Fil rouge.

Секунду назад было нежно и тихо.

Летали, шептали, любили, затихли — и так без конца. Секунду назад оборвали все нити.

Я больше не верю в любовь, извините — жестокий урок.

Красная нить обвивала горло, руки, ноги и перекрывала кислород. Крис дышал углекислым газом и лишь иногда делал попытки освободиться, поддевая пальцами нить снизу. Но каждый глоток кислорода только делал больнее. Нить с каждой такой попыткой стягивала безжизненное тело ещё сильнее словно специально, словно его физическая смерть и правда что-то изменит. Хотя стоит отметить, что на третьем курсе Крис был бы не против оказаться три метра под землёй. Но тогда родители любили его и хотели, чтобы их сын был счастлив, Крис хотел жить с ними и ради них. Но теперь они смогут сбросить такой груз с плеч, как его существование. «Наконец-то не будет позорить нашу семью,» — возможно, они и правы, но не хочется этого признавать, так что пусть катятся на.. Все четыре стороны. Иногда кроме родителей эти нити ещё больше пытаются натягивать или растягивать другие люди. Крису никогда не было так смешно, как в те моменты, когда их руки кровоточили из-за этих самых нитей, так сильно стягивающих его шею. Ну хоть какой-то от них смысл. Куда этот смысл делся? Теперь от них совсем никакого смысла. Кица, взяв нити в руки, слишком сильно затянул их и поставил Криса перед собой на колени. Смог сделать так больно, как никто уже не сможет повторить. Крис и не даст больше так себе ошибиться, вот так просто отдать кому-то контроль над собой. Чувство унижения осталось грязными прикосновениями. Таким сильным, что нити со временем даже не ослабевали. Оно так сильно натянуло эти чёртовы нити, что даже родители не могли сделать ещё больнее. Им не особо нравилось, что их сына не привлекали девушки. Хотя Крису это тоже ни то чтобы шибко нравилось. Но и выбора тоже не было. Жизнь словно насмехалась над ним. На данный момент самым противным был сам Крициан. Теперь он пытался что сделать? Он пытался так наивно разрезать нити своими тупыми ножницами, что Крису иногда казалось, что это лишь издёвка. Но даже так он не отстал. А что ещё больше удивляло, так это то, что руки Кицы всё ещё не кровоточили, либо не кровоточили так, как Крису хотелось бы, чтобы до криков, до острых режущих слов и осколков тарелок. А, возможно, этот парень просто умеет их прятать. Этот вариант тоже нельзя было отвергать. Всё же после их расставания у Криса были ещё ухожёры. Раньше, после всего произошедшего, такие проблемные люди, что пытались прятать свои руки от глаз Криса, всё равно срывались. Иногда это происходило именно в тот момент, когда тот был готов отдать им один из концов от нити, чтобы те могли распутать его и правда помочь. Если им, конечно, и правда хочется. Нет. Всё сказанное оказывалось ложью, это то, что отличало их от Кицы. Он не врал. Все они, получая другой конец, тянули нить на себя, стараясь затянуть ещё сильнее. Хорошо, что они уже опоздали. Кица получил свой конец слишком быстро, слишком глупо, слишком сильно, слишком больно, слишком, слишком, слишком. Слишком одиноко и тоскливо, для одного случая доверия. Крис слишком сильно проебался.

***

— Ай. — Сильно больно? Прости. Крис поднял глаза со своей почти полностью заполненной заметки на Кицу, а затем отвёл взгляд в окно. Красная нить даже сейчас душила, оставляя красные полосы, которые рано или поздно пропадут и будут забыты. Хотя Крис сам её придумал и сам же в неё поверил. На его же удивление, она оказалась слишком реальной, чтобы просто игнорировать это. «Такая глупость.» — подумал горе-писатель, но заметку сохранил, словно и правда когда-нибудь выложит её. Такую тупость никто читать не будет. Кому нравится читать о реальных проблемах, когда их и в своей жизни полно? Вот! Оглянись! Вокруг одни проблемы, зачем книги про трудности жизни, если они и так окружают человека. — Не сильно затянул? — Крис кинул на Кицу лишь один незаинтересованный взгляд и, отрицательно покачав головой, снова направил всё своё внимание на ветки дерева, которые колебались прямо перед окном из-за несильного ветра. Крис не говорил последние несколько дней просто потому, что не хотелось. Около месяца назад они вдвоём попали в аварию с их общим другом. Как звали этого общего друга? Да хер его знает. После трёхдневной комы в памяти были некоторые пробелы, только красная нить в памяти, связывающая его с некоторыми людьми, стала его проводником. Это была идея, которая ходила по пятам, из-за чего Крис не смог просто игнорировать ее и решил всё же напечатать немного, чтобы успокоиться. Первые три заметки закончились слишком быстро, несколько быстрее чем он мог предположить. Крис не мог вспомнить, что было между ним и Кицей после того болезненного разрыва на втором курсе. Сейчас уже почти шестой, а последние три курса их отношения ушли в небытие. Было ли что-то в общем? Кица, так и не дождавшись словесного ответа, ушёл на кухню. Он всегда так делал. Даже тем самым днём в больнице, после того как Крис рассказал, где именно для него заканчивались их отношения, Кица ушёл в буфет, но всё равно вернулся. Но они не друзья, не приятели и тем более не возлюбленные — просто знакомые. Это было так легко и непонятно, что, желая узнать чуть больше, Крис разрешил ему пожить в своей квартире. К тому же у родителей Крис был в чёрном списке, а с подвёрнутой в последние дни пребывания в больнице лодыжкой неудобно передвигаться по собственной квартире. На самом деле аргумент так себе, руки-то на месте. Но Кица сказал, что в любом случае это неудобства и это его вина. А так как Крис всё равно не понял, что в тот момент произошло, то пусть оплачивает за то, что виноват. Ну а что? — Чай будешь?! Крис кивнул головой, не смотря на то, что его не видно за стенкой. Но вроде как его эмоциональная составляющая немного повреждена на время, пока после временного выпада из реальности он не адаптируется, также как и его понимание происходящего. Так что Кице приходится привыкать к молчанию ну или, возможно, он уже привык, но не показывает. Сложно было не заметить, что всю неделю, как его выписали, Крициан почти не замолкал, всё время желая заполнить эту пустоту хоть чем-то. Крис мог понять его. Сам замечает как выпадает иногда из реальности. Но было в заботе Кицы что-то близкое и приятное. Сложно отрицать, что такая забота приятна. В отличии от той, что была в больнице, когда за ним бегали как будто он умирает. Хотя Крис не сказал бы, что это было так. Инвалидом он себя не чувствовал, честно говоря. На телефон совсем скоро поступил звонок. «Отец» отобразилось на экране, вовлекая Криса в ступор. «Родители, ну или как минимум отец, вытащил меня из чс.» Это было так неожиданно, что он даже не мог сразу ответить на звонок, словно, если он ответит, иллюзия надежды раствориться в воздухе. Но даже сейчас Кица в очередной раз показывал свои плюсы, мастерски затаскивая обратно в реальный мир. Когда-нибудь Крис сможет завести целый список плюсов и минусов этого парня. — Крис, — Кица держал его за руку и спокойно вглядывался в чужие карие глаза. — Ответишь? Или мне ответить? Крис отрицательно помотал головой, сам отвечая на звонок. — Пап? — собственный голос казался нереальным и неправильным. Словно искажённым. — Елена хотела знать, зачем ты звонил? — нет. Отцу было также плевать, только мама хотела узнать, что же случилось с её когда-то любимым сыном. Возможно, есть ещё хоть какая-нибудь надежда, ну пожалуйста. Нить, принадлежащая отцу, не сильно, но достаточно весомо сжала запястья и горло, в очередной раз перекрывая поступление кислорода. — Просто ошибся номером. — Ты пытался дозвониться 6 раз, потому что ошибся номером? — голос отца не был злобным, он просто издевался. Видимо, он уже напридумывал себе многие варианты, и все они устраивали его, совсем не подозревая, что Крис нуждался и не в помощи, и не в поддержке, а в воспоминаниях. А не потому что их сын и правда нуждался в них. Он помнил, что сказал им в тот самый последний день. «Вы не сможете изменить меня, это не лечиться. Если не хотите принять меня таким, то я в вас и не нуждаюсь больше. Спасибо.» Тогда Крис сам же обвязал себя ещё одной нитью и так сильно и резко затянул, что кровь потекла из раны. Из ещё одной из многих. — Кое-что произошло, но я уже сам выбрался. — Крис понял, что сейчас ему уже плевать на родителей, не смотря даже на то, что он помнил не только плохое, но и хорошее. Единственное, что его хоть как-то волновало это наличие Кицы под рукой, всю последнюю неделю мельтешащего перед глазами. На самом деле это нравилось Крису, но совсем не так, как нравилось раньше. — Значит, мы тебе уже не нужны? — Нет. «Это было грубо.» — успел подумать Крис, прежде чем звонок был сброшен. Не было обидно, только если совестно немного. — Стоило им рассказать. — Возможно. — Крис посмотрел на Кицу в третий раз за весь день. — Давай чай заварим. Нити немного ослабли, сгустки кислорода беспощадно терзали горло. На лице Кицы была слабая улыбка, направленная только в его сторону, в квартире больше никого не было. — Думаю, чайник уже закипел. — он встал с подоконника и протянул руку Крису. Это странно, хотя льстит невыносимо. Руку Крис, конечно же, протянул в ответ. На самом деле это было чертовски странно, если смотреть чуть дальше. В квартире не было никаких признаков жизни до. Словно ему купили эту квартиру в тот же момент, как он очнулся. Только вот проблема в том, что Крис частично помнит, как делал кофе на этой кухне или как играл с кем-то в настольные игры посреди ночи. Но самым странным было другое. На губах был чей-то поцелуй. Не грубый, который дарил Кица на первом курсе, и не такой кисло-горький какой дарил один из его бывших, с которым он был на третьем курсе. Этот поцелуй был спасением и смертью, сладостью и ядом, белым и чёрным одновременно. Один и тот же поцелуй из воспоминания к воспоминанию, в разное время, в разных местах с одним и тем же привкусом. Он, как алкоголь, приятным привкусом разливался по венам. Если бы у Криса спросили, с какой зависимостью ассоциируются эти ночные поцелуи, то он бы назвал алкогольную. Крис почему-то сейчас хотел, чтобы этот человек пришёл. Но его словно не существовало. Это странно. Но эти сны словно помогали ослаблять эти нити. Это была главная причина желания найти этого человека, эти нити должны спасть и дать волю воздуху, а не раздирающему кислороду или сжимающему лёгкие углекислому газу. — Вот, как ты любишь, — Кица мягко поставил бокал ему прям перед носом. — Ягодный с кубиком сахара. — Да, спасибо. Крис продолжал думать о чём-то своём. Нога не ныла после нескольких минут ходьбы, что уже было хорошим знаком. Возможно, это хорошо. Так Кица быстрее съедет, а Крис начнёт прикидывать варианты дальнейшего развития событий, которых было слишком мало, чтобы это заняло слишком много времени. Иногда мысли пугали. Крис понимал, что стал слишком похож на человека напротив, так легко и нежно наливающего ему чай. Это было отвратительно, к тому же тот человек, наверное, не принял бы его таким. Или он знал и уже принял? Крис не мог даже предположить. В его памяти возникали только притягивающие мягкие губы, рука в волосах, на шее или по бокам от головы, поцелуи на шее, бёдрах и груди, но никаких насильственных действий. Каждое «нет» этот человек воспринимал ни как отказ от отношений, а как нормальное поведение человека, не желающего заниматься сексом. Секс стал отвратительным после «отношений» с Кицей, а потом на третьем курсе стал ещё более отвратительным после уже насильственных действий. Получается этот человек знал о его прошлом, знал и держался. Изменял ли? Вполне вероятно, но это сам Крис затягивает нити на своём горле, а не тот человек. Почему он думает, что идеальный партнёр, возникший в его голове, стал бы изменять? Это глупо. — О чём думаешь? — Кица легко улыбался, совсем немного ослабляя нити. — Напомню, что я отвечу на любой твой вопрос, если хочешь. — Ты странный. — сорвалось с губ, так неожиданно, что Крис попытался отдернуть себя уже после сказанного. Кица, увидев чужое замешательство, протянул руку и положил её на чужую ладонь. — Очень. Третье слово сорвалось так неожиданно, что аж внезапно в голову пришла мысль, что, возможно, теперь он и правда инвалид. Раз уж не может больше держать язык за зубами. Но смех Кицы, наверное, того стоил. Ну или так показалось Крису, после того, как снова в сердце это отозвалось резким толчком, как будто одна из нитей смогла сломать ещё одни ножницы. Да, очевидно так и было. — Что именно ты хочешь узнать? — Кица наклонил голову в бок, продолжая держать руку Криса, совсем забыв о медленно остывающем чае. — Как давно я здесь живу? Лицо Кицы осветило всё: от отчаянно пустого удивления до истерической улыбки, которая была направлена уже в стол. — Если вычесть тот месяц, что ты провёл в больнице, но прибавить три дня, что мы провели вместе в твоей квартире. То пять дней. — Оу. Крис почувствовал себя достаточно спокойно. Во-первых он понял куда вставить этот момент с ссорой с родителями, значит это было примерно за неделю до аварии. Может есть ещё шанс помириться с родителями? Только вот это не его вина, а родителей, которые не могут признать не самые традиционные вкусы своего сына. Обидно? Да. Ожидаемо? Тоже да. — Что с другом, с которым мы были? — Сдох, как бы то не звучало. — Кица это сказал почти равнодушно. Но было слышно, что ему всё же больно. Пусть и по-своему. — Мы уже пропустили поминки. Крис промолчал, он даже имя не запомнил, не сказать, что ему было дело до этого парня. Если бы Крис и правда хотел знать кто он, то, возможно, он бы хоть имя запомнил. — Думаю, тебе стоит к Кэсси съездить. — К кому? — Крис понимал, что это немного жалко. Его память просто разрушена. Но Кице видимо было плевать на это, он просто ответил на этот вопрос. — Ваш общий друг с суицидальными наклонностями. — Ох. Звучало не хорошо, да и на самом деле, скорее всего, было не хорошо. Точно, Кэсси и Лорри. Крис совсем забыл о них. Значит, Лорри мёртв. Это плохо отразиться на Кэсси, всё же они были лучшими друзьями. Чем-то похожи на Дэма и.. И.. Как его там? Не важно. Грустно было на уровне смерти чужого человека. Минут 10 на осознание смертности любого окружающего, а затем абсолютное равнодушие. Стоит съездить к Кэсси, хотя сейчас поддержки от Криса сложно дождаться. Особенно, если считать, что он совсем забыл кто это. Ну он хотя бы по имени смог вспомнить сразу же его. Крис вспомнил и то, что с Кицей у тех двоих не было никаких дружеских отношений. Это додумал уже его мозг сам. — Ты умеешь водить машину? — Спрашиваешь? — Кица снова улыбался своей типичной высокомерной ухмылкой. Для полного образа не хватало только той самой цепочки, тянувшейся от уха к носу, которую парень потерял где-то во время аварии и из-за которой ноздря оказалась разорвана в мясо. На столе остались стоять лишь две чашки с ягодным чаем.

***

Нити на шее затянулись так сильно, что из глаз брызнули слёзы. Но разве это его вина? Кица говорит, что нет, а кажется, как раз таки, что да. «Суицидальные наклонности» не просто так называются «суицидальными», блять. Но Крис забыл, не потому что хотел. — Давай съездим на северный склон? Крис, наконец-то, отвёл взгляд от дороги, по которой только что уехала скорая. Кица не улыбался, после того как в очередной раз вытащил Криса из своих же мыслей, крутил на пальце ключи от машины и смотрел в ответ слишком открыто. Не так, как было на втором или первом курсе. Крис понимает. Он что-то упускает. Что-то важное. Крис делает лишь один немного неуклюжий из-за боли в ноге шаг ближе и, сохраняя расстояние между ними, кладёт голову на плечо, оставляя руки висеть. Вопрос сам вылетает. — Что я упускаю? — Что? — Почему ты рядом? Крис не мог видеть эмоций на лице Кицы, но чувствовал, как его за руку уже кто-то держит. — Поехали. Кица со своими замашками раздражал почему-то также сильно, как и дырки в памяти, из-за которых картина является незаконченной. Машину сосед по квартире взял в аренду на пять дней. Словно знал, что после выхода из больницы она ещё понадобится. Крис промолчал и просто поплёлся следом. В голове столько мыслей сколько и дырок, что даже больно. Крис сел на переднее сидение, закрыл дверь, но сразу же начал с расспросов, забыв об элементарных правилах безопасности. — Ещё. — начал Крис уже привычно для Кицы, продолжая смотреть себе на руки, лежащие на коленях и теребящих ногти. — Что насчёт наших отношений? — Мы расстались Крис, как ты и хотел, я уже говорил. — Ты мне врёшь, верно же? — Крис не знал как, но был уверен, что это ложь. Именно это ложь. Всё, что он говорит до этого, правда чистая, но не это. Благодаря именно ему Крис смог вспомнить как минимум большую часть своей жизни, но это и есть самая странная часть. Тем кто оказался рядом стал Крициан. Кица усмехнулся так привычно, что даже что-то в душе защемило от чего-то знакомого: — Как же ты стал таким проницательным? — Кица замолчал лишь на пару секунд, но стоило выехать из подъездов, ходящих лабиринтами, как он продолжил. — Я совсем не понимаю. — Я не люблю тебя больше, — сказал Крис честно. Это была тупая, возможно, слишком жестокая, но правда. Удивительно, как легко это было признать сейчас. На втором курсе всё было слишком сложно, что не сказать о том, как это произошло сейчас. Но всё стало сложнее. Крис не слеп. — Но я чувствую, что ты да. Кица немного прибавил скорости, но всё ещё недостаточно, чтобы Крис начал беспокоиться. Уверенность в Кице, как в водителе, тоже была взята из ниоткуда. Крис этому уже даже не удивлялся, но научился подмечать, что было очень удобно. — Что если я скажу, что ты прав? — Кица был в чёрной маске, скрывая свой изуродованный нос, хотя ухо скрыть так не получается. Улыбку было в любом случае слышно, она тоже, скорее всего, была издевательская, но словно направлена в другую сторону. Ни так как у отца, чтобы высмеять Криса, а так словно Кица смеётся над собой. Истерический смех, в котором задыхался Крис на втором курсе после первого расставания, натягивая нити ещё сильнее, слушая грустную музыку и круша вещи вокруг время от времени. У Кицы был лишь самый первый признак настоящей истерики. — Что, если я и правда теперь чувствую тоже самое, что и ты тогда? Крис чувствовал, что его голос начнёт необъяснимо дрожать, если он попробует сказать хоть слово. Может ли Кица обманывать? Может Крис обманывать? Могут они оба обманывать? Всё же иногда душа ревела, стоило Кице быть чуть ближе. Но это уже не было похоже на то, что было на первом курсе или втором. — Скажи это в слух. — Я люблю тебя, кажется. «Издеваешься. Как обычно.» — Крис уже сам обманывал себя. Это снова была правда. Точно. Это Кица целовал его во снах, мечтах и надеждах. Ничего не поменялось. Человеком, с которым Крис хотел встретиться был рядом всё это время, но не было радости. Было жгущее изнутри разочарование. — И квартира это не моя, а наша верно? — теперь уже Крис усмехался. Это их квартира, общая. Мало того, она ещё записана на Кицу. Так ещё и соврал, блять, что это его квартира. Не была та квартира его. Как так то? — Да. Кратко и по делу. Такой не похожий на себя. Когда же они оба так поменялись? Разве за каких-то три с половиной года могло всё поменяться так сильно? В машине настала абсолютная тишина. Северный склон остался лишь местом с видео, на котором, теперь как в кино, вертелся их первый на четвёртом курсе после расставания поцелуй. — Я не знаю смогу ли отпустить также, как в тот раз. Такое откровение не осталось незамеченным, Крис вспомнил, как Кица отталкивал его, как долго привыкал к заботе, как прошло их первое нормальное свидание. Почему? Почему всё так обернулось? Если бы не эта идиотская авария, возможно, Крис продолжал любить. Возможно, его чувства бы оставались такими же, как и раньше. Теперь он дефектный. — Я думаю, мы могли бы быть счастливыми. — вырвалось из Криса незапланированно. Но на этот раз он уже не концентрировался на этом. Это казалось слишком больной правдой, такой же больной, как и внезапное осознание — он уже забыл о Кэсси. «Это так смешно.» — на самом деле это нихера не смешно. Зачем они спасли его сейчас? Чтобы тот остался один? Лорри больше нет, в чём, блять, смысл? — Зачем мы это сделали? — Крис замолчал лишь на пару секунд, чтобы дать передышку. Себе или Кице. А возможно это тоже какая-нибудь самообманка. — Кэсси. Зачем мы спасли его? — А что мы должны были делать? Крис промолчал, так как не находил ответа на этот вопрос. Кица был прав, бездействие равно убийству в этом случае. Всю оставшуюся дорогу они молчали, оставаясь в напряжении.

***

— Когда ты успел? — Нашёл у Кэсси в холодильнике, — Кица сидел на бревне и смотрел на леса, дороги и заводы. Дым заполонил небо, солнца видно не было, на часах было три часа дня. Заката ждать ещё очень долго. Поймав осуждающий взгляд Криса, Кица лишь по-актёрски закатил глаза, продолжая улыбаться и потягивать пиво из украденной банки. — Всё же ты такой же отвратительный, — выплюнул Крис, даже не задумываясь о смысле своих слов. — Ты полюбил меня таким. — Я слепой был. Кица встал и подошел ближе, давая опереться, чтобы спуститься с относительно небольшой горки для физически здоровых людей. Но очевидно не для Криса. — Ты прав, я и правда отвратительный, но каждый раз по-разному. — Кица поцеловал его через маску в щеку. Крис даже не знал, почему не сопротивляется. Ему нравилось. Очень к тому же. Но ни то, что Кица его целует, а то, что теперь это делает Кица, а не он сам. Крис тоже стал отвратительным, хотя таким он себя начал считать ещё на первом курсе. Только вот причины были разными. Кица посадил Криса на бревно и сам сел рядом. Возможно, они бы продолжали молчать, но Кица задал вопрос, интересовавший их обоих: — Чего ты хочешь? Одна из нитей, до этого просто свободно тянувшаяся по всему телу, но полностью обволакивающая его, натянулась так сильно, что Крис сам думал уже оборвать её. Только вот, как? Если Кица останется рядом, то Крис будет чувствовать, как наконец-то не просто кто-то, а именно его самая первая настоящая пытка будет делать почти всё, что он захочет. Но им обоим это рано или поздно наскучит. А возможно только Кице, что если Крис снова привяжется? Тогда почему это всё ещё не произошло? Они провели вместе уже месяц, если считать ещё всё то время, которое пробыли вместе в больнице. Или месяца мало? Тогда сколько нужно? — Чтобы ты ушёл. Крис знал, что по логике во всём этом может быть хороший конец. Но всегда всё шло по кривой дорожке, как и в этот раз, видимо. Не было зависимости, как на первых курсах, нет боли от мысли одиночества, нет любви как в то тупое время проведённое вместе.

***

— Доброе утро. — голос Кицы ласкал уши Криса, только выбиравшегося из противной дрёмы, не позволяющей даже нормально думать. Кудряшки распластались по подушке, а глаза всё никак не могли раскрыться из-за рассвета, который всю комнату залил розово-фиолетово-оранжевыми цветами. Кица немного приподнял одну руку, чтобы прикрыть свет, попадающего прямо в глаза его парня, а другой провёл по щеке, маленькому шрамику около носа и остановился рядом с чужими губами. Намёк был быстро понят, и Крис немного приподнялся и приблизился к чужим, мягким губам. Совсем скоро с уст Криса во время поцелуя сорвался смешок, из-за чего Кица сам не смог сдержать улыбки, и утренний прилив нежности пришлось прервать. — Что смешного? — Тебе стоит зубы почистить. — усмехнулся Крис ещё раз, уже уткнувшись носом в чужую татуированную грудь. Сам же Крис спал в футболке, но в отличие от Кицы, без штанов или шорт. — Ой, — Кица медленно спадал с одноместной кровати на пол, утягивая за собой одеяло. — Совсем ты меня не любишь. Привычные сарказм и ирония сочились из голоса. Крис понял давно, что чувствует себя комфортно рядом с этим человеком. Больше не было страшно написать или позвонить, Крис мог ответить, если его что-то не устраивало. Это было нормально, именно так должно было быть. Кица с небольшим грохотом упал со старой кровати, которая была в квартире уже во время переезда. — Очень люблю. — честно сказал Крис, убирая кудряшки за уши и уже собираясь завязать их, так как они уже достаточно сильно выросли и спадали на глаза. Потом он положил одну из рук на чужую щёку, и повернул голову так, чтобы глаза были направлены прямо на него. — Очень люблю. — Да, — глаза блестели, из-за чего вместо чёрных они казались фиолетовыми. Кица приподнялся, положил чужую руку себе на шею, а сам запустил руки в неровно отросшие кудри. — Я тоже тебя люблю. Они еле-еле дотронулись губами, но этого хватило, чтобы эта умирающая квартира снова начала казаться самым прекрасным местом на планете. Только цепочка, тянувшаяся от уха к носу, немного мешала, обжигая своим холодом. — Сделаешь блинчики? —невинно спросил Кица, вставая с пола и поднимая заранее одеяло. Утро вышло удачным. Они чистят зубы, включают телевизор и молча слушают о погоде, новых десертах, рекламу, новости на первом канале. Кица что-то смотрит в телефоне, пока Крис готовит тесто для блинчиков, которые полюбились Кице. Негромкое уведомление с телефона не нарушило их идиллию, но на пару секунд отвлекло от готовки. — Посмотри, кто пишет, пожалуйста. — попросил Крис, сразу же отличив по звуку на чей телефон пришло уведомление. Кица кивнул, молча встал и включил чужой телефон. Он усмехнулся и, показушно покашляв, начал дословно читать присланное. — Хей, гейское хуйло, поехали со мной и Кэсси в клуб на окраинах города! — с выражением окрашенное в самые разные оттенки сообщение из уст Кицы с его изменённым голосом звучало очень забавно. С губ сорвался безобидный смешок. — Ты же помнишь пароль? — получив утвердительный ответ, Крис продолжил. — Ответь, что я поеду только если с тобой и только за его деньги. — Пиздец, ты крыса. Крис переложил пятый блинчик на тарелку и вылил ещё жидкости на сковороду, пока Кица отвечал от не своего лица на сообщения их общего друга прошло ещё минут 15. — На часах пол шестого. — Чёрт, ну я почти закончил, — Крис перекладывал со сковороды уже одиннадцатый блинчик. Этого должно хватить ещё на ужин, а возможно даже на следующее утро. Ладно, второе уже маловероятно. Только стоило отвернуться, и в голове промелькнула мысль, что стоило напомнить о температуре только что приготовившихся блинчиков. Но было уже немного поздно. — Ай, блять. «Как дитё малое.» — промелькнуло в голове у Криса, который уже убирал сковороду в раковину. — Вкусно? — Очень! У тебя самые вкусные блинчики во всём мире! — Кица стал старше, но всё ещё был эмоциональным. Это Крису очень нравилось. Нравилось слышать томный шёпот, смех или красивое пенье мимо нот. — Я бы всё отдал, чтобы есть их каждый день! — Спасибо, спасибо, — Крис тихо и смущённо посмеялся, конечно, он с радостью будет делать их хоть каждый день, если они нравятся Кице. Это правда важно. Крис выключил воду из под крана и повернулся уже передом, чтобы видеть лицо своего беловолосого парня. За окном уже светило солнце. Белые волосы красиво сияли, отдавая каким-то серебристым отливом. Изящные черты лица освещались солнцем, заставляя Криса влюбляться каждый раз, стоило только поймать чужой взгляд на своём лице. Грязная сковорода осталась в раковине в то время, как оба парня ушли готовиться к последнему учебному дню перед летними каникулами. На календаре было 30 июня. Конечно, в университете было много людей, совсем недавно закончилась последняя сессия. Крис и Кица всё сдали, что-то чуть хуже, что-то чуть лучше, но уже всё было сдано, а потом останется последний шестой курс, после которого придётся двигаться дальше. Но после всего времени, проведённого вместе, это не вызывало какого-то страха, так как была какая-никакая уверенность в завтрашнем дне. Рядом с классом были Кэсси и Лорри, только около часа назад звавшие его в клуб вечером. И Крис согласился, заранее убедившись, что все условия будут соблюдены. Пары прошли очень быстро, навеселе. Всё — зачётки получены. Завтра выходные и начало каникул — удачное совпадение. Кица и Крис были не единственные, кого звали в клуб, оказывается едет как минимум пол курса. Возможно, кто-то с других факультетов согласились, но об этом лишь ходили слухи, которые распускали девушки, которых подслушиваешь не специально. — Хей, ну всё в силе! — крикнул Кэсси, уже отдаляясь от Криса и Кицы. — Заедем за вами около восьми! Крис и Кица шли домой через парк, купили мороженное, брызгались водой из бутылки, из которой в итоге вышло всё до последней капли. Отросшие кудрявые волосы развевались от ветра во время бега, Крис специально поддавался, чтобы потом Кица мог поймать его, отойти куда-нибудь за дерево и подарить сладко-горький поцелуй. «Да, возможно, все его страдания из-за этого человека стоили того.» — в кармане продолжал лежать ключ от их квартиры, лишь подтверждая эти слова.

***

До боли в костях. До разрыва сердца и головной боли. Вот, что сделали они оба. Они по очереди ломают друг друга, словно их отношения не должны быть нормальными по какой-то уже давно запрограммированной системе. Словно это игра, в которой останется счастливым или, как минимум не до конца сломленным, только один из них. В этот раз удар упал на Кицу. Это последнее воспоминание, оставшееся в памяти Кицы. Его сознание стёрло последние моменты, проведённые вместе. Но вкус на губах он сохранил под замком, желая всегда помнить слова и прикосновения. Всегда чувствовать себя нужным. Не так, как сейчас. Крис не смотрел на Кицу, не желая увидеть то же лицо, что было у него, ну или ту каменную маску, за которой ещё на втором курсе прятался он сам. Но всё же повернувшись на него, был не удивлён, и правда увидев те самые стеклянные пустые глаза, за которыми была разрушительная буря эмоций. — Твоя нога пройдёт, и я уеду. — сказал Кица чуть тише, чем говорил до этого. Крис слышал. Слышал так много, что казалось, что скоро тишина начнёт душить его, а от звуков болеть голова. Кица не должен молчать — это неправильно, его не должно быть здесь — это неправильно. — Нет, уезжай сейчас. — Я перепишу квартиру на тебя. — Кица протянул руку, снова желая помочь подняться. — Не нужно, — Крис ничего не чувствовал кроме сплошного разочарования. Кица — ублюдок, такие люди не меняются. На этот раз Крис встал сам и пошёл к машине, кое-как поднявшись по склону. — Соберу вещи и поеду к Кэсси. Все равно кто-то должен глядеть за его домом, пока он не вернётся. Красная нить Криса ослабнет. Но сейчас Кица забывает как дышать.