And everything to gain

Джисон резко выдохнул, проводя рукой по лицу. Ты взрослый человек, Хан Джисон, веди себя соответственно хоть раз. Он подошел к своему шкафу и осмотрел свой гардероб, положив руки на бедра, и выдохнул еще раз, сдув челку с глаз. Он схватил несколько костюмов, рубашек и галстуков и бросил их на кровать. После нескольких секунд бесполезного осмотра Джисон пробормотал — Ах, похуй, — и достал свой телефон. Спустя четыре с половиной гудка лицо молодого человека появилось на экране. — В чем дело? — хрипло поприветствовал мужчина с разбросанными по всему лбу черными волосами, изо всех сил пытаясь открыть глаза. — Чанбин-хён, — сказал Джисон. — помоги, — он переключил камеру на беспорядок из одежды на кровати. — Я не могу решить что мне надеть на свадьбу сегодня вечером. Мужчина — Чанбин — поднял брови, его глаза все еще были прикрыты. — Какую свадьбу? — Что значит какую... Свадьба Хёнджина! — Что? Ты действительно пойдешь? — Конечно, я пойду, — слишком быстро сказал Джисон. — Почему бы и нет? Чанбин открыл рот, чтобы ответить, но быстро закрыл его. — Неважно. Как скажешь, — он разразился зевком, который, казалось, немного снял сон с его лица. — Покажи ближе одежду, дай мне взглянуть. Джисон проигнорировал порыв заставить Чанбина сказать, что тот планировал; его приоритеты пока что заключаются в другом. Он предположил, что дресс-кодом будет вечерняя коктейльная одежда, и после двадцати минут рассуждений Чанбин остановился на угольно-сером облегающем костюме, белой рубашке и красном галстуке в клетку. Он настаивал, что лучше придерживаться проверенных вариантов. — Надень черную обувь. И носки, что доходят до икр ног. Джисон закатил глаза. — Я знаю об этом. Другой мужчина поднял руки, защищаясь. — Просто хочу убедиться. Никто никогда не знает, чего ожидать от твоего необычного стиля, мистер я-ношу-шерстяные-носки-с-сандалиями. — Спасибо за помощь, хён, — сказал Джисон, нацепив на лицо фальшивую улыбку и демонстративно игнорируя подкол. — Я пойду собираться. — Серьезно, носки с сандалиями? — успел сказать Чанбин перед тем, как Джисон повесил трубку.

***

— Разве это не бывший Хёнджина, с которым тот расстался три года назад? Почему он вообще здесь? — Чувак, он встречался с Хёнджином? К слову о том, чтобы целиться далеко за пределы своей лиги. — Бедняжка, я слышал, что его бросили, потому что он низкий. Джисон чуть не порезался бритвой, отвлекаясь на предположительные разговоры, которые он может услышать сегодня. Возможно, он был параноиком, да, но также он знал о том, как распространяются сплетни среди толпы на свадьбе. Он смотрел на свое отражение в зеркале ванной, щеголяя бородой из пены для бритья. Это правда, что он не был Адонисом, как Хёнджин, и рост не был его сильной стороной, но он хотел думать, что он компенсирует это другими чертами. У него был достаточно приятный характер с соответствующим чувством юмора; он любил смеяться и заставлять смеяться других. Он знал все классические мемы с котами наизусть. Он был генетически благословлен копной блестящих волос и щеками, которые девяносто девять процентов населения сочли бы привлекательными (другой один процент — Чанбин-хён). Кроме того, он не был слишком застенчив, чтобы не признать, что его тело было в довольно хорошей форме. Если ты так хорош, то почему не нашел себе никого за эти три года без Хёнджина? Джисон нахмурился и прогнал из головы знакомый голос. Его ждет долгий вечер, и позже у него будет достаточно времени, чтобы погрязнуть в неуверенности в себе. На данный момент он сосредоточился на умывании остальной части своего лица.

***

Первое, что пришло в голову Джисону, когда он вышел из машины, было облегчение от того, что он приехал с несколькими минутами в запасе. Вторая мысль, которая последовала за этим, заключалась в том, что он должен был приехать с конным экипажем вместо седана Kia. Джисон знал, что Хёнджин и Сынмин были дотошными планировщиками, и свадьба не разочарует, но он не ожидал, что попадет в настоящую сказку. Забыв о том, что он едва успевает на церемонию, Джисон намеренно задержался на краю площадки, чтобы полюбоваться видом. Тропинка из живой изгороди проходила через раскидистую зеленую лужайку и вела к кирпичному поместью с двумя симметричными лестницами, которые изгибались вверх к балкону и над главным входом, который был расположен посередине. Фасад здания мог похвастаться рядом арочных окон, по краям которого были огромные окна. Солнце ярко светило на небе, синий цвет которого был окрашен золотом. Это имело смысл. Хёнджин всегда был принцем, и он заслуживал свадьбы, подобающей его персоне. Маленькая девочка звонко засмеялась, проскакивая мимо Джисона, и побежала к усадьбе, выводя его из задумчивости. Женщина, которая предположительно была ее матерью, извинилась перед ним, проходя мимо и зовя девочку. Яркий звук хихиканья, исчезающий на тропинке живой изгороди, был таким контрастом со знакомой болью, которая расцвела в его сердце. Засунув руки в карманы, он направился к входу.

***

Свадебная церемония была в основном размытой для Джисона, не считая того, что она закончилась пятнадцать минут назад. Единственной частью, что не была размыта, был Хёнджин. Хёнджин с его широкоплечим силуэтом, не колеблющийся и не сомневающийся, когда шел по проходу и взял за руки Сынмина. Он произносил свой обет так, словно всегда знал его в глубине своей души. После церемонии он столкнулся с несколькими друзьями Хёнджина со студенческих времен, которых он едва считал знакомыми, когда они с Хёнджином встречались. Это не помешало им хвастаться своими карьерными амбициями, престижными докторскими степенями и далекими местами, которые они посещали. Они уже многого достигли в жизни, в то время как ему гордиться было нечем, кроме художественной степени и ряда временных рабочих мест, которые делали его диплом бесполезным. Теперь он сидел в безлюдном баре в коктейльной секции заведения, выполняя большую работу, которая заключалась в избегании других гостей. Он выбросил из головы клубок эмоций, которые угрожали вырваться из его груди, и отругал себя. В этот момент он нашел, чем себя отвлечь, что было необходимо для него, увидев множество закусок и выпечки на столах по всей комнате. Единственный миниатюрный буно-ппан лежал на углу закусочного стола — его спасение. Но слишком много тел преградили ему путь, поэтому он наклонился и осторожно протянул руку между парой, которая, казалось, была больше поглощена разговором, чем взрослым изворачивающимся мужчиной, что пытался добраться до последней выпечки в форме рыбы. Когда он был в миллиметрах от своей цели, крошечная рука забрала ее. Он повернулся и увидел девочку — ту самую, что пробежала мимо него снаружи — ярко улыбающуюся рыбообразному призу в ее руке и уходящую в толпу. Он присел и уставился на пустой поднос с закусками. На сегодня и так достаточно переживаний, с которыми надо справиться. Не будем добавлять к этому обиду на пятилетнюю девочку, - сказал он себе. Он вернулся к бару, где толпа поредела, так что он смог пройти к секции закусок. Он схватил розовый напиток с подноса проходящего мимо официанта, чтобы занять себя до тех пор, пока не будет объявлен ужин. Вскоре он держал уже второй бокал с розовой смесью. — Джисон-хён! — зазвенел рядом знакомый голос. Он поставил напиток и обернулся, чтобы посмотреть на приближающегося парня с острыми скулами и еще более острой улыбкой. — Чонин? — камень упал с души Джисона, когда он встал с барного стула и вернул на губы улыбку, втягивая парня в объятия, как только тот оказался в пределах его досягаемости. — Ты здесь! — он отступил, чтобы внимательнее осмотреть Чонина. — И вау, ты снял брекеты! Поздравляю. — Уже два года как, — младший отмахнулся от комплимента. — Ты закончил учебу с тех пор, как я видел тебя в последний раз, так ведь? Гражданское строительство? Чонин кивнул. — Сейчас я работаю в строительной фирме отца Хёнджина, по крайней мере, временно. Джисона выбило из колеи это заявление, но его улыбка не дрогнула. Он не должен удивляться; Хёнджин был причиной многих хороших вещей, что случались с людьми, которым посчастливилось оказаться в его близком окружении. Он был причиной, по которой Джисон знал Чонина, заставив застенчивого младшего войти в их группу друзей во время учебы в колледже. Джисон не мог обижаться на Чонина за то, что он держался Хёнджина в последние годы. Тем не менее, он не осознавал, как сильно скучал по Чонину, пока не увидел того перед собой, во плоти, а не как абстрактный образ из жизни, которую, как он думал, он оставил позади. — Очень рад тебя видеть, — искренне сказал он. — Ты был таким ребенком, а теперь посмотри, как ты вырос. — Пф, я младше тебя всего на четыре с половиной месяца, хён. — Мм, все еще дерзишь старшим, понятно, — Джисон сжал губы, которые чуть позже надулись. Чонин рассмеялся. — Что насчет тебя, хён? — спросил он. — Ты все еще пишешь музыку? Джисон не смог найти способа объяснить, что прошло уже несколько месяцев с тех пор, как он выступал последний раз, и что его гитара пылилась на чердаке дома его родителей, поэтому он ответил — Временами. Разговор превратился в обсуждение их музыкальных вкусов, которое иногда становилось оживленным, так как у обоих парней была естественная страсть к музыке. Конечно же, Чонин спросил, встречается ли с кем-нибудь Джисон. — Неа. Только я и моя ослепительная личность, — Джисон попытался подмигнуть, на что Чонин сымитировал рвотный позыв. — Ты совсем не изменился, хён. И, возможно, в этом и проблема. Он не изменился, даже в тех аспектах, которые имели значение. Они еще постебались друг над другом, прежде чем кто-то позвал Чонина с другого угла зала. Младший ушел, извинившись, а Джисон снова остался один, чтобы заняться таинственным розовым напитком в руке. — На твоем месте я бы это не пил. Он повернулся вправо на голос. Он принадлежал незнакомому мужчине, который прислонился к барной стойке, словно ожидал, что Джисон вытянет из него секрет. Он кивнул головой на его бокал. — Слишком поздно, — сказал Джисон. — Это уже второй, — он покачал бокалом и задумчиво посмотрел на него. — Фруктовый вкус, мне нравится. — В этом и проблема, — мужчина сел на стул рядом с ним, опираясь на локоть. — Он дает ложное чувство безопасности, позволяя думать, что ты пьешь фруктовый сок, прежде чем ударить по голове, как грузовик. Джисон сузил глаза. — Я не пьян. Он, на самом деле, немного опьянел, но он хорошо себя контролировал. Если бы он действительно пьян, то как бы он заметил красивые глаза незнакомца и его длинные ресницы? Или разглядел мельчайшие детали, как например его слегка изогнутую верхнюю губу, из-за которой его передние зубы слегка выглядывали? Или оценил, насколько идеально его темно-синий костюм сидит на его теле? Воротник Джисона внезапно начал его душить. — Хм, не хочу показаться грубым, но могу ли я спросить, почему ты здесь? Хёнджин послал тебя следить за количеством выпитого мной алкоголя? — сказал он. Мужчина немного застенчиво рассмеялся. — Нет. Я просто хотел дать тебе это, — он положил пару запасных булавок на барную стойку. Джисон уставился на подношение, затем на мужчину. Было ли это частью какого-то сложного подката? Незнакомец прикусил губу и осторожно постучал по правому плечу Джисона, и тот рефлекторно повернул голову туда, где почувствовал прикосновение. Его глаза комично расширились, когда он увидел дыру вдоль плечевого шва его костюма. — Ох блять, — прошипел он. — Блять блять блять блять блять, — когда это, черт возьми, случилось? Его разум вернулся на двадцать минут назад, когда он протянул руку под неудобным углом, чтобы схватить последний миниатюрный буно-ппан. Чертова любовь к вкусной выпечке. — Это не то, что пара из них не сможет исправить, — сказал незнакомец, постукивая по запасным булавкам на стойке. — Сцепи швы изнутри, и никто не заметит. Просто постарайся не двигать слишком резко плечом до конца вечера. Джисон взял булавки и огляделся, чтобы посмотреть, заметил ли кто-нибудь еще неисправность его гардероба. — Вниз по коридору есть мужской туалет, — услужливо подсказал мужчина, указывая направление. Джисон кивнул в знак благодарности и постарался быть как можно более незаметным, пока шел через лабиринт из людей, эффективно и упорно пробираясь. Он быстро проскользнул в уборную и скинул пиджак. Пять минут спустя он вышел более расслабленной походкой, а дыра больше не была помехой для его костюма. Он вернулся к бару, чтобы поблагодарить доброго незнакомца, но мужчины уже не было.

***

Гостей свадьбы позвали в главный приемный зал, после чего те начали рассаживаться по своим местам. Джисон нашел свой стол, расположенный в углу. Его имя было написано красивой каллиграфией на карточке, словно место было зарезервировано для другого человека по имени Хан Джисон, кого-то более классного и более респектабельного, чем он. Он вежливо поприветствовал остальных гостей за своим столом; здесь не было ни одного знакомого лица, поэтому он переключил свое внимание на телефон и начал листать ленту новостей. Молодожены прибыли вскоре после этого и начали ходить по залу, чтобы поприветствовать и поблагодарить гостей лично. Джисон выпрямился на своем стуле, когда увидел, что Хёнджин идет в его сторону. Он был настолько охвачен нервным ожиданием, что чуть не подскочил со своего места, когда к нему подошел Сынмин. — Привет, — поклонился жених Джисону. — Большое спасибо за то, что пришел, рад тебя видеть. Инстинктивно Джисон искал следы сарказма, но нашел только добрые глаза и искреннюю улыбку. Сынмина было невозможно ненавидеть, и, возможно, это обижало Джисона. — Поздравляю вас с хёном, — сказал он с улыбкой, надеясь, что она не выглядит неестественно. — Спасибо, — Сынмин выглядел так, будто он хотел сказать что-то еще, но решил не делать этого. — Пожалуйста, наслаждайся ужином, — он ненадолго положил руку на плечо Джисона, прежде чем перейти к следующему человеку. Джисон взглянул на Хёнджина, который теперь направлялся в противоположную сторону. Он задержался дольше, чем это было необходимо, около группы женщин средних лет, которые обнимали его лицо и нахваливали его красоту. Даже в день своей свадьбы, думал Джисон, Хван Хёнджин был тем ещё хамом.

***

Нахуй эту свадьбу. Когда Джисон голоден, он становится раздражительным ребенком, и даже строгая формальность свадьбы не могла этого изменить. Он беспокойно листал ленту в своем телефоне большим пальцем, когда старшим гостям давали первые порции еды. После длительного ожидания остальным гостям, наконец, предложили встать в очередь, и Джисон прошел к шведскому столу. Он осмотрел кулинарную выставку перед ним. Он смотрел глазами-сердечками на тушеные ребрышки со сладким картофелем, а пряная маринованная свинина смотрела ему в душу, как и жаренная лапша… Он решил, что все, что попадется ему на глаза, пойдет прямо в его живот. Ассортимент гарниров растянулся по всему столу, а ближе к концу были выложены калейдоскопическим узором рисовые шарики розового, зеленого и белого цветов. Он клал несколько кимпабов на свою тарелку, когда две руки коснулись изгиба его локтей. Он развернулся и чуть не врезался в торс, одетый в смокинг. Там стоял Хёнджин, похожий на великолепное неподвижное явление природы. — Хэй, — каркает Джисон, помня о том, что нужно не уронить тарелку. — И тебе привет, — Хёнджин ослепительно улыбнулся. — Спасибо, что пришел. — Конечно я пришел! Ты знаешь, я бы ни за что не пропустил такое. Хёнджин посмотрел на Джисона, как бы оценивая истинность этого утверждения. — Свадьба получилась красивой, хён. Вы проделали невероятную работу, — несмотря на все сомнения, которые у него были по поводу свадьбы раньше, стоя перед парнем, которого он когда-то любил, он знал, что его слова были честными. Хёнджин осторожно сжал локоть Джисона. — Спасибо. Но я не могу принять похвалу. Это. — он жестом показал на роскошный зал, в котором они находились — в основном заслуга Сынмина. — Хорошо. Верни мне мой комплимент, чтобы я смог отдать его ему вместо тебя. Хёнджин высунул язык, и на долю секунды Джисон поверил, что между ними ничего не изменилось. — Еда, кстати, выглядит безумно вкусной, — сказал Джисон, его глаза стали мультяшно большими, акцентируя его слова. — Мы все знаем, что это настоящая причина, почему ты здесь, — засмеялся Хёнджин. — Ты должен поесть, прежде чем все самое вкусное разберут, — пауза, — Рекомендую токпокки. Улыбка Хёнджина стала задумчивой, и Джисон вспомнил ночные походы в их любимое кафе на углу, чтобы разделить тарелку токпокки; Хёнджин передвигал вареное яйцо на сторону Джисона, а их пальцы всегда были сцеплены вместе. — Ну, наслаждайся ужином, — сказал он, последний раз сжимая локоть Джисона. — Увидимся позже? Жених упорхнул, чтобы продолжить свой тур встреч и приветствий. Джисон вернулся на свое место с тарелкой с едой, которую он наполнил только после того, как его дыхание успокоилось. — Не против, если сяду здесь? Джисон поднял голову на голос. Это был незнакомец с запасными булавками. Он схватил соседний стул и подставил его к столу Джисона, садясь и поправляя свой темно-синий пиджак одним быстрым движением. — Э, ладно, — сказал Джисон с набитым жареным кальмаром ртом. Незнакомец улыбнулся, вероятно, из-за того, что Джисон набивал свои щеки, когда ел. — Выглядит хорошо, — сказал мужчина. — Твой костюм. Джисон подумал, что его клеят и взглянул на свое тело, чувствуя, как его шея краснеет, прежде чем понял, что мужчина имел в виду последствия неудачи с его пиджаком. — О, точно. Спасибо за помощь, кстати, ты действительно спас мне жизнь, — Джисон жестикулировал палочками. — Или мое достоинство, следует сказать. Но я в комнате, полной незнакомцев, поэтому я полагаю, это одно и то же. — Не забивай этим голову, — мужчина протянул Джисону руку, — меня зовут Ли Минхо. Джисон пожал руку, поспешно проглотив еду, что жевал. — Хан Джисон, — он продолжил копаться в тарелке, пока Минхо смотрел на него так, словно он был загадкой, которую он хотел расшифровать. Шея Джисона отказывалась остывать, поэтому он поправил свой воротник. — Разве ты не собираешься стоять в очереди на ужин? — спросил Джисон, надеясь, что другой поймет намек. Минхо, казалось, что-то обдумывал в своей голове, прежде чем подвинуть стул ближе и наклониться вперед, игнорируя вопрос Джисона. — Хэй, могу ли я рассказать тебе секрет? Джисон опустил палочки для еды, медленно кивнув, а другой наклонился ближе. Шепот Минхо щекотал ухо Джисона. — Технически, я не должен быть здесь. Джисон нахмурил брови. — Ты имеешь в виду как бы экзистенциально не здесь? Или что-то вроде 'Я вломился на свадебную вечеринку' не здесь? — Тшш, не так громко. — Какого черта? — недоверчиво прошипел Джисон. — Зачем тебе так поступать? Минхо слишком долго смотрел на него, прежде чем обратить свой взгляд на море гостей, пожав плечами. Недавняя искра интриги в его глазах потускнела. — Не волнуйся, я не буду есть. У меня есть мораль, — сказал он с грустной улыбкой. — Это все равно, что сказать, что можно грабить чей-то дом, если вытираешь ноги у двери, — Джисон знал, что должен прогнать его или сказать ему уйти, особенно не зная его истинных мотивов, но хихикающий над его глупым комментарием Минхо по какой-то причине успокоил его. Он думает, что я смешной; может быть, он может остаться. — Раз ты здесь не ради бесплатной еды, то какой в этом смысл? — запеченное яблоко замерло на полпути ко рту Джисона. — Погоди. Ты же не собираешься никого грабить, правда… или ты здесь для того, чтобы украсть свадебные деньги? — Нет, — закатил глаза Минхо и толкнул коленом Джисона. — И даже если бы я захотел, не смог бы. Женихи просили, чтобы все сделали благотворительные пожертвования вместо свадебных денег и подарков. Почему я это знаю, а ты нет? — Я знал это, — Джисон откусил яблоко, чтобы скрыть смущение, и прочистил горло. Он сделал в голове заметку, что позже надо пожертвовать деньги в приют для животных. — Итак, как я понимаю, ты не знаешь ни Сынмина, ни Хёнджина? Минхо покачал головой. — Нет, но они кажутся хорошими людьми, — он смотрел на двух женихов в другом конце зала. Джисон проследил за его взглядом — пара прижималась друг к другу и говорила с членами семьи, судя по дамам, что были одеты в ханбок. Рука Хёнджина успокаивающе поглаживала маленькую спину Сынмина. Джисон положил палочки для еды на тарелку. — Кто из них твой бывший? — спросил Минхо. Джисон побледнел. — Что? Минхо наблюдал за Джисоном, подпирая рукой подбородок. Он поднял уголки рта, но выражение его лица не было ни дразнящим, ни злобным. — Это очевидно по твоему лицу. Джисон не отвечал достаточно долго, чтобы Минхо начал извиняться. — Извини, это не мое дело. — Нет, все нормально, — Джисон смотрел на пятно на салфетке, будто это был тест Роршаха. — Это Хёнджин, — все равно сказал он, не в силах определить, почему он доверил незнакомцу эту информацию. Он ждал смеха, допроса или комментария, что его бывший был не из его лиги, но ничего из этого не последовало. — Но это было три года назад, — продолжил Джисон. — Я больше не думаю о нем в этом плане. У нас все в порядке. Теперь мы друзья. Казалось, ответ удовлетворил Минхо, и он не стал поднимать эту тему дальше. Когда Джисон доел, он откинулся на спинку стула и оттолкнул свою тарелку, которая все еще была на треть заполнена едой. Он застонал, положив руку на набитый живот. Минхо взял палочки для еды Джисона и схватил с тарелки рулет с яйцом. — Эй, — возразил Джисон. — Что случилось с моралью? — Я просто прибираю твой беспорядок, — сказал Минхо, — иначе вся эта еда пропадет зря. Джисон попытался придумать остроумный ответ, но это казалось трудным из-за пищевой комы, в которую он впал. Он наблюдал, как Минхо задумчиво жевал жареное свиное брюшко. Он совершенно точно не смотрел на его красивые губы.

***

Тарелки были чисты, тосты подняты, диджей приглашен. Самое главное, что вино продолжало литься. Живая музыка вскоре заполнила зал, и гости, которые были либо достаточно храбрыми, либо достаточно пьяными, пробирались на танцпол. Как и ожидалось, когда «Electric Boogie» зазвучала в динамиках, Хёнджин начал танцевать, и люди, как молодые, так и в возрасте, стеклись в строй позади него. Некоторые знали все шаги наизусть, в то время как другие были рады просто смутно следовать за ними. Сынмин закатил глаза на клишированную сцену, но тем не менее, присоединился к Хёнджину; его движения были удивительно плавными. Джисон попытался подозвать официанта, чтобы пополнить свой бокал для вина, когда рука схватила его запястье и утянула на танцпол с угрожающей скоростью. Когда он восстановил равновесие, лицо Минхо неожиданно приблизилось к нему. — Что ты делаешь? — перекрикивал музыку Джисон, которая теперь была более похожа на EDM. — Не говори мне, что ты один из тех людей, которые думают, что слишком круты для танцев, — сказал Минхо, все еще держа запястье Джисона. Он покачивался в такт музыке и делал это так, что это выглядело легко, но Джисон знал, что будет выглядеть чертовски глупо, если попытается сделать эти движения. — Больше подходит слишком не крут для танцев. Кроме того, я не должен делать резких движений, помнишь? — он указал на свое правое плечо и опасную ситуацию со швом пиджака. — Тогда используй вместо этого свои бедра, — Минхо отпустил запястье Джисона, чтобы положить обе руки на его талию. — Хочешь, я покажу тебе как? Лицо Джисона покраснело, и он был уверен, что это не из-за половины бокала вина, которую он только что выпил. Он не знал, что его руки прижаты к груди Минхо, пока не почувствовал через гладкую ткань костюма Минхо быстро бьющееся сердце под ладонью. Минхо рассматривал его полуприкрытыми глазами, ожидая ответа. — Я… — Джисон изо всех сил пытался говорить. Его взгляд упал на рот Минхо, который был слегка приоткрыт; кончик языка высунулся, чтобы намочить нижнюю губу. Как по собственной воле пальцы Джисона схватили лацканы пиджака Минхо, а руки напряглись, неуверенные в его следующем шаге. Вместо того, чтобы подойти ближе, Джисон ослабил хватку и отступил. Руки Минхо упали с его талии. — Мой желудок не очень хорошо себя чувствует после всей этой еды, — ложь была едкой на вкус. — Спасибо, но я отсижусь. Ему показалось, что он увидел тень разочарования на лице Минхо, но, прежде чем он смог осознать это, Минхо снова ярко улыбнулся. — Хорошо. Получи удовольствие от нагревания стула. Музыка застучала громче, и вскоре Минхо затерялся в толпе. Джисон скользнул обратно на свое место, ослабив воротник рубашки и узел галстука. Наполнив бокал, он попытался сосредоточиться на вкусе вина, но его глаза продолжали находить Минхо на танцполе, загипнотизированные изящными линиями его тела. Другой незнакомец подошел к Минхо и что-то прошептал ему на ухо, а Минхо засмеялся; их тела касались друг друга с каждый синхронизированным движением. Джисон вернул свое внимание на напиток в руке и сделал большой глоток. — Хэй, Джисон! — он повернулся на знакомый голос и увидел приближающегося Хёнджина, лоб которого был мокрым от танцев. Плебеи потели, но принц Хёнджин светился. Джисон поднял бокал, приветствуя. — Можешь сделать мне одолжение? — Хёнджин присел рядом с ним. — Хорошо, — неопределенно протянул Джисон, — что такое? Нетерпеливая улыбка растеклась по лицу Хёнджина. — В ближайшее время выйдет группа, и я был бы рад, если бы ты смог спеть для нас под аккомпанемент. Джисон широко распахнул глаза. — Я? Ты уверен? — Перестань скромничать. Ты знаешь, что у тебя прекрасный голос. — Заметь, это ты сказал, — Джисон захлопал ресницами, за что получил игривый удар по руке. — Ой! Хорошо-хорошо. Какую песню ты хочешь? — «Amazing you». Ты же ее помнишь, верно? Джисон замер, ища правильный способ ответить на его просьбу. — Ты же знаешь, как сильно я люблю эту песню, — сказал Хёнджин, надув губы. — Хорошо, — сказал Джисон, прежде чем успел передумать. Если Хёнджин и заметил его колебания, то не показал этого. — Потрясающе! На самом деле, я уже попросил об этом группу, так что они знают аранжировку и все такое. Все, что тебе нужно сделать, это спеть. Они будут готовы через десять минут. Хёнджин похлопал Джисона по руке и пошел к сцене; последнему оставалось размышлять о том, во что он ввязался. Через некоторое время музыка в динамиках затихла, и толпа разошлась по углам. Хёнджин представил музыкантов, которые стояли в стороне у танцпола, и Джисона, которого назвал 'своим суперталантливым другом'. Затем он махнул Джисону. Джисон глубоко вздохнул, вставая и переходя на главный этаж. Он чувствовал, как Минхо следил за ним краем глаза, но смотрел только вперед. Хёнджин передал ему микрофон. Вступление к песне вытекало из пианино. Джисон схватил микрофон, костяшки его пальцев побелели, изо рта не выходило ни звука. Пианист бросил на него взгляд, когда он пропустил свой такт в первом куплете, поэтому мелодия началась сначала, но Джисон снова пропустил начало. Вместо этого он вспомнил, как пел эту песню Хёнджину, когда их тела грелись под одеялом, а руки перебирали мягкие волосы на затылке. Он не был настолько глуп, чтобы тосковать по отношениям, которые давно себя изжили, но были кусочки, которые он считал священными, как напоминания о том, что он когда-то был достоин любви. Отдавать часть себя таким образом, когда перед глазами сотни незнакомцев, было чем-то, что он не мог сделать. Фортепианные аккорды тянулись достаточно долго, чтобы ожидание сменилось на напряжение. Хёнджин и Сынмин посмотрели на Джисона, затем друг на друга, не зная, что делать. Повторив вступление в третий раз, пианист остановился, и все взоры устремились на Джисона. Он издал шаткое — Мне жаль, — прежде чем отложить микрофон в сторону и пройти мимо женихов, не смотря на них. Он позволил своим ногам пронести его через толпу на выход из зала в весеннюю ночь.

***

Джисон был на краю лесистой местности за поместьем, шагая взад и вперед около каменной скамейки, когда его нашел Минхо. Способность мужчины определять местонахождение Джисона впечатляла, но в этот момент была чертовски несвоевременной. Минхо остановился в пяти шагах от него. — Джисон? — Пожалуйста, не проси меня вернуться. — Не буду. Но если тебе нужно поговорить, я рядом, — Минхо подошел ближе, протянув ладонь в открытом жесте. Джисон покачал головой и напряг челюсть. — Почему ты вообще здесь? Минхо засунул руки в карманы брюк, слегка пожав плечами. — Разве не я должен спрашивать тебя об этом? Увидев, как ты бросил там своих друзей? — А разве не ты был убежден, что ничего из этого не является твоим делом? Минхо посмотрел на него с нечитаемым выражением лица. — Справедливо. Но в отличие от тебя, мне сегодня нечего терять. Так что позволь мне помочь, если можно. Джисон перестал ходить туда-сюда и обнял себя. Он сел на каменную скамейку. Цветущее дерево, под которым он находился, контрастировало с темнотой на его лице. Он не был уверен, как долго длилось молчание, прежде чем он, наконец, заговорил. — Это была наша песня, — его голос был тихим и напряженным. — А это его свадьба. — Не умничай, — коротко сказал Джисон, прежде чем еще крепче обнять себя. Он глубоко вздохнул. — Ему не следовало просить меня спеть ее. Он должен знать, что это все, что у меня осталось от него. — Ты все еще любишь его? Вопрос разозлил Джисона. Минхо не знал его; кто он такой, чтобы выдвигать такое обвинение? Он посмотрел на Минхо, который встретил его вызывающим выражением лица. — Нет, — сказал Джисон, а затем повторил более решительно — Нет. Дело не в этом. Это… Все вокруг меня… Люди не остаются в моей жизни, — он говорил так, словно это была истина, которая должна была быть очевидна для Минхо. — Они уходят, и они так легко переключаются на большие и лучшие вещи в своей жизни. И мне надоело быть оставленным позади, отдавать частички себя другим только для того, чтобы посмотреть, как они оставляют меня, или решают, что я того не стою, или… — Женятся? Плечи Джисона упали, и его голос снова стал тихим. — Это просто песня. Одна песня. Почему я не могу оставить ее себе? Минхо сел рядом с Джисоном на скамейку и положил локти на колени, сцепив пальцы. Джисон посмотрел на него с ожиданием. — Когда я был маленьким, — начал Минхо, глядя вниз на свои руки, — у меня был велосипед. Он был зелено-белым с корзинкой на ручках, и я катался на нем, пока мне не исполнилось десять. Однажды, несколько лет спустя, я пришел домой и обнаружил, что моя мама отдала его девочке, которая жила на нашей улице. Ее семья в то время бедствовала и не могла позволить себе купить ей подобные вещи. Но я так разозлился на свою маму. Несмотря на то, что я не прикасался к велосипеду в течение многих лет, с ним было связано много воспоминаний, понимаешь? Катание целыми днями с друзьями летом, падения на задницу в попытке сделать какой-нибудь глупый трюк, чтобы впечатлить того, кто нравится, — слабая улыбка появилась на его губах от этих воспоминаний. — Я был в таком горе, что мои родители купили мне скейтборд, чтобы заменить мою потерю. И однажды я ехал на нем по улице и увидел свою соседку — ту девочку — катающуюся на этой же улице на моем велосипеде. Она была со своими друзьями, и на ее лице была такая большая и такая счастливая улыбка. Я никогда этого не забуду. — Дай угадаю, — сказал Джисон раздраженным тоном, — тогда ты понял, что если ты что-то любишь, то должен отпустить? — Черт возьми, нет, — сказал Минхо. — Тогда я узнал, что скейтборды намного круче, чем велосипеды. Джисон не мог сдержать вздох неверия, который сорвался с его губ. Это переросло в искренний смех, к которому вскоре присоединился Минхо. Когда их смех стих, что-то в груди Джисона почти незаметно пошевелилось, словно неровный кусок головоломки, который разрушил хрупкую связь, что сдерживала все другие кусочки вместе. Он замолчал и отвел взгляд от Минхо, прижав рукав к лицу, как будто это могло остановить поток слез. — Это была дерьмовая история, — пробормотал он в рукав, не в силах вынести того, насколько он уязвим перед незнакомцем. — Прости. Я никогда не претендовал на роль рассказчика. Джисон почувствовал похлопывание по плечу, и обернувшись, встретился с выражением, близким к нежности. Минхо вложил в руку Джисона платок. — Ты даже не знаешь меня. Почему ты так хорошо ко мне относишься? — заговорил Джисон, протерев платком свои влажные щеки. Пахло одеколоном Минхо — дымным и успокаивающим. — Джентльмен всегда должен носить с собой носовой платок. Джисон фыркнул. — Я не об этом. Он знал, что за последовавшим молчанием стоит нечто большее, но не настаивал на объяснении. Вместо этого он смотрел на Минхо, который откинулся на руки и устремил свой взгляд куда-то за горизонт. Две верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, а в глаза лезли черные волосы. Он был воплощением 'случайной модели', и Джисону пришлось сдерживать улыбку от этой мысли. Тихий смех и возгласы раздались вдали, исходящие, без сомнения, от веселых и пьяных гостей на балконе усадьбы. — Могу ли я рассказать тебе еще один секрет? — сказал Минхо, смотря вверх. — Да, — ответил Джисон. Все, что захочешь добавил он про себя. — Сегодня день и моей свадьбы тоже. Джисону потребовалось мгновение, чтобы обработать эти слова, и все, что он мог бы сказать, перепуталось в его голове. — Подожди, правда? Тогда почему ты… — Ворвался на чужую свадьбу? — Минхо залез во внутренний карман своего пиджака и вытащил золотое кольцо. Две линии шли параллельно по длине в тонком узоре. Он крутил кольцо между большим и указательным пальцами, золото сверкало в лунном свете с каждым движением. — Оно было для моего жениха. Ну, теперь уже бывшего жениха. Джисон молчал, когда Минхо засунул кольцо обратно в карман пиджака. — Я не знаю, будет ли 'свадьба' правильным словом, — продолжил Минхо, — поскольку были бы только он и я, поженившиеся в мэрии. Ничего похожего на что-то грандиозное как… это, — он махнул рукой на усадьбу. — Во всяком случае, я приехал в зал и ждал, когда он появится на церемонии. И я ждал, и ждал, и ждал, — его голос стихал с каждым словом. — Можешь догадаться, чем все закончилось. — Минхо, — сказал Джисон себе под нос. — Мне очень жаль. — Не стоит, — Минхо повернулся к нему с легкой улыбкой, затем отвел взгляд с блеском в глазах. — Я тот, кто должен сожалеть, потому что я даже не должен быть здесь. Я ехал домой, когда увидел, что твои друзья женятся здесь и… Не знаю, что на меня нашло. У меня не было права приходить сюда, но я также не мог заставить себя вернуться домой. Было легче притвориться кем-то другим — кем-то, кто мог просто быть очередным веселым человеком в толпе и беззаботно танцевать, кому не нужно было чувствовать то, что чувствовал я. И я думаю, что часть меня хотела подтвердить, что не у всех история заканчивается так, как моя. Но твоя история не закончилась хотел сказать Джисон, но слова тяжелым грузом застряли в его груди. Они просидели в тишине еще несколько минут, глядя в сторону усадьбы, которая хвасталась экстравагантностью при дневном свете, а теперь скромно сияла под ночным небом. Минхо подтолкнул ногу Джисона своей. — Ну же, давай вернемся.

***

Музыканты играли веселую джазовую мелодию, когда Джисон и Минхо вернулись в зал. Гости, казалось бы, невозмутимые недавним инцидентом, любезно предоставленным Джисоном, радостно гудели с напитками в руках. Молодожены стояли в углу зала, прикасаясь друг к другу бедрами. Сынмин что-то прошептал Хёнджину, и тот откинул голову назад, бесшумно хихикая и игриво отталкивая другого. Это была привычка, которая когда-то раздражала Джисона, много лет назад, но она явно нравилась Сынмину, который присоединился к его смеху. Хёнджин смахнул растрепавшиеся волосы с лица Сынмина и наклонился за поцелуем. Джисон не решался подойти к ним. Минхо, который шёл позади него, прикоснулся пальцами к ладони Джисона, как бы говоря я здесь, и осторожно подтолкнул его к паре. — Хэй, Хёнджин, — медленно начал Джисон, — Сынмин, — они перестали болтать, когда обратили на него внимание. — Я просто хотел извиниться за то, что произошло ранее, — продолжил он. — Я не могу свалить это на нервы и даже алкоголь… На самом деле у меня нет никакого оправдания. Но если все в порядке, я хотел бы попробовать еще раз и спеть для вас, ребята. Он рискнул взглянуть на Хёнджина, выражение лица которого было мягким, а затем на Сынмина, эмоции которого было тяжелее прочитать. — Вам необязательно соглашаться, — поспешно сказал Джисон. — Я уйду, если вы хотите. Удивительно, но первым заговорил Сынмин, в его голосе проскальзывало сочувствие. — Я ценю твои извинения, Джисон. И для нас было бы честью, если бы ты спел для нас. Хёнджин согласно кивнул. Он подошел к группе, чтобы пробормотать инструкции пианисту, который после сказал своим музыкантам прекратить играть. Резкая тишина привлекла внимание гостей. Хёнджин передал микрофон Джисону, его большая рука сжала меньшую, прежде чем отпустить микрофон. Пианист снова начал играть вступительную мелодию, и на этот раз Джисон присоединился, не пропустив ни одного такта. В какой-то момент, во время припева, он почувствовал, как его дыхание немного сбилось, и инстинктивно его глаза нашли Минхо в толпе, который подбодрил его улыбкой. Затем он закрыл глаза и доверил своему голосу закончить песню, вплоть до последней ноты пианино. Когда он открыл глаза, его встретили шумными аплодисментами, а две руки крепкими объятиями. — Джисон! — Хёнджин практически поднял его с земли, а затем отпустил, чтобы ярко улыбнуться. — Ты был невероятен, — он жестом показал поцелуй шеф-повара. — Беллиссимо. — Может быть, я нашел свое истинное призвание как свадебный певец, — пошутил Джисон, но не смог подавить прилив облегчения и благодарности. Он повернулся к Сынмину, который удивил его собственными объятиями. — Спасибо, — сказал Сынмин, и Джисон знал, что он имеет в виду не только это.

***

Неудивительно, что молодожены уничтожили значительную часть свадебного торта, пытаясь размазать его по лицам друг друга. Затем пришло время раздать торт, и, конечно, это было бы изюминкой вечера для Джисона, если бы он смог перестать смотреть на пустое кресло рядом с ним, которое когда-то занимал Минхо. Он нигде не видел его с момента своего выступления, которое было более часа назад. Джисон рассеянно тыкал в свой кусок торта, когда к нему подошел Чонин, чтобы сесть рядом. — Эй, хён, — его теплый медовый голос был желанным отвлечением. — Ты пел очень хорошо. Я, честно говоря, впечатлен. — Такая высокая похвала? — сказал Джисон, нацепив более веселое лицо для своего донсэна. — Кто ты и что сделал с нашим макнэ? Чонин игриво толкнул его. — На самом деле, спасибо, — Джисон приобнял Чонина за плечи. — И почему ты тоже не спел? Знаешь, на следующей свадьбе мы должны спеть дуэтом, ты и я, — младший сморщился от этой мысли и вырвался из рук Джисона. Тот притворился обиженным и засмеялся. Они возобновили прежний разговор обо всем и ни о чем, который был наполнен дискуссией о к-попе и недооцененных женских группах. — Хён, — сказал Чонин после паузы, звуча немного серьезнее, чем раньше. — Я знаю, что все стало немного неловко, когда ты… и Хёнджин-хён… расстались. И мне жаль, что с тех пор мы потеряли связь. Но я надеюсь, что ты знаешь, что я не пытался выбрать сторону. Мне было… не знаю, слишком неловко, чтобы протянуть руку. — Не беспокойся об этом, — настоял Джисон. — Я знаю, что все стало странным после нашего расставания, и, честно говоря, прошло некоторое время, прежде чем мы с Хёнджином наладили отношения. Не вини себя. — Если у вас все в порядке, можем ли мы оставаться на связи на этот раз? И больше тусоваться, как мы привыкли? Просьба Чонина была пропитана такой искренностью, что Джисон почувствовал, как его глаза увлажнились. — Конечно, Чонин. Это было бы здорово.

***

Празднование подходило к концу, и гости начали прощаться, неся остатки торта в жестяной фольге в форме лебедей и собирая сонных детей. Минхо все еще нигде не было видно. Никто из гостей, которых спрашивал Джисон, также не знал о его местонахождении. Но и откуда им знать? Он был незнакомцем, который ворвался на свадьбу в последнюю минуту; с таким же успехом он мог быть призраком. Чем больше Джисон ждал, тем больше начинал в это верить. Люди с его стола уходили один за другим, и он направил свое беспокойство на цветок оригами, который сделал из своей карточки. К тому времени ушло достаточно людей, чтобы Джисон смог поискать Минхо. Он проверил оба крыла усадьбы; большинство коридоров были перекрыты, но это не помешало ему попытаться перевернуть каждый камень. Он вернулся в коктейльную зону, его взгляд задержался на пустой барной стойке, где они впервые встретились. Что-то в его груди сжалось. Вернувшись в главный зал и еще раз осмотрев гостей, он забрел на балкон и заметил человека в темно-синем костюме, ростом с Минхо и смотрящего на улицу, положив руки на перила. Сердце Джисона трепетало, когда он шел к фигуре. Имя Минхо замерло на языке, когда мужчина с незнакомым лицом обернулся. Прочесав усадьбу, Джисон вышел на улицу и прошел мимо скопления людей, стоявших на лужайке, ища любые намеки на знакомое лицо. Луна висела над ним, великолепная и беспристрастная, проливая свет на все, кроме того, что он искал. Он повернул за угол здания, и на его глаза попалась маленькая фигурка, стоящая возле фонтана у входа в сад живой изгороди. Это снова была та маленькая девочка, которая стащила его буно-ппан ранее. Она сидела на краю фонтана, прижимая что-то к груди, пока ее мать говорила с ней. Джисон подошел к ним, не в силах понять, почему чувствовал себя вынужденным. — Но я нашла это, — сказала девочка в затяжном нытье, которое издают дети, когда защищаются. Мать подобрала свое длинное платье и опустилась на колени перед дочерью. — Милая, тот факт, что ты нашла что-то, не делает вещь твоей. Девочка повернулась к Джисону с блестящими глазами, как бы прося поддержать ее, эффективно вовлекая его в разговор. — Не беспокой милого джентльмена, — сказала женщина и слегка улыбнулась Джисону. — Все в порядке? — все равно спросил он. — Я первая его нашла, — сказала девочка, готовясь вот-вот заплакать. Она раскрыла руку, показывая золотое кольцо на своей крошечной ладони. Цвет, рисунок, блеск — все это не было ошибкой. Джисон поспешно опустился на колени. — Могу ли я спросить, где ты его нашла? Девочка указала на каменную поверхность фонтана рядом с собой. — Я знаю, кому принадлежит это кольцо, — он надеялся, что его тон был достаточно мягким, чтобы не расстраивать ребенка. — Видишь? — спросила мать. — Оно принадлежит кому-то другому. Подумай, как должно быть грустно тому, кто потерял свое кольцо. Почему бы тебе не отдать его этому хорошему человеку, чтобы он мог отнести его владельцу? Глаза девочки были стеклянными от слез, она собственнически закрыла ладошку с кольцом. Внезапно у Джисона появилась идея; он залез в карман и вытащил цветок оригами. — Давай меняться, — сказал он, показывая ей лепестки нежно-синего цвета. Девочка застенчиво улыбнулась, мгновенно очарованная подношением. — Хорошо. После успешного бартера мать повела дочь обратно в здание. Джисон улыбнулся, увидев, что девочка заправила бумажный цветок в волосы. С золотым кольцом в руке Джисон снова наполнился надеждой. Он смотрел на арочный вход в сад; Минхо должен быть там. Джисон проскользнул мимо арки и пошел по тропинке изгороди. Это был не совсем лабиринт, но тем не менее, казалось, что она извивается в темноте. Темноту тропы разбивали только мягкие огни, встроенные вдоль кустарников. Он дошел до того, что казалось сердцем сада, посередине которого был большой круглый каменный фонтан, из которого вместо воды прорастали цветы. От центра сада шло несколько дорожек, что были похожи на усы кота, и Джисон прошел по каждой, заходя в тупики. Он вернулся к круглому фонтану, задаваясь вопросом, не опоздал ли он. — Джисон? Он обернулся, его сердце замерло при виде знакомого силуэта. Минхо стоял возле высокого каменного постамента, очертания его фигуры прослеживались вереницей теплых огней вокруг них. — Минхо, — выдохнул Джисон, внезапно забыв все слова, что он когда-либо знал. Минхо не спросил его, что он здесь делает, но вопрос все равно витал в воздухе. Джисон вышел из ступора и раскрыл руку, чтобы показать золотое украшение. Минхо смотрел на него несколько мгновений, держась на расстоянии. — Это твое, — заявил Джисон. — Я вижу, — безэмоционально выдал другой. Джисон посмотрел на него с любопытством. — Разве ты не хочешь вернуть его? То есть, я знаю, что ты хотел отдать его своему… — его голос затих, и он прочистил горло. — Тем не менее, оно принадлежит тебе. Маленькая девочка нашла его у фонтана, на самом деле. Мы заключили серьезную сделку, прежде чем она смогла отказаться от него, — Джисон попытался улыбнуться. Бесстрастный взгляд Минхо сместился с кольца на лицо Джисона. — Я оставил его там специально. Дело в том, что оно мне больше не нужно. Джисон рефлекторно закрыл ладонь с кольцом, его рука медленно опустилась. — Но… — Забери его, если хочешь, — улыбка Минхо была напряженной и не доходила до его глаз. — Или выбрось, неважно. На самом деле, я рекомендую продать его. Оно дорогое. Рука Джисона повисла; кольцо тяжелило его ладонь. — Минхо, я не могу просто принять его. — Тебе и не нужно. Выбрось, как и я сказал. Столкнувшись с тупиком и не имея карты, что может направлять его, Джисон искал признаки того, что человек, которого он знал, все еще был там. Это правда, что на протяжении всей жизни люди часто оставляли его. Но просил ли он их когда-нибудь остаться? — Тогда давай забудем о кольце, — Джисон взял себя в руки, чтобы встретить взгляд Минхо вместо того, чтобы смотреть на землю. — Все, что я знаю, это то, что я рад, что ты ворвался на свадьбу, и я рад, что встретил тебя. И я бы хотел встретиться с тобой снова, за пределами этого места. Выражение лица Минхо изменилось, напряжение покинуло линию его губ. — Джисон… Я не знаю, готов ли я к… Еще слишком рано. — Я знаю, — Джисон сделал шаг вперед. — Я хочу дать тебе время и пространство, в которых ты нуждаешься. Тем не менее, ты можешь сказать «нет» и уйти навсегда, и я приму это. Но я должен хотя бы спросить. Не думаю, что смогу жить, не зная, есть ли у меня шанс увидеть тебя снова. Неважно сколько потребуется времени. Как только ты будешь готов. Слова зависли в воздухе между ними. Минхо затих, но не нарушил зрительного контакта. — У меня много скелетов в шкафу. — Да, и? У всех у нас они есть. То есть, ты видел меня сегодня? — Джисон посмеялся. Когда Минхо засунул руки в карманы брюк и прислонился к пьедесталу, Джисон увидел намек на тот же проблеск, что был в момент их первой встречи. Он хотел узнавать каждый его секрет снова и снова. — Итак, — мягко начал Джисон, — какова вероятность того, что я увижу тебя снова? Минхо оттолкнулся от постамента и сократил расстояние между ними, пока не оказался достаточно близко, чтобы Джисон мог посчитать огни, что отражались в его глазах. Минхо коснулся шва на плече костюма Джисона, который держался всю ночь. — Выглядит хорошо.