Я перестал волноваться

      Они знали ещё с сентября, когда каждый день спрашивали у Стаса привычное: «Ну что?» и получали в ответ не менее привычное: «Пока не известно».       Все решилось не очень быстро, а кроме этого руководство ТНТ оттягивало момент, как могло, чтобы спустя две недели Стас всё-таки заявил уже официально, что проект, которому они посвятили столько лет и за который фактически боролись на первых порах, сейчас закрывается.       Низкие рейтинги.       Антон, кажется, был удивлён больше остальных. Верилось в это ровным счётом также, как и в деда Мороза. Серьёзно? Звучит, как сюр, как шутка: у «Импровизации» низкие рейтинги. Только вот Антону не смешно.       У него натуральная злость на всех этих продюсеров и вышестоящих людей, которым неожиданно пришла мысль закрыть их проект. И видит бог, это единственное натуральное, что в Антоне имеется.       Они все вместе собираются тем же вечером, отсняв «Истории» для того, чтобы просто обсудить. Это сейчас необходимо.       Дима говорит первым, и говорит он долго. Антон честно пытается его слушать, но будто нарочно не может уловить даже немного информации. Словно уши заложило. — Пока мы вместе - нас невозможно закрыть, — доносится будто бы через слой ваты. И это единственное, что он смог услышать.       Антон поднимается на негнущихся ногах с кресла, а точнее его поднимает Матвиенко, придерживая за локоть.       Антон обнимает и его обнимают в ответ, они стоят все вчетвером так всего пару секунд, но этого хватает, чтобы опустить голову, сглотнув нарастающий ком в горле.       Команда - большое количество людей, которые также работали с «Импровизацией» и над ней, стоят рядом, смотрят и наверняка также переживают. Всё-таки сроднились за столько-то лет. — Мы остаёмся, и остаются они, — Арс указывает рукой на плакаты от фанатов, висящие на стене. — Пока мы есть друг у друга, пока есть те, кто верит в нас, мы ни за что не имеем права остановиться.       И действительно они продолжают работать в штатном режиме ещё несколько месяцев, пока принимается точное решение, хотя никто уже в нём не нуждается. Они и так знают, что проекта «Импровизация» на канале ТНТ больше не существует.       Осознание того, что это окончательно, пришло вместе с сообщением Паши Воли. Он написал каждому и поблагодарил за совместную работу.       Антон читал это в одиночестве после съёмок «Громкого Вопроса» в гримёрке, очень опрометчиво не закрыв дверь.       Хотелось плакать, но больше этого хотелось свернуться калачиком на чьих-нибудь коленях и накрыться с головой одеялом. — Ну чего ты, Антош?       Арсений подходит со спины, впервые не спрашивая можно ли войти. Обычно он даже слишком тактичен, но сейчас готов нарушить этот свой принцип, потому что быть рядом с Антоном, когда тот чувствует себя настолько подавленно — его личная необходимость. — Ушла эпоха, что с нами будет, Арс?       Арсений задумчивый. Антон только сейчас понимает, что они почти не говорили на эту тему. Даже тогда, когда нужно было обсудить это.       Арсений, на самом деле, на протяжении этих нескольких месяцев с самого закрытия шоу пытался осторожно интересоваться состоянием каждого. Антона в особенности. Тот перенёс это хуже всех, и это было заметно.       Возможности быть рядом у них все эти месяцы особо не было. В связи с закрытием навалилось много дел, так ещё и Арсений снимался в небольшом сериале для какого-то ютуб-канала. Антон сам в работу погрузился и на разговор, даже с Арсом выходил неохотно.       Все вопросы о его самочувствии словно бередили едва зажившие раны. Неприятно.       Сейчас же, кажется, что немного отпустило. Хотя, вероятно, то, что болело просто заставило к себе привыкнуть. Все эмоции от потери чего-то весомого притупились. И Антон благодарен Арсению за понимание, потому что тот не лез к нему с лишними расспросами. Возможно, и сам пытался переварить информацию, очень сложную для восприятия, к слову. — Мне страшно, Арс, — Антон разворачивается, моментально обнимая.       Арсений нисколько не противится, наоборот. Он всё понимает. Сейчас им всем так необходима поддержка. Даже, если прошло уже некоторое количество времени.       Не так то просто отпустить то, к чему привыкаешь, что считаешь частью, как своей жизни, так и себя. — Я буду рядом, — Арсений не врёт. — Эпоха уходит, — тянет он, вторя словам Антона, — но мы остаёмся, Шаст. Мы - это мы, те, кто остаются импровизацией. Нас невозможно закрыть.       Арсений опускает лоб на чужое плечо, выдыхает еле слышно, но звучит это оглушающе в абсолютной тишине гримёрки. В маленьком пространстве, что они делят на двоих.       Антону вдруг впервые за все эти месяцы, хочется поговорить обо всём, что его волнует. Возможно, он слишком долго старался быть сильным, не обращать внимание на своё подавленное состояние, пытаясь жить по принципу Стаса: конец - это что-то новое впереди.       Арсений его наверняка понимает, он обнимает крепче, и Антон непроизвольно улыбается, когда тот не отстраняется, услышав шаги и разговоры совсем рядом с дверью.       Арсению сейчас всё равно. Хоть они давно и приняли за правило, что нежностей на работе они себе не позволяют (разве что иногда, разве что самую малость), сейчас, когда Антону они необходимы, Арсению плевать, что их кто-то увидит.       Да и не от кого больше прятаться. Все давно знают.       В дверь осторожно стучат, и отстраниться друг от друга всё же приходится. Сейчас сюда придут все, чтобы обговорить дальнейшие планы. — Дома всё обсудим, правда?       Антон кивает, когда слышит от Арсения вопрос, произнесённый мягко-мягко и совсем тихо. Шёпот успокаивает, плавит. Арсений с ним всегда такой до приторного нежный.       Их «собрание» проходит относительно быстро, они успели обсудить всё ещё в течение дня, так что по машинам все рассаживаются спустя буквально полчаса.       Арсений идёт рядом молча, садится в машину также, не произнося ни слова, пока что он чувствует, что Антон говорить не готов.       В квартире привычно пахнет свежестью, а ещё в ней очень холодно, потому что у Антона ужасная привычка открывать окна перед уходом. Арсений отправляет его в душ под горячие струи воды, а сам готовит тёплую одежду, потому что в противовес своим же действиям Антон ненавидит холод.       В холодильнике не густо, но они не особо голодные. Поесть успели в офисе. И всё равно Арсений заваривает чай, оставляя немного отсудиться его на столе, и уходит переодеваться.       Антон излюбленно тянется обниматься, как только видит Арсения перед собой. Тот стоит у стола спиной к дверному проёму, разделяя на дольки шоколад, который лежал на столе Стаса.       Оставлять там столь ценную вещь не стоило, так что сам и виноват.       Антон подходит, прижимаясь грудью к Арсовой оголённой спине, кладёт широкие ладони на талию. Арсений от неожиданности вздрагивает, но не отстраняется, сам голову откидывает на плечо. Его мурашит от близости. То ли Антон сегодня какой-то слишком разнеженный, то ли они слишком долго не проводили время вместе.       Так оно и есть, на самом-то деле. Но у каждого работа, они всё понимают. Объятий в последние несколько месяцев было ничтожно мало, разговоров ещё меньше. Пора восполнять. — Ты беспокоишься так сильно?       Антон даже не уточняет, что Арсений имеет в виду. Тут и так всё понятно. — Да. Это тяжело отпустить, мы столько прошли, а теперь вот так всё закончим.       Голос тихий, чуть хриплый после рабочего дня, Арсений прикрывает глаза, собственные ладони кладёт поверх рук Антона. Тот голову чуть склоняет, целует невесомо в макушку. Не торопит, ждёт ответа, поддержки. — Тебе было бы легче, если бы мы сами приняли решение закрыться, но кому, как не тебе знать, что жизненные обстоятельства порой сильнее нас. Как и руководство ТНТ.       Антон коротко смеётся.       И правда. Им с Арсом выпала роль тех, кто вынужден подстраиваться под ситуации и под других людей, чтобы, как минимум, не вылететь с шоу-бизнеса.       Они лучше всех знают, как прикрываться рабочими отношениями, как снимать квартиру с девушкой, которую видишь пару раз в месяц для очередного отчёта. Им знакомы вечные прятки от общества, камер. Они точно знают, какого это вечно подставлять жопу (и не друг другу) обстоятельствам. — И мы не уходим, Шаст, — следует после недолгой паузы. — Просто наступает новая эпоха. Новые мы, новые проекты. Никто не забудет то, с чего мы начинали. Это продолжат любить и помнить, просто мы вынуждены оставить это в прошлом и двигаться дальше. Главное, что мы вместе. Мы - всё ещё остаёмся.       Антону хочется что-то сказать, но он так и не открывает рта. Арсений разворачивается к нему, приподнимаясь на носочках и мягко целуя в щёку. В ответ слышится недовольное мурчание, и Антон наклоняется для полноценного поцелуя сам: медленного, тягучего, как сладкая карамель, оставляющая приятное вяжущее послевкусие.       Арсом вяжет безумно. — Я всегда рядом, помнишь? — шепчет Арсений, чуть отстраняясь, и от его горячего дыхания на влажные от поцелуев губы по телу идут мелкие мурашки.       Антон в ответ кивает. Ему становится легче именно потому, что он смог обсудить это с Арсением, который никуда не собирается уезжать в ближайшую неделю. И он правда рядом. С ним спокойно. Антон ему верит. — Я вдруг знаешь, что понял? — тянет он за почти остывшим чаем. Арсений вопросительно мычит. — Мы же свободнее сейчас. Я же теперь могу не притворяться, Арс.       Антон сияет словно начищенный до блеска самовар, и Арсений зеркалит его яркую улыбку, утвердительно кивая. На его лице неподдельное удивление.       Антону совсем не обязательно знать, что Стас уже просил проговорить с ним о том, что можно больше не разыгрывать спектакль под названием: «У меня есть девушка, и у нас всё хорошо».       Антон приходит к этому сам спустя три месяца и выглядит таким довольным от собственной догадки, что Арсений просто утыкается в кружку с чаем, пытаясь не засмеяться от того, насколько умилительно это выглядит. — Надо со Стасом поговорить, — решает он наконец и выглядит очень серьёзным.       Арсений подгоняет его спать, потому что им нужен отдых. Переспать со всей полученной информацией сейчас важнее даже, чем помыть кружки.       Это всё завтра, а сейчас важен лишь расслабленный спустя огромное количество времени Антон, которому, как и Арсению, нужно выспаться.

***

      Стас решает, и все поддерживают идею рассказать всё зрителям и фанатам спустя неделю, когда уже наступает декабрь и решение руководством принимается окончательное.       Они записывают видео, сообщая о весьма неприятной и до сих пор волнующей их теме, натягивая на лица улыбки, но Антону даже это даётся с большим трудом. Он сидит поникший с колонкой в руках, всё крутит её и продолжает думать о том, что сказал ему Арсений.       Да, они и правда держались за этот проект руками и ногами, не позволяли себе перегорать, любили то, что делали и получали любовь в ответ. У них ничего не закончилось, но Антону всё равно тоскливо. «Импровизация» была словно любимым ребёнком, с которым оказалось прощаться сложнее, чем каждый из её состава мог предположить.       Антон грустит и всё же соглашается сам с собой, что их свобода от телевидения стоит того, чтобы от него отказаться. Их с Арсением сдерживало так много обстоятельств, из-за которых порой было даже смотреть друг на друга нельзя, а вот сейчас они могут быть более расслабленными. Спустя столько-то времени. Антон думает, что они это более чем заслужили.       Он отходит постепенно. Ему помогают друзья, съёмки и новые идеи. Он почти принимает то, что уже не будет как раньше.       Новизна это здорово. Она разбавляет жизнь, приносит разные эмоции, заставляет увлекаться и находить в этом какую-то отдушину. Но по прошлому скучаешь всё равно. — Я всё никак не могу от этого избавиться, — он делится этим с Серёжей, когда они остаются наедине в кабинете. — И не надо избавляться. Мы все скучаем по нам, Шаст. По тем нам, которых уже не будет. Но ты думай о том, какими ещё мы можем стать. Мы прошлые - фундамент и основа, мы будущие - весь наш потенциал, который мы только учимся раскрывать.       Антон думает над этим несколько дней и делится с Арсением. Тот соглашается, добавляя, что такую часть жизни не выкинуть не из памяти, не из сердца, да и пытаться не стоит. Они имеют право скучать, только их «скучаю по прошлому» не должно тормозить их «двигаюсь к новому настоящему».       Арсений рядом постоянно. Он смотрит, спрашивает, обнимает. Он Антона комфортит, заставляя отпустить переживания.       Ему трудно такое понять, ведь сам Арсений всегда руками и ногами за перемены в жизни, даже, если они такие масштабные. Антон же наоборот, ему трудно отпустить то, что уже так привычно и настолько правильно вписывается в его жизнь.       Арсений хочет ему помочь, а Антон хочет позволить себе поверить.       Они говорят о многом всю неделю, пока Арсений беспрерывно находится рядом и не спешит уезжать куда-нибудь на новые съёмки. Они восполняют молчание и редкие встречи в прошлые три месяца постоянными разговорами и тактильным контактом.       Антон плавится в этом, словно масло, хватается за эти моменты и позволяет себе отпускать, хоть и постепенно, их начало, что теперь осталось в прошлом.       Ему легко и хорошо с ребятами, и главное, что они друг друга не потеряли. Они всё ещё вместе идут по одному пути. Они связаны, а значит, они продолжают существовать.       Тихие разговоры заполняют кабинет, когда они сидят все вместе, пока Стас монтирует новые «Контакты».       Арсений лазит по телеграмму, натыкаясь на те самые скандальные посты с Тиной Канделаки. Цирк всё не прекращается, когда в канале ТНТ появляется пост о том, что всё вернётся на круги своя, если на рутубе подписчики добьют миллион. Арсений видит кучу хэштегов #вернитеимпровизацию и столько же #тнтпошёлнахуй и не может сдержать смеха.       Вокруг него собираются остальные, глядя в экран. Дима хмурится, заявляя, что настоящий цирк только начинается, потому что теперь этого им не избежать. Серёжа удивляется тому, что федеральный канал вместо того, чтобы выкладывать, например, анонсы новых проектов и пиарить их, решил почему-то ловить хайп именно на этом.       Антон согласен с ними. А ещё его невероятно злит всё, что сейчас вокруг них происходит. Его пыл усмиряет Арсений, разряжая обстановку. — И всё-таки четыре Льва избавились от кандалов и сбежали из цирка.       Стас, как и все остальные, находит это невероятно забавным и злободневным, обещая себе вставить эту шутку куда-нибудь в рекламу в новых «Контактах».       Антон выуживает телефон из кармана, также собираясь почитать, только на этот раз твиттер.       Он просматривает кучу постов и комментариев, погружаясь и не замечая даже, как в кабинете становится практически пусто. На местах только Дрон, Стас и они с Арсением.       -Стас, прошу, прокомментируйте ситуацию с ТНТ. Что нам делать? Если нужно, мы разнесём Рутуб, только дайте знать, нужно ли вам это.-       Антон перечитывает несколько раз, а после легонько бьёт рукой по плечу Арсения. Тот отвлекается, смотрит в экран. Каждое слово словно отпечатывается в его сердце.       Стас отвлекается от монтажа тоже. — Они прекрасные, — коротко комментирует он с улыбкой.       И Антон сохраняет твитт себе на телефон, чтобы после показать остальным. Он сам не может не улыбаться, широко и ярко, именно так впервые за несколько дней. Арсений рядом хихикает, утыкаясь ему в плечо, но смотрит в экран с невероятной гордостью.       Антон тоже это чувствует.       Это их люди, те, кто выбрал любить их однажды, те, кто готов оставаться с ними до конца. Их люди, которые всегда поддержат любой новый проект, а если будет нужно, сделают всё, чтобы вернуть старый. Их люди - те, за которых в самом деле нужно держаться. — Ответим им в скором времени постом. Потом скину в канал.       Арсений кивает Стасу, соглашаясь с тем, что это хорошая идея. Все потихоньку возвращаются в кабинет, где Антон прямо на входе подзывает к себе каждого из их команды, чтобы показать тот самый пост, который так отпечатался в его памяти.       Он дожидается всех, а после оглядывает кабинет, где сейчас они сидят все вместе их нерушимым составом и понимает одну простую истину, соглашаясь с Арсением, который столько дней пытался её донести: люди, что выбрали их однажды, останутся с ними в любой ситуации.       Он не может перестать улыбаться и теперь, чувствуя поддержку ещё и от всех их зрителей, ему в разы спокойнее. Теперь он точно уверен, что всё не зря.       Арсений наблюдает за Антоном весь вечер, пока они сидят в офисе. По дороге домой обсуждаются самые простые вещи, но в момент, когда они уже сидят на кровати, собираясь что-нибудь посмотреть, Арсений всё же решает спросить: — Ты в порядке? — по плечу гладит своей тёплой ладонью, успокаивает. — Кажется да, — Антон почти уверен. Арсений голову кладёт на его плечо, пристраивает поудобнее, перехватывая чужую ладонь. — Пока мы вместе нас не закрыть, помнишь?       Он помнит. Слова, Димой сказанные ещё в самом начале, он будет хранить в памяти. — И ты всегда рядом? — спрашивает он с лукавой улыбкой. — И я всегда рядом. — Арс, — тянет он чуть тише, заставляя поднять голову со своего плеча и повернуть так, чтобы их лица были на одном уровне. — Я перестал волноваться.       Арсений в ответ смеётся облегчённо, искренне в это веря, и утягивает в поцелуй, даря его в ответ на тёплое воспоминание из их недалёкого прошлого, что стало самым крепким фундаментом для их лучшего настоящего.       Где и они смогут, наконец, быть настоящими.