешочке. Удача, приносимая вещью из прошлого, помогала как ничто другое в этом мире.       Шаг, второй, третий — край всё ближе, решимости всё больше, сомнения оставались позади. И вот он.       Прыжок.       За спиной с громким шелестом раскрылся ярко-синий с маленькими жёлтыми звёздочками планер. Ему всегда казалось, что это мини-Солнца, а сам он — их носитель и хранитель. Для каждого искателя приключений планер был на одном уровне с мечом. Как продолжение рук, волшебные крылья фей из древних сказок, что даровали возможность если не летать, то парить столько, сколько возможно для человека.       Под ногами вода залива, взглянешь наверх — бесконечное небо, от которого кружится голова, в мешочке на поясе монетка, приносящая удачу, даже если остальные не особо в это верили, и никаких мыслей. Только свобода, которой не хватало птице, сидевшей в клетке под названием «долг».       «Долг» его погибшему народу, «долг» жителям его нынешнего дома, «долг» перед товарищами в битвах, «долг-долг-долг»...       Во время полёта мыслей в голове не было, только наслаждение ветром в лицо, пока он плавно спускался к воде на другой стороне залива. Нежно-жёлтый песок приветливо переливался под лучами заходящего солнца, мелкие волны прибоя тихо разбивались о берег, и ни души на километры вокруг.       И вот он — момент приземления. Только он собирался аккуратно спрыгнуть на пляж и сложить планер, как вдруг...

***

      Кэйа вздрогнул и резко поднял голову. Последнее, что он помнил — пьянящее чувство свободы, которого в его жизни не было уже давно. Постоянная работа, задания за пределами Мондштадта, выматывающие и в последнее время довольно сложные, да и литры алкоголя, вливаемые в себя лишь чтобы забыться, делали своё дело. Он дико уставал.       Парень потянулся и взглянул на часы. Циферблат показывал неутешительные двенадцать часов ночи. Что-то в этот раз он засиделся в своём кабинете в Ордо Фавониус, разбирая кучу никому не нужных бумажек, но раз Джинн сказала, что они ей нужны, куда деваться бедному парню, кроме как выполнять приказы главы. Даже неудивительно, что он уснул за столом, с такой то нагрузкой.       Осторожным движением Кэйа проверил висящие на поясе глаз бога, ножны с мечом и маленький мешочек, который он сделал своими детскими руками лет пятнадцать назад. Монетка была на месте, и парень тихо выдохнул — периодически паранойя настигала его в самый неподходящий момент.       Аккуратно встав, чтобы не задеть стопки бумаг, парень направился к выходу из Ордо Фавониус, искренне надеясь, что его любимая таверна «Доля ангелов» всё ещё работает, а любимый братец, который его ненавидит, стоит за стойкой. Поболтать с ним хотелось бы.       Хотя тот явно будет против, и слова в ответ на непрекращающуюся болтовню не скажет. Но Кэйе нужны эти минуты общения, потому что где-то в глубине души парень надеялся, что тот, кого он не называл братом долгие несколько лет, сможет освободить его от невидимых оков.

***

      Удача не отвернулась от своего верного последователя — Дилюк действительно стоял в таверне за барной стойкой и методично протирал бокалы, иногда недовольно посматривая на шумных поздних посетителей. Как обычно наглухо застёгнутая на все пуговицы рубашка, рукава закатаны, из кармана жилетки выглядывает цепочка отцовских часов, многочисленные рубцы старых ран покрывают светлую кожу рук.       Кэйа каждый раз заглядывался на крепкие предплечья, представляя, что же скрывается там, под рубашкой. Синие вены обвивали сантиметры кожи, а парень с закрытыми глазами мечтал о том, как сильные пальцы, привыкшие держать двуручный меч, обхватывали его шею...       — Извините, мы уже закрыты, — не поднимая глаз, бросил Дилюк, продолжая с маниакальным усилием протирать несчастный (а может, и счастливый, ведь он в руках самого Дилюка!) бокал. Кэйа, успевший застрять на пороге и размечтаться о не совсем приличных вещах, смущённо кашлял.       — Мне один бокал Полуденной смерти, и я уйду, — парень плавным движением сел за барную стойку и наткнулся на недовольный взгляд. Пожав плечами, Кэйа лишь улыбнулся в ответ и начал постукивать длинными пальцами по деревянной поверхности. — Засиделся на работе, надо расслабиться.       Хмыкнув на такое нелепое оправдание, Дилюк начал приготовление напитка под громкое «Только давай без виноградного сока, как в прошлый раз!». Быстрыми профессиональными движениями смешав нужные ингредиенты, красноволосый поставил перед своим посетителем бокал с Полуденной смертью.       Довольный Кэйа расплылся в улыбке и почти залпом выпил только что приготовленный коктейль. С тихим стуком поставив бокал обратно на стойку, парень вытащил из пространственного кармана кошелёк и кинул пару монет на столешницу. В почему-то гнетущем молчании он направился на выход, не оборачиваясь и не замечая, как взгляд парня за стойкой метался со светящегося холодным цветом крио-глаза бога на самодельный мешочек.

***

      Спустя пару дней Кэйа в компании Дилюка направлялся на винокурню «Рассвет» с очередными бумажками. Время близилось к вечеру, заходящее солнце уже не слепило глаза, да и сама дорога казалось чересчур гладкой для того времени, когда слаймы наиболее активны. А на маршруте «Мондштадт-винокурня» их обычно бывало многовато.       Кэйа списал это на чудесное действие монетки на поясе, с которой, как обычно, не расставался ни на минуту. Осторожным движением, чтобы его спутник ничего не заметил, парень тронул мешочек. Такое обыденное, казалось бы, действие, придало ему сил, и он завёл непринуждённый разговор, который мрачный Дилюк, на удивление, решил поддержать. То ли потому, что было скучно, то ли потому, что надо было хоть как-то отвлечься от роя не самых приятных мыслей.       Иди рядом с человеком, который точно поможет выбраться этой птице из клетки — уже невероятная удача. Кэйа искренне верил, что именно Дилюк поможет ему хоть как-то прогнать его страхи. Не даром его главная способность — пылающий орёл, разгоняющий тьму. Парень верил в этот яркий огонь как в удачу, которую приносит его маленькая золотая монетка в мешочке.       Когда парни уже подходили к винокурне, на дорогу выпрыгнула группа крио-слаймов особей в шесть. Крупный слайм, явно родитель остальных пяти малышей, заметив приближающихся людей, сразу приготовился выпустить из своей брони несколько крио-стрел. Дилюк, увидев приготовления существа, тут же вытащил Волчью погибель и встал в боевую стойку, неосознанно закрыв собой безучастно смотревшего на это Кэйю.       Парень же незаметно отошёл в сторону, чтобы дать больше пространства активному Дилюку, уже во всю использующему свой глаз бога. Нежные тела слаймов плавились просто при приближении к разгорячённому парню, который ничуть не запыхался, перепрыгивая через существ. В какой-то момент он отвлёкся на нескольких маленьких слаймов и не заметил, как взрослая особь выпустила в него крио-стрелы. Парень смог увернуться в последний момент явно только благодаря удаче и окрику сзади. Острые льдышки лишь слегка его задели, порвав одежду и разодрав верхний слой кожи на груди и руках. В ответ на такую атаку Дилюк со всей силы запустил в большого слайма свой меч, разрубив существо ровно пополам.       — Мне же не показалось, что тот слайм действительно обпрыгал тебя стороной?! — Дилюк возмущался, разрубая очередное существо с помощью своего двуручного меча. Стоящий в стороне Кейа лишь улыбнулся и потёр мешочек с монеткой, благодаря за удачу. Нападение крио-слаймов дало немного физической нагрузки явно нуждавшемуся в этом Дилюку и позволило синеволосому понаблюдать за тем, как тот прокачал свои навыки с их последнего спарринга.       Казалось, эти противные существа не собирались заканчиваться. Однако Кэйа, вознеся свои молчаливые мольбы госпоже удаче, снова потёр мешочек. И в ответ на его молитвы слаймы прекратили нападать.       Вместе собрав остатки тел, которые явно пригодятся в будущем, молодые люди скорее отправились на винокурню.       — Что ты носишь в этом несуразном мешке? Он тебе явно не подходит, — уже дома, сидя на стуле у камина в главном зале, спросил Дилюк, пока Кэйа, вызвавшись, перевязывал раны уставшего парня. Аделинда, увидев разорванный рукав сюртука хозяина и довольное лицо его брата, лишь покачала головой и выдала всё нужное для оказания медицинской помощи.       — А ты не помнишь? — брови Кэйи резко взлетели вверх, но темп перевязки он не снизил. Худые руки как будто летали вокруг парня, осторожно нанося мазь на уже промытые раны. — Крепус как-то привёз нам монетки из своего очередного приключения, нам было лет по десять, мы ещё играли, что это сокровища пиратов, — снова то самое движение рукой, которое Дилюк видел уже на протяжении пары лет как вернулся: его так называемый братец аккуратно коснулся мешочка на поясе.       — Ты свою монетку тогда потерял во время наших очередных игр, а я сам сделал для неё мешочек, чтобы она всегда была со мной. Удачу вот приносит.       — Не может обыкновенная монетка приносить удачу, — Дилюк неудачно дёрнулся и зашипел, когда Кэйа слишком сильно затянул бинт. Тот недовольно посмотрел в ответ и продолжил заниматься своим делом.       — Может. Пока я в это верю, она всё может, — закончив перевязку, синеволосый вытер руки чистым полотенцем и, бросив его в тазик с водой, также принесённый Аделиндой, подошёл к зажённому кем-то из прислуги камину. Тихое потрескивание дров несколько отвлекало от смущающих мыслей, преследующих его на протяжении последних нескольких минут.       — Никогда не замечал за тобой такого фанатизма, — Дилюк аккуратно потянулся, чтобы не потревожить свои раны, и принялся наблюдать за стоящим братом. Тот, явно незаметно для себя, пошатывался, то подходя ближе к огню, как будто собирался уже залезть в него, то отодвигаясь на несколько шагов, выходя чуть ли не на середину зала.       — Ты за мной особо и не следил, зачем я тебе нужен, — отстранённым голосом Кэйа дал понять, что уже не здесь, не он разговаривает с самым близким для него человеком, который выстроил высокие стены, через которые не перебраться, не обойти и не подкопать, чтобы стать чуть-чуть ближе. Даже молитвы монетке, на удивление, не помогали.       Этой птице не место в клетке, но человек, который мог бы её освободить, казалось, собственноручно поворачивает ключ в замке.       — Ты ошибаешься, — Дилюк плавно поднялся на ноги и приблизился к подошедшему к камину Кэйе. Тот находился так близко, чтобы было жарко до самых промёрзших костей, до самой глубины ледяной пещеры его души, и не замечал, что происходит за его спиной, погружённый в собственные мысли. Понятия «долг» и «свобода» разделили его душу на две части, и всё никак не получалось соединить их обратно.       Дилюк осторожно коснулся плеча парня, пытаясь вывести его из своеобразного транса, однако это не помогло. Тогда он, применив чуть больше силы, развернул синеволосого к себе и ухватил двумя пальцами за подбородок, заглядывая в тёмные пустые глаза.       Рука, держащая ключ от клетки, открыла замок, чтобы выпустить на волю птицу, которой там не место. Её место — свобода.       — Я давно за тобой наблюдаю, — сухие губы накрыли чужие в лёгком поцелуе. У Кэйи перехватило дыхание, он даже не до конца осознавал, что происходит, пока не почувствовал под своими холодными руками тёплую шею человека, которому он отдал своё сердце почти пятнадцать лет назад. Это был не он, это происходило не с ним, не здесь и не сейчас.       Это был он, это было с ним, здесь и сейчас, потому что удача не отворачивается от своих преданных поклонников. Кэйа всегда знал, что его монетка в мешочке приносит удачу. Свято в это верил, каждый день протирал её, чтобы золотые края оставались такими же яркими, как и в тот день, когда Крепус привёз их из путешествия.       И даже сегодня она его не подвела, подарив самое большое счастье в его жизни и такую желанную свободу его сердцу.